Солнце

Смотреть на неё — всё равно, что смотреть на солнце. Смешно, он знает, но, обратившись к воспоминаниям, только так может описать это чувство. Глядя на неё, он испытывает ослепляющее счастье. Он отрицает это, пока не видит однажды, как она бросает кунаи, и когда отводит взгляд, то готов поклясться, что перед глазами пляшут чёрные точки. Потому что она вращается, прыгает, летит, сияет. (Режет, рубит, рассекает, убивает.) Это нечто настолько обыденное, бросать кунаи, но он не может понять, почему смотрит на неё, будто слепой, впервые увидевший небо. Она оборачивается, почувствовав чужой взгляд, и на секунду чуть шире распахивает серебряные глаза, но быстро берёт себя в руки и возвращается к тренировке. Казекаге не привык, чтобы его отвергали, поэтому, естественно, считает своим долгом как можно чаще попадаться ей на пути, пока обстоятельства не вынуждают их заговорить, что неловко, странно и чертовски неудобно. Позже, когда она чуть меньше боится, а он чуть менее холоден, и тёплое прикосновение её губ к щеке становится таким привычным, она говорит ему, что её команда — разведывательная группа, вступающая в открытый бой лишь трижды в неделю, а остальное время посвящающая разведке, выслеживанию и преследованию. Он видит иронию в том, что кто-то настолько яркий большую часть времени проводит в темноте, но по мере развития их дружбы замечает, что её свет постепенно меркнет, умирает так медленно, что едва ли кто-то осознаёт, что её глаза становятся всё темнее и печальнее. Дело не в том, что она много времени проводит во тьме; дело в том, что тьма поглощает её, и однажды она превратится в тусклую искру. Он может спасти её. (Она станет его крахом.) Они разговаривают и смеются, она улыбается, он — ухмыляется. В итоге он отталкивает её, потому что, хоть и умён, так и не научился беречь по-настоящему ценное. Она позволяет ему это, потому что так и не научилась убеждать людей, даже зная, что права. Ходят разговоры о скреплении союза браком. Бросаются именами, кланами, ценами, родословными, торговыми сделками, предложениями, компромиссами, и самый молодой Каге в истории отказывается продать своего брата или сестру, но ни один другой шиноби не достиг того ранга, который удовлетворил бы Хокаге. Казекаге отвергает каждую кандидатку и утверждает, что Суна не примет пришлую невесту для своего Каге, поскольку ранее такого никогда не было. Отношения становятся натянутыми, и однажды наследница Хьюга оборачивается, чтобы сказать ему кое-что, и понимает, что за спиной никого нет. Она решит, что скажет ему это в следующий раз, а потом вспомнит, что следующего раза может не быть. (Не должно было быть и первого.) Она ввязывается в бесконечные миссии и выбрасывает горы одежды, потому что проклятая кровь уже не отстирывается. Она каждый день точит своё оружие, потому что рассекать мышцы и сухожилия неимоверно тяжело. Она учится не слышать предсмертных криков и плача близких. Её сокомандникам не легче. Они все начинают одеваться в однотонное чёрное — алые пятна на нём не так видны, — и, боги, как Неджи на неё смотрит. Он знает, он всё знает, и она начинает ночевать в казарме, и однажды, когда её вещей там станет больше, чем в родном доме, то... (Она так и не заканчивает эту мысль.) Миссия за миссией, но, чёрт подери, она в разведывательной группе и не должна погружаться в это дерьмо, но стоит по щиколотку в чьих-то внутренностях и по колено в крови. Она пытается не отставать, ей нужно продолжать идти; Лист не так силён без своих союзников, и их число сокращается до такой степени, что команды разведки отправляют на миссии по убийству, но не для этого она столько тренировалась! Ты никогда не будешь лучшим. Всегда найдётся кто-то быстрее, сильнее, умнее. Один из шиноби Ивы привлекает её внимание, потому что его глаза настолько мёртвые, настолько пустые, что она на мгновение задумывается, то ли самое отражается сейчас в её собственных? Ей так и не удаётся подумать над ответом, потому что он валит её на мокрую землю — и вот, у шеи лёд вражеского клинка, перед взором расплывается один лишь зелёный, бледно-зелёный, и ей остаётся лишь надеяться, что его действительно не заботит происходящее, как он и старается показать. (Заботило. Намного сильнее, чем он старался показать.) Суна погибает. Враги на каждой стене, в каждом доме. Убивают всех подряд: шиноби, гражданских. История запомнила бы аловолосого Казекаге как безумца, позволившего своей деревне пасть. Его можно было бы прозвать сумасшедшим Каге. Он сидел у себя в кабинете, пока враги разрушали его деревню; его разум угас, он сошёл с ума от любви к безымянной куноичи Листа, пытавшейся его убить и павшей от его руки. Но историю пишут победители, и он был в здравом уме, сражался бок о бок с остатками войска Суны, а безымянная куноичи Листа пыталась спасти его всеми способами, какими можно спасти человека на грани самоуничтожения. (Взглянуть на неё и ослепнуть от счастья.)