Love is like an accident

Кузины быстренько берут себе еду, и возвращаются в гостиную, пока развесёлые родственники не замучили вопросами о поступлении, экзаменах и мальчиках… Рейнира не выдержала бы, хотя отец редко спрашивал её о личной жизни, может стеснялся, а может просто не осознавал, что его дочурка уже выросла. Иногда, Рейнире от скуки нравилось проигрывать разные, сумасшедшие сценарии в голове. Взять хотя бы утренний инцидент с дядей. Что могло произойти, если бы он не постучался и вошёл в её комнату? Как бы она повела себя? Как объяснила бы, почему лихорадочно шептала его имя, пока трогала себя? Интересно, она выглядела хорошо, когда делала это, как бы он смотрел на неё… Это безумие, но девушка не могла перестать представлять эти сцены, часто походившие на те нереалистичные сценарии из порнофильмов. Её любимой миниатюрой была та, где отец в порыве родительской заботы расспрашивает, нравится ли Нире какой-нибудь парень, а она бесцеремонно отвечает «Да, твой брат». Рейнира смеялась до боли в животе, когда представляла гневное лицо отца после этих слов. Но, если без шуток, мысли о Деймоне стали преследовать её слишком часто. Пугающе часто. Боги, и когда она успела так сильно вляпаться… Вероятно, после того, как не стало мамы. Ей трудно вспоминать об этом периоде жизни, даже не из-за самого факта трагедии, а из-за отсутствия половины воспоминаний. Психолог, к которому её позже заботливо водила тётя Рейнис, объясняла, что при травмирующих событиях психика может блокировать болезненные воспоминания, тем самым защищая нас, так что, может оно и к лучшему. Нира плохо помнит похороны, людей, которые говорил одно и тоже, просто потому, что надо было говорить. После похорон, время тянулось ни быстро, не медленно, оно просто перестало иметь значение. Ведь каждый новый день был таким же серым, как предыдущий. Глаза были красными и опухшими, а родной дом в миг стал холодным и чужим. Без мамы жизнь вдруг стала такой бессмысленной, пустой и страшной. Но несколько вещей, Рейнира всё же отчётливо запомнила. Она никогда не забудет тот день, когда посреди урока позвонила какая-то женщина, представилась врачом из больницы, и сказала, что мама попала в аварию и вскоре умерла, не приходя в себя. Она принесла соболезнования, и также попросила приехать в больницу, где её ждал отец. Нира слушала её сочувствующий голос как из-под толщи воды, словно она вдруг оказалась на дне глубокого бассейна. Она выдавила из себя что-то невнятное, и резко выбежала из класса. Рейнира неслась по коридору, будто за ней гналась стая бешеных собак. В груди сдавило, она пыталась отдышаться, когда уже сидела на полу в школьном туалете. Хотелось кричать от бессилия, и она разрыдалась, задыхаясь от собственных слёз. Скоро вокруг образовалась небольшая толпа, все пытались выяснить что случилось, но она не хотела никого видеть. Рейнира плакала от всепоглощающего отчаяния, желая проснуться от этого кошмара, но беспощадное осознание того, что это не сон, резало больнее и больнее. Она не помнит, как долго там просидела, наверно кто-то из учителей вывел её оттуда, отвёз в больницу, но дальше было только хуже… Горечь потери с примесью соли от бесконечных слёз стала заменять завтрак, обед и ужин. Рейнира тогда жутко похудела, что негативно сказалось на здоровье. Они с отцом пытались поддерживать друг друга, но стоило им разойтись по своим комнатам, каждый справлялся со скорбью, как мог. И когда ты ребёнок, справиться с таким в одиночку почти невозможно. И именно тогда вернулся дядя, ставший спасательным кругом для безутешной племянницы. Девушка до сих пор помнит, как впервые за долгое время встретилась с ним. Он приехал к ним в середине дня, тогда шёл сильный дождь, отец был на работе, и Нира, проснувшаяся не так давно, спустилась вниз и увидела его, стоящего в коридоре. Дядя печально смотрел на неё, и не сказав ни слова, Рейнира бросилась к нему, а ему осталось лишь покрепче обнять её. Она плакала, тихо и изнеможённо, пока Деймон гладил её по волосам, прижимал крепче, наивно надеясь, что