На своем месте

У него широкие, теплые, чуть шершавые ладони. Валь прижимается к ним губами, трется щекой. Ему нравятся руки Коркунова - когда он их касается, время словно замирает на месте. Проблемы теряют значение, потому что рядом есть кто-то, способный помочь в их решении. Валь целует пальцы, ладонь, запястье. А потом Коркунов приподнимает его лицо за подбородок и целует в губы. Борода немного колется, поначалу это было странновато и непривычно, но сами губы - неожиданно мягкие, и Валю нравится целовать их в ответ. Он проводит ладонями по груди Коркунова, забирается под свитер, расстегивает пуговицы на рубашке. Коркунов едва заметно улыбается уголком губ, отстраняется на несколько секунд - стягивает свитер и сам заканчивает расстегивать рубашку. Разговаривают они в постели редко, и это одна из тех вещей, которые кажутся Валю непостижимо странными - со всеми предыдущими любовниками у него было иначе. Он снова прижимается к Коркунову, гладит его по спине, вдоль позвоночника, касается небольшого шрама справа на пояснице. Каждый раз, нащупывая его, он думает о том, что хорошо бы узнать - откуда, но постоянно забывает спросить. Коркунов прижимает его к себе, и Валь чувствует тепло его кожи. Он редко мерзнет и почти всегда теплый на ощупь, иногда Валю кажется, что на самом деле он не человек, а какой-то другой, диковинный зверь, температура тела которого заметно выше человеческой. Но Валю это нравится. Коркунов стягивает с него пиджак и рубашку, и Валь только чуть-чуть морщится - помнутся же! - но почти сразу же об этом забывает. Коркунов гладит его широкими ладонями по обнаженной коже и поверх ткани брюк, и смотрит своим тяжелым, пристальным взглядом, и Валю самому становится жарко. Ему нравятся глаза Коркунова - лучистые, серые, глубокие. Поначалу было немного не по себе - кажется, будто они пронизывают тебя насквозь, и ты, как бабочка, пришпиленная булавкой, никуда больше не сможешь деться. Но постепенно он привык и понял, что этот взгляд означает на самом деле. Серые глаза Коркунова говорили ему, прямо и без уверток, - ты не безразличен мне, я о тебе беспокоюсь, я сделаю все, чтобы ты был в порядке. И это возбуждает и успокаивает одновременно. Валь расстегивает джинсы Коркунова - первое время было странно видеть его в них, вместо привычных костюмных брюк, но не ходить же в костюме и дома. Коркунов расстегивает брюки Валя, его пальцы чуть дрожат, и от этого у Валя кружится голова. Коркунов сильный, уверенный в себе, надежный, спокойный - но от возбуждения его глаза темнеют, как небо перед грозой, а движения становятся более резкими, и от всего этого Валю упоительно хорошо. Коркунов стягивает с него брюки, приподнимает его, прижимает ближе, ближе, еще ближе - и Валь насаживается на его член, осторожно и медленно. Коркунов обнимает его за плечи и целует - так бережно, что становится ясно - он на грани. Когда они оба падают с этой грани, Коркунов опрокидывает Валя, вжимает его в матрас, закидывая ноги себе на плечи, двигается размашисто и резко. Целует - почти кусает - губы, шею, плечи. Глаза у него - темные, грозовые, и Валь теряется в них, и ему так хорошо, как не было ни разу ни с кем другим. После, расслабленные и чуть уставшие, они лежат в постели, и Валь, не глядя, нащупывает ладонь Коркунова. Подносит ее к губам и целует. В кольце этих рук он чувствует себя впервые по-настоящему на своем месте.