Mind Over Matter

Ощущение того, что кто-то ерзает в его постели, разбудило Эндрю. В общежитии царила кромешная тьма, но уставшим глазам Миньярда потребовалось меньше секунды, чтобы сфокусироваться на источнике движения. Потребовалось больше времени, чтобы успокоить своё колотящееся сердце. Это был всего лишь Нил. Это всегда будет лишь Нил. Внимание Эндрю снова сосредоточилось, когда Джостен перевернулся со спины на бок, и едва слышный стон сорвался с его губ. Он ожидал этого. Нил не поднимал эту тему, но Миньярд заметил, как он отшатывался от поднятых рук Ваймака, когда тот объявлял об игре на тренировке. Это было то, на что Джостен не реагировал с тех самых пор, как впервые попал сюда, за исключением того, что происходило сразу после Балтимора. Это не было совпадением, если предположить, что уже за полночь, а значит сегодня наступил ровно год со дня смерти отца Нила. Эндрю уверено положил руку на плечо Джостена, не прерывая прикосновения, даже когда Нил дернулся. — Просыпайся, Джостен. Это не по-настоящему. Лицо Нила сморщилось от горя, и его руки сжались в тревожном жесте: одна хватаясь за рубашку, другая — за простыни на груди. Обычно Нил не ковырял свои шрамы, но сейчас те, что находились на его костяшках, выглядели красными и раздраженными. Несколько раз, когда Эндрю замечал его за этим, он резко дергал парня за волосы, чтобы вразумить. Обычно это срабатывало, особенно когда Миньярд переплетал их пальцы, но в последнее время это прекращалось лишь спустя несколько минут, когда руки Джостена бессознательно касались своей поврежденной кожи. На протяжении всей последней тренировки Нил тер свои покрытые шрамами пальцы, отмахиваясь от Ники, который спрашивал, что случилось. Джостен сорвал перчатки и через несколько минут бросился на Кевина, когда тот сказал ему наконец включиться в игру. Эндрю сильнее надавил на плечо Нила, слегка встряхнув его. Джостен только свернулся калачиком, уткнувшись лицом в подушку, чтобы увернуться от прикосновения. Эндрю стиснул зубы и встряхнул его сильнее. Хрупкая кровать протестующе заскрипела. Глаза Нила резко распахнулись, остекленевшие от страха, и все по-прежнему выглядело ужасно, помимо дрожащего тела Джостена. Миньярд все прекрасно понимал. Тьма была сущностью, которая давила на них и искажала правду. Он переместил руку к груди Нила, и голубые глаза сфокусировались, встретившись с карими. Какое-то время они смотрели друг на друга, пока Эндрю не надавил на грудь Нила, чтобы напомнить ему о дыхании. Джостен глубоко вдохнул и с содроганием выдохнул, стиснув зубы, борясь с дрожащей челюстью. Его руки все еще были крепко прижаты к груди, его пальцы сжались на рубашке, дергая ткань, словно она душила его. Кто-то в комнате заерзал на кровати Нила. Кевин, Ники, Эндрю и Нил придерживались негласного соглашения. Было обычным делом просыпаться в темной комнате и слышать судорожное дыхание или всхлипы с одной из кроватей Лис. Это шло в комплекте с нахождением в команде неудачников. Попытки утешить встречались в лучшем случае хмурым взглядом, а в худшем — ножами. Эндрю не хотел, чтобы его касались после кошмаров. Независимо от ситуации, прикосновения были нежелательными. Несмотря на то, что Миньярд привык к присутствию Нила в своей односпальной кровати в общежитии, привык приветствовать это в своей жизни, бывали ночи, когда крыша была его единственной передышкой от бегущих мурашек по коже. Но Нил жаждал утешения, которое получал от прикосновений. Не на публике, где он мог бы стиснуть зубы и отогнать свой страх; но в темноте, в их постели, он наслаждался напоминанием о том, что прикосновение может быть хорошим. Колено Нила уперлось в ногу Эндрю — побочное явление того, что они делили одну кровать. Это пропало так же быстро, как и появилось. Эндрю понял, что даже сейчас, когда ужас сжимал Нила так сильно, что он не мог перевести дух, он старался не прикасаться к нему без разрешения. Это был эмоциональный удар под дых. — Везде, — пробормотал Эндрю слишком тихо, чтобы соседи по комнате могли его услышать, и раскрыл объятия. Нил тут же прижался к нему, обхватив руками и вцепившись сзади в его рубашку. Раньше в их отношениях было время, когда Эндрю был более конкретным. Выше талии. Только моя спина. Но Нил никогда не заходил дальше, чем ему разрешали. Даже когда он отчаянно нуждался в утешении, он ждал, пока Эндрю даст свое согласие. Миньярд позволил их ногам переплестись и положил тяжелую руку на спину Нила. Его всё ещё била дрожь, но попав в объятия, Нил почти растаял. Эндрю постучал двумя пальцами по позвоночнику