Забудь про свой зонт! (Leave Those Umbrellas At Home)

Когда Баки сошел с электрички и похромал по Пятой авеню, уворачиваясь от туристов и пытающихся что-то купить перед праздниками, окончательно стемнело. Он устал и проголодался после десятичасового рабочего дня, и последнее, чего бы хотел в жизни — это отправиться в Мидтаун за три дня до Рождества. Но мама попросила на Рождество ароматический диффузор Muji, и Баки, как единственному человек в семье, работающему на Манхэттене, выпала доля доставщика. Если бы он не был к тому же неорганизованным раздолбаем во всем, что не касалось работы, все было бы просто прекрасно. Когда он входил в Muji, на улице было уже темно, однако сухо, ни снежинки в поле зрения. Но когда он вышел, обеднев на сто баксов и обзаведясь большим красивым бумажным пакетом, воздух оказался буквально битком набит снегом к радости всех долбанных туристов, которым не нужно сдаваться на милость MTA, чтобы вернуться в чертов Уильямсбург. Что такое снег в теплую погоду? Это большие, мокрые хлопья, которые непрерывно бьют по лицу словно крохотные тряпки для мытья посуды. Это был снег именно того рода, который менее чем за две минуты расквасит его новый красивый бумажный пакет. Баки остановился под строительными лесами, взвешивая варианты. Он мог бы рискнуть, сунув пакет под мышку и посмотреть, чем все кончится, если он быстро проковыляет два квартала до Шестой авеню чтобы успеть на электричку. Но ему правда нравились бумажные пакеты из Muji, и они очень красиво смотрелись, и в них было удобно хранить старые свернутые чертежи на работе. Итак, перед ним стояла дилемма. Потому что предыдущий пакет уже начал расходиться по швам. А еще его долбаные волосы. Этим утром у него ушло всего двадцать семь минут чтобы привести голову в порядок, и сейчас все уже было не очень. Но он все же надеялся вернуться домой не выглядя как героиня старинного романа, которая всю ночь блуждала под дождем по болоту чтобы заработать чахотку. Это так глупо, — подумал он. — Глупо, глупо, глупо. Он должен был зайти с работы в магазин в Сохо, а затем свернуть к М от Бродвей-Лафайет; или, по крайней мере, сойти с поезда раньше и зайти в магазин на Таймс-сквер, если ему обязательно нужно было приехать в Мидтаун. Но нет: когда он вышел с работы было слишком холодно, и его лодыжка все еще болела после того, как он вывихнул ее на лестнице, поэтому он сел на метро в центр города, а затем был настолько поглощен семейным групповым чатом, что пропустил свою остановку... Из-за этого ему потребовалось хромать двенадцать чёртовых кварталов, чтобы добраться до Muji на Пятой авеню, и теперь его лодыжка мстительно болела, шел охуенный снег, и все, что он хотел — это попасть домой и, возможно, вдоволь поплакать о том, как суров мир к людям с плохой кратковременной памятью и непослушными волосами. Внезапно он почувствовал что ужасно скучает по Стиву, появившемуся из ниоткуда со своим зонтиком и великолепной бородой. Что касается Стива... На самом деле со Стивом дело обстоит гораздо проще, чем Баки представлял себе иногда ночью, когда не мог уснуть и впадал в саморефлексию. Дело в том, что со Стивом дела обстояли ровным счетом никак. У них была полная смущения, замечательно милая встреча в начале августа, затем они ходили на пару свиданий, прекрасно провели время, переспали разок, а затем Стив уехал на секретную миссию и больше никогда не звонил. Он сказал, что это надолго, но не смог сказать насколько точно, и Баки сказал, что да, это круто, затем осень закончилась, прошло четыре месяца, и с тех пор от него не было ни слуху ни духу. Баки понимал, что