Механизм сердец

Солнечные лучи заботливо пригревали смуглые скулы парня, идущего по тротуару со странным, изрисованным всеразличными надписями блокнотом. Это был Эррор. Он поднял глаза на небо, рассматривая рассыпавшиеся по голубому горизонту перистые облака и прижмурился, переводя глаза на асфальт, промаргиваясь и видя перед собой тускло отпечатавшийся на веках силуэт солнца. Зачастую Эррор был ворчлив и находил любую малейшую причину для возмущения. В обычный день слишком жаркой погоды ему бы хватило, чтобы начать бормотать себе под нос что-то невнятное, явно чертыхаясь из-за слишком теплой одежды. Но сегодня у него не было желания зацикливаться на каких-то мелочах. Эррор огляделся вокруг. На глаза попалась радостная парочка. Они смеются, едят мороженое и явно счастливы. Но Эррор не менее счастлив, чем эти двое. Парень взглянул на букет в своих руках и заботливо дотронулся до лепестков ромашек. Они были предназначены для его возлюбленного, Инка. Именно к нему в больницу и направлялся Эррор с целью навестить. Парень на миг остановился, с головой окунаясь в тёплые, пропитанные ностальгией воспоминания… …Одним из них были уютные посиделки с Инком на кухне. Эррор мог поклясться, что помнил каждую деталь, находившуюся на маленькой кухонке в тот день. Включая именные кружки, которые пара, не сговариваясь случайно подарила друг другу на годовщину, стоящую на столе рамку с их портретами, где Инк строит «ушки» Эррору, палитру и скетчбук с очередными набросками… Упаковка шоколада Эррора на столе, расписанная самим Инком ваза, в которой стояли любимые художником ромашки и которые так запали в душу Эррору. И самое главное — парень помнил каждый милметр тела и одежды своего любимого, сидящего у Эррора на коленях. Его хрупкие, тонкие пальцы, которыми он с трепетной заботой и лаской брал руку Эррора, уча его рисовать. Кремово-белоснежные волосы с цветным мелированием на кончиках, в которых Эррор от скуки, вероятно уже пересчитал каждую волосинку и отчётливо помнил их число. Парень просто обожал зарываться в них, чем частенько забавлял Инка. Нежно-коричневый шарф, от которого всё ещё пахло корицей со времён, когда Эррор при готовке кексов случайно выронил на Инка пакетик пряностей. Художник ни на секунду не расставался с любимым шарфом. Эррор также помнил и его причудливое родимое пятно на щеке, которого блондин почему-то стеснялся, но форму которого парень так хорошо запомнил… Его глаза с гетерохромией, которые, по мнению Эррора меняли цвет вместе с эмоциями художника. Помнил и его круги под глазами, которые появились у возлюбленного из-за недосыпа в порыве творческого вдохновения и из-за которых Эррор закатил целую истерику. В памяти всплывал и кремовый, вязаный лично Эррором кардиган, под который Инк, не заморачивайся надевал заляпанную чернилами майку и клёш-брюки. Художник покачивал босыми ногами и ни на секунду не замолкал. Эррор был тем, кто слушал. Он никогда не был любителем поддерживать беседы. Инк же напротив, без устали ловко перепрыгивал с темы на тему. В его разговорах никогда не было неловких пауз. Обычно Эррор был неким слушателем для других собеседников и это его зачастую раздражало, но когда дело доходило до Инка, он мог часами без устали слушать его рассказы… …Мысли Эррора прервала проехавшая мимо машина, что окатила его грязью. Парень хотел выкрикнуть что-то гневное, но в итоге лишь погрозил недо-водителю скетчбуком в руке, сразу же забыв об инциденте. Парень продолжил свой путь, ориентируясь на находящееся через дорогу кафе. Именно там он и подрабатывает. Эррор перевёл свой взгляд на клумбу и скамейку напротив забегаловки. Место пустовало, а ранее буйно цветущие в клумбе пионы будто обратились в траур, преклонив свои пышные головы к земле. Тем не менее, Эррор своим размытым без очков зрением успел приметить ещё лежавший возле лавочки знакомый стаканчик из-под кофе. Парень не раздумывая помчался на другую сторону улицы, переступив через небольшое кованое ограждение и чуть не