Негласное

Сначала она думала, что очень напортачила в прошлой жизни. Потом, что и вовсе была проклята изначально. По другому объяснить было не как. Кашель буквально разрывал гортань и выворачивал лёгкие на изнанку. Казалось ещё немного и её вывернет кровавой рвотой, опять. Взгляд отчаянно застыл на ладонях, кровавые пятна так непривычно засыхали на них. А среди этого кровавого месива, словно издеваясь, виднелись несколько лепестков, которые склеились между собой от липкой жидкости. Было иронично, что части цветка, которые буквально только что покинули её же горло, казались до одури красивыми. Глаза предательски наполнялись слезами. Ну почему только она должна так страдать? Было обидно настолько, что хотелось кричать до срыва голоса, но навряд она и звук издать сможет сейчас. Боль возникала где-то внутри, не в лёгких или желудке, нет. Болела скорей душа. Она так верила этому ублюдку, верила до самого конца. И вот что из этого вышло. От досады уткнулась лбом в колени, руки сцепились под коленями. Сетчатку словно разъедало от лишней влаги, даже если плотно-плотно закрыть глаза, до белых кругов перед ними. "Прости, но пойми, она моя невеста. Родители решили всё давно и я как хороший сын должен их слушаться." Зубы издали неприятный скрип от напора сжатия челюсти. Понять и простить? Да лучше она самолично признается, что её прокляли перед всеми жителями деревни и смиренно пойдёт на костёр. Ибо скверна не должна жить априори в этом мире. Спина начинала ныть от положения сидя, кора дерева неприятно вписалась в позвоночник. Горло пылало, словно было располосено тонкими глубокими порезами. Солнце начинало заходить, окрашивая небо в оранжевые краски. Ей нравился закат в этом месте. Очередной приступ кашля в перемешку с рвотой был сильнее чем предыдущие. Она чувствовала, как что-то царапало трахею норовя покинуть дыхательные пути. На ладонь упал уже раскрывшейся бутон, лепестки которого гнулись от капель крови. Ну всё. Финиш. Хотелось растерзать бутон в клочья, что бы даже намёка на него небыло. Ведь ни одно доказательства её идиотизма и доверчивости не должно быть. Замахнувшись девушка швырнула его куда подальше. Запрокинув голову пустой взгляд зацепился за крону дерева. Размашистые ветви и густая листва давали контраст на небе сверху. Биение собственного сердца отдавало колющим чувством под рёбрами доходя до солнечного сплетения и расходясь по лёгочным корням, оседая где-то внизу. Когда над ней склонился чей то силуэт, даже не пыталась хоть как то отреагировать. Вроде даже что-то пытались ей сказать? Кто же это был... Пару раз моргнула, фокусирую взгляд на пришедшем, где-то на переферии сознания догадалась кто это, от чего вновь накатились слёзы. Руки непроизвольно потянулись вперёд подрагивая. Всхлип предательски хотел сорваться, стоило попасть в чужие руки, но был грубо обрезан на корню, так и не появившись на белый свет. По лопаткам заботливо водили рукой, некая привычная попытка успокоить, но давала обратный эффект. Несколько мелких шагов на неё, от чего почти влипла спиной в кору дерева позади, медленный оборот. На плечи слегка надавили, мол говоря лучше присесть. Вопросов о её состоянии небыло. Впринципе, вопросов воопще так то небыло. Мужчина не спешил их задавать. От этого не знала смеяться или кричать во всё горло от досады. Говорить о собственной глупости было и стыдно, и больно, но выговориться хотелось до одури. Девушка слышала чужое размеренное сердцебиение. Казалось даже липкое чувство тошноты в груди слегка отпустило, но только казалось. Взгляд вяло бегал по золотой полосе накидки. Где-то в памяти вспыл момент, когда она уже так сидела заливаясь слезами, под этим же чёртовым деревом. Тогда тоже было плохо, только не