no homo, bro

Чифую и Ханма натуралы до мозга костей. Чифую ведь не зря взахлёб читает мангу с банальным романтическим сюжетом. Не зря же перед сном представляет себя главным героем последней из прочитанных историй, мечтает о том, что станет рыцарем в доспехах для какой-то девушки. Покорит ее сердце милыми словами, подарками и поступками, причем сделает это с блестящим успехом: не зря же он столько времени готовился и перечитал десятки томов. Но увлекаться подобным для парня, который в свободное время бьёт в кровь лица, — стыдно. По крайней мере, подобное он слышал от других ребят, которые, узнав об интересах Чифую, тут же спешили вставить свои пять копеек. Часто за подобное они неплохо так получали и затыкалась, ибо Мацуно постоять за себя может, но в его голове отчего-то плотно засели чужие насмешки и колкие фразочки, брошенные вскользь ещё пару месяцев назад. И даже в своей, как, опять же, часто говорили остальные, местами феминной внешности он виноват не был. Ничего он не мог поделать со своими мягкими чертами лица, ярко-зелеными глазами и вечно очаровательно ресторанной шевелюрой, которую он перестал укладывать ровно в тот момент, когда перешёл в другую группировку. В конце концов, помимо милого личика (хотя Чифую все еще отказывался верить в то, что его, заместителя капитана второго отряда опасной банды, можно таковым назвать) у него было кое-что ещё: практически нечеловеческая выносливость и твердый внутренний стержень. Чифую был твердо уверен в том, что он гетеросексуален, стараясь лишний раз не слушать чужие замечания, которые, стоит признаться, попадали в цель. Он предпочитал жить в своем мирке, ждать ту самую единственную любовь и представлять себя героем романтической манги. И в этом он колоссально отличался от Ханмы. Шуджи же, в отличие от своего «знакомого», жил совершенно другой жизнью. Цеплял девушку за считанные минуты, пуская в ход все свое обаяние и умение флиртовать, а после бросал ее спустя пару дней. Ханма оправдывал себя тем, что не может найти ту самую. Ту, которая бы не наскучила его после первой ночи. Ту, за которой он готов бы был бегать хоть целыми месяцами, чтобы добиться ее внимания. Среди остальных он слыл ловеласом. Этаким покорителем женских сердец, и бог знает, как ему это удавалось. Не выглядел он, как слишком обходительный парень. Придурок придурком же, но, видимо, девушкам подобные кадры нравятся часто, ведь список бывших пассий Ханмы уже давно передел на двухзначные числа и постоянно пополнялся. Ему постоянно было скучно. Скучно в компании девиц, которые вешались ему на шею, стоило ему только появиться в каком-то баре. Скучно от того, что внимания противоположного пола было добиться для него слишком легко. Скучно от того, что никто не вызывал в нем дикий интерес. Но, по крайней мере, Шуджи вел такой образ жизни, что никто в его ориентации усомниться не мог. В отличие от Чифую, он не просто мечтал о девушке, а получал то, что хотел. И даже сам Ханма ни на секунду не сомневался в своем влечении к женскому полу, а свое влечение к Мацуно оправдывал тем, что этот паренёк его просто забавляет. Ведь Чифую скорчил такую смешную, по мнению самого Ханмы, естественно, рожицу, когда они случайно столкнулись на улице. Долговязый еще нашел в себе силы, чтобы улыбнуться и мило помахать ему, ничуть не задетый тем, как блондин при этом показательно закатил глаза и поспешил ретироваться, дабы не нарваться на неприятности в виде компании этого придурка. Но Шуджи такой исход их первой за долгое время встречи не понравился. Поэтому он тут же пересек улицу и поспешил нагнать Чифую, который с каждой секундой ускорял шаг и молился всем богам, чтобы того «случайно» сбила машина или еще что крупнее, ведь в этой битве он явно проигрывал. Да и выиграть тяжело, когда он сам делает один шаг, а Ханма все три. «Черт бы побрал его длинные ноги, отрежу нахуй», — раздраженно думает он, будучи уверенным в том, что еще пара секунд — и Ханма догонит его. Скажет какую-то откровенную чушь, посмеется и улыбнется во все тридцать два с таким довольным лицом, будто выдал каламбур года, хотя на деле с его губ, как обычно, слетит какая-то вульгарность, которая граничит с прямым оскорблением. — Челодой моловек… Ой, бля, — Шуджи изо всех сил постарался начать диалог нормально, но провалился сразу же, как открыл рот. Для него такого не ново. Посчитать