попав под машину. Тот будто не обратил никакого внимание на чуть не случившуюся аварию. Голова закружилась, а нижнюю часть живота словно насквозь пробила пуля, но Эррор остановился лишь на секунду. Он подбежал к клумбе и поднял лежащий возле скамейки стаканчик. Из него высыпалось несколько монет. Видимо, Инк не успел забрать их… …Очередное воспоминание отобразилось перед глазами парня. Такое же тёплое и уютное. Эррору даже показалось, что он на мгновение почувствовал запах кофе с арахисом. …Эррор протирал столики в кафе и то и дело поглядывал то на часы, то на окно. Внезапно парень вздрогнул, а затем не смог сдержать улыбки. Прямо к оконному стеклу щекой прильнул Инк. Он подмигнул и кокетливо продемонстрировал ему два стаканчика горячего напитка в руках. Эррор одними губами оповестил его о скором окончании своей смены. Художник качнул головой и скрылся за пределами стекла. Работник быстро домыл оставшиеся столики, оставил бейдж и фартук в подсобке и, взглянув на часы, сорвался с места, захватив с собой рюкзак с ключами и находу накидывая на плечи куртку. Эррор в мгновение ока оббега́ет вокруг забегаловку и почти что сбивает Инка с ног. — Ой! Эррор, осторожнее! Я чуть кофе не разлил. — ворчит Инк, но голос его скорее шутливый, чем злой. — Прости… — виновато поднимает на возлюбленного свои глаза Эррор и, якобы извиняясь добавляет, — Я слишком сильно соскучился. Парень прижимает к себе художника и тот хихикает, кладя свой подбородок на его плечо. Инк отстраняется и его мордашка моментально становится хмурой и серьёзной. Он ставит кофе на лавочку, рядом со своими картинами, выставленными на продажу и какое-то время копошась в измазанной красками сумке, достаёт оттуда синее полотно. — Ты забыл дома свой шарф. И вообще, надень куртку нормально! На улице ведь холодно, ты заболеешь. Инк заботливо придерживает куртку Эррора, чтобы тот надел её и оборачивает шарф вокруг его шеи. — Так-то лучше. — паренёк деловито ставит руки в боки и улыбается, рассматривая возлюбленного. Инк вручает в руки Эррора стаканчик, а сам откидывается на соседнюю со своими работами лавочку. Проходящие мимо люди кидают в стоящий на асфальте стаканчик монеты. Инк благодарит их, лучезарно улыбаясь. Его с Эррором разговор прерывается лишь на очередной глоток кофе. Официант рассматривает Инка, будто видит впервые и внимательно слушает, как прошёл его день, периодически кивая в знак своего участия в разговоре. Эррор молчит и лишь иногда бросает лаконичные ответы на вопросы художника. Так, улицы постепенно начинают пустеть, а на акварельном пейзаже неба уже загораются первые путеводные огоньки. Инк дрожит от холода, но продолжает свой рассказ. Внимательный Эррор прижимает к себе паренька и укутывает в полурасстёгнутую куртку. Тот на секунду замолкает, а затем издаёт счастливый смешок, прижимаясь к груди официанта. Наконец, замолкают даже собаки, а улицы окончательно погружаются во мрак и тишину. Инк выпутывается из куртки Эррора и, продолжая повествование начинает копошится. Художник перекидывает через плечо сумку и подбирает с асфальта стаканчик с монетками. Он высыпает содержимое в карман, но внезапно останавливается. Лицо Инка резко становится напуганным. Стаканчик вылетает из его рук и художник сгибается от боли. Сердце Эррора пропускает удар. Он срывается с места и подбегает к Инку. Дальнейшие события брюнет предпочёл бы забыть… …Эррор вздрагивает от неприятных воспоминаний и резко зажмуривается. Он берёт скетчбук подмышку, забирает оставшиеся монеты и перебирает их в кармане, продолжая свой путь. У парня кружится голова и он едва сдерживает рвотный позыв, прикрывая рот рукой. Сердцебиение участилось, будто он вновь переживает то мгновение. Парень отгоняет плохие мысли и замечает, что солнце уже скрылось за чёрными тучами. На ладонь падают первые капли дождя. Эррор останавливается, задрав голову вверх. Постепенно его лицо всё чаще поливает дождь, который вскоре превращается в ливень. Эррор натягивает на макушку капюшон