***
— Идём, идём! Я уверена, тебе понравится мой сюрприз! — Канэко весело и нетерпеливо торопила Мидорию. Из-за повязки тот шёл слишком медленно. — Мы идём довольно долго. Я хотел бы знать, куда ты меня ведёшь, — всё-таки, как бы он ей не доверял, идти в слепую весьма тревожно. — Если бы я сказала, куда я тебя веду, то это бы не было сюрпризом! — послышался таинственный и заводной голос. — А. Ну, тогда хорошо. Спустя минуту Изуку почувствовал, как поверхность земли стала гладкой. — Постой-ка здесь немного, — оставив его на краю перед лестницей, Канэко что-то достала из своего рюкзака. Изуку встал на месте, судя по звукам и дороге, это было какое-то здание. — Где это мы? — Сейчас узнаешь. — Канэко нежно взяла руки Изуку, чтобы резко стянуть их стяжкой за его спиной. Повязка была снята с глаз, растерянные глаза уставились на старую и серую стену. — Сюпри-и-и-и-з! — сразу после этого слова Акаруи пнула Изуку ногой в спину. Секундное недоумение сменилось ярким шоком, а затем и болью. У Мидории не было возможности остановить своё падение из-за стяжки на руках. Первое падение было самым болезненным, так как он был оттолкнут с довольно большой силой, от чего им было получено несколько ушибов. Каждое последующее падение приносило острую боль с ссадинами от осколков стекла и мелких камней. Изуку поморщился от боли, а затем поднял голову. Широко раскрытые, напуганные и непонимающие глаза Мидории встретились с предвкушающими, ничего хорошего не предвещающими глазами Канэко. На её лице была та же добродушная улыбка что и вчера. — Что? П-почему? — он неверяще и с страхом смотрел на Канэко, пока та медленно спускалась к нему. Теперь в её руке был пакет с, судя по звуку, мелкими металлическими предметами. — Ты мне действительно нравишься, Изуку, — малиновые глаза прищурились. Её улыбка при виде выражения лица Мидории исказилась в резкую и широкую. Он попытался порвать стяжку. К сожалению, это лишь причинило боль. Порвать её за спиной не было ему под силу. Нарастающий страх поднял его на ноги, несмотря на то, что его нога была ушиблена, Изуку быстро подрывается с места. Только для того, чтобы получить удар в живот. Тягучая боль вынуждает его упасть. Сдерживая слёзы и сжав зубы, он поднимает голову на того, кто нанёс удар. — Ты поплатишься за тот день! — Камакири с грубым оскалом, хрустя костяшками пальцев, подошёл к Мидории. Удар ногой по рёбрам сбивает Изуку дыхание. Он смотрел в пол, пытаясь успокоится и что-нибудь придумать. — Терпение… Тогару, — в руках Акаруи был молоток, а в зажатом кулаке — длинные гвозди. Канэко указательным и средним пальцем подняла голову его за подбородок, вынуждая встретится взглядами. При виде недоумевающего лица Мидории, она ухмыляется а затем весело смеётся. — Ха-ха-ха. Ты такой наивный. Изуку, я знаю, ты хочешь быть полезным. И ты будешь, я обещаю, — её глаза постепенно наполнялись возбуждением. Предвкушающая улыбка растянуло её лицо. Изуку сглатывает, чувствуя, как сжалось сердце. Ситуация выходила из-под его контроля. — Тогару, отнеси его к тому низкому столу и подержи, пожалуйста. Мы скоро начнём. Изуку грубо схватили за волосы и потащили. Он безуспешно пытался сопротивляться, но это лишь приносило лишнюю боль. Камакири на его движения отвечал болезненными рывками. Мгновение спустя он оказался на старом пыльном столу. Взяв Мидорию за шею, Тогару прижал его к столу. Руки всё так же оставались связанными стяжками. Канэко подходила к ним вместе с молотком и гвоздями. — Давно у меня не было возможно так хорошо попрактиковаться в причу-у-у-де, — Канэко с безумной улыбкой жёстко провела ногтями по своему лицу, оставляя тонкие порезы, которые спустя секунду зажили. — С такими как ты… — второе предложение она прошептала еле различимо. При виде Акаруи