Волны морские манили к себе.. так в их объятиях остался на дне.

Яркое солнце приглядывало сквозь узор на занавесках, слепя глаза. Миша улыбнулся, чувствуя приятное тепло рядом. Саша безмятежно дремал и, кажется, у Москвы теперь есть время полюбоваться прекрасным лицом, чувствуя умиротворение от мерного дыхания рядом. Миша всегда думал, как же вышло, что ему так повезло. Человек без имени и фамилии, без рода, но сколотивший приличное состояние, попросил руки у прекрасного юноши голубых кровей. Москва добился всего, чего хотел, но вскоре дорогие безделушки стали привычными, веселая жизнь богатого человека приелась, а потому он вздумал отправиться в путешествие. Город Н., куда он приехал, был достаточно спокойным и тихим, люди здесь предпочитали проводить время за книгой и чашечкой чая, обсуждать на семейных ужинах соседей и свежие сплетни, вести спокойную, размеренную жизнь. Тут он провел несколько месяцев, в надежде отдохнуть от суеты и взять перерыв. Лениться целыми днями ему быстро наскучило, потому в один солнечный день он отправился в порт, который находился чуть дальше от города, чтобы не мешать своим постоянным шумом людям. Там Миша и встретил его. Глаза, холодные и острые, серые, как тяжелые свинцовые тучи, особенно подчеркнутые аристократической бледностью худого лица, с тонкими изящными чертами. В форме, которая идеально сидела на фигуре, молодой человек сошел с корабля. Москва понял, что пропал. Это был мгновенный, мимолетный всплеск чувств, который перевернул всё его нутро. Будто он не дышал никогда, а тут набрал полные легкие свежего холодного воздуха. Да, так они и познакомились. Миша мог говорить с этим человеком на любую тему, он, казалось, знал все. Многое повидавший капитан корабля М. знал о том, что происходило во всем мире, успел встретить море людей и, в отличии от других, с ним никогда не было скучно. Саша прекрасен. Его улыбка заставляла сердце Москвы наливаться теплом, вздрагивать, останавливаться и снова идти с бешеной скоростью. Ради радостного взгляда этих серых глаз, Миша не жалел состояния на драгоценности, прекрасные сабли или дорогие одежды. Несколько лет он терпеливо ухаживал, но боялся, что его происхождение может стать преградой. Вот, в один день, Москва написал очередное письмо, которое было маленькой каплей в море, среди всех переписок, которые он хранил в своей памяти. Каждое письмо от Петербурга он берег и много раз перечитывал. Миша знал, как сильно молодой красноречивый и острый на язык капитан любит море, и искренне поражался такой странной привязанности. Синие волны были для Саши роднее земли, он писал, как они манят его, как он любит отправляться в дальние плаванья, как штурвал под его пальцами заставляет чувствовать себя свободным и бесконечно счастливым. Это вдохновленное выражение лица Москва никогда не видел у него после какого-то дорогого подарка или интересной истории. Миша ещё тогда понял, что не станет единственным для Саши, ведь сердце последнего от начала и до конца принадлежало водам океана, казалось, что он только этим и жил. Но Москва и не против, тогда он лишь надеялся, что в этом сердце найдется и небольшое место для него. Спустя время, в одну из бесконечной череды их встреч, Миша завязал глаза Петербургу и аккуратно повел за собой. Любопытно-заинтересованные вопросы заставляли чувствовать себя довольно. Сняв повязку, Москва открыл взору Саши огромный прекрасный корабль. Он будто блестел, чуть качаясь на волнах. Лучшие мастера изготавливали его долгое время, ещё после первой встречи Миша сделал заказ, зная, что этот вечер когда-нибудь наступит. Да, пожалуй, только тогда он смог увидеть то самое выражение лица. Тот самый немного удивленный, но полный страсти, любви, желания и предвкушения взгляд. Москва рискнул. Он сделал предложение, поставив на кон всё. И… Петербург согласился. Миша никогда не забудет тот поцелуй в порту. Обжигающе-горячий, такой, словно Москва был океаном, а Саша странником в далекой пустыне. Так они и поселились здесь. Огромное и роскошное здание не произвело должного впечатления, Петербург хотел быть рядом