***
Где-то далеко, но так близко. — Аккуратно, вот так… — бирюзовые глаза смотрели вниз. Она изящно выверяла каждый шаг, детские ножки ступали по асфальту, обходя блестящие лужицы, оставшиеся после прохладного дождя. — Вот и всё! Сестричка… — она с нежной улыбкой обернулась. — Теперь ты! — затем встретив хитрую улыбку и игривый взгляд. Девочка побежала прямо по лужицам, радостно смеясь и создавая брызги. — Курин, они же такие маленькие! — она слегка подняла голову, чтобы посмотреть в бирюзовые глаза. — Я не испачкалась! — Закрыв глаза, она широко улыбнулась, демонстративно разведя руки в сторону. — Видишь? — Хах, — она по-доброму усмехнулась. — Ты как всег… — она не смогла закончить предложение. В глазах потемнело, внезапно подкосились ноги, а её дыхание ослабло. — Курин, всё в порядке? — ей не дала упасть младшая сестра, любопытным взглядом смотря на её состояние. — Да, просто… Закружилась голова. Наверное, устала… В сыром и ледяном помещении намертво застыл ядовито-гнилостный запах крови. На полу была чёрная густая жидкость, что в темноте казалась ещё черней и гуще. Небрежно убранные и изрядно подгнившие человеческие останки валялись тут и там. Где-то были кости с полностью облезшей плотью, а где-то целые куски мерзкой массы. Дрожащие, бледные, чуть ли не белые тонкие девичьи руки аккуратно подняли металлическую миску с водой, что живительно заплескалась по сухому горлу, частично избавляя от привкуса гниения. Отпив, она положила её на холодный бетон. Разбитый взгляд впился в грязный металлический блеск миски, ведь он был наиболее привлекательной картиной из всего того, что тут находилось. От созерцания данной картины её отвлекла жгучая вспышка боли, что выделялась на фоне постоянной боли истощенного тела, к которой она давно привыкла. Тихо зашипев, она схватилась ледяной рукой за горящую с одной стороны ключицу. Тело прерывистыми волнами немело, картинка стала дёргаться, темнеть и плыть. Вторая рука оперлась на пол. Две чёрные капли скатились с щек и упали на землю. Вероятно, это были слёзы. — Поче…му? Я… Не… — натянутый и столь хрупкий голос разбавил мёртвую тишину забытого богом места. — Не… Сработа…ло, — голос чуть сорвался от сдавленного плача. Отчаяние было удушающим, скручивающим в жестокой хватке горло, неумолимым и непреодолимым, цикличным и вечным. Массивная металлическая дверь с замком внезапно зазвучала и с грубым скрипом приоткрылась. Казалось, что хуже атмосфера не станет, но стоило ему зайти, как стало в разы тяжелее. Она тут же повернулась и сжала зубы, чувствуя, как медленно бьющееся сердце в ужасе и страхе сжалось. — Ты же знаешь, что тебе не уйти, — властный и глубокий холодный голос пробил дрожь в изнеможённом теле. Деловой костюм внушительного роста мужчины сильно выделялся на всём этом ужасном фоне. Глубокий тёмно-синий взгляд нечитаемо впился в хрустальный бирюзовый. — Ты прекрасно знаешь, что ты наш проводник к нему. А ему нужны жертвы, — его голос был каким-то намеренно отрешённым и плывущим, при этом оставаясь уверенным. Его рука, которая раннее была скрыта за дверью, как оказалось, держала человека. Жертву молча бросили к ней. — Нет… — хрустальные глаза устало наполнились ужасом. Это именно то, чего она хотела меньше всего: быть причиной смерти кого-то. Она могла принять очередную свою смерть, страшные эксперименты, быть взаперти тут вечно, но никак не быть причиной чьей-то гибели. На пол упал молодой мужчина лет двадцати пяти. Очки слетели с него и упали на влажный пол. В его глазах был страх, а при виде содержимого этой комнаты, её запаха, осознания того, куда и для