Стив мог давным-давно вернуться и просто забыть про него. Это было бы совсем не похоже на Стива, но. Черт. Трудно не чувствовать себя смущенным, когда великолепный парень бесследно исчезает на четыре месяца после того, как Баки переспал с ним. В Баки не было ничего отвратительного ни по каким меркам, но Стив по сравнению с ним был прямо-таки красавчик — и кроме того, кто знал, что под фасадом Капитана Америки скрывается настолько эксцентричный секс-чемпион и знойный сосед-сантехник? Похоже, ему действительно понравился тот раз, когда он вытрахал из Баки всю душу, но может быть, Баки просто.... Так, ладно. Баки смотрел как идет мокрый снег, и чувствовал, что его настроение неуклонно ухудшается. Вспомнилось, как на следующее утро, после того как Стив ушел домой, он сел за письменный стол, и открыл свой сверхсекретный журнал сексуальной подготовки и успеваемости. Четыре с плюсом за старание хорошо выглядеть голым, тройка с минусом за то, что он был смущающе ванильным и хотел сделать это лицом к лицу, чтобы можно было гладить пальцами бороду и волосы Стива. Не стоит повторять. Неуд за кинки. Баки немилосерден к себе, и он это знает, но Энгри Барнс реально может быть унылым мешком дерьма, когда захочет. На следующее утро Стив был идеальным джентльменом: он поцеловал Баки на прощание, громко напевал в душе и заказал гребаную пиццу на завтрак, потому что уровень сахара в крови Баки был настолько низким, что он упал, когда встал с постели. Стив возился с Баки и смотрел, как он ест, читал вслух официальный твиттер Капитана Америки чтобы подбодрить его, и целовал его пятнадцать минут, прежде чем, наконец, выбраться за дверь. Это было лучшее утро после. Но Стив ушел, и Баки Абсолютно Не Зациклен на Нем, Заткнись заткнись-заткнись. За исключением того, что он не ходил на свидания с тех пор, как Стив ушел, не обновлял Grindr и не натыкался на улице на горячих незнакомцев с зонтиками. Он винит в этом работу: он очень занятой человек и совсем не цепляется за надежду на то, что Стив, возможно, хотел, чтобы Баки ждал его после тех пяти гребаных свиданий и одного приятного секса. Господи Иисусе, это блять полный Hallmark. Баки тяжело вздохнул, засунул свой новый бумажный пакет под мышку, поднял воротник пальто и выбрел под густой снегопад. Это было ужасно. Неумолимое шлеп-шлеп-шлеп по лицу. Настоящий метео-BDSM. Дрожа в ожидании зеленого света светофора, он всерьез подумал, как здорово было бы переехать в Техас, оставив позади утомительное общество нью-йоркских геев и попробовать себя в роли ковбоя, который ассоциирует слово «сырой» только с хорошим стейком. Однако с этой идеей была масса проблем, начиная с того факта, что единственное мясо, которое Баки обычно хотел ощущать во рту — это член Стива, и заканчивая самим Техасом, тьфу пропасть. Загорелся зеленый, и он, прихрамывая, сошел с тротуара, осторожно передвигая ноги, потому что на нем была неподходящая для мокрого снега обувь, и он мог бы обойтись без нового растяжения лодыжки, спасибо большое. Люди безжалостно быстро мчались мимо него с обеих сторон, пытаясь спастись от непогоды. Баки тоже хотел бы спешить как обычно, и вообще не привык к тому, что его обгоняют, но сейчас ему оставалось только мрачно бормотать себе под нос. Он только сошел с тротуара, как вдруг большой черный зонт с шорохом укрыл его от снега, и низкий теплый голос рядом окликнул его: — Привет, незнакомец. В тот момент когда Баки начал оборачиваться на звук голоса, кто-то резко толкнул его плечом с другой стороны, он потерял равновесие, оперся на больную ногу, и матьтвоюзаногу, поскользнулся. В этот