Нила, напоминая ему дышать, но в остальном был спокоен. Иногда Эндрю задавался вопросом, как это обволакивающее объятие, которое успокаивало Нила, могло заставить Эндрю чувствовать себя так, словно этого слишком много для его тела. Он не возражал против того, чтобы помочь Нилу пройти через кошмар, совсем нет, но он никогда не мог сказать, что понимает это. Для Эндрю успокоение было в предоставленном пространстве, которое заставляло вернуться к реальности. Свежий воздух и пронизывающий холод бетона на крыше позволяли ему почувствовать себя свободным. Горячая кожа и давящие руки только отправляли его обратно в то место, где все болело. Нил уткнулся лицом в изгиб шеи Эндрю. Его дыхание стабилизировалось, судя по теплым вздохам, щекочущим шею. Эндрю медленно погладил Нила по спине вверх и вниз в одобрительном жесте. Дрожь Нила тоже утихла, его тело было изнеможенным после прилива адреналина. Нет, он совершенно не возражал против этого. Камень преткновения, однако, заключался в том, как Эндрю мог вообще подходить для этого? Как его собственные прикосновения могли принести утешение, если он никогда не знал об этом? Когда он всегда имел возможность прижимать лишь собственную руку ко рту, чтобы заглушить прерывистое дыхание? — Хотя, — подумал он оцепенело. Нил никогда не смахивал его слёз, но Эндрю никогда бы и не дал ему возможности попробовать. Джостен следовал за ним на крышу только в тех редких случаях, когда его приглашали. Это случилось, когда через несколько часов Эндрю ввалился обратно в общежитие, измученный и продрогший до костей. Нил будет там в этот момент, даст ему в руки банку мороженого и посидит с ним в тишине на диване. Эндрю всегда хотел именно этот вкус, тот, о котором сожалел, что не купил, когда они были в магазине. Нил снова заснул, его дыхание было медленным и ровным на изгибе шеи Эндрю. Вес руки Нила поначалу смущал его, держаться друг за друга было ново и страшно. Он хотел хотеть этого, но голос в его голове все еще говорил ему, что его сдерживают. Это все еще казалось чем-то неизведанным, а иногда и пугающим, но в данный момент ощущение руки Джостена было постоянным напоминанием о том, что он дома. Его грудь затопило теплом. — Что заставляет тебя чувствовать себя в безопасности? Где твой дом? — У меня нет дома, Би. Я преступник с мертвой матерью, а общежития не совсем теплые и пушистые. — Я не имею в виду физическое местоположение, Эндрю. Он понял, что она имела в виду с первого раза, но от одной мысли о том, что кто-то мог быть так близко к его сердцу, у него перехватило дыхание. — Это нормально, если ты чувствуешь себя испуганным из-за этого, — она читала его как открытую книгу. — У тебя так много отняли. Это нормально, что ты хочешь защитить себя от этой боли. Было ли это нормальным? Когда он смотрел на Дэн и Мэтта, и даже на Аарона и Кейтлин, что-то похожее на горячую зависть расцветало в его груди при мысли о проявлении привязанности так свободно. Чтобы рука обнимала тебя за талию, не думая об ограничениях, чтобы тебя обнимали сзади, не думая о… Нил пошевелился в его руках. Все еще спит, пробуждая Эндрю от нарастающей паники. Миньярд медленно, судорожно вздохнул, считая до десяти и расслабляя каждую часть тела по отдельности, как показывала ему Би. Пальцы левой ноги, ступня, вся нога. Пальцы правой ноги, ступня, вся нога. Живот, грудь, шея. Левая рука, левая ладонь, пальцы левой руки. Правая рука, правая ладонь, пальцы правой руки. Шея, голова, лицо. Он был здесь. Нил был здесь. Он был в безопасности. Нил был в безопасности. Он был дома. Эндрю закрыл глаза и нежно прижался носом к волосам Нила, чтобы не разбудить его. Легкий, знакомый запах Джостена нахлынул на него, возвращая его обратно в их спальню, в их постель, в их объятия. Существовал длинный список вещей, которые его пугали. Нил всегда будет на вершине по причинам, которые еще год назад Эндрю и представить себе не мог. Нил никогда не торопился. Он всегда был рядом, всегда терпелив и всегда встречал Эндрю таким, каким он был. Когда Миньярд впервые предложил обнять его, пока они спят, Нил позаботился о том, чтобы их ноги не соприкасались, как он и просил. Он не давил, когда чувствовал, как Эндрю дрожит рядом с ним, позволяя ему выбрать тишину и пространство для себя. Это было почти невыносимо. Эндрю отбросил эти мысли в сторону, позволив себе сосредоточиться на ощущении руки Нила, обнимающей его, подергивании его лодыжки и тепле его дыхания на ключице Эндрю. У него было это. Он мог бы предложить это Нилу. На данный момент этого было достаточно.