нормальные фразы Ханмы можно на пальцах одной руки, и Чифую от него, в принципе, ничего стоящего и не ожидал: знал же этого идиота прекрасно. Знал, что уровень его интеллекта ушел в минус, и думает он явно задницей, а не тем, что надо, но дальнейшие действия парня Мацуно даже предугадать не мог. Ханме же приспичило остановить его. Схватить за запястье и резко потянуть на себя, и Чифую, не ожидавший такой подставы, корпусом падает назад. Изо всех сил старается удержать равновесие, повернуться к нему лицом, и последнее у него даже получается. Только вот делать этого не стоило. В ту же секунду, как Мацуно удается совершить такой нехитрый маневр, Шуджи снова больно сжимает его запястье. Снова тянет ближе к себе, и гравитация все-таки берет верх над блондином. Лицом он впечатывается в груди Ханмы, чувствуя, что хватка с запястья пропадает, и теперь его широкие ладони покоятся на плечах Чифую — если бы не эта мера предосторожности, они бы оба уже давно валялись на земле в грязи, и тогда без драки дело бы явно не обошлось. — Лох, чуть было не было, — вторая гениальная фраза Шуджи, которую Мацуно, честно, слышит как-то совсем отдаленно. «Я будто в ебаную мангу попал», — крутится у того в голове, пока он снизу вверх смотрит на самодовольную усмешку парня и пытается сопоставить реальность с выдуманным миром. Получается не сразу, но как только Чифую это удается, он тут же, особо не колеблясь, с размаху бьет того кулаком куда-то в солнечное сплетение. Ханма болезненно морщится — все-таки удар блондин держал и правда хорошо, и отступает на шаг. Но улыбаться не перестает — видимо, настолько был рад встрече, что ноющая боль в районе желудка и максимально недовольное лицо парня напротив ничуть не испортили его настроения. — Иди нахуй, — буквально выплевывает Чифую, но, вместо того, чтобы скорее ретироваться с места происшествия, продолжает стоять на месте и пялится на Шуджи. — Нет, не уходи, — спешно выдает тот, вновь забывая о причинно-следственной связи и о том, что в его голове был мозг, которым, по-хорошему, надо хотя бы иногда пользоваться. И Чифую остается. Сам не понимает, почему не дал Ханме на этот раз уже в нос и не ушел от греха подальше, ведь с ним связываться себе дороже, но с места он не двигается. Только глаза закатывает, когда улыбка Шуджи становится шире, а сам он, очевидно, получив зеленый свет от блондина, принимается в самых ярких — и не особо нужных — подробностях рассказывать о том, что с ним интересного случилось за последнее время. Слово за слово — и те уже сидят в каком-то кафе и пьют на удивление мерзкий кофе с не менее мерзким пирожным, которое Мацуно заказал исключительно из рекомендаций самого Ханмы. — Вкус у тебя дерьмовый, — перебивая парня на полуслове, недовольно бормочет Чифую. — Да. Поэтому сейчас из всех людей я выбрал тебя в качестве своего собеседника, — в привычной манере тянет Ханма, а потом визжит, как девчонка, когда кофе — слава богу, остывший — оказывается у него на лице. И Чифую бы больше не попадаться ему на глаза. Но он бродит с Ханмой по ночному городу уже через пару дней. Слушает его несмешные истории (но на самом деле Чифую считал их забавными, просто признаться боялся), садится на его байк и позволяет тому увести себя куда-то за пределы города, чтобы показать какое-то крутое место. И Чифую бы послать того куда подальше. Но через две недели их общения Мацуно, уставший донельзя болтовни Ханмы и прогулок, остается у него дома. Пропахшая запахом сигарет и алкоголя квартира кажется не особо уютной, но сосредоточиться на холодных стенах и неудобном диване он не может: Шуджи отвлекает его различного рода вопросами, и Мацуно, спустя столько времени, начинает на них отвечать. Чувствует, как скорлупа недоброжелательности и какой-то обиды дает трещину, когда Шуджи с на удивление внимательным лицом слушает его. Кивает как бы в знак того, чтобы Чифую не останавливался и продолжал говорить, и такой простой прием работает на блондине идеально: остаток вечера не замолкал уже он, вспоминая случаи из школы и улыбаясь тому, как Шуджи порой ловко вставлял свои шутки, которые в кой-то раз были к месту. И Чифую бы уже осознать, что их связь опасна и нелогична. Но он отвращения к Ханме больше не испытывает. Нравится ему даже то, как тот в наглую подъезжает на своем байке к его дому уже за полночь. Громко кричит прямо под его окном, и