и сгребает в охапку букет со скетчбуком, чтобы хоть как-то укрыть их от ливня. В голову снова стучаться воспоминания… …В тот день был такой же ливень. Официант шёл домой ранним утром, с ночной смены. Весь промокший до нитки, не смотря на зонтик в руке. На пустынной улице почти никого не было, но парень уловил раздающиеся сзади хлюпанье. Эррор не успел обернуться, ведь прямо перед ним в лужу упал парень. Официант вздрагивает, моторошно думая, как действовать и в итоге всё же наклоняется к прохожему, чтобы помочь. — Ты в порядке? — Эррор помогает бедолаге подняться, дотрагиваясь, однако лишь до капюшона. Его глаза удивлённо расширяются, ведь тот заливается смехом. — Д-да, прости! — сквозь смех робко проговаривает блондин, вытирая выступившие слёзы и поднимая с асфальта сумку. Из неё выпадает блокнот. — Я просто пытался быстрее добежать до ближайшего здания, где можно переждать ливень. Парень неловко улыбается, поднимаясь с земли. Эррор удивлённо выгибает бровь и тяжело вздыхает. Он резко ловит взглядом выпавшую тетрадь. Парень нагибается и вручает её блондинчику, прочитав на обложке надпись: «Sketchpad». — Ты выронил. — комментирует Эррор, наблюдая за эмоциями светловолосого. — Ох, звёзды! Спасибо тебе. — паренёк забирает скетчбук из рук Эррора, случайно прикасаясь к его руке. Брюнет вздрагивает, словно от удара электрошокера и на мгновение съёживается. Затем неловко прочищает горло. Официант поднимает зонтик повыше, чуть защищая от дождя блондина. Тот поднимает голову вверх и издаёт смешок, произнося слова благодарности. — Пойдём. Тут магазин недалеко. Ты весь промок до костей. — с этими словами Эррор отдаёт попутчику зонт и натягивает на голову капюшон. Он и сам не знает, что толкает его на подобные поступки, но бедного парня уж слишком жаль. Кажется, сегодня действительно не его день, раз он попал в такую, считай, безвыходную ситуацию. — О… Спасибо!.. большое… Меня, кстати Инк зовут! А тебя? — Инк лучезарно улыбается, протягивая ладонь новому другу. — Эррор. — тот мягко отмахивается от рукопожатия, но блондина это ни капельки не смущает. Позже пара добегает до близлежащего супермаркета и пережидает там ливень до тех пор, пока их не выгоняют. А живущего на другом конце города Инка официант, взвесив все «за» и «против», всё же решается пригласить к себе домой. На следующее утро парень выясняет, что художник обитает под окнами его кафе, продавая свои картины и понимает, почему черты его лица казались столь знакомыми. Инк дарит ему одну из своих картин за вчерашнее «спасение», а Эррор в свою очередь начинает частенько угощать его кофе… …Подсознание Эррора затуманилось, отделившись от реальности. Он и сам не заметил, как промок насквозь. Парень грустно вздыхает, оглядываясь на каркающих ворон, укрытыми от беспощадного ливня кронами деревьев. К глотке Эррора внезапно подступает странная, режущая боль. Парень сгибается, опираясь о деревянный столб ладонью. Глаза слезяться, а ноги подкашиваются, словно у одной из его вязанных кукол. На некоторое мгновение вороны затихают, вертя головами в попытках отыскать источник странного звука. Машины проезжают мимо, не глядя на парня у тротуара. Эррор утирает рукавом подбородок и переступает через бардовый, перемешанный с дождевой водой ручеёк. Таблетки начинают действовать. Эррор как ни в чём ни бывало суёт ладонь в карман, оглядываясь по сторонам. Парень резко вздрагивает от прикосновения к своей руке. Он оборачивается. Перед ним стоит седой, бородатый мужчина в лохмотьях, весь продрогший. Капли дождя стекают по бороде, глаза грустно прищурены. Мужчина что-то бормочет, но Эррор не может ничего разобрать из-за шума ливня. Он достаёт из кармана недавно найденные монеты и высыпает горстку в жменю случайному проходимцу. Ему они сейчас явно нужнее. Старик начинает выкрикивать слова благодарности, но Эррор уже не слышит его. Больница совсем недалеко. Брюнет спотыкается на ровном месте. Желудок сводит спазмами. Сворачивает и разворачивает, словно длинный