физически. Невольно прижалась сильнее боком к чужому торсу, ноги протянула под согнутое мужское колено. Рука продолжала неспеша поглаживать вдоль лопаток, спускаясь немного ниже и подымаясь обратно. Вот почему она так плохо разбиралась в людях, особенно в мужчинах? Почему так отчаянно надо было влюбиться именно в того мудака? Если бы ей дали выбор кому отдать свои искренние любовь и обожание, она бы лучше выбрать того, кто сейчас рядом с ней. Даже если бы вновь было не взаимно, а в этом было уверенности до верхушки горы где-то за их спинами. Но настолько больно, что аж рассудок мутнелся, точно не было бы. Она была уже ломанной, переломанной даже местами, сшитая толстыми грубыми нитками. Штопала сама и как умела, потом через остатки сил повторно, поверх старых швов. -Кому я такая воопще сдалась. - едкая усмешка перекосилась волной тупой боли под рёбрами, намекая, что всё ещё хуже, чем думает. В ответ лишь был до одури мягкий смешок. Словно та сказала какую-то детскую глупость. -Каждый волен ошибаться. -Это были мои слова... -Верно. Почему-то стало смешно. Когда-то она говорила это ему. А сейчас они поменялись ролями. Теперь не она неумело утешала почти-бессмертного-бога. Тогда будучи ещё ребёнком с наивным взглядом и улыбкой до ушей тараторила слова, которых и не понимала даже. Вещала о том, что слышала от взрослых с умным видом самого мудрого человека в Тейвате. К ней тянулись исключительно за добрый и мягкий характер. Была душа нараспашку, заходи - примет любого. Даже если это Архонт, который раз пять старше, а то и в десять. Сейчас же от души осталась лишь стеклянная крошка и следы обуви поверх, а от улыбки - тень. Нечего так то и от неё тоже не осталось. Причин находиться рядом небыло. -В тот раз, похоже, у меня был такой же взгляд. - мужчина переместил ладонь на макушку продолжая гладить и смотреть куда-то за горизонт. -Был. - девушка мотнула головой отгоняя чужую ладонь и выбираясь из объятий. За её слабыми действиями наблюдали, норовя при малейшем намёке на падение подхватить, но этого не случилось. Удержав равновесие просто села рядом положив голову на плечо рядом сидящего. -Десять лет прошло уже. - пальцы подобрали один лепестков с земли, который начал засыхать. Рваные концы начинали скручиваться и чернеть. -Одиннадцать. -поправили её, на что лишь вяло хмыкнула. Просчиталась похоже. Удивительно, что он запомнил. -Злишься? - лепесток был растёрт между двух пальцев, а остатки струшены куда-то на траву. -Расстроен. Было и вправду обидно. Она так часто говорила, что обязательно вырастет и будет счастливой, что бы других тошнило при взгляде на неё. Ещё говорила, что проживёт долго-долго, даже его переживёт. На это Архонт лишь смеялся, говоря, что не против. Наивно и по детски, но хотелось верить. В итоге тошнит только её, а это лето станет последним. Одиннадцать лет для божества - ничтожно мало, для неё - треть жизни. Знакомство выдалось по истине стыдливым для него. По меркам божеств он был ещё совсем юн, нечего не знал и не умел. Что там тех ничтожных ста с лишним лет. Для человека это был невообразимый срок. Даже в нечего не смыслящем ребёнке нашёл поддержку. Сейчас же яркое дитя, которое подарило ему надежду тщетно тлело и сгорало прямо под боком. -Будешь скучать? - на вопрос даже не попытались ответить, лишь тяжко вздохнули. Идиотский вопрос, конечно будет. Уверена и грустить тоже, даже сильнее чем стоило бы. От этого становилось едко на душе, а губы поджимались. Пальцы коснулись чужой ладони переворачивая и начиная что-то выводить во внутренней стороне. В детстве она так часто делала с задумчивым выражением лица удивляясь, насколько же его рука была больше её детской. -Ты, правда, всё так оставишь? - чужой вопрос лишь вызвал