чего его сюда привели, вызвало приступ рвоты. — Мы приносим жертву во славу нашего бога, во имя его, да ради его пробуждения, — стоило ему закончить монотонно говорить мантру, что была произнесена большое множество раз, как дверь, оставляя всякие надежды, с тяжёлым хлопком намертво закрылась. Вздрогнув от этого звука, человек с ужасом опомнился и тут же оглядел комнату в поиске опасности. Его взгляд тревожно прошёлся по неподвижным останкам и остановился на девушке. Несколько секунд, он сквозь темноту, размытым зрением разглядывал её опущенное лицо. — Ты… Убьёшь меня? — его ослабший ещё до этого момента голос задрожал. — Прошу, не надо! У меня есть дочь, — а на последнем слове чуть не перешёл во всхлип. — Нет… — девушка с глубокой виной посмотрела на мужчину, а затем замотала головой из стороны в сторону. Но теперь она смотрела в пространство, а не на незнакомца. — Нет! — голос сорвался, а дыхание панически участилось. Из глаз полились чёрные слёзы, оставляя на бледных щеках контрастные следы, словно от туши. Ещё раз настороженно оглядевшись, он сделал к ней шаг, а затем ещё один и уже находясь ближе, смог разглядеть её получше, но всё ещё весьма плохо. Сквозь страх и ужас пробился очевидный вывод. — Прости, что так о тебе подумал. Нам нужно держаться вместе, — настороженно оглянувшись и не найдя прямых угроз, мужчина уже гораздо смелей, но всё же аккуратно подошёл к ней. — Нет… — игнорируя липкие останки, цепляющиеся за халат и руки, она спиной назад отползла от него. Но внезапно упала на бок и, стиснув зубы, схватилась за голову. — Тебе плохо? — он присел, с волнением смотря на сокамерницу. — Если я чем-то могу помочь, скажи. Ты тут дольше… И тебе явно хуже чем мне, — стараясь взять себя в руки, он сжал кулаки и закрыл глаза, тем самым мысленно собираясь. Но он вышел из этого состояния после тихого и слабого, но крайне болезненного вскрика. Мир в глазах расплылся и потемнел, ключица вспыхнула ужасной болью, но тело почти полностью онемело, а вместе с тем ушли и все ощущения, оставив лишь ощущение боли. Причуда приносила несопоставимую ни с чем боль, к которой невозможно было привыкнуть даже за всё время, проведённое в этом ужасном месте. — Уй…ди, — она из последних сил выдавила из себя еле слышимое и слабое слово. Хрупкая рука попыталась оттолкнуть человека, но она промахнулась, чтобы затем безвольно упасть. — Что тако… — внезапно, с бьющим в само сознание звуком, похожий на треск стекла, мгновением, глаза мужчины лопнули. Из глазных отверстий потекла густая красновато-чёрная жидкость. Тело, всё ещё стоя, задёргалось в смертных конвульсиях, а спустя две секунды упало срубленным бревном. Разбитая призрачная бирюза в очередной раз наблюдала смерть человека по своей вине. Из-за этого ужасного проклятья она раз за разом вынуждена была переживать весь этот ужас. Но, по крайней мере, его смерть была абсолютно моментальной. Он совсем не почувствовал боли. Наверное. Она посмотрела на своё безжизненное тело. Длинные небесно-белые волосы, рассыпавшись по полу, были омрачены тьмой, грязью и чёрной кровью. Бледная кожа стала ещё бледней. Глаза потемнели, и из них текла чёрная жидкость. Крест пропал с ключицы. Бледный силуэт замерцал и задрожал. Иллюзия теперь уже прозрачных и бесцветных слёз исчезала, не доходя до земли. Она потеряла последнюю надежду уйти от этого ужаса с момента того падения. Тот шанс был лишь очередной иллюзией, которую ей подготовили. Лишь очередная надежда, что всегда заканчивается разочарованием и смертями. Металлическая дверь стала открываться. В камеру смерти зашла властная фигура. — Не волнуйся, смерть — это всего лишь ещё один маленький шажочек на нашем пути. Всё прошло, как и задумано, и вскоре, благодаря тебе, мы осуществим наш первый шаг к цели, — синие бездны, игнорируя тело девушки, знающе смотрели в пространство. А голос, полный стали, был обращён к ней, она это знала. Курин не нужно было много времени, чтобы осознать то, что вскоре произойдёт… Её отчаянный крик никто не слышал и никогда не услышит.***