воздушный шарик. Эррор не обращает внимание. В памяти всплывает потухшая сигарета в руках бедняка. Парень усмехается. Возможно, те монеты будут потрачены на пачку сигарет, но кого это волнует? Эррор ведь и сам только недавно избавился от вредной привычки… …Довольна контрастная пара, стоящая на балконе любовалась закатом. Градиент разлился по небу, переплывая из сизого в ярко-алый. У блондинчика от такого зрелища захватывало дух, поэтому он, не теряя ни секунды, быстро что-то чиркал пастелью в своём скетчбуке. Брюнет же положил подбородок на балюстраду, выпуская изо рта клочки дыма и наблюдал за летящим с балкона пеплом, иногда переводя взгляд на художника. Парень достаёт из кармана пачку сигарет. Он открывает её и вынимает одну, протягивая художнику и вопросительно приподнимая бровь. Блондин на секунду непонимающе наклоняет голову, думая над предложением. В итоге согласно кивает и забирает сигару, некоторое время задумчиво вертя в руках. Курильщик же сбрасывает вниз бычок и достаёт ещё одну папиросу, а следом и зажигалку. Парень наклоняется к художнику. Тот кладёт новую для себя вещь в рот и приближается к черноволосому. Щелчок зажигалки. Брюнет с наслаждением делает затяжку, ожидая услышать кашель рядом с собой. Художник захлёбывается дымом, но в итоге всё же приходит в норму. — Фу! Как ты это куришь?! — прорезает уютное молчание звонкий, высокий голосок. Второй пожимает плечами и флегматично зажмуривает веки. — Можешь выкинуть. — его голос звучит немного ниже, чем можно было бы представить, но тем не менее приятен для слуха, словно мягкий, чуть сиплый баритон. Блондин ни секунды не медля, тушит сигарету и оставляет бычок на перилах. Художник закончил свою очередную работу и положил локти на балюстраду, сложив пальцы замко́м. Брюнет докурил вторую сигарету. Светловолосый вдруг завязывает беседу, каким-то образом найдя интересную тему. Второй всегда удивлялся этой странной способности. Его мысли слегка путаются и обрываются, не смотря на спокойный снаружи вид. Он утыкается лицом в ладони и тяжело вздыхает. Парень специально пригласил художника на прогулку, но так и не нашёл подходящего момента, чтобы осуществить задуманное. Он винит себя за свою трусость. Брюнет внезапно вплетает в беседу свой хриплый тембр. Он незаметно меняет тему на подходящую, надеясь красиво подвести её к предстоящему событию. Так, небо постепенно окрашивается сначала в изумрудный, а затем и в тёмно-синий. Блондин вытягивается, хрустя позвоночником и на секунду останавливается, потупив взгляд в пол. Он подбирает с маленького кофейного столика скетчбук и собирается уходить. — С-стой, Инк! — резкий возглас из-за спины одёргивает художника. Он разворачивается и приподнимает бровь, немного распахнув глаза. Черноволосый же неловко шастает в карманах и достаёт оттуда невесомую бархатную коробочку. — Инк… …Резкий глоток воздуха. Эррор будто очнулся от транса. Новая вспышки боли, теперь уже в лёгких. Дыхание перебивает, после чего заставляет захлебнуться в кислороде. Эррор кашляет. Всё тело словно протыкают иголки. Застревают, ковыряются в нём, будто чтобы просто поиздеваться. Иголки резко исчезают, напоследок оставляя пощипывание в груди. Эррор лишь гордо поднимает взгляд с алого асфальта и встряхивает головой, убирая упавшую на глаза прядь. Виднеющийся вдали крестик на здании троиться и расплывается в глазах. Эррор шатается, но не теряет равновесие. Разум заволакивает густым, словно молоко туманом. Перед глазами вновь возникают моменты из его жизни. Прошлое манит, успокаивающе убаюкивает. Эррор не сопротивляется. Чудом переходит дорогу и слабыми руками открывает дверь в поликлинику. Ноги несут его к ресепшену, а уже выученные наизусть слова произносятся сами собой. Вот только Эррор их не слышит. Перед глазами плывёт, но парень старается не выдавать своё состояние. Занятой администратор что-то пробивает на компьютере, даже не взглянув на посетителя и деловито уходит, видимо, за разрешением на посещение. Не теряя ни