смешок. А что остаётся? Ей настолько повезло, что вместе с растоптанной первой любовью получила в придачу смертный приговор. Доказательство которого валялось где-то в траве, засохшее скорей всего. Даже если это её не добьёт, то стоит хоть кому-то из деревни узнать о том, что она цветами плюётся тут же осквернённой назовут и сожгут. Видела таких уже, очередной стать мало хотелось. -А есть идея получше? У меня, лично - нет. Ладонь, на которой она так старательно чертила линии, сжали вместе с её пальцами. Вздохнув прикрыла глаза так и не выдернув их. Дыхание с боку было сродни успокоительного и доказательством реальности. -Есть, - как то слишком обречённо на выдохе было сказано, - но только если сама согласишься. "Если" - мельком пробегает у обоих. Кажеться она не хотела нечего сейчас. Разве что, вот так сидеть, чувствуя толику чужого тепла сбоку, пока собственное тело не остынет окончательно. Или пока небо не упадёт, но первое было вероятнее. -А справишься ли? - глаза пекли до такой степени, что казалось горстку песка засыпали под веки и заставили проморгать пару раз. Со стороны это напоминало то, как с улицы пытаются подобрать раненого щенка, который скалится через силу и скулит стоит только на руки взять. Вяло отпихнуть норовит ибо сил уже нет ни на что. Она больше не может дарить в ответ тепло, перегорела. Улыбаться, кажется, тоже. Перед глазами всё сереет и блекнет. Закат уже не казался, таким красивым, а приятный ветерок напоминал иголки. Хотелось отмахнуться от всего и скрутиться в узелок, который забудут где-то на полке и тот покроется слоем пыли и грязи. Собственное тело казалось уже было и в первом и во втором. Невероятно мерзкое чувство на кончике языка. -Я попробую. - почему-то хотелось вновь усмехнуться, ломано и криво, совсем не в её духе. Вопрос был задан не только ему. Ответ был получен только от одной стороны. А вот она не знала стоит ли игра свеч. У неё осталась всего одна и то почти догоревшая, руки все в застывшем воске и ожогах. Чужое тепло исчезло, словно насильно оторванное со словами "не твоё и не для тебя". Вопщето так и было. "Своё" она уже получила, вот только и то, кажется, было не совсем её. Взгляд остановился на собственных ладонях. Сломанный ноготь - финал бурной истерики о чужое лицо. Шрам у указательного пальца - детская неудачная шалость с котёнком. Перемазаные подушечки шершавых пальцев засохшими пятнами крови. Кто-то ей сказал, что её руки были созданы для игры на музыкальном инструменте. На каком, так и не уточнили, а она и не пыталась узнать. Протянутая рука была чем-то инородным в поле зрения. Словно воопще не имела место быть перез глазами. Золотистые полоски давали контраст на коричневатой коже, хотя чем ближе было к плечу, тем более к светлому оттенку жёлтого выходила. Странно и непривычно, сразу понятно, что не человеческая. -Пойдём домой. Уже темнеет. - и тон такой мягкий, что под рёбра аж ударило. Взгляд поднялся с протянутой ладони выше, к лицу. Глаза у Архонта были красивые, это она поняла ещё в детстве. Словно расплавленное золото или какая-то руда в перемешку с чем-то. У неё были не такие, обычные серые, как тучи на протяжную грозу. Такую погоду не любили, хоть и романтизировали в стихах. Тихое "угу" вырвалось вяло и даже обречённо. У неё за душой целое нечего, у него же море возможностей. Уверена, что если её догоревшая свечка потухнет, он даст ей новую в подсвечнике, а старый воск бережно и аккуратно сошкребёт, выкинет куда-то назад, как что-то ненужное и забытое. Ведь то, что причинило боль и вправду ненужное. Её ладонь утопала в его, что в детстве, что сейчас. Смотрелись как совершенно не сочетаемое между собой. Такой вердикт выдал бы даже самый абсурдный художник с фырком, но это