Мацуно выбегает со скоростью света — нельзя, чтобы мама проснулась и узнала, что ее драгоценный сыночек водится, с кем ни попадя, а Шуджи только рад слышать недовольное бурчание блондина и наблюдать за тем, как он сам уже смело садится на его байк. — Долго стоять будешь, утырок? — наконец, выдает Мацуно, когда заканчивает болтать о том, что он, Ханма, конченный ублюдок без личной жизни, который не понимает, что нельзя вот так орать посреди ночи. — Иду я, принцесса, не злись только, — посмеивается Шуджи, получая удар по спине сразу же, как он садится пред Мацуно и берется за руль. И Чифую бы понять, что он не в манге. Но ему кажется, что их история - лучший тайтл, когда они валяются на диване, и Шуджи резко замолкает на полуслове. В открытую пялится на ничего не понимающего блондина, пока тот лишь моргает глазками и уже боится за «друга». Он молчит уже секунд десять, такого с ним никогда не было. — Поцеловать тебя хочу. От такой реплики Мацуно на пару секунд опешил, но даже не сделал попытку отстраниться от Шуджи. Напротив, смело смотрел тому в глаза, обрабатывая полученную информацию, а парень отчего-то сам решил, что тот не против. Едва ли успел прикрыть глаза и поддаться вперед, выдыхая прямо в губы Чифую, когда тот все-таки решил открыть рот и ответить. — Пиздец ты кринж. И Чифую бы уже смириться с тем, что его жизнь круто поменялась. Но он все еще не гей. Он продолжает говорить себе эту фразу каждый раз, как чувствует губы Ханмы на своей коже. В отличие от Мацуно, опыта у него предостаточно, и он точно знает, что сделать, чтобы Чифую было хорошо. Именно поэтому он и прикусывает кожу где-то чуть выше ключицы, ведет по ней языком и усмехается, стоило тому тяжело выдохнуть и вцепиться в его волосы, оттягивая пряди. Он все еще верит в то, что жизнь сведет его с какой-то милой девушкой, когда Шуджи резким движением снимает с него футболку, опрокидывая на диван. Он спускается ниже, проводя дорожку из влажных поцелуев. Останавливается в аккурат около резинки домашних штанов и, заметив недвусмысленный бугорок, поднимает хитрый взгляд на Мацуно, заметив даже в полумраке комнаты, как тот смутился. — Ты от одних поцелуев возбудился, — тянет Шуджи так, будто бы не знал о чувствительности Мацуно. — Пошел нахуй, — выплевывает тот и хочет сказать еще пару ласковых, но все слова тонут в протяжном стоне, стоило только Ханме надавить ладошкой на его пах. И Чифую все еще не сомневается в своей ориентации. Он твердо уверен в своем влечении к противоположному полу даже тогда, когда, голый, лежит на груди Ханмы. Игнорирует клубки дыма, что выпускает тот, наполняя комнату неприятным запахом. Мацуно даже встать и уйти не может — тело болит настолько сильно, что и завтрашний день он явно проведет в его кровати без сил, а еще недели две будет прятать от мамы засосы на шее и объяснять то, где он ночевал целых четыре дня. И спустя столько времени он, наконец, говорит Ханме то, о чем думал с момента встречи с ним. — Я не гей, кстати. — А я человека вчера убил. — Что? — Что? Я думал, мы оба решили хуйню сказать. Шуджи строит нарочито удивленное и ничего не понимающее выражение лица, пока Мацуно вновь бьет его. И вновь прямо в солнечное сплетение, только уже в разы сильнее, чем в тот раз, стирая с лица парня наглую усмешку и заставляя того перевернуться на бок и закашляться. — Сам ты хуйня, — задыхаясь от внезапно нахлынувшей злости, Мацуно все-таки садится в кровати. Игнорирует неприятную боль, что расходится по всему телу, хочет уже подняться и свалить отсюда куда подальше, но ему это не удается: Шуджи обнимает того за талию со спины. Прижимается ближе и оставляет едва ли ощутимый поцелуй на оголенном плече, и ярость Мацуно резко сходит на нет. — Твоя хуйня, — сладко тянет тому на ушко Ханма, опрокидывая Чифую на кровать и закидывая на того ногу, чтобы он точно сбежать не мог. — Теперь прекращай. Ты гей. Я гей. И мы счастливы быть геями. — Кто сказал, что я счастлив, — бурчит он, но в чужих объятиях все-таки расслабляется. Да, он в открытую врет, потому что рядом с Ханмой он действительно счастлив. И плевать, что все картинки из его головы о жизни с прекрасной девушкой не сбылись. Рядом с Ханмой он все еще чувствует себя главным героем манги. Правда, самой тупой и банальной, но все равно манги. Рядом с Ханмой Чифую чувствует себя живым и любимым, и разве это ли не счастье?