сердце сжалось от страха, а дыхание участилось. От всего происходящего его начала охватывать паника. — Ты здорово мне поможешь. Будешь таки-и-и-м полезным, — маска на лице Канэко окончательно рассыпалась, открывая миру предвкушающую садистскую улыбку с возбуждённым взглядом. Мидория предпринял попытку бегства, которая совсем не увенчалась успехом. Ему даже со стола встать не удалось. Камакири болезненно сжал ему шею за такую авантюру. — Будет немножко больно. — Он повернулся на голос. Мило улыбнувшись смотря в лицо Мидории, Канэко взяла гвоздь в два пальца. Самые худшие варианты событий, пробежавшие в голове Изуку, сбывались. — Тогару, поверни его стопу в бок. Камакири выполнил требование. Другой рукой, всё так же держа Изуку за шею. — А! — несмотря на все его старания, сдержаться у него не получается, короткий крик вырвался из Изуку. Канэко с безумным оскалом вбила ему гвоздь за ахиллово сухожилие, принося мучительную, острую, стягивающую боль. Дыхание сбилось, слёзы непроизвольно потекли из глаз. — Ах! Хорошо вошло! — с радостной улыбкой Канеко пальцами согнула гвоздь со дна стола, чтобы тот не мог выйти вверх. — Теперь вторую. Так же, — Акаруи достала второй гвоздь. Сердце Изуку мучительно сжалось от ожидания боли. Не выдержав смесь ужасных чувств, Мидория захныкал. — Ой, ну что ты. Бедняжка, — она провела рукой по щеке Изуку смахивая слёзы, при этом выглядя грустной и сочувствующей. — Мы же только начинаем, — её лицо тут же поменялось обратно в довольное и возбуждённое. Мидория задрожал от прикосновения металла, который вскоре насквозь пробьёт его. Акаруи положила гвоздь на кожу, подняв вверх молоток. Видя, как Изуку смотрит на гвоздь, в ответ она любезно улыбается ему, чтобы затем нанести удар. — А-А-А-А-А-А! — под её жуткий оскал крик боли эхом разнёсся по заброшенному зданию. От мучительного ожидания второй удар казался куда более болезненным. На радость Канэко, Изуку уже не сдерживался в выражении своих эмоций. Это было слишком больно и страшно. — Потрясающе! Теперь можешь делать с ним всё, что хочешь. Я его починю. Как же интересно и необычно, когда кто-то помогает. Обычно я делаю всё сама, — она с улыбкой смотрела на Камакири, а затем, став серьёзной, добавила. — Только не убей его. Не трогай голову, сердце и позвоночник. Мы же не хотим, чтобы наш зеленушка стал инвалидом или умер. Всё же ты сам напросился сюда. Так что будешь отвечать за свои действия, — улыбка на её лице пропала. Холодный и убийственный взгляд малиновых глаз направился на Тогару. Посмотрев на неё, Камакири слегка поморщился, а затем кивнул. Удовлетворившись ответом, она повернулась к Мидории. Ведь он будет и впредь полезен, — коснувшись щеки Изуку, Акаруи подняла ему голову, вынуждая его смотреть ей в глаза. — Как ты и хотел, — широкая улыбка вернулась на место. Слащавый и изменчивый тон Канэко специально резал слух Мидории. Слёзы не переставали литься. Окутанный страхом и болью разум отказывался мыслить рационально. Напуганный взгляд полный боли переместился с Канэко на Тогару. Он злобно посмотрел на Изуку. Всё тело сжалось в ожидании худшего. — Думаю, мне и этого будет достаточно, — к ужасу Мидории, Тогару с грубым оскалом замахнулся на него лезвием, выросшим из руки. В следующее мгновение Изуку почувствовал, как что-то с ударом вошло в него. Сначала не было никаких ощущений, а потом в области живота начала расти жгучая и обширная боль. С трудом подняв голову, он сквозь затуманенное слезами зрение видит у себя вспоротый живот. Глаза широко открываются, рот кричит в немом крике. Леденящий душу страх за свою жизнь переполнил Изуку. Это было куда более страшно, чем больно. — Хороший порез! — радостная Канэко посмотрела на дрожащего Изуку. Его глаза были наполнены ужасом. А губы дёргались