Возвращаясь в настоящее. — Приветик! Что такая маленькая девочка делает одна ночью? — Акаруи облокотилась руками на свои колени и опустилась, чтобы повнимательней рассмотреть потеряшку. Она заприметила выделяющийся рог на голове, покрытую кровью одежду и свисающие бинты. Стоило ей всмотреться в знакомо испуганные, широко раскрытые красные глаза, как её улыбка на секунду пропала, а дыхание еле заметно сбилось. Но это всё исчезло без следа, когда Акаруи, понимая, как выглядит, присела на корточки и улыбнулась мягче. — Ну что ты. Не волнуйся, я тебя не обижу, — закрыв глаза, она расслаблено протянула руку. Некоторое время ожидая, но так и не дождавшись прикосновения, Канэко открыла глаза. — Ты могла убежать от меня. Я понимаю, почему ты не взяла мою руку… — смотря на замеревшую девочку, Акаруи взяла паузу, чтобы затем продолжить: — Как насчёт вернуть тебя к родителям? Реакция не ушла от внимательного взгляда. Сделав выводы, Акаруи аккуратно встала. — Ты сбежала, да? Что ж, тут всё же опасней… — она услышала приближающиеся шаги. С виду проигнорировав их, она мельком посмотрела в переулок. — Я собираюсь стать героем… — спустя некоторое время Канэко опустила голову к ней, чтобы затем схватить маленькую девочку за руку. — Так что, как бы ты не боялась, мне надо отвести тебя в полицию. Не сжимая свою ладонь, Акаруи, при этом не давая вырваться, внимательно изучала реакцию девочки и весьма печальное и при этом необычное состояние её тела. Та предприняла несколько коротких попыток и, поняв, что это бесполезно, перестала, сдавшись смотря в пол. — Эри! Вот ты где… А ты кто такая? — пришедший мужчина в чумной маске насторожился при виде Канэко. — О, глава восьми заветов смерти Кай Чисаки? Я полагаю, что это ваша… Подопытная, да? — приветливо улыбнувшись, Акаруи ощутила, как вздрогнула Эри. Выводы напрашивались сами. — Нет, это моя дочь, — он напряжённо прищурился, чтобы затем внезапно дать комплимент: — Отличное телосложение. Акаруи мелком взглянула на своё оголённое плечо, а затем её проницательный взгляд впился в главу Якудзы. — Ты пытаешься смутить и сбить меня с толку? Бесполезно… Я оторву тебе руки до того, как ты успеешь это осознать, — холодная угроза прозвучала более чем уверенно. — Я пришёл не для того, чтобы конфликтовать, — он посмотрел на Эри. — Я не хочу задерживаться или драться, но если ты подойдёшь ко мне близко, то я буду вынужден применить причуду, — пальцы уже схватились за перчатку, что не ушло от внимания Эри. Канэко ничуть не изменилась в лице, параллельно наблюдая за приходящей в ужас девочкой. — Ты же не хочешь этого, ведь так? — он смотрел в красные глаза, на которых уже поблёскивали слёзы. А затем его взгляд, наполнившись любопытством, упал на скрытое тенями массивное тело, лежащее в переулке. — А это случаем не твоих рук дело? — он попытался рассмотреть человека без сознания получше, но разглядеть он смог не многое. — Кстати, ты не умеешь врать… Она тебе не дочь, — пронаблюдав нарастающее напряжение на лице Кая, она проследила за его взглядом, а затем довольно оскалилась. — Да, моих рук дело… Эри пряталась за спиной Акаруи, но та пошла к телу, тем самым