Тот, кто не умеет лгать

Он видит сквозь листву, чуть прищурясь, яркий отсвет золота посреди его леса. Деревья шепчутся, шепчут ему, склоняя беспокойно к нему ветви, оглаживая его спину и плечи, потому что это человек, столь сияющий, сколь и опасный, и они зовут фейри за собой. - Как зовут тебя, лучик солнца, на меня упавший? Что-то вертится на задворках его памяти. - Я выведу тебя из леса, но взамен ты скажешь мне свое имя! Как тебя зовут? Ветер гуляет в его волосах, ластится к его рукам перьями птиц, которых он держит рядом с собой. Ветром он приносит семена и садит их в землю, ветром он пригоняет тяжелые, полные тучи и поит своей надеждой и мягкой водой почву, ветром же сгоняет склоненные к его посевам головки сорняков. И ветром он зазывает в свой лес людей, чтобы легкой мелодией его голос разносился по всем его владениям. - Ты обманул меня, ты обманул! - девушка зло шипит, выставляя против него меч, выставляя против него железо. Барбатос держит на кончиках пальцев магию, готовый защищаться, хотя признается себе, что не хочет причинять вреда. Фейри не могли лгать. Это общеизвестный факт, который, тем не менее, не все помнили. Не все знали, что они не лгали, но фейри были обманщиками, искуссно выворачивали правду в свою пользу и обходили те вопросы, на которые не желали давать ответы. Фейри не могли лгать, но не становились от этого менее опаснее. Они были почти забыты, запечатаны в своих лесах и редко выходили, но если барьер прорывался, если давал хотя бы одну трещинку... Они с братом умывались кровью, ощущая на себе алое людское железо, ощущали на себе силу и мощь, которой издревле обладали как боги, которым поклонялись множество сезонов назад. Юноша мурлычет легкую песень - как раз для чего-то весеннего. Сейчас было тепло, было теплее, чем зимой и он наконец-то вновь выбрался в свои владения, рыща повсюду любопытным юнцом и заглядывая в каждую знакомую ему нору, чтобы пообщаться со своими подопечными. В конце концов, он тоже жил в этом лесу, он должен о нем заботится, что и делает старый фейри, за век позабывший вкус крови. Но барьер скоро вновь падет, еще быстрее, чем упал в прошлый раз. Он уже чует это своими костями. Барьер падет и вновь настанет время охоты и праздненства. - Венти! Хватит! - златовласая, златоглазая молодая девушка заливисто смеется над очередной тирадой барда. Чистая душа, чистая кровь, самая лучшая для крови таких, как фейри. Сильная духом и сильная телом, носящая на себе противный ржавый вкус железных доспехов и такой же ужасный меч. Она шутит с ним, она говорит с ним, она приносит ему изредка дары, но никогда не заходит в лес, никогда не подходит к нему, никогда не называет своего имени. - Венти! Наконец-то я нашла тебя! Барбатос поднимает голову и видит перед собой сплошное солнце, облаченное в облака. Она его безупречность, она его совершенство, она его богиня и перед ней он бессилен, как был бессилен перед своим обращением. Фейри от нее зависим и это признает. Венти яростно охраняет свое сокровище и никому не дает его увидеть, а сам с рук кормит яблоками и в губы целует(с своей кровью на губах). Никакого железа. Никакой жгучей боли, паники и слезливых криков ужаса. Только белый шелк, только золотые нити, да проблеск короны и браслетов, таких же золотых. Если он правит лесом, то он его король. Если она правит вместе с ним, то она его королева. Венти поднимается из тени огромного дуба в самой глубине руин старой родины и своей человеческой жизни, целует жену целомудренно в губы и улыбается как можно более счастливо. Ладони девушки теплые, кожа нагрета дневным весенним светом и он припадает к ней, мурча новую забавную песенку и заставляя жену покрываться алыми пятнами смущения. Она отводит глаза, закрывает ему рот - фейри с удивлением смотрит на ладонь под своим носом, - а потом насмешливо ругает его и он вынужден признать вину сразу же, как вспоминает что-то о чем он забыл в самом начале дня. - Ты верх безответственности, Венти, - она качает головой, уже больше разочарованная, но остывшая, тогда как по приходу в дубу хотела, видимо, душу из него голыми руками вырвать, - я тебе больше детей рожать не буду, если с этими что-то случится, я тебе не... Венти слушает ее и у него самого замирает дыхание, когда она запинается. Люмин, его прекрасная Люмин никогда бы не запнулась. Она говорила всегда пылко и по делу, действительно хорошо анализируя и имея представление, о чем говорит. Да, остра. Да, хитра. Но никогда бы она не запнулась. И Венти с тревогой смотрит в золотые глаза, так им любимые, чтобы найти потемневшую искру сомнения и запутанности. Он не будет ее подталкивать. На этот раз Венти будет хорошим мужем и не станет помогать жене вспомнить, с чем же там она нашла ассоциацию, потому что... - Венти! Хватит! - она кричит и плачет, голос ее охрип и сбивается, потому что Люмин слишком долго рыдала, слишком сильно оплакивала. Слезы туманят ей взгляд, но даже так она видит сияющий холод на концах его кос и в его глазах. Фейри, умытый чужой кровью, фейри, держащий ее на поводке, словно собаку, потому что он узнал ее имя с уст ее погибающего брата, лишь мельком увидевшего ее перед тем, как когда-то ее возлюбленный бард свернул ему шею. - Венти! Я убью тебя! Я УБЬЮ ТЕБЯ! На ней - обжигающее железо, в руке у нее - смертельный клинок, что целится ему в горло. Он отбрасывает тело последней своей игрушки и чувствует, как изнутри мощью ветра разворачивает крылья магия. Она не дала ему своего имени, но оно у него есть. - Люмин... - Все хорошо, дорогая, мои подчиненные смотрели за ними. Я бы знал, если бы случилась беда, - фейри приобнял ее рукой за талию, уводя с поляны, уводя к их гнезду и ожидающим их птенцам, к их долгожданному выводку, - извиняюсь, любовь, я принесу тебе твои любимые яблоки, хорошо? - Нет! - она вырывается, отталкивает его, но он настойчив. Он привел ее в свой дом, в свое гнездо, он не захватил за ней власть, но предложил ей лишь яблоко, порезанное дольками. Венти ухаживает. Старается ухаживать. Человек боится его, человек травмирован, беспокоен и всколочен, но фейри так ее любит. Даже сейчас, даже грязную и спутанную, но любит. - Тебе нужно поесть. Прошу, не заставляй меня. - Нет... - срывается на обреченный шепот, чувствуя медь на языке. Она заторможенно кивает, поведенная магией, вспыхнувшей на кончиках его пальцев и Венти лишь печально улыбается ей. Во рту у девушки остается привкус сладких яблок, вина и меднота крови. На языке Барбатоса - ослепляюще-сжигающее железо. То самое, которое было похоронено пять лет назад у границы его территорий. То самое, которое он так боялся после смерти брата. То самое, ставшее доспехами и мечом для девушки, чьи родные и близкие пять лет назад были погублены беспощадным фейри из руин старинного города.