и будто произносили неразборчивые и тихие слова. — Конечно, помогу! — уловив тихое «помогите», она с весёлой улыбкой дотронулась до Мидории. Вязкая, сдавливающая и резкая боль заполняет весь его мир. Изуку выгибается вверх, принося себе лишь ещё большую боль. От звона в ушах он не слышит своего собственного крика. — Хммм. Давай ещё, — Акаруи задумчиво и слегка разочарованно посмотрела на быстро заживлённый порез. Не отошёл Изуку от эффекта прошлого пореза, как почувствовал ещё один. А затем снова это чувство разреза и всепоглощающей боли. Крик начал переходить в хрип. А затем ещё раз. Разрезано. И ещё раз. Склеено. Вновь и вновь. Плоть разрезана, чтобы через адскую боль зажить, быть порезанной, заживлённой и так далее, по безумному циклу. — Да, чистые порезы заживляются слишком быстро и легко, — Акаруи разочаровано смотрела на Тогару. — Такая себе тренировка. Хотелось бы попрактиковаться на переломах, желательно на оскольчатых, — на последних словах к ней вернулась широкая улыбка. Задумчивые малиновые глаза смотрели на безвольно лежащего Изуку. Мидория потерял счёт времени. В его голове были лишь дрожащие мысли о том, что закончились ли его мучения. Ведь в какой-то момент удары прекратились, а боль перестала расти. Взгляд Камакири упал на оперевшуюся о стену старую кувалду. Смотрящая на него Канэко проследила за его взглядом. Предвкушающая улыбка растянулась на её лице. … К сожалению для Изуку, отдых от его мучений продлился недолго. Вместе с звуком стука и хруста, взрывная тупая боль в локте левой руки не даёт ему расслабится. На то, чтобы кричать, уже совсем не хватает сил. Но, конечно, на этом всё не кончается. Рука выше локтя полностью онемела. Малиновые глаза смотрели на локоть и трещины на столе возле места удара. В следующее мгновение кувалда была небрежно кинута. Послышался стук металла о бетон. Выкинув кувалду, Акаруи подошла к Изуку и усмехнулась. — Хах! Я малость перестаралась. Но ладно. Это будет хорошее испытание, — взяв руку Изуку, Конэко сосредоточилась на вмятом вниз локте, потерявшем форму. Из лопнувшей кожи вытекала кровь. — Изуку-у-у-у, не сопротивляйся. Позволь мне тебе помочь. Иначе ты можешь остаться без руки, — ласково улыбнувшись, Акаруи нависла над лицом Изуку, смотря тому в глаза. Смысл слов, сказанных Канэко, медленно просачивался сквозь океан безумия и боли. Широко раскрытые, расфокусированные глаза Мидории сфокусировались и встретились с малиновыми зрачками. Разум Изуку отказывался формировать полноценные мысли. Слишком переполненный мучительной болью, он ставит одну цель: держаться любой ценой. — Верю в тебя. Ну что, для начала нужно расставить всё по своим местам, — зубы до скрипа сжались, ногти на правой руке впились в кожу. Каша из мышц, костей, крови, связок и других тканей принялась двигаться, вставая на свои места. Неописуемая боль, длящаяся словно часами. — Фух. Самое сложное позади, — сосредоточенное лицо Акаруи приняло расслабленный вид. Локоть принял правильную форму. Однако он все ещё был в не лучшем виде: местами порванная кожа. А та, что целая, была фиолетово-красной. Кости внутри все ещё были раздроблены, а мышцы порваны. — Будет… Больно, — на лице Акаруи появился садистский оскал. После этих слов яркая, словно солнце, всепоглощающая боль, будто поезд, врезалась в разум Изуку. Однако долго это не продлилось, Мидория наконец потерял сознание. Спустя пол минуты Канэко закончила свою работу. — Идеально, как всегда, — самодовольная ухмылка растянуло лицо Акаруи. Удовлетворённый взгляд смотрел на целую руку. А переместившись на лицо, он на секунду стал недоумевающим. — Он… Потерял сознание? — она вопросительно посмотрела на Камакири. — Да. Как только ты коснулась его руки, после того, как его локоть принял правильную