от этого ей полегчает. Они провели так весь оставшийся день, обмолвившись лишь парой фраз, пока племянница не уснула в его руках. Сон длился недолго, но определённо был самым спокойным и сладким за последнее время. А после пробуждения, Деймон пытался подобрать нужные слова, которые сам в своё время хотел бы услышать. Дядя рассказывал, что ему было восемь, когда они с братом потеряли сперва мать, а вскоре и отца. Он тоже смутно помнил, что происходило в той мрачной суматохе дней, но он запомнил яркое чувство покинутости и одиночества. И к сожалению, даже во взрослом возрасте оно не перестало преследовать его. Ничто не пугало восьмилетнего Деймона так, как огромный, враждебный мир, в котором он оказался совсем один в короткий промежуток времени. Да, рядом был брат, но он даже не знал, как о таком говорить, потому что сам был таким же напуганным ребёнком, разве что старше на девять лет. Родители и есть весь мир для ребёнка, люди, которые всегда защитят тебя, позаботятся и пригреют. Но их не стало, и мир рухнул. Деймон, несмотря на свой смелый, боевой характер, ненавидел наступление ночи и боялся засыпать. Ведь утром мог исчезнуть или старший брат, или он сам. Исчезнуть также внезапно, как мама и папа… Они находились в приюте всего пару дней, прежде чем их забрал брат отца, дядя Эймон и его жена Джоселин. Деймон почти не знал их, но видя, как им обрадовался Визерис, решил всё-таки довериться дяде с тётей. Они оказались замечательными людьми с большим сердцем, не оставили родную кровь на произвол судьбы и усыновили мальчиков. Их единственной дочери Рейнис тогда было шестнадцать, она тоже поддерживала кузенов, как могла. Они быстро привыкли друг к другу, хоть Деймона она предпочитала избегать, считая его неугомонным и диковатым ребёнком, но он только усерднее доставал кузину, постоянно устраивая ей всякие мелкие пакости… Рейнира знала очень мало о детстве отца, и когда Деймон закончил свой рассказ, ей действительно полегчало. Он пообещал, что всегда будет рядом для неё, ведь у него не было такого человека, когда нужно разделить своё горе с тем, кому доверяешь. Тогда, Рейнира впервые почувствовала себя не такой одинокой. Деймон поселил в сердце покой, со временем превратил его в сильную привязанность, а сейчас это трепетное чувство будто вышло из-под контроля, мутировало в нечто, что одновременно пугало и желало вырваться, ему было слишком тесно. Оно хотело показаться всему миру, показаться ему… И не в правилах Рейниры сдерживать свои желания, она же всегда получала то, что хотела. В глубине души, мелькало опасение, что её желания могут оказаться неразделёнными. Вдруг, раздаётся звонок в дверь, и Рейнира внезапно для себя, вскакивает с дивана и выбегает в прихожую. Лейна и все остальные тоже подтягиваются встречать родню. Открыв дверь, на Рейниру тут же с радостным визгом налетает бабушка, заключая в объятия и оставляя на щеках следы от помады. Нира смотрит на дядю, который еле сдерживает смех, наблюдая за этой картиной, но потом замечает, что у него самого на щеке парочка розовых следов. — Mon cheri!В каких прекрасных девушек вы выросли! Вот, отыгрывается наша аристократическая кровь! Я так скучала… — женщина вдоволь потискав обеих внучек, наконец отпускает их, и Рейнира подходит обнять деда. От него как всегда пахнет сигаретами, одеколоном и совсем чуть-чуть коньяком. Все обнимаются, целуются и обмениваются вопросами по типу «как доехали», «почему задержались» и ещё множество других «почему». Компания быстро переместилась на кухню, где уже все вместе пили, ели, и обсуждали семейные дела. Нира сидела недалеко от дяди, и когда бабушка с дедом начинали спор о всякой чепухе, как типичные супруги преклонных лет, они обменивались насмешливыми взглядами, в которых так и читалось «я не хочу стареть». Рейнира обожала, когда бабушка рассказывала о странах, в которых они побывали, смешные истории, приключившиеся с ними во время путешествий, а комментарии дедушки хоть и были зачастую сердитыми, но лаконично дополняли её задорный стиль повествования. А