оставив её одну. Давящий взгляд Чисаки тут же пронзил её, не давая пошевелится. — Эри, ты опять доставляешь сплошные проблемы своими действиями, — он посмотрел на Акаруи, которая показалась из переулка. Та в свою очередь без особых усилий держала одной рукой за шею крупного мужчину, гротескная улыбка которого навсегда застыла на лице. — Разве это не чудесно? — она демонстративно провела рукой по воздуху, чтобы затем разбудить Гото. Его глаза в ужасе открылись, в сломленном рассудке и с растянутой мерзкой улыбкой его слова было не разобрать. Было ясно лишь одно — от прошлого человека мало что осталось. — Какая… Искусная мерзость, — Кай сдержанно поморщился. Он повидал и сделал за свою жизнь много страшных вещей. Он заранее знал о том, кому отдаёт заказ. Но видеть это вживую и осознавать, что такие вещи делает ещё школьница… Это восхищало, пугало и завлекало одновременно. — Что ты с ним сделала? Об этом не говорилось в заказе, — приняв нейтральное выражения лица, он указал пальцем на её жертву. — Ну, помимо обычных пыток, я испытала на нём недавно открытые возможности моей причуды, — указала пальцем на неестественную застывшую улыбку, что контрастировала с ужасом и безумием в глазах жертвы. — Его жизнь отныне будет сплошной агонией, — она усмехнулась. — Прими тот факт, что каждое движение приносит ему боль, — Акаруи оскалилась и просто слегка, плавно двинула его руку. Злодей захрипел от боли с ниспадающей улыбкой. С непривычным напряжением наблюдая данную картину, Чисаки даже не сразу заметил, как ошеломлённая Эри послушно встала сбоку. Пожалуй, это было слишком жестоко, раз даже его пробрало. Акаруи же, потеряв былой интерес к девочке, во всех красках рассказывала о том, что она делала с преступником. — Мне необязательно знать о всех подробностях, — вздохнув, он остановил её рассказ о пытке, которую можно было бы назвать бесчеловечной, если бы кто-то, кроме людей, мог бы так жестоко пытать. — Считай, что оплата уже поступила, — не дав ей сказать слово, он быстро перевёл тему. — Отлично, — она отпустила Гото, тот с режущим слух хрипом упал на землю. То ли от отвращения, то ли от сочувствия, Кай поморщился. — Можешь делать с ним всё, что захочешь, — она посмотрела на Эри, подмечая что-то у себя в голове. — А я пойду. Всё же неприятно быть в порванной одежде и крови, — она отвернулась и пошла, со спины помахав рукой на прощание. Чисаки молча провожал её задумчивым взглядом, а затем посмотрел на Эри, которую держал за руку. Спустя напряжённую паузу, он указал ей жестом стоять на месте и подошёл к Гото, чтобы затем присесть и пройтись по нему любопытным взглядом.***
— О, ты наконец пришла, — открыв ей дверь, Даби даже не удостоил её взглядом, когда она зашла. — Опробовала новые способы, — Канэко быстро переодела такую же, как на себе, но уже целую кофту и взяла новую маску, — Это было весело! Ха-ха. Представляешь, я смогла сломать об него руку! — прикрыла рот в нечитаемой усмешке и продолжила шёпотом. — Пусть и пришлось намеренно ударить неправильно. — Да ладно? — скучающий тон продолжился сарказмом: — А я уж думал, что ты слишком нежная для такого. — Если будет нужно, то я могу быть очень нежной… Она бесшумным мгновением оказалась возле него, хотя, казалось бы, их разделяло четыре метра, и при такой скорости должен был быть звук. А в следующее мгновение Тойя ощутил лёгкое, словно прикосновение пера, касание её руки к своей шее. — Я знаю, отъебись от меня, — он небрежно убрал её руку со своей шеи, продолжая работу за компьютером. — Забавно, — она отошла от него к раковине и налила себе воды. — Знаешь