форму, он вырубился. Я, кстати, пожалуй, пойду, — от происходящего ему уже становилось не по себе. ~ Слишком сильно сосредоточилась на работе. — Ясно. Можешь идти. — Канэко секунду смотрела в спину уходящему Тогару, а затем её взгляд перешёл на Изуку. ~ Интересно, он потерял сознание от боли? Или от потери крови? Сейчас проверю. Коснувшись Изуку, она проверила его состояние. Тот не потерял достаточно крови, чтобы потерять сознание. ~ От боли, — довольная улыбка расцвела при таких мыслях. Помещение наполнили звуки шлепков. Канэко хлёстко отбивала пощёчины Изуку, чтобы тот проснулся. Но тот не реагировал. — Ну ладно. На последок, за хорошее поведение, можно вытащить его отсюда и подлечить, — пожав плечами, Акаруи принялась собирать свои вещи. Сделав это, она подошла к столу и пальцами отогнула а затем вынула гвозди. Вскоре, покрытые свежей и уже засохшей кровью, гвозди со звоном упали на пол. Острая вяжущая боль в стопах пробуждает Изуку. И он инстинктивно тянется к стопам. Но из-за стяжки на руках лишь приподнимается и падает без сил. — О! Соня проснулся! А мы уже закончили, — Канэко натягивает свою повседневную улыбку. Он может ответить лишь пустым, усталым и разбитым взглядом. Никак не реагируя на это, Акаруи подходит к Мидории и использует на нём причуду. А он, в свою очередь, лишь морщится и немного дёргается. Слишком устал, чтобы хоть как-то сопротивляться. — Мне очень понравилось. Так что в подарок я подлечу и освобожу тебя. Надеюсь, это повториться снова, — повернув безвольного Изуку на бок, она легко рвёт стяжки руками. На её лице всё та же повседневная улыбка, будто ничего такого и не происходило. — Пока, зеленушка, — помахав рукой на прощание, она уходит, оставив Мидорию одного. Какое-то время Изуку не меняет своего положения. В голове пусто и холодно. Жгучая боль постепенно сменялась холодом, идущим будто изнутри. Медленно, но верно, мысли и сознание возвращаются к Изуку. Всё так же лежа на покрытом его же кровью столе, Мидория переворачивается на бок и скручивается в клубок, обняв свои колени. Горькое чувство наполняет глаза. Так хотелось плакать, но слёз не осталось. Дрожащая рука дотрагивается до щеки, ощупывая на ней какой-то песок. Скорей всего, это были засохшие слёзы. — Б-больно. Т-так б-больно, — тихий дрожащий голос прорезает тишину заброшенного здания. Разумеется, никто не придёт помочь ему. Как-то утешить его. Он здесь один, и никто не знает, что он здесь. Так хочется забыться. Думать, что это всего лишь страшный сон. Но это болезненная реальность. И реальность не стоит на месте. Ему нужно идти. Он это прекрасно осознаёт. Но… Сейчас он не мог. Дав себе пару минут отдыха. Изуку предпринимает попытку встать. — Д-давай… Же, — хриплые слова с трудом выходят из уставшего от криков боли горла. Тщетные попытки приносят боль затёкшему от неправильного положения телу. — Слишком слабый. — Нет! Кха… Я… Должен идти, — попытка закричать заканчивается болью и потерей голоса. Откашлявшись, Мидория приподнимается на локтях и принимает сидячее положение. Резко поднимается звон в ушах. Мир становится ярче и чётче. Рука до хруста сжимает деревянный стол. Изуку хмурится и скалится. Собственная слабость его злит. ~ Это то, что чувствует Кач-чан? — тишина этого места была единственным ответом. Мидория всё же встаёт на слегка дрожащие ноги. Его зрение цепляется за рюкзак, судя по всему, не тронутый. Холодная злость исчезает. Совершенно спонтанно, Изуку охватывает тревога и паника. Казавшаяся сном боль волнами била по сознанию Мидории. Руки судорожно коснулись недавно вспоротого живота, будто оттуда прямо сейчас вывалятся органы. Сердце отбивало бешеный ритм. Дыхание сбилось и ускорилось. ~ Дыхание. Нужно дышать. — Вдох, — хриплый вдох. Казалось, что вместе с воздухом