Изоляция

      Светает. Лёгко-розовые лучи рассветного солнца скользят по серым панельным домам в надежде раскрасить и их, и унылые лица людей, живущих в них. Но все понимают, что этого никогда не произойдёт, хотя и греют слабую надежду, что однажды всё наладится.       Вот уже три месяца наш город закрыт. Нас просто изолировали от внешнего мира. И нет, у нас нет смертельно опасного вируса, разносящегося по всей округе с неимоверной скоростью, нет зомби, оборотней или чего-то в этом роде. Кажется, мы просто последние люди, которые помнят, что такое «радость».       Уже очень давно правительство моей страны взращивает в нас «новых людей будущего». Многие города подверглись жёсткой психологической атаке. Население почти всех городов просто зомбировали, их буквально заставили забыть обо всех положительных эмоциях. Власти выращивают бездушных машин, роботов, которые не способны к протестам, не умеют мыслить вне рамок. Нас просто делают удобными.       Волей случая наш город всё ещё живёт. И живёт почти так же, как и прежде. Но большая часть населения уверена, что это не просто так. Есть теория, что нас специально закрыли в этом чёртовом городе, чтобы посмотреть на то, как мы будем держаться, когда помощи извне ждать просто физически невозможно. Либо же нас растят, как убойный скот, чтобы впоследствии выпустить в мрачную среду других городов и наблюдать, как в глазах жителей когда-то светлого города гаснут огни надежды. В общем, для нас нет хорошего расклада. Рано или поздно нас задавят, заставят подчиниться системе, затушат слабые костерки веры в лучшее, блёкло тлеющие в душах людей.       Очередное утро я встретила на крыше старого панельного дома на окраине нашего города. Я частенько туда прихожу, чтобы посмотреть, как яркое солнце старается выкрасить мрачную реальность яркими цветами.       С крыши дома всё слишком хорошо видно. Раньше отсюда можно было увидеть, как машины мчат по трассам, как шатаются верхушки деревьев под потоками слабого ветра, как цветут поля. Сейчас же можно разглядеть только пустые многоэтажки соседнего городка, покинутого жителями. Они все бежали либо в другие города, в надежде найти спасение там, либо перебрались к нам. И я даже не знаю, что для них оказалось хуже. Я бы давно уже сдалась.       Не прошло и пяти минут моего нахождения на крыше, как из громкоговорителей раздался монотонный голос, строго заставляющий меня покинуть это место. Я уже привыкла, такое случается не впервые. Я выучила эти строки наизусть.       И вот я снова спускаюсь по лестнице, по привычке просчитывая каждую ступеньку. Снова чуть не падаю на предпоследней ступени пятого этажа. Снова пинаю тяжёлую дверь подъезда и морщусь от скрипа петель. Я давно уже думаю их смазать, но каждый раз откладываю это на потом. Кто знает, может быть, уже завтра я сюда не вернусь.       Спустя пару минут я уже в своей квартире. Тут холодно, пусто и мрачно. Возможно, мне просто так кажется, ибо на стенах всё так же висят плакаты, мягкие игрушки сидят на своих местах, а в воздухе витает ещё не выветрившийся аромат старых духов. Наверное, в другой ситуации я бы сказала, что моя квартира яркая, но сейчас я так совершенно не думаю. Всё вокруг меня словно выцвело, высохло. И даже любимая музыка уже не способна поднять мне настроение хотя бы чуть-чуть. Может быть, это и есть план властей. Нас пытаются задавить собственными мыслями о безысходности.       Не придумав ничего лучше, я улеглась на пыльный ковёр. Он, кажется, зелёного цвета. Я уже не помню.       На потолок всё так же налеплены стикеры. Откуда-то из угла на меня смотрит маленький паучок. По-моему, я уже выучила наизусть каждый уголок своей квартиры. Мне просто больше нечем заняться.       Стук в дверь. Неожиданно.       — Верон, привет, — за дверью оказался моей некогда лучший друг Алекс. — Сегодня будет казнь Демьяна.       — Что?.. — я не поверила своим ушам. — Как казнь?       — Он сбежал за пределы города. Его поймали в двух километрах отсюда.       — Ал, скажи, что ты просто шутишь… — я буквально чувствую, как по моим щекам текут слёзы. Я уже почти забыла это ощущение. — Прошу…       — Ронни, мы все себе места не находим, — Алекс опустил голову, не находя в себе сил посмотреть мне в глаза.       — Я могу хотя бы с ним попрощаться? — взмолилась я. — Пожалуйста, я же знаю, что ты можешь это устроить.       — Могу, но не даю, гарантий, что это тебе потом не аукнется, — парень помрачнел. — Ронни, ты же знаешь, всё серьёзно.       — Если не будешь помогать, так и скажи, я сама справлюсь, — я решительно сжала кулаки, не намереваясь сдаваться.       — Ну вот как я тебя одну брошу? — Алекс слабо улыбнулся. — Пошли, я сделаю всё, что смогу.       Дорога до местной тюрьмы длилась целую вечность. После изоляции города сначала пропал общественный транспорт, а затем и личные автомобили жителей. Нам попросту не привозили бензин.       — Здравствуйте. У вас в камере находится человек, приговорённый сегодня к казни, — сходу начал Алекс, как только мы зашли. — Мы можем с ним встретиться хотя бы на пару минут?       — Ну не знаю, — мужчина, видимо, кто-то вроде администратора, неодобрительно на нас посмотрел. — А вы ему кем приходитесь?       — Я его друг, а моя спутница, — Алекс кивнул в мою сторону, — его бывшая девушка.       — Извините, не имею права вас пустить. Только родственникам разрешено.       — Что, простите? — Алекс заметно напрягся. — Человека сегодня казнят, а вы не пускаете нас к нему? А если мы попрощаться хотим?       — Вот на казни и попрощаетесь, — отрезал мужчина.       — В каком это смысле? — переспросила я.       — А вы не в курсе? Это будет публичная казнь. И я вам так скажу, если хотите попрощаться, идите занимайте очередь. На площади уже толпа.       — Но мы… — попыталась возразить я.       — Всего хорошего. Не могу больше ничем помочь, — попрощался мужчина.       — Ронни, пойдём, — Алекс дотронулся до моего плеча. — Если ты действительно хочешь последний раз его увидеть, то нам стоит поторопиться.       — Иди пока без меня. Не знаю, займи мне место в очереди. У меня появились дела.       — Верон, я всё понимаю, но… — начал было Алекс.       — Ал, я всё сказала. Оставь меня. До дома доберусь сама, провожать не надо.       — Уверена?       — На все сто.       Я не помню, как добралась до своей квартиры. Не помню, как упала лицом в грязную подушку и зарыдала. Я помню только жгучую боль, разочарование, обиду, злость и бессилие. Я беспомощна, как никогда ранее.       План появился сам собой. Нетрудный, но всё же требует небольшой подготовки.       — Демьян, прости меня.       До казни оставалось буквально пару часов. У меня не так много времени.       Первым делом я набрала подругу. Та каким-то образом узнала, что казнить Демьяна будут на электрическом стуле. Что ж, всё проще, чем я ожидала.       Выбор одежды пал на последний в моём гардеробе яркий брючный костюм. Обувь мне не нужна.       Спустя всего сорок минут я уже была на площади. Посередине была огороженная площадка с самим электрическим стулом, кучей проводов и большим рубильником неподалёку. Остаётся только кое-что подправить, и мой план вот-вот осуществится.       — Ронни! — окликнул меня знакомый голос. Отлично, Алекс уже тут. — Мило выглядишь.       — Спасибо, — сухо ответила я. — Мне нужна твоя помощь.       Вкратце объяснив парню план, я стала наблюдать за его реакцией.       — Верона, ты спятила! — чуть ли не закричал Алекс. — Ты же понимаешь, насколько это безрассудно?       — Алекс, я не вижу другого выхода. Помоги мне. Это всё, о чём я прошу.       — Ронни… — голос парня начал подрагивать. — Умоляю тебя, подумай. Это того не стоит, — он не выдержал и тихо заплакал, утыкаясь носом мне в плечо. Раньше я никогда не видела его слёз.       Алекс всё же отказался мне помогать. Он до последнего верил, что я одумаюсь. Но назад пути уже не было.       Тихо прокравшись среди толпы ближе к рубильнику, я вынула из сумки небольшие ножницы и перерезала один из проводов. Всё должно пройти так, как надо.       Я не знаю, как долго мы ждали, когда на площадь приведут Демьяна. Но толпа всколыхнулась, как только увидела приговорённого. Выглядел он, мягко говоря, измученным. Нет, не физически. Он устал от всего этого. Может быть, он потому и сбежал. Если бы у него всё получилось, он был бы свободен. Но и при другом раскладе он всё равно обретёт свободу.       — Дамы и господа, — начал монотонную речь судья, пока служащие тюрьмы усаживали Демьяна на стул. — Все мы собрались здесь, чтобы лицезреть казнь одного из самых опасных преступников этого десятилетия. Как вам известно, он…       Дальше я уже не слушала. Я пробиралась сквозь взволнованных людей ближе к перегородке. Я должна увидеть Демьяна.       — Ронни, — перехватил меня по пути Алекс. — Пожалуйста…       — У меня нет выбора, Лекси, — я вымученно улыбнулась. — Прости меня.       До исполнения приговора осталось буквально пару минут.       Всё же сумев пробиться ближе к Демьяну, я остановилась у самой перегородки, всматриваясь к пристёгнутому парню. Он не опускал глаз, а наоборот, смотрел в глаза каждому здесь находящемуся, словно вытаскивая из глубин душ людей веру в светлое.       Я встретилась с ним глазами. Тот слабо улыбнулся, и по его щеке побежала слеза. Я не умела читать по губам, и расслышать то, что он мне говорил, я не могла. Но его глаза говорили за него.       — «Я люблю тебя, Ронни. Прости меня за всё».       — Итак, приговор вступит в силу через пять, четыре… — начал отсчёт судья.       Буквально за секунду я перелетела через перегородку и со всех ног понеслась к Демьяну.       — Три… — продолжал не заметивший ничего судья.       — Ронни! — раздался истошный крик в толпе. — Пожалуйста!       — Две…       — Демьян, прости меня… — только и успела прошептать я, подбегая к парню. — Не бойся, прошу, всё будет хорошо…       — Один… — судья закричал. Он всё же заметил, что что-то не так, но времени исправить положение у него не было.       — Я люблю тебя, — последнее, что я успела сказать парню, прежде чем перехватить оголённый провод и получить разряд тока. Вспышка. Боль. Странный привкус во рту. Я всё ещё слышу крики. Сквозь пелену я успела разглядеть несущихся ко мне охранников и плачущего Демьяна.       — Всё будет хорошо.

***

      Я снова просыпаюсь в слезах. Вскакиваю с кровати и подбегаю к окну.       Светало. По стенам многоэтажек скользили розовые лучи солнца.       В дверь раздался стук.       И я молилась, чтобы это был кто угодно, но только не Алекс. Я не переживу это снова.