ещё, Джоселин всегда была крайне прямолинейной женщиной, и иногда эта прямолинейность слегка переходила границы, особенно когда рядом оказывался алкоголь. Поэтому, она уже сделала замечания отцу, спросив почему он так плохо выглядит, и что ему стоит побольше отдыхать. Дочь она докучала вопросами об отпуске, который Рейнис собиралась взять уже как пару месяцев, чтобы поехать с мужем куда-нибудь к морю, и без конца советовала, какие места им лучше посетить. К Деймону, разумеется, тоже имелись претензии. — Милый, тебе уже не восемнадцать, пора бы остепениться, как думаешь? Я знаю, некоторые считают, что мужчина должен отгулять своё до победного, но у тебя и так была довольно бурная юность, разве тебе не хочется просыпаться утром и приходить на кухню, где твоя жена приготовила для тебя завтрак? — Джоселин держит в руке бокал, и выжидательно смотрит на Деймона, сидящего на другом конце стола. — Спасибо за заботу, тётушка, но с завтраком я и сам справляюсь… — все вокруг не особо вникали в суть их разговора, продолжая болтать друг с другом, но Рейнира сразу замечает дискомфорт дяди. Он прячется за вежливой улыбкой, жадно отпивая белое вино из своего бокала. Бабушка взмахивает рукой, и продолжает: — Dio Mio,ну я же выразилась фигурально. Тебе не одиноко в таком большом доме? — Рейнира усмехается, представляя, чтобы все сказали, узнав что она практически живёт в этом большом доме. Наверняка, все сошлись бы на том, что это странно. Кроме отца, конечно же, он всё понимал, и помнил, как после смерти мамы Деймон поддерживал и его, и Ниру. — Нет, у меня есть собака, — Деймона очевидно бесили все эти расспросы, но он привык. Не хотел обижать женщину, заменившую ему мать. Обычно, он долго не задерживался на семейных застольях именно по этим причинам. Поступил бы также и сегодня, но здесь была Рейнира, и почему-то сбегать не хотелось. Пока что было весело. И любопытно наблюдать за реакцией племянницы, которая внимательно следила за нитью разговора. — Ох, Деймон… Я понимаю, развод наверняка отбил всё желание снова связываться с браком, твоя бывшая была той ещё сукой, — Нира с Лейной не сдерживают смех, а Рейнис недовольно смотрит на мать, склонив голову набок, — Но есть множество хороших девушек! Ты у нас парень видный, уверена, женским вниманием ты не обделён… Рейнира встаёт из-за стола, решая переключить внимание на себя. — Кому ещё вина? — весело спрашивает девушка, взяв бутылку в руки. К ней направляются просьбы, и она по очереди подливает вино отцу, дяде, деду и бабушке. — Будь добра, милая. Так вот, о чём это я… — внезапно женщину перебивает уже изрядно пьяный хозяин дома. — Тётушка, а ты просто не представляешь, как много Деймон получает женского внимания. Даже на работе от девушек отбоя нет, у меня секретарши долго не задерживаются, потому что мой брат не может сдерживать свои любовные порывы, — Рейнира опускает глаза, Деймон напрягается. Они оба знают, чем это всё кончится. Деймон усмехается брату, даже радуясь, что он перебил нравоучения Джоселин. С Визерисом ссориться гораздо интереснее. — Как же я должен найти новую любовь, раз мне даже родной запрещает общаться с женщинами? — саркастично жалуется дядя, вальяжно откидываясь на спинку стула. Рейнира тут же переводит взгляд на отца, который недовольно сжимает губы. — Общайся сколько хочешь, Деймон, но я не терплю никаких служебных романов, и ты прекрасно это знаешь, — Визерис с громким стуком ставит бокал на стол, и следуя примеру брата, свободно располагается на стуле. — Боюсь, это проблематично, я же провожу большую часть времени на работе, — Деймон знает, что Визерис не потерпит эту ложь, но всё равно выводит братца на эмоции. Просто потому что может. К тому же, он первый начал. — Неужели? А по-моему, на этой неделе ты был в офисе от силы раза два. Наверно потому что у нас все новые секретарши от сорока и старше? И уже не получится переспать с ними прямо в моём кабинете? Повисает неловкая тишина, все тревожно друг с другом переглядываются, и лишь подвыпившие Рейнис с мужем издают короткий