он вдыхает только больше боли. — Выдох, — жизненно необходимый воздух частично вышел из лёгких. — Вдох, — хрип никуда не исчез. И в скором времени не исчезнет. — Выдох, — как бы то ни было, тревога стала отступать, уступая осознанию того, что все порезы были заживлены, наверное. — Вдох, — хриплый вдох. — Выдох. — Тишина. Тревога и паника исчезли. В сознании была пустота и холод. И где-то на краю сознания был мерзкий скрежет, словно вилкой по тарелке. Изуку взял портфель и вышел на улицу. Мир всё так же казался через чур ярким и насыщенным цветами. В мышцах ощущался холод и скованность. Вместе с тем было странно легко ходить, даже если он шатался и дрожал. Немного придя в себя, Мидория осознаёт, что точно не знает, где он находится. К счастью, он запомнил дорогу. Тяжело и с хрипом вздохнув, Изуку начинает свой путь. Пройдя пару метров, он чувствует, как кружится голова. Ища рукой опору, Мидория хватается за странную холодную и гладкую ветку. Отдохнув, он поднимается и вместе с этим неосознанно отрывает кусочек ветки. Не придавая этому значение, в следующую секунду Изуку выбрасывает ветку. Кусок металлического забора падает на землю, а Изуку продолжает свой путь. Прохожие с опаской смотрели на Мидорию, при этом стараясь обходить его стороной. Но ему не было до этого дела. Ведь у него есть цель: вернутся домой. Вспоминая пройденный путь, Изуку воспроизводит его в своей голове, но уже наоборот. И в принципе, у него получалось. Изуку повалило в бок и с новой силой зазвенело в ушах. С губы стекла пара незамеченных им капель крови. Оперевшись о стену, он позволяет себе минутный отдых, а затем вновь продолжает путь. ~ Нужно идти, — зацикленная мысль крутилась в голове, толкая его вперёд. — Тебе нужна помощь? — со спины Изуку послышался взволнованный голос, при этом пытающийся звучать уверенным. Не реагируя на это, Мидория всё так же шёл вперёд. Возможно, эти слова не были адресованы конкретно ему. По крайней мере, такие отрывочные мысли были в его голове. — Хэй? — рука легла на вздрогнувшего от прикосновения Мидорию. Поняв, что это обращались к нему, он оборачивается. Сделав это, он видит стройную и высокую жёлтоволосую девушку с мягкими чертами лица. Поднявшись, взгляд Изуку останавливается на испуганных жёлтых глазах. Повисла странная, возможно даже неловкая пауза. Незнакомка, перестав разглядывать Изуку, закрыв глаза, вздыхает. А потом, набравшись решимости, искренне улыбается и прерывает паузу. — Позволь мне помочь тебе, — услышав мягкий тон, он на секунду выглядит недоумевающе. — Позволь мне тебе помочь, — воспоминание прямиком из ада стрелой вонзается в потрескавшийся разум Мидории. Глаза широко открываются. В левом локте вспыхивает фантомная боль. Будто его снова разбили и теперь собирают изнутри по кусочкам. Левая рука немеет и дрожит, схватившись за неё правой, Изуку падает на землю, теряя связь с внешним миром. Его рот открылся в немом крике боли. В ушах отбивался ритм сердца, а тело покрыла неприятная дрожь. — Ах! Что я сделала не так? Я же… Просто хотела помочь, — прикрыв рот рукой, она смотрела на крайне бледного, незнакомого ей мальчика. Ещё тогда он спокойно шёл, а теперь, скрючившись на земле, корчился от боли, мотая головой из стороны в сторону. Его наполненные болью глаза смотрели на что-то, чего не существует. И что особенно тревожно, он не плакал и практически не издавал звуков. ~ Соберись! Не обращай внимания на кровь! Ему нужно помочь. Но что мне делать? — посмотрев на Мидорию, она подмечает детали. ~ Он весь дрожит, потеет, у него одышка. Он бледный, теряет связь с реальным миром. Точно! Скорее всего, паническая атака. Подождав, пока тот успокоится достаточно, чтобы оставаться на месте, она аккуратно садится рядом. И как можно нежней берёт его