было уже удел творческих и эстетичных людей, а не её. Орион солнца скрылся за линией горизонта прячась, словно передохнуть от всего. Яркие жёлтые искорки были развеяны ветром. Дерево одиноко осталось стоять на своём месте, а у его корней лежало засохшие нечто, уже даже отдалённо не напоминающее цветок, скорей комок чего-то очень омерзительного и неприятного на ощупь. Такое надо оставлять и забывать. ~ -А дальше что было? - любопытный взгляд был очарован до глубины души. -Кто знает. Это ведь очередная история о Властелине Камня, которую выдумали очень и очень давно. Сейчас даже не вспомнят кто именно. - девушка встала со своего места и потянулась. От долгого сидения начинала ныть спина. -Жаль. Хотя и впрямь похоже на выдумку. В человеке не могут расти цветы, не поле же. - с видом самого умного существа проговорила маленькая летающая малышка с прищуром. -Верно. Что ж, была рада увидеть вас, Люмин, Паймон. Заходите если вновь будете в Ли Юэ. - на это путешественница лишь кивнула и удалилась из ресторана со своей спутницей. Девушка села обратно обхватывая чашку с горячим чёрным чаем ладонями и слегка улыбаюсь. Взгляд опустился на безымянный палец. Луч солнца, который смог пробиться через окно игрался на золотом метале отбрасывая преломленный свет на стену. По привычке большим пальцем крутануло кольцо пару раз прежде чем поднять глаза на место напротив. Золотистые искорки развеялись словно иллюзия. -Долго же ты к адептам ходил, я даже успела нашу старую знакомую встретить. - лёгкая улыбка окрасила бледноватые лицо. -Слегка задержали. Надеятся на праздник фонарей тебя увидеть. - прозвучало немного уставше от мужчины. -Хранитель облаков надавила да? - издала смешок та и залпом допила чай. Ответом был вялый кивок. Пальцы коснулись кожаной перчатки и провели вдоль до самого запястья. Подушечки прошлись по резкой выпуклости на безымянном пальце. Иногда ей казалось, что такое ношение под перчатку было неудобным. Хотя дома он их снимал в любом случаи. -Я приду. Давно их не видела. Поднявшись из-за круглого стола и оставив горстку моры на вкладыше меню кинула короткий взгляд на консультанта похоронного бюро и направилась к выходу. Взгляд всё таких же красивых золотых глаз чувствовался на шеи. Скорей всего воротник рубашки сполз слегка вниз открывая взору такой инородный на коже оранжевато-золотистый закруглённый ромбик. Поспешила поправить, чтобы никто не увидел ибо это было слишком личным. Другие не поймут увидя. У них на двоих было намного больше, чем у других. Начиная от ломанных разорванных чувств, которые они сшили собственными стараниями, выглядело даже лучше чем было, и заканчивая драгоценным металом на пальцах. История была и вправду до неприличия старая, такую большую цифру называть просто было откровенно нельзя. Та уже поросла мхом и пылью, в некоторых местах стёртая до чёрных дыр и приукрашено другими, но кое-что будут помнить лишь они. Идя по каменной дороге тихо цокая небольшим каблуком в уме отчитывала секунды назад. Стоило дойти до нуля, как её догнали и галантно протянули руку. Жест стал почти родным и привычным, но всё так же оставался с ноткой особенности. Взяв под локоть мужчину неспеша продолжила идти ощущая чужое тепло открытым участком бедра. Ох уж и наслушалась она лекций на счёт подобного вида. Но аргумент о слишком тёплом климате Ли Юэ был железобетонным в разговоре с её стороны. В памяти всегда будут те долгие года, когда она буквально задыхалась по ночам от кровавого кашля с цветами и то, как каждый раз по спине гладили и успокаивали. Независимо от того, сколько раз приходилось просыпать ночью. Но это было давно и почти не правда, ведь кроме них никто не будет знать. А что не сказано, того и не существовало никогда.