смешок. Рейнира мимолётно глядит на дядю, и тут же переводит взгляд на хмурого отца. Деймон в один миг теряет весь свой игривый и резвый настрой, и недовольно сжимает челюсть. Она не должна была это услышать. Злость на брата сочится сквозь его слова. — Может и так… — коротко отвечает мужчина, испепеляюще глядя на Визериса. Тот усмехается, и снова сделав глоток, продолжает подкидывать дрова в разгорающийся скандал. — Я серьёзно, он почти не появляется на… — Если ты так сильно скучаешь по мне, я буду приходить чаще, обещаю, — перебивает брата Деймон, гаденько улыбаясь ему, зная, как разозлить его. — Стоило бы давно сократить тебя, — Визерис пытается пригрозить ему, но в спор наконец вмешивается бабушка Джоселин. — Так, мальчики, довольно! Мы сегодня собрались не для того, чтобы ссориться! — примирительно произносит женщина, собираясь привстать для тоста, но её перебивает раздражённый племянник. — Конечно, а для того, чтобы поучать нас как каких-то молокососов… — Деймон! — грозно произносит дедушка Эймон, отчего бедняжка Лейна даже вздрагивает. — Всё нормально, дорогой… — успокаивает мужа Джоселин. Деймон одним глотком допивает содержимое своего бокала, поднимается из-за стола, колко кидая напоследок. — Можете обсуждать меня дальше, не буду мешать, — Рейнира провожает дядю печальным взглядом, и слышит хлопок двери. Она выдыхает, сердито глядя на отца. — Пусть идёт. Остынет и вернётся… — бормочет он, массируя переносицу. — Так и знала, что всё этим и закончится, — вздыхает тётя Рейнис, облокачиваясь на мужа. — Я думаю, он стал таким вспыльчивым после зависимости… Проклинаю тот день, когда он связался с той чёртовой наркоманкой… — бурчит себе под нос дедушка Эймон. Рейнира знает, что все будут мусолить эту тему следующие полчаса, поэтому решает уйти, предупреждая только кузину. — Извини, я отойду ненадолго. — Конечно, я тоже отойду, освежусь, — соглашается Лейна. Рейнира выходит из-за стола, и даже не оборачиваясь на оклик отца, выходит на улицу. Она не особо надеется, что дядя остался, но увидев его машину, облегчённо улыбается и шагает к террасе. Нира прокрадывается на задний двор словно невидимая тень, Деймон даже не обращает внимания на шум, пока она разглядывает его слабо освещённый силуэт. Он сидит в кресле, допивая спрятанную ею бутылку, и пускает кольца из сигаретного дыма. — Ты пьёшь моё вино, дядя… — она проходит мимо мужчины, и встаёт слева от его кресла, глядя сверху вниз. Деймон примирительно протягивает ей бутылку. Самое время, а то в горле пересохло. — Ты же его украла. И спрятала хреново, надо сказать, — ухмыляется Деймон, глубоко затягиваясь. — Я думала, ты уедешь. Я бы поняла, отец бывает невыносим, и вообще не стоило ему всё это говорить… — Всё нормально, принцесса. Я пока останусь, а то вы все тут от скуки помрёте, — он снова улыбается ей, как ни в чём не бывало. — Как благородно с твоей стороны, — усмехается девушка, ёжась от пронизывающего ветра. — А ты бы расстроилась, если бы я уехал? — спустя пару минут спрашивает дядя, туша сигарету. Рейнира почему-то чувствует подвох в этом вопросе, и отшучивается. — Конечно, отец бы тогда на меня переключился, — нет, она просто не хотела, чтобы он уезжал. Деймон пьяно улыбается, откидывает голову назад, глядя на тускло горящую гирлянду. — Спасибо, что пришла, — произносит он, не смотря на племянницу. Она всегда была на его стороне, а он на её. Никто из семьи не понимал их так, как они друг друга. — Там стало слишком душно, — отмахивается Рейнира, наблюдая за игрой медового света в волосах дяди, и на его шее. — Какие планы на выходные? — Деймон протягивает руку, чтобы выпить ещё вина, и племянница нехотя отдаёт бутылку. — Пока не знаю, — пожимает плечами девушка, облокачиваясь о стену. — Все разъедутся к концу недели, приходи ко мне, оттянемся как раньше, — Деймон снова достаёт сигарету, и вздрагивает от неожиданности, когда Рейнира начинает безудержно смеяться. — Оттянемся? Ты когда начал так говорить? — выдавливает она сквозь смех, и Деймон не знает, что хочет сделать больше, закрыть