момент он внезапно подумал, что так и убьется здесь, на гребаной Пятой авеню, не сумев удержать равновесие. Но вопреки собственным ожиданиям он не упал. Его подхватила сильная рука, уверенно ложась на талию. Лицо Стива внезапно оказалось очень близко, и Баки в первый момент растерялся, не понимая что происходит. Сердце шумело в груди как испуганный аккордеон. Стив выглядел в точности как тогда, во время их первой встречи, за исключением вязанной шапки и ветровки. Баки чувствовал, как у него кружится голова. Вот и все, подумал он отстраненно, призрак августовского прошлого пришел за мной. — Спасибо, Скрудж, — выпалил он, в своем фирменном стиле человека с проблемами социализации. Стив молча моргнул, затем его губы расплылись в улыбке, нежной и умилительной, как у человека, который знает, что мозг Баки работает как группа хорьков, играющих с документами, и ему это все еще нравится. — Ты в порядке? — Ага, — сказал Баки пытаясь скрыть гримасу при переносе тяжести на здоровую ногу. Но Стив отреагировал чуть быстрее, и крепко обняв, осторожно переместил Баки обратно на тротуар. Баки прижался к нему без зазрения совести, потому что Стив такой теплый, сильный, и к тому же вкусно пах, а Баки просто человек и еще не обедал. — Ты повредил ногу? — спросил Стив, поворачиваясь к Баки. На его лице было написано искреннее беспокойство. Он не пытался убрать свои руки, и это заставило глупое сердце-аккордеон Баки жалобно пискнуть. — Ничего страшного, я просто подвернул лодыжку, — сказал Баки, отчаянно пытаясь сохранить хоть какое-то достоинство. — Когда ты вернулся? — Три дня назад, — сказал Стив. Баки не смог сдержать дрожь: три дня, и ни звука, чтобы дать Баки знать, что он все еще жив. Боже, секс-класс Баки, должно быть, даже хуже, чем он думал. Лицо Стива вытянулось в ответ, он сглотнул, отпуская наконец Баки, и тот почувствовал что сейчас очень холодно, не только из-за ледяного ветра между ними. Стив смущенно потер шею, и Баки с замешательством и восхищением заметил, как из-под его бороды выползает румянец. — Вообще-то я шел к тебе. — Что? — Ну, — Стив пожал плечами глядя под ноги. — Я просто собирался проверить, дома ли ты, и извиниться за то, что так надолго бросил тебя, когда мне нужно было уйти на задание. — Ох... Баки быстро моргнул, пытаясь осмыслить. Стив собирался зайти к нему и извиниться, а Баки в чертовом Мидтауне, и ему потребуется не меньше полчаса, чтобы вернуться в Бруклин, и… — Но меня нету дома! Это заставило Стива рассмеяться. Его тихое изумленное фырканье заставило Баки почувствовать мурашки в животе, как горячий шоколад. — Я заметил. Я бы позвонил заранее, но я хотел, чтобы это было сюрпризом. Он поднял руку, чтобы показать причудливый тяжелый на вид пластиковый пакет, свисающий на сгибе его локтя. — У меня есть для тебя кое-что. Из Берлина. — О, — сказал Баки, округлив глаза. По какой-то причине это было еще хуже: Стив хотел зайти к нему без предупреждения, в качестве сюрприза, принести подарки и извиниться, а Баки все так испортил, поскользнувшись на гребаной Пятой авеню... Он выпалил первое, что пришло в голову: — Тогда почему ты с стороны парка? Так получится ненужный крюк. — В некотором роде да, — согласился Стив и покраснел еще сильнее, застенчиво взглянув на него. — Я собирался зайти в ROYCE, чтобы купить тебе шоколад. Бедное гейское сердце Баки не было создано для того, чтобы справляться со всем этим дерьмом. Стив был такой чертовски милый, и Баки так любил его, что в этот момент решил, что готов умереть, истерзанный чувствами и великолепными супергероями в ветровках. — Черт, — сказал он сдавленным