минуты, Эррор быстрым шагом, порой падая на стены, по уже давно заученному маршруту направляется к нужной палате. В ушах звенит, но в звоне слышится радостный смех, до боли родной голос. Парень вспоминает про скетчбук в своих руках и пролистывает пару страниц, натыкаясь на нужный пейзаж. Эррор улыбается. Он видит перед собой силуэт. Парень хочет обнять его, но тот звонко смеётся и убегает прочь, растворяясь в белой двери и словно играя в догонялки. Брюнет открывает её и, потянув за собой ручку, падает на колени. Ромашки и скетчбук вываливаются на кафель. Эррор одной рукой держится за голову, второй упираясь в пол, чтобы окончательно не упасть. Собрав все свои силы, брюнет встаёт, поднимая за собой вещи. На больничной койке он видит хрупкое, худое и бледное тело возлюбленного. Веки прикрыты. Кажется, он до последнего цепляется за жизнь и чудом продолжает поддерживать пульс. Будто что-то держит его, не даёт уйти. Словно почувствовав чьё-то присутствие, он едва заметно вздрагивает. Эррор вспоминает, как каждое из расставание разбивало его сердце вдребезги. На ресницах выступают слёзы. Букет опускается в вазу, скетчбук падает на тумбочку рядом. Небольшой всплеск сил у Эррора позволяет ему на несколько сантиметров подвинуть шкаф к двери, навалившись на него всеми силами. Этого оказывается достаточно, чтобы заблокировать вход. Едва ли соображая, брюнет встаёт на колени у постели любимого. Одной рукой он гладит ещё тёплую ладонь, а второй проводит по худой щеке. «Тише, Инк, тише. Я здесь. Скоро всё прекратиться, не волнуйся.» — ласковый шёпот заставляет кончики губ художника расплыться в мягкой, едва уловимой улыбке. Эррор поднимается, но силы подводят его. Он заходится кашлем, оставляя на белоснежном кафеле алые подтёки. Звуки смешиваются воедино. Слышится шум за дверью, но Эррору всё равно. Не в силах сохранить равновесие, он падает на койку прямо рядом с Инком и лишь издаёт лёгкий смешок, приземлившись на белоснежную простыню. Эррор чувствует, как постепенно слабеет. Он пытается приподняться. Очередная вспышка боли, которую невозможно терпеть. Красные пятна вновь расцветают на полу, словно розы. Эррор в изнеможении валиться на колени и опускает голову на грудь Инку, перебирая в руке его ладонь. Пока он ещё в состоянии мыслить, парень усилием воли тянется к своей руке. Он снимает с неё серебряное украшение и нежно надевает на палец Инка. — Ты потерял его… — резкий кашель прерывает слова Эррора, — Потерял в тот день. Я так долго искал его… — он больше не в состоянии смотреть на Инка. Осторожно опускает голову на его грудь. — Знаешь… Может это и прозвучит глупо… Но я хотел бы, чтобы даже после смерти наши узы были связаны этими кольцами. — Эррор грустно улыбается и прикрывает веки. Эррор тяжело дышит. — …Как же давно мне не было так хорошо... — «хорошо». Хорошо находится рядом с любимым. Держать его руку. Вдыхать до боли знакомый аромат корицы, который не перебил даже запах больничного спирта и лекарств. Держать в руке его тонкие пальцы, мягко поглаживая их и чувствуя небольшую серебряную преграду в виде обручального кольца. Знать, что они будут вместе даже после смерти. Эррор не надеялся на это, он знал. ...По-другому и быть не могло… …Вечер. Тусклый, мерцающий свет больничной люстры, вокруг которой столпилась стая мошек. На плечи Эррора накинут больничный халат. Он сидит на стуле напротив Инка, держа его ладонь. — Инк… — наконец решается заговорить он. — Да? — голос тихий, слабый, но всё такой же весёлый. — Можешь пообещать мне кое-что? — брюнет отводит взгляд на тумбочку с разбросанными на ней карандашами и смятым комком бумаги. Инк на секунду притихает. Прикрывает глаза и словно погружается в сон. — Хорошо. Что же? — наконец даёт он свой ответ. Эррор тяжело вздыхает. Он второй рукой прикрывает ладонь художника в кризисе. — Пожалуйста… Пообещай мне, что никогда не умрёшь. — Эррор грустно улыбается. Глаза Инка недоумённо расширяются, однако сразу же становятся спокойными, чуть затуманенными. Он