же, а пользуешься информацией так себе! — закончив предложение, она расслаблено начала пить воду. — Сдохни. — Как грубо! Нужно ценить свою шизофрению. Она имеет право на жизнь, — со стуком поставив стакан, она усмехнулась. Он повернулся к ней, одарив многозначительным взглядом, а затем вернулся обратно к компьютеру, чтобы затем ответить: — Иногда я думаю, что лучше было бы сдохнуть, не говоря уже о «моей шизофрении». — Хах, о смерти даже не мечтай, — Канэко щёлкнула пальцами. — В моём присутствии ещё никто не умирал, — говоря это, она с любопытством посмотрела на свою поднятую руку. — Да и кто тогда будет мстить своему папочке? Ха! — Мне кажется, что только один факт твоего существования сделает ему плохо… Как и любому другому более-менее адекватному человеку, — стиснув зубы, спустя несколько секунд, он резко выдохнул с проблеском голубых искр. — Но это не докажет обществу то, какой он мудак, — он повернулся, чтобы одарить её тяжёлым взглядом, но долго задерживать зрительный контакт не стал и отвернулся. — Когда поступишь в эту срань, не смей трогать Шото… Мерзкий старик точно отправит его туда. — Ладно, раз ты такой молодец, выполню просьбу. Не буду его трогать, — демонстративно усмехнулась. — Насчёт другого не обещаю, ведь ты об этом нечего не сказал, — она непринуждённо пожала плечами. — Ты знаешь, что я имел в виду… — он взял длительную паузу, прежде чем продолжить. — Как Рей? — из его голоса пропала тяжесть, наполнившись чем-то иным. — Постепенно идёт на поправку, — она приняла нейтральное выражение лица. — А что насчёт Мэй? — этот вопрос был задан с некоторой неопределённостью. — Хм… Достаточно хорошо. Я забочусь об этом, — приняв задумчивый вид и кивнув своим мыслям, она отвернулась от него. — Понятно, — сухо кивнув, он и замолчал. Канэко не стала отвечать на это. А затем, забрав все нужные вещи, она вышла на улицу, даже не попрощавшись.***
Улицу окутала мёртвая тишина. — А? — бледные изумруды наполнились осознанием, слегка осветляющим тёмные зрачки, описанные неестественным красным. Он опустил голову, наблюдая выжженную холодом землю, которая покрылась инеем и потрескалась, будто из неё забрали и так отсутствующую в ней жизнь. — Причуда? — он мимолётно взглянул на свои всё ещё вытянутые руки, а затем на шлейф ледяного разрушения, от которого шёл пар; странная жидкость кипела на мелкодисперсной обледеневшей бетонной крошке. От лицезрения данной картины его отвлёк звук чего-то упавшего. Он опустил руки и повернул голову. На земле лежали птицы, что теперь выглядели как чучела: их одеревеневшие тела были жёсткими, глаза стеклянными, а тела холодными. Шипящий страх и ужас насквозь пронзили Изуку. Его расширенные глаза, что видят мир иначе, перемещались от одного трупа к другому. Одни были замороженными чучелами, как птицы и кошка. Другие были разорваны этой страшной силой, как люди и одинокая собака. — Что со мной? — он схватился за слипшиеся от крови волосы. Красные слёзы потекли из глаз. Воздух вокруг завибрировал. — Мне надо успокоиться, — Изуку предпринял попытку успокоиться, но… — Так… Тихо. Ему было так спокойно. — Стоп! — тело вздрогнуло, руки задрожали, он помотал головой из стороны в сторону. — Что мне делать? — голос начал срываться. В голову не лезло никаких рациональных идей. В любом случае Изуку знал, что отсюда нужно уйти. Видеть весь этот ужас, что он сделал по собственной вине, было невыносимым. Это он и сделал. Но по пути он заметил кое-что странное. Тело девушки с белыми волосами и бледной кожей бесследно исчезло. Даже крови не осталось. Просто пустое пространство, будто её