за холодную и дрожащую руку. Тот вздрагивает от этого, но больше никак не реагирует. Подождав ещё немного, она чуть уверенней берётся за его руку. Многие прохожие странно смотрят на это. Но никто не предлагает помощи и даже не спросит, в чём проблема. Не обращая на это внимание, она всё так же остаётся сидеть на асфальте вместе с Изуку. Неизвестно, сколько времени прошло. Дыхание Изуку приходит в норму. Его взгляд, теперь уже пустой, смотрит в одну точку. Поняв, что Мидория успокоился, она аккуратно подаёт голос. — Прости, я не должна была к тебе подходить и тем более что-то говорить, — разбитые изумрудные глаза поворачиваются к ней. — Это я должен был извинится. Я вообще не должен был так реагировать, — наконец он говорит хриплым и тихим голосом. Снова появляется пауза. Оба не знают, что сказать. Но в то же время эта пауза кажется такой нужной. — Я… Должен идти. — Осторожно встав на ноги, Изуку готовится вновь пойти в путь. — Я могу сопроводить тебя? Изуку оборачивается к незнакомке. На её лице нет улыбки. Глаза грустные и сочувствующие, вместе с тем желающие помочь. В них нет ни капли жалости или отвращения. Дав себе время подумать, спустя пару секунд Мидория кивает, давая тем самым согласие. Та нежно и аккуратно улыбается, а затем они отправляются в путь. Всю дорогу никто ничего не говорил. Незаметно для обоих, они уже подошли к дому Мидории. — Мы пришли? Обернувшись, Изуку кивает. — Пока, — с волнением смотря в его пустое и отчуждённое лицо, она машет ему рукой на прощание. Никак не отвечая, он поворачивается к своему дому и начинает идти. Но стоило сделать всего два шага, как нога наступила на что-то склизкое. Не успев выставить руки вперёд, закрыв глаза, Изуку готовится к удару. Спустя секунду к Мидории приходит недоумение. ~ Я… Не упал? Изуку открывает глаза и видит, как его покрыло свечение похожее на солнечное, но не яркое и обжигающее, а такое… Нежное и тёплое. ~ Так… Тепло, — глаза Изуку заворожено и удивлённо смотрели на это чудесное сияние. В следующий момент эта сила ставит Мидорию на землю. Повернувшись, он замечает то же самое свечение на её руках. — Было бы плохо, если бы ты упал! Заранее прошу прощения, но я не могла оставить это без своего внимания, — от небольшого волнения она кладёт руку на щеку. — Твоя причуда… Телекинез? — взгляд Изуку заметно ожил. — Да. Называется она солнечный телекинез, — заметив хорошее изменение, незнакомка демонстрирует нежное сияние на руках и тепло улыбается. — Но… Почему… Почему ты помогла мне? — Изуку с удивлением и даже некоторым благоговением смотрел в жёлтые глаза. — Моя мама всегда говорила, что первое впечатление, конечно, важно, но делать поспешные выводы никогда не стоит. Что в людях, что в делах скрыто множество деталей, не зная которых, ты никогда не сделаешь правильный вывод. А помогла я тебе… Просто потому, что люблю помогать, — на её лице уже сияла яркая улыбка. Подул прохладный ветерок, растрепав зелёные кудри. Изуку так легко и свободно вздохнул. Лёгкий румянец придавал ему более здоровый вид. На его лице на секунду появилась еле заметная улыбка. — Спасибо… Эм… Мидория Изуку, — а опомнившись, он представился. — Симидзу Сора. Не стоит благодарностей. Я всегда рада помочь. Надеюсь, мы ещё встретимся. Пока, — вновь улыбнувшись и помахав рукой на прощание, Сора быстрым шагом возвращается на свою дорогу. — Пока, — он смотрел ей в спину, погрузившись в свои мысли. ~ Мне кажется, я где-то слышал это имя. Некоторое время спустя, Изуку поморщился. Прокручивать в памяти этот день уж точно не хотелось. Противное ощущение в мышцах никуда не исчезло. Всё то же чувство сковывания и холода целиком охватывало Мидорию. Зайдя в дом, он оставляет портфель в коридоре. Переобувается и идёт в ванную. ~ Что со мной