голосом. — Ты думал, я злюсь на тебя? Потому что это не так, я... я ждал, что ты вернешься, или надеялся, не знаю, я думал, что я слишком ванильный для тебя. — Что? Глаза Стива стали большими, как блюдца. Затем он обнял Баки. — Ох, дорогой, с чего ты взял? Мне так жаль, что это заняло у меня так много времени, а потом я не... я не был уверен, что ты все еще будешь, ну, свободен, но... — Черт, — сказал Баки с большим чувством, и бросился в объятия Стива, случайно огрев его ароматическим диффузором. Стив легко обнял его за талию, принимая вес на себя и поднимая его как ни в чем не бывало, а потом они целовались в снегу на углу рядом с Публичной библиотекой, за три дня до Рождества, как будто Баки играл роль Мэг Райан в конце какой-то романтической комедии. Зонт защищал их от большинства посторонних глаз, и Баки мог поклясться, что почти слышит чертову песенку, которую извергает его старое доброе сердце. — Я не мог перестать думать о тебе все это время, — сказал Стив, ставя Баки обратно на землю, его глаза блестели от счастья. — Я не был уверен, потому что мы встречались всего несколько недель, но… — Если ты можешь быть настолько тупой, то и я тоже, — прерывал его Баки, немного задыхаясь от чувств. Обхватив лицо Стива руками он поцеловал его несколько раз. — Хочешь, мы пойдем за тем шоколадом, а потом ко мне? Я так страшно голоден, что не могу думать ни о чем другом. — У тебя есть сложности с расставлением приоритетов, Бак. Но да. Пойдем. Стив с любовью смотрел на него и мягко поцеловал в губы, затем еще раз, другой, третий, а затем внезапно прошло еще пять минут, а они просто стояли и целовались на тротуаре, прежде чем им удалось как-то оторваться друг от друга. — Я голоден, — жалобно сказал Баки, хотя его губы покалывало, и он ухмыльнулся как сумасшедший в ответ на смех Стива. — Ну давай же. Стив повесил пакет из Muji на руку под зонтом, предложил Баки другую, и продолжая по-идиотски ухмыляться, сказал: — Отлично! — и они отправились на поиски пралине. *** «Кое-что», которое Стив привез для него из Берлина оказалось двумя красивыми книгами, одна о городских зеленых насаждениях, а другая о бетонном брутализме в архитектуре. Баки смотрел на них сверху вниз, тронутый и ошеломленный вниманием Стива, и выпалил, не поднимая глаз: — Что ты делаешь на Рождество? — Надеюсь, провожу его с тобой, — сказал Стив, поглаживая большой как лопата теплой рукой вдоль позвоночника Баки. Затем он наклонился, чтобы втянуть его в поцелуй, который превратился в десятиминутный сеанс обнимашек. — Господи, — выдавил Баки, когда Стив наконец отпустил его. Все его лицо горело от счастливого смущения и возбуждения, так что он счел за лучшее уткнуться в Стива, чтобы скрыть, что он покраснел, как гребаная пожарная машина. Стив рассмеялся, рассеянно гладя его, проводя теплыми пальцами по ногам Баки, перекинутым через его колени, по бинтам вокруг рстянутой лодыжки, погружаясь под край спортивных штанов Баки, заставляя его дрожать. Стив так легко держит его на руках, позволяя Баки успокоится, но это слишком хорошо, так хорошо, что Баки готов снова выдержать четыре месяца неуверенности и ожидания, если это означает получить это в качестве награды за стойкость. Он представил, как Стив ставит ему мысленные отметки после их последней встречи в августе. Отлично за то, как он потрясающе выглядит голым. Пять с плюсом за желание сделать это лицом к лицу и прикасаться к его бороде. Пять с плюсом за то, что заставил помнить об этом в течение следующих четырех месяцев и питать надежду на следующую встречу. Одни пятерки, если он позволит удержать себя.