отворачивается от Эррора, глядя на белую больничную стену, уже изученную вдоль и поперёк. Ту, которую одолевает такое неудержимое желание раскрасить, ведь ей так этого не хватает. Не хватает цвета. Инк чувствует себя беспомощным, рассматривая тусклые больничные покои. Где-то там можно разглядеть маленький, выцарапанный Эррором по просьбе блондина смайлик. Инк приподнимает уголки губ и не отводит взгляда от стены. — Но Эррор… — художник смотрит в глаза второго. — Ты ведь знаешь, что это невозможно. Эррор издаёт смешок и гладит того по волосам. Инк ласково прильнул к руке брюнета и игриво улыбается. Второй смеётся. — Глупышка. — Инк приподнимает бровь и издаёт удивлённое «Хм?». — Ты ведь будешь жить в моём сердце. — Эррор снова смеётся сквозь стекающие по щекам слёзы. Для Инка ответ становится неожиданным. Он вслед за возлюбленным смеётся, с нотками истерики в дрожащем голосе. Оба уже не в силах сдерживать эмоции. Кто знает, плачут они сейчас или смеются, но никто из них уже давно не делал ни того, ни другого. Сквозь смех с уст Инка слетает резко брошенное «Клянусь». Наконец, пара успокаивается. Улыбки застывают на их устах. Инк смотрит в потолок. Напрашивается вопрос. — Эррор… А в чьём сердце будешь жить ты? Брюнет удивлённо вскидывает брови, но снова возвращает на лицо улыбку. — А это не так важно. — легко отмахивается парень. — Нет, так не пойдёт! Тогда ведь я не смогу жить в чьём-то сердце. — предпринимает попытку манипуляции Инк, с напущенной обидой, но огоньком в глазах закатывая губу и слаживая руки на груди. — Я ведь нарушу обещание! Поклянись и ты! Эррор несколько секунд думает, прежде чем ответить. — Хэй, Инк. Ты уверен, что хочешь разбираться в этом… Сложном механизме сердец? — улыбается парень, нежно поглаживая блондина по волосам пятернёй. — Ну вот. Ты как всегда интригуешь и не договариваешь. Сам же начал! Придётся домысливать. — Инк откидывается на подушку, гипнотизируя потолок. Эррор смеётся. — Значит будет, чем заняться. — парень встаёт со стула и отодвигает его подальше от койки Инка. — Ну нет! Не уходи! Прошу! Хотя бы ещё пару минуток! — начинает капризничать тот, цепко хватаясь пальцами за рубашку брюнета. — Инки, ты же знаешь, что время посещения ограничено! Ну же, я вернусь при первой же возможности. — парень мягко убирает руку, но Инк уцепился, словно клещи. — Но мне так скучно здесь! Принеси хотя бы мой скетчбук! — продолжает пререкаться тот. Эррор вздыхает и, словно заботливая мамочка, целует «ребёнка» в лоб, убирая с глаз прядь волос. Инк не угоманивается. В пределах своих возможностей, он капризно барабанит ладонями по матрасу. — Хорошо-хорошо, принесу. Жди. Я пошёл. — с этими словами Эррор лениво машет рукой и, несколькими шагами преодолев помещение, скрывается за белой дверью — Подожди! — кричит в догонку художник. — Поклянись, Эррор! Поклянись! Ты не поклялся! Это нечестно! — возгласы эхом отскакивают от тусклых больничных стен, заставляя Эррора хотеть свернуться в калачик. Эррор натягивает пониже капюшон в угрызениях совести и желании вернутся, чтобы успокоить истерику бедного художника. А на следующий день он узнаёт шокирующую новость о болезни Инка. Почти две недели Эррора не допускают к посещению, а состояние его возлбленного всё ухудшается. Он гаснет на глазах и врачи лишь пожимают плечами на расспросы брюнета... ...Это было последнее, что мог увидеть Эррор, прежде чем упасть в сладкие объятия своего возлюбленного и погрузится в глубокий, такой желанный сон. Инк расплывается в улыбке. Художник чувствует. Чувствует, что он рядом. Наконец, он может спокойно отпустить. Отпустить всё, что ещё держало его здесь. Больше ему ничего не нужно. Серебряные кольца нежно прикоснулись друг к другу. Словно провожая своих хозяев в последний путь. А работники в белых одеяниях за дверью наконец-то добьются своего. Но единственное, что они увидят — двух возлюбленных, державшихся за руку, раскрытый скетчбук и алую, с подтёками надпись на белоснежной стене: «Клянусь».