такое? Изуку с испугом смотрит на своё отражение. Он был весь грязный из-за городской пыли. Тёмно бледную кожу покрывали ссадины и пыль. В местах, где его порезали, была засохшая кровь. Глаза покраснели и потемнели. Теперь он понимает реакцию всех тех, кто его видел, пока он шёл домой. Мидория судорожно стал осматривать себя на наличие травм. Но ничего серьёзней противного самочувствия и ссадин не находит. Она исправила все внутренние и некоторые внешние травмы. ~ Если в конечном итоге я цел, то всё нормально? — засмотревшись себе в глаза, он застывает. А мир вокруг будто чернеет. Внезапно Изуку закашлялся, брызги крови вылетали из горла на раковину. Тревога резко сменилась холодом. Пустой взгляд смотрел на забрызганную кровью раковину. С края губы стекала тонкая струйка прохладной крови. ~ Эта та кровь, когда меня резал Тогару? Видимо, часть крови попала в органы. Изуку снова осматривает себя. ~ Получается, нужно постирать форму, очистить её от крови, а потом зашить её. Мне нужно помыться и скрыть свою бледность. Ничего нового. Довольно быстро форма оказалась натёрта хозяйственным мылом и замочена в холодной воде. На крайний случай можно было использовать перекись, но одежда не была белой. Перекись, помимо крови, обесцвечивает и краску на одежде. Горячий душ еле как согревал его. Это противное чувство было ослаблено лишь слегка. Достав форму из воды, Мидория внимательно разглядывает её на признак красных пятен. К счастью, свежая кровь достаточно легко отстирывается. Удовлетворившись в её внешнем виде, он вешает её на сушилку. Пока форма сушилась, Изуку уже идеально подобранными средствами покрыл своё лицо. Но что делать с глазами? Мидория посмотрел себе в глаза. Покрасневшие, тёмные и отчуждённые. Поняв, что с этим нельзя ничего поделать, Изуку берёт высохшую форму и идёт к швейному столу. В какой-то момент работы его левую руку охватывает болезненный спазм. Иголка случайно втыкается в палец. Короткая вспышка той боли будто вспыхивает в реальном мире. Воспоминания уже были готовы забрать его в те мучительные моменты. Мидория сжимает зубы и со злости кидает рулон ниток в стену. В глазах блестели слёзы. ~ Давай же! Я должен это сделать! Слёзы ничем мне не помогут. Есть люди, которым гораздо хуже, чем мне. У кого-то нет безопасного дома, чтобы в безопасности восстановить силы. А кто-то сейчас вообще умирает. Всем этим людям нужна помощь. А я… Я не имею права жаловаться. Изуку вынимает и кладет иголку на стол. Вздохнув и протерев глаза, он берёт рулон ниток и продолжает зашивать свою форму. Наконец закончив со всем этим, Изуку со стоном кладёт свою голову прямо на швейный стол. Стоило ему расслабиться, как Мидория почувствовал то, насколько он был голодным. Довольно быстро Изуку съел то, что ему оставила мама, а затем и всё остальное, что было в холодильнике. Закончив с этим, он чувствует невероятную слабость. Захотелось плакать. Из хороших новостей — сковывающее и леденящее чувство в мышцах исчезло. Отчаяние охватило Изуку. Шатаясь и иногда падая, он всё же добирается до кровати. Стоило лечь и закрыть глаза, как он тут же уснул.***
Изуку принимает сидячее положение и выключает будильник. — Очередной кошмар? — Изуку удивлённо хватается за своё горло. ~ Мой голос всё ещё хриплый? Все ещё… Мидория смотрит на свой живот, он был цел. Взгляд падает на локоть. Его покрывали еле заметные, тонкие рубцы. — Слишком реально, чтобы быть сном. Руки до побеления болезненно сжали одеяло. Пара солёных капель упали на кровать. — Хаааа. Почему я плачу? Я же в полном порядке! — Изуку поднял голову, встретившись с улыбкой Всемогущего. — Какой бы тяжёлой ситуация не была, Всемогущий всегда спасает людей с улыбкой на лице! Неестественная и широкая улыбка омрачает лицо Изуку. Ему пора в школу.