медленная смерть

ёнбок, скорее всего, умрёт красиво. усыпанный гипсофилами, гвоздиками, бумажными звездами и трухой от цветных карандашей. он источает усталость от недосыпа в виде красных глазниц, слабость от нездоровой худобы и проблески счастья, когда улыбается глазами при виде отвеса на стеклянном циферблате. ёнбок умрёт красиво, потому что исчезнет незаметно. люди смирятся, что он начал незаметно пропадать, и им не будет так больно, когда он исчезнет окончательно. на первом этаже в квартире без номерного знака на двери сидит, укутавшись в толстовку, мальчик, чьи глаза устремлены в экран ноутбука, а тонкие пальцы теребят нитки одеяла. он постоянно мёрзнет, даже летом, поэтому укутывает себя в несколько слоёв одежды. сверху ёнбок накидывает шарф, когда выходит из дома летом. сейчас дождливая осень с влажной кашей из листьев под ногами, а ёнбок не выйдет из дома и не пройдет и километра, потому что сил не хватит. у него закружится голова и он свалится где-нибудь на обочине. в помещении пахнет давно остывшим кофе, лавандой и сонливостью. фиолетовый свет гирлянды не режет глаза, поэтому ёнбок спокойно может не прикрывать венозные веки и продолжать смотреть сериал. по ту сторону экрана, где цветёт яблоня, пробегают дворовые собаки, кричат из окон родители своим детям, чтобы те забежали покушать. там главный герой исполосывает руки, бедра и живот, а внезапно появившийся спаситель пытается этому герою помочь, раскрывая руки для объятий. ёнбоку известно, что в конце спаситель останется один среди бумажных самолетиков, чужих колец, футболок и запаха, оплакивая мёртвое тело в качающейся петле. наверное, ёнбок хочет также, как в этих вымышленных мирах: умереть, чтобы потом его долго вспоминали с влажными ресницами и слёзными глазами; чтобы не могли отпустить. чтобы рядом с могилой посадили васильки, а на эпитафии написали что-то нежное, как первый снег. ёнбок хочет умереть, но не хочет чувствовать боль, когда смерть в тёмном плаще подойдёт слишком близко к лицу. ёнбок хочет заботы, поддержки и прикосновений, но он боится людей. ещё больше ёнбок боится жить. где его спаситель? его нет и никогда не будет. потому что он не в фильме, не в сказке, не в романе, где неожиданно появляется кто-то кто хочет протягивать бумажные платки для слёз, выслушивать всхлипы и сбившийся говор, а затем шептать в ответ что-то любящее и проникновенное. истории, в которых существуют принцы, спасители, красавцы и красавицы, придумывают люди из реального мира, которые страдают от одиночества, непонимания, депрессии, дереализации и всего того, где нужна поддержка с кружкой горячего шоколада. у ёнбока никогда не будет такого человека, потому что он нелюдим, не выходит из дома и умирает. в тумбе с мочегонными пайетками пахнет открытой пачкой сигарет. едва уловимо, но ощутимо для того, кто никогда не курил. ёнбок высовывает наружу пачку с жуткой картинкой воспалившихся гланд, вертит в руках. костяшки пальцев до того сухие, что их больно сгибать. однако это не останавливает ёнбока дотянуться до зажигалки лимонного цвета и прокрутить колёсико. с первого раза не получается. со второго ёнбок уже начинает кашлять, но не останавливается. так его лёгкие перестанут функционировать, желудок не будет скручиваться в приступе голода, а ёнбок умрет быстрее. он долго оттягивал этот момент. - ёнбок, пойдем покушаем, – вежливо просит мама, заглядывая в комнату ребёнка. она видит родные кости, вертящиеся в разные стороны, помутившиеся от головокружения глаза, сверкающие серьги - гвоздики в хрящах и вялое мотание головой. с тяжёлым вздохом мама уходит обратно. она устала бороться, поэтому отчаялась. уже смирилась с потерей ребёнка, поэтому не заставляет образумиться. трудно вспомнить, когда мальчик с белёсой макушкой решил перестать есть. наверное, он просто хотел умереть, но сделать это медленно, не порезав вены или наглотаться таблеток; не спрыгнув с окна или повеситься на балке заброшенного здания. анорексия для ёнбока - это способ красиво, медленно уйти из жизни; как пепел развеивается по ветру, так и кости его рассыпятся. он позволит людям видеть его медленную смерть. люди будут видеть кости, вены, капилляры, спадающие свитера, острые колени и локти. они узрят живого трупа и ничего не смогут сделать. сначала земля вынашивала его с лёгкостью, а потом и вовсе не заметила, куда этот мальчик делся, раз она не чувствует его веса. в конечном итоге под землей будут лежать кости (разлагаться даже будет нечему), на могиле прорастут цветы (никто их не туда не посадит), а бабочка сядет на могильную плиту без вырезанной эпитафии из белого марома, какой была когда-то кожа ёнбока. он ушёл медленно, мучительно, но так красиво. испарился.