никогда и не существовало. — Что? — Изуку ещё раз осмотрелся. Абсолютно никаких следов не было. Сжав зубы, он ускорился, попадая в куда более мрачные части города. Сейчас не время было думать о каких-то мелких странностях. Изуку остановился на крыше. Вина и странное, скорее плохое, нежели хорошее чувство охватило его, но смысла боятся упасть не было. Он понял, что ему стало чуть легче по сравнению с тем, что было до этого. И теперь можно было обдумать всё произошедшее. Тёмная зелень уставилась вниз. Иллюзия слёз исчезала в воздухе. Он не был готов обдумать всё. Но было кое-что, с чем таких проблем не возникало. — Причуда, — произнесённое слово… Слово, что всё определило. — Сейчас не время вспоминать прошлое. Нужно работать с тем, что есть, — сжав кулаки, он посмотрел на красивейшее небо. Отведя взгляд от неба, Мидория погрузился в размышления. Суммируя всё произошедшее, его причуда была чем-то вроде манипуляции энергией? Это не было телекинезом. Вообще, такую причуду он видит впервые. Причём эта причуда… Его причуда. — Ты был прав, Бакуго. Чтобы получить причуду, я должен был умереть. Только вот… Не в следующей жизни, — лицо оставалось неизменным, лишь левая рука слегка подрагивала. Улыбаться в такой ситуации было бы неправильно. — Что мне делать? — этот вопрос будто поставил мир на паузу. По крайней мере, Изуку так казалось, пока он не очнулся от этого состояния из-за подозрительного звука. — Изуку, я думала, что лишила тебя доверия к людям и наивности. В таких местах постоянно происходит что-то подобное, так что не стоит удивляться, — её улыбка оставалась прежней, но едва заметно пронзительный взгляд малиновых глаз наполнился отвращением. — Это отвратительно жалко. — П-пожалуйста… Кх, — молодая девушка слегка согнулась, а затем вновь, пусть и с трудом, но выпрямилась. — Я не могу, дайте мне, пожалуйста! Я сделаю всё, что угодно! — её взгляд сияющий одержимым оранжевым был направлен на пакетик с белым порошком, который держал мужчина. — Мне от тебя ничего не нужно, кроме денег. Если у тебя их нет, то дури тебе не видать, — он демонстративно спрятал товар, а затем развернулся от неё. — Судя по всему, у тебя их нет. — Нет, стойте! — она подбежала к нему со спины и с силой потянула за одежду. — Нет, нет, нет! Я же… — Изуку тут же почувствовал, что ситуация может раскалиться до предела. — Должен ли я помогать? — задавшись этим вопросом, Мидория с неприятным чувством взглянул на свои руки. — И не сделаю ли я только хуже? — Сдохнуть захотела, грязная сучка?! — реакция на заставила себя ждать, а ситуация становилась только хуже. Дилер жёстко схватил её за руку, а второй достал нож. — Дайте… — девушка тяжело дышала. В её глазах был туман, а тело дрожало. — Мне… — нож совсем не волновал её, она желала лишь одного. — Ещё… — произнеся это слово, она покачнулась в бок от головокружения, а затем её внезапно вырвало прям на мужчину. Замах ножом прервался вскриком, а затем хлопком. В девушку был воткнут нож, а дилер, посмотрев на то место, где раннее была его рука, вырубился от шока. — Всё хорошо, я не убил его! — стиснув зубы от напряжения, Изуку перевёл взгляд на наркоманку и ужаснулся, увидев, что она собирается сделать. — Не доставай нож! — впрочем, она не слышала его и достала из себя холодное оружие. Хлынувшая кровь закрасила одежду, обрекая её на скорую смерть от потери крови. Мидория сдержал желание ударить себя ладонью по лбу. — Интересно, что тут произошло? — малиновые глаза с любопытством перевели взгляд от кровавого пятна на стене к девушке. Всё внимание на себя переняла до боли знакомая Изуку подруга.