говорят, время лечит, но мне с годами все так же больно, как было в двадцать, как было в восемь и как не было рядом с тобою
уиллу кажется, что джетлаг не закончится никогда. еще ему кажется, что его сейчас стошнит. но блевать нечем: он ничего не ел вчера. и позавчера. глаза от солнца слегка саднит. где-то над ухом играет надоедливая попсовая песенка на итальянском. потом он выходит из машины. и видит его. со спины, в его обычном сером костюме: взгляд сам собой по полосочкам на ткани скользит, как будто это ледяные горки. ледяные горки для маленьких глупых мальчиков. вроде него самого. ганнибал оборачивается к нему. улыбается — лениво, чуть-чуть совсем, но достаточно, чтобы в уголках глаз собрались теплые мелкие морщинки. у уилла проходит джетлаг.***
— ты меня предашь. ганнибал говорит это спокойно, без обвинений и злости. без обиды. он просто смотрит уиллу в глаза и произносит это так безэмоционально и просто, как будто бы сообщает, что на улице сегодня плюс четырнадцать по цельсию и ветрено. — ты меня уже предал, ганнибал. — я не предавал тебя. я тебе помогал. — в чем? стать маньяком? — стать собой, уилл. — а если я не хочу быть собой? лектер тяжело вздыхает. встает из постели и подбирает с тумбочки пачку сигарет. уилл, пожалуй, единственный, кто знает, что доктор курит. зажигалка нервно щелкает два раза. что-то так же нервно щелкает у уилла внутри. — ты мучаешься. — я мучаюсь, потому что ты меня мучаешь. они смотрят друг на друга в полной тишине. пепел аккуратно стряхивается в сколотую фарфоровую чашку из старого сервиза. — мы всегда причиняем боль тем, кого любим, уилл.***
глупо. глупо. грэм чувствует себя семнадцатилетним подростком, которого отшила девушка. только технически его никто не отшивал. его, если точнее, зашивали. после хирургически точного отказа, прошедшего по его коже ровно столько, сколько нужно было, чтобы не задеть жизненно важные органы. лектер так сообщает об обиде. лектер так сообщает: «эй, я доверял тебе, а ты меня предал, ты рассказал все джеку, серьезно, уилл, ты серьезно?» я отдал тебе всего себя, а ты вот так? лектер повел себя, как трехлетний, у которого забрали игрушки. только ударил не лопаткой по голове, а стилетом в живот. и тем не менее, он пишет уиллу письма. дорогой уилл, я уверен, что ты уже поправился. я не буду извиняться. мне, честно говоря, ни капельки не стыдно. на самом деле, мне очень жаль, что все так вышло. там, где я сейчас, тебе бы понравилось. вообще-то я хотел, чтобы мы поехали сюда все вместе: я, ты и эбигейл. но ты решил иначе. ты решил, что джек кроуфорд и правосудие для тебя значат больше, чем когда-либо буду значить я. тебе так сильно не нравятся мои, как ты их называешь, наклонности, но ты никогда не задумывался: то, что так раздражает нас в других, на самом деле не нравится нам в нас самих. я скучаю по эбигейл. и по тебе тоже очень скучаю. с любовью, г.***
— ты пытался съесть мои мозги. ганнибал молчит. — ты манипулировал мной. ганнибал молчит. — ты врал мне! — а вот такого не было. я просто недоговаривал. — теперь это так называется? ганнибал молчит. — я долгое время думал, что ненавижу тебя. ганнибал молчит. — но проблема в том, что я не могу ненавидеть тебя, как бы сильно этого не хотел. взгляд скатывается по ворсинкам чужого свитера. уиллу хочется коснуться их руками. пальцами почувствовать, сверху вниз. а под шерстяной тканью: о н. теплый. твердый. живой. он. он. он. не могло в столь маленьком слове помещаться столько агрессии, недосказанности и больной, душной привязанности, которая веревкой вокруг шеи обвивалась и превращала происходящее в фарс самоубийцы. — я люблю тебя.***
телу так больно. кровь течет отовсюду: из раны в щеке, из раны в животе, из раны в бедре. крови так много, что она залила ему ботинки и теперь хлюпает на каждый шаг. ганнибалу совсем не идет его больничная короткая стрижка. где-то за спиной в агонии умирает фрэнсис долархайд. уилл обнимает первым впервые. уилл держится за ганнибала: это последнее, что у него осталось. этот человек, боже, этот человек: он из ревности попытался убить его жену и сына, он из ревности всадил ему стилет в живот, он из любви сделал из него убийцу, он из любви перерезал за него больше тридцати человек. — я люблю тебя. — это все, что я когда-либо хотел услышать. они летят с обрыва. уилл не отпускает его до самой последней секунды, когда они ударяются о скалу и переломленные ребра вонзаются ему в легкие.