last heaven

The GazettE - Last heaven Телефон на полу тихонько вибрирует, и Джонин просыпается. Ему не важно, кто сейчас хочет с ним поговорить и по какому поводу, парень не глядя сбрасывает вызов, проводит рукой по лицу и садится на кровати. Внезапный приступ головокружения заставляет его покачнуться, но Кай все-таки поднимается на ноги. На часах девять утра, непривычно рано для него. Тонкое одеяло соскальзывает с обнаженных бедер и падает обратно на простыни. Ким потягивается и идет к окну, забирая по пути с тумбочки полупустую пачку сигарет. Он такие не курит, но сейчас это не важно - легкие требуют никотина. И Кай с радостью выполняет эту потребность организма. Прикуривает от лежащей на подоконнике зажигалки, затягивает, заполняя легкие едким дымом. Эти сигареты гораздо крепче его обычных, с непривычки даже начинает немного тошнить, но это проходит через пару секунд. Парень открывает окно, впуская морозный воздух и ежась. Плевать, что он сейчас абсолютно голый и, скорее всего, подхватит простуду или еще что-нибудь. Хуже уже не будет. Тихий вздох сзади, и Джонин оборачивается, с презрением фыркая. На его кровати лежит очередной незнакомец, скрасивший ему ночь. Лица его не было видно, так как юноша лежал на боку, спиной к Каю. Черт с ним, проснется, и Ким выгонит его. Ну или этот человек сам додумается уйти. Только желательно тихо, без каких-либо обращений к хозяину квартиры. Джонин отворачивается, выкидывая окурок на улицу и беря новую сигарету. У него, кажется, дежа вю. Либо это постепенное сумасшествие сказывается, либо он уже спал с этим человеком. Кай никогда не запоминал ни лиц, ни имен своих партнеров, это было не столь важно, лишь бы хоть чуть-чуть удовлетворяли. Но тот прекрасно понимал, что все это всего лишь бесполезные попытки сбежать от самого себя, своих мыслей, попытки внушить себе, что не один Се может сделать Кая счастливым. Что за бред? Конечно, только он и может... О, кстати, вот и он, идет мимо дома Джонина. Странно, что не со своей новой пассией. Пальто, джинсы, туфли - все черное. Только на шее выделяется шарф, тот самый, светло-фиолетовый, подарок от Кая на их годовщину. Се тогда очень обрадовался и сразу же обмотал аксессуар вокруг шеи, пообещав, что всегда будет носить только его, когда похолодает. И, черт возьми, он сдержал обещание. Сехун шел, опустив голову. Иногда он оборачивался, окидывал взглядом дома, людей, словно что-то ища. Или кого-то. Джонин ощутил острый укол в сердце и с трудом сделал вдох. Сигарета дрожала в пальцах, постепенно истлевая сама собой. Тихо хлопнула входная дверь, заставив обнаженного парня вздрогнуть и оглянуться. Незнакомец оказался сообразительным, на удивление, он молча собрал вещи, оделся и покинул квартиру. Когда Ким снова посмотрел в окно, Сехуна уже не было. Он просто исчез, оставив в сердце Кая жгучую, тянущую боль. Табак в трубочке из папиросной бумаги благополучно истлел до фильтра и обжег длинные пальцы парня, заставив того зашипеть. Сехун был, скорее всего, очередной галлюцинацией Джонина, злой шутка мозга. Противно. Противно до безумия от самого себя, от своей слабости, зависимости от Се даже сейчас, когда он не с Каем, а наверняка с кем-то другим, кто касается его нежной кожи, смотрит на него, слышит его голос, кто является причиной его светлой улыбки. Ким с озлобленным рычанием выкидывает остатки сигареты и захлопывает окно, падая на пол, обхватывая себя руками и впиваясь ногтями в собственные плечи. Как же жаль, черт возьми, что он такой идиот. Ничто не вернуть. Но на самом деле Кай не может даже подумать о том, что Сехун точно так же стоял перед раскрытым окном, полностью обнаженный, курил и видел самого Джонина, идущего мимо его дома. Затем оборачивался на звук закрытой двери, не обнаруживал Кима, возвращаясь к окну, выкидывал окурок и падал на пол, захлебываясь в слезах и вцепляясь пальцами в волосы. И в его голове пролетали такие же горькие мысли, что и у Кима. Теперь у Джонина нет бога. Бога, который обнимал его по ночам, улыбался ему каждое утро, который не давал ему упасть в ту бездну отчаяния, в которую парень без особого сопротивления летит сейчас, просто потому что на что-либо другое нет сил. Такого бога теперь нет и не будет. Ни у Кая, ни у Се.

"All things must have an end, But you don`t need to grieve. Good night, my beloved Last heaven of mine. - The GazettE"

end.