её рот рукой, чтобы обжечься о солнечную улыбку, или просто посмеяться с ней. Он выбирает второе. — Ты на что намекаешь? Я слишком старый для таких выражений? — возмущается мужчина, вставая и возвышаясь над этой несносной девчонкой. Рейнира хихикает, но всё же перестаёт, когда на неё надвигается реальная угроза. — Нет, просто… Просто не слышала, чтобы ты так раньше говорил, извини… Дашь сигарету? — она смотрит ему в глаза слишком нахально, Деймон с трудом разрывает зрительный контакт, в шутку тыкая пальцем в её плечо. — Не дам, ты задела мои нежные чувства, — мужчина разворачивается к креслу, но Рейнира хватает его за рукав куртки, и лепечет приторным голоском: — Ну пожалуйста... Пожалуйста! Как мне искупить свою вину? — Деймон проклинает всех богов, когда она говорит это, глядя на него дерзким, но в тоже время виноватым взглядом. И почему, блять, от этого кровь приливает к щекам, как у сопливого тинейджера? — Ладно, угомонись… — она отпускает его руку, когда Деймон отдаёт ей пачку. Рейнира удовлетворённо закуривает, и они опять молчат. Не для этого она сегодня столько выпила, чтобы просто пялиться на него, красивого, как статуи древних богов, вытесанные величайшими руками тех времён. Девушка молча подходит к дяде, снова возвышаясь над ним. Деймон смотрит на неё с недоумением и любопытством. Нира освобождает руки, удерживая тлеющую сигарету губами. Времени не так много. Деймон резко чувствует холодные пальцы на лице, где-то на висках, и рефлекторно уходит от прикосновения. Рейнира лишь усмехается. — Закрой глаза, — командует она, хватая сигарету. Деймону ни разу не нравится эта затея. Но отчего-то хочется узнать, что задумала племянница. — Зачем, позволь узнать? — Ну просто… Ты же доверяешь мне? Доверяет. Больше чем самому себе. — Вот так, — шепчет Рейнира, словно июльский ветер, — И не открывай! Ещё ты должен глубоко дышать, только очень, очень медленно, окей? — Ладно, — сдаётся мужчина, нервно вдыхая кислород, пропахший никотином. Он не видит, как улыбается племянница, и вспоминает, что нужно медленно дышать. Она в это время снова прикрывает ладонью его глаза, чтобы уж наверняка, делает затяжку почти догоревшей сигареты, и приближается к чужим губам, рассчитывая выдохи-вдохи. И когда он наконец приоткрывает губы, Рейнира останавливается буквально в миллиметре, чтобы не соприкоснуться с ними, впуская дым в рот. Деймон чуть закашливается, но остаётся неподвижным. Рейнира осмелев, повторяет тоже самое ещё раз, делая последнюю затяжку, прежде чем выкинуть окурок куда-то в кусты. Деймон хватает её дым как последний глоток воздуха, перед выходом в открытый космос без скафандра, и обжигается, подойдя слишком близко к огню, когда племянница мажет влажными губами по его щеке. Она не успевает опомниться, когда дядя в секунду убирает её руки с глаз, перехватывая тонкие запястья, и теперь её очередь волноваться. Деймон не говорит ничего, размышляя, произошло это прикосновение случайно или специально. Он выискивающе смотрит ей в глаза, пытаясь найти ответ там. Рейнира не пытается вырваться из крепкой хватки, часто дышит, и отводит взгляд, пряча его под опущенными ресницами. — Ты заигралась, Рейнира. Ты могла обжечься, и меня заодно обжечь… Не делай так больше, — размеренно, с неким отчитывающим тоном, произносит дядя. Нира не знает, что и думать, но от такой интонации мурашки проносятся по спине. В его словах определённо можно было услышать двойные смыслы. Или это она просто сходит с ума… — Всё было под контролем, — тихо отвечает девушка, наконец высвобождаясь из цепкой хватки. Интересно, останутся ли следы? — Сомневаюсь… Иди в дом, я скоро подойду, — Рейнира, будто загипнотизированная его голосом, делает шаг назад, и медленно топает к выходу с заднего двора. Деймон провожает её взглядом, и потирает лицо руками, пытаясь стереть это томное, эфирное наваждение. Однако, щека всё ещё горит, на коже тает фантомное ощущение её холодных пальцев, а руки помнят, как она не предприняла ни одной попытки вырваться из его хватки. Следы точно останутся.