Там, где догорают отблески заката

      Такаши нельзя было назвать слабым. Хоть он ни разу за свои двенадцать лет не переступал порога школы боевых искусств, махать руками умел, стойко демонстрируя базовые навыки рукопашного боя.       Даже если кулаками не всегда попадал в те места, куда примерно собирался целиться, несмотря на пропуски чужих ударов, держался он неплохо, но… недолго. Все же то, что ему удалось применить некоторые легкие приемы, когда-то подсмотренные в одной из передач по самообороне, не делало его хорошим бойцом и не могло привести к желаемой победе. Эта безрадостная истина омрачала настроение, сводя на нет все его шансы выпутаться из положения, в котором он оказался.       Мицуя пропускает еще несколько ударов. Не быстрых, но достаточно сильных, что от прилетевшего в челюсть кулака в глазах сверкает вспышка и Такаши резко прикусывает щёку изнутри, почувствовав во рту привкус крови. Пятится назад, качнувшись, и на короткий миг теряет ориентацию в пространстве.       Спонтанная встреча с Дракеном подтолкнула его на чёткое решение стать тем, кем никогда не думал становиться. Образ и характер Рюгуджи настолько вдохновили, что, несмотря на упреки матери и ее категорическое неодобрение внешних изменений, несколькими днями ранее Такаши все же посетил салон местного тату мастера, без колебаний разделив свою жизнь на «до» и «после». Он знал, что однажды придется с нападками столкнуться, но это никак не отменяло того факта, что он проигрывал, явно переоценив свои способности.       Мицую сильнее оттесняют в темную глубину переулка, тощими телами перекрывают пути к отходу, все дальше загоняя в тупик. Пахнет плесенью и гнилью. Мусор сгрудился у стены, а под ногами скрипят мелкие железки и щепки.       Такаши отшатывается в сторону, и один из противников, воспользовавшись его секундным замешательством, толкает в плечо, отчего Мицуя, теряя равновесие, спиной падает на мусорные пакеты. Такаши морщиться, лопатками пребольно стукнувшись обо что-то твердое. Чуть повернув голову он замечает, что предмет, на котором практически лежит — одинокий подлокотник старого дивана, сквозь обшарпанную обивку которого торчит занозистый деревянный скол. Что же, ситуация не такая безвыходная, какой может показаться со стороны. А если точнее, силы на то, чтобы навалять этим тринадцатилетним хуесосам имеются — по крайней мере, Мицуя на это надеется.       Такаши растирает ноющую от боли скулу и хмурит брови, размазывая грязь и кровь в уголке губ. Огонь в глазах не теряет, медленно, но твердо поднимаясь на ноги.       Мицуя хоть и не приемлет насилие, люто не одобряя жестокость и предпочитая по возможности не влезать в какие-либо конфликты или разборки, сдаваться не собирается — о таком даже думать не смеет, — прикладывая титанические усилия, чтобы оставаться в сознании до самого конца. А конец наступит лишь тогда, когда, убрав куда-нибудь подальше упрямство, он позорно отступит, либо в худшем — вырубится здесь и сейчас.       Первое, что замечает Такаши, поднявшись с земли, так это то, что ноги его почти не держат, и стоит он, кажется, на одной только силе воли. Ссадины, синяки расцветают на теле фиолетовыми цветами, придавая не самый лучший вид, а усталость и резкая боль в суставах заставляют прикладывать немалое упорство, чтобы снова не упасть. Он шумно выдыхает, чувствуя, как такое простое действие забирает силы.       — Ты чё, блять, гопника из себя строишь? — от чужого писклявого голоса неприятно звенит в ушах. — Слышь, зачем ты вообще татуху себе набил?       Долговязый бритоголовый парень, вольготно спрятав руки в карманы широких штанов, делает длинный шаг вперед, останавливается перед Такаши и нависает на ним скалой, смотря сверху вниз. Двое его дружков, ранее получившие свои заслуженные удары по морде от Мицуи, быстро прячутся за спиной своего предводителя, на что тот с презрением цыкает, плюнув короткое «слабаки». Эти двое действительно оказались не такими сильными и крутыми, какими представлялись вначале. Такаши без проблем уложил бы этих двоих, если бы не их лидер, оказавшимся умелым бойцом.       — А я смотрю, ты еще то быдло без мозгов, раз несешь подобную хуйню, — на язвительный ответ у Такаши сил хватает, хоть и понимает, что этим только провоцирует противника на агрессию.       И Мицуя не ошибается, когда тот худыми, но сильными пальцами резко хватает его за короткие волосы на макушке, и Такаши кривит губы от пронесшейся электрическим разрядом боли, чувствуя, что больше не в состоянии сопротивляться.       — Эй, шпанье! — ровный голос будто выводит всех из ступора, вынудив одновременно повернуть головы на высокую фигуру, заслоняющую чарующий багрянец заката. — Вы чё, забыли, кому принадлежит этот район? — хватка на волосах Мицуи вдруг слабеет, и стоящий рядом парень, мощно развернувшись, быстрым движением вперёд применяет круговой удар ногой по голове, чтобы в миг отправить противника в нокаут.       Такаши, шурша пакетами под боком, без сил оседает на грязную землю, молча наблюдая за разворачивающейся перед глазами сценой. Видит, как порой подростковые, казалось бы, обычные драки превращаются в кровавую бойню, где преимущество получает тот, кто больше любит хаос и насилие.       Невесть откуда появившийся парень размахивает деревянной палкой так легко, будто в руке у него пенопласт, будто его не заботит, что он может серьезные травмы или выбить кому-то пару зубов. Глаза его нездорово полыхают, а с губ не сходит дикая улыбка. Ясно одно: драки неистово его будоражат, вызывая небывалый восторг.       В мире полно безумцев, но Мицуя впервые сталкивается с настолько неуравновешенным человеком, для которого чужая жизнь не имеет ровным счетом ничего.       Бритоголовый парень так и не смог нанести ему хотя бы один, точный удар, но он хотя бы продержался больше трех минут, в отличие от его дружков, несмотря на страх снова быть избитыми, решившие вступиться за предводителя и сразу получившие точные удары палкой по голове.       Такаши, все еще сидя на холодной земле, невольно дергается, когда незнакомец, расправившись с этими отбросами, вдруг приближается и опускается перед ним на корточки, до этого бросив палку рядом.       Мицуя моргает и, как ни странно, ведет себя спокойно. Взгляд не отводит, открыто разглядывая его, словно перед ним редчайшая находка, которую за отведенное, небольшое время нужно тщательно изучить и запомнить.       День близится к концу, а вокруг начинает заметно темнеть. Фонарные столбы мигают неярко, но алеющее небо светит достаточно, чтобы заметить капли крови на чужом лице, и такие же как у самого Такаши чароитового цвета глаза, в которых мелькает интерес.       — Что? — нагло усмехается тот. — Нравлюсь?       Мицуе понадобилось еще несколько секунд, чтобы быстро отвести взгляд и поспешно кашлянуть в кулак.       — Еще чего. Я не педик.       Стало вдруг неловко, но Такаши удивляло другое: почему он все еще в сознании? Мицуя был уверен, что его тоже вырубят сразу после того как расправятся с остальными.       Такаши резко вздрагивает, когда чувствует прикосновение чужой теплой ладони к выбритой части головы и лысиной ощущает обжигающий холод кольца на большом пальце.       — Красивая татуировка, — подмечает тот с легкой улыбкой, и Мицуя с удивлением думает, что он пока единственный, кто сказал подобное.       — У тебя тоже ничё так, — озвучивает первое, что приходит в голову, кивнув на темные узоры, выглядывающие из-под белой футболки, поверх которой накинута олимпийка, съехавшая с плеч.       И снова между ними наступает молчание, за которое Такаши пытается понять, к чему вся эта беседа и что именно от него ждут.       — Даже спасибо не скажешь?       — Хех, — откуда такая самоотверженность и энергия Такаши и сам не знает, — вряд ли ты побил этих уродов, чтобы спасти меня. Ты ведь гопник, да? Наверняка состоишь в какой-нибудь банде. Думаю, этим районом заправляешь либо ты, либо кто-нибудь из твоих знакомых. Поэтому ты здесь, чтобы расправиться с теми, кто решил устроить разборки на вашей территории. Так что звиняй, но я ни за что не поверю в твое благородное намерение помочь мне.       — О, вот как? — странно растянув слова, склоняет голову набок. — А что если это наша не первая встреча? Что если я здесь, чтобы действительно тебя спасти?       — Э? Чего?       — Как тебя зовут? — резко переводить темы он умеет.       — Такаши, — на автомате отвечает тот. — Мицуя Такаши.       И парень, более ничего спрашивая, убирает руку с лица Мицуи и выпрямляется.       — Но, — быстро останавливает его Такаши, пальцами резко схватив за ткань его джинсов, — спасибо.       Неважно кто, каким образом и для каких целей, но его все-таки спасли. А родители всегда учили быть благодарным.       Мицуя улыбается, и Ран надолго задерживает взгляд на нем, а потом смотрит на последние отблески заката, постепенно догорающие в темнеющем небе.       — Такаши, да? — задумчиво пальцами крутит на запястье браслет из красной нити. — Я… очень жадный человек, — внезапно отдергивает руку, словно уколотый, перестав теребить плетения, и смотрит на Мицую через плечо. — Думаю, твоего «спасибо» мне будет уже недостаточно.