с любимой стихией, а потому Миша купил ещё один домик уже на берегу моря. Они проводили много времени вместе, встречали рассветы, распивали любимое Сашей красное вино и целовались смотря на бушующие волны. Жизнь шла своим чередом, но Москва знал, что так будет недолго. Он видел, как с каждым днем жажда океана поглощает его возлюбленного. Жадные взгляды, которые Саша бросал в сторону далекого горизонта с каждым с днем всё чаще привели к тому, что Миша решил — пора. Так они договорились о том, что Петербург будет отплывать в свои странствия, а Москва в это время станет решать дела. Это помогло на несколько лет, но позже Мишу стало несколько раздражать это отчаянное увлечение. Его торговля расширилась, он поставил правильных людей на правильные месте, тщательно смазывая все шестеренки в идеальном механизме, лишь изредка помогая ему работать и решая только самые важные вопросы. Это привело к тому, что дел у него почти не было, а отъезды на долгие месяцы стали мукой. Особенно от того, что письма из странствий шли долго и Москва переживал, зная, что море настолько же прекрасно, насколько и опасно. Так случился первый скандал. Саша был без ума влюблен в корабли. Морские волны для него за годы стали роднее, чем земля. Они долго и жарко спорили, с криками и разбитой об пол посудой, но Саша, хоть и обиделся на неделю, всё-таки обещал не выходить больше в море. И действительно, не прикасался к штурвалу все пять лет после того дня. Разве что выходил, бывало, под покровом ночи, думая, что Миша спит, к берегу темных волн, долго смотрел на них и слушал шум прибоя. В тот день, день, когда Петербург отказался от своей главной страсти, Миша понял, что вместо маленькой частички в сердце возлюбленного он, оказывается, занимает больше, чем Сашено обожаемое море. Это так обрадовало и удивило, что счастье переполняло его до сих пор, спустя столько времени. От воспоминаний отвлекло шевеление. Петербург потянулся и улыбнулся своей ослепительно-прекрасной улыбкой, которую готовил лишь для Москвы и своего горячо-любимого океана. Глаза, наполненные щемящей нежностью. Смотря в них, Миша видел проливные дожди, тяжелые серые облака, свежесть после долгого ливня летом. Немного смазанный утренний поцелуй заставлял тепло разливаться от сердца по всему телу. —Доброе утро. Саша зевнул и, потянувшись, ответил, растягивая гласные. —Доброе.. Петербург уже собрался вставать, но Москва притянул его за талию и нежно поцеловал в шею. Саша тепло рассмеялся, не сильно оттолкнув. —Прекрати, нам пора вставать, кажется, ты хотел сходить в новое место на завтрак? —Я позаботился об этом заранее и его уже принесли. Кажется, у меня есть более интересная мысль по поводу времяпровождения… Он ещё раз поцеловал Петербург, на этот раз чуть более горячо. —Ну, раз так, как насчёт пикника на пляже? Мм?.. Саша потерся носом об шею Миши и обнял, зарываясь руками в светлые, как солнце, волосы. —Думаю, что я с радостью. Москва ещё раз улыбнулся и приблизился, в надежде продолжить поцелуй, но Саша отвернулся и хитро посмотрел, на что Миша поднял бровь. —Так мы ничего не успеем до наступления жары, пойдём скорее. И действительно ушёл, напоследок чмокнув в щёчку. Спустя час, с прерываниями на поцелуи и долгие объятия, а также полные нежности переглядки, они таки-вышли из дома. Теплое солнце приятно грело, ветер с моря щекотал волосы и красиво шевелил Сашины тяжелые кудри. Медленно жуя булочку, Москва наблюдал за умиротворенным взглядом Петербурга, блуждающим по горизонту. Через несколько минут он аккуратно провёл пальцами по подбородку и чуть надавил, молчаливо попросив Сашу повернуть голову. Тот непонимающе посмотрел, но через секунду улыбнулся и притянул Мишу к себе, положив голову того на колени и нежно поглаживая. От Петербурга пахло сладкой выпечкой, чем-то древесным и легкой лимонной ноткой. —Саша? —Мм?.. —Ты в порядке? Я знаю, как сильно ты любишь море и… Саша улыбнулся нежно и посмотрел с огромной любовью в своих серых глазах. —Я люблю тебя, Миш. Я никогда тебя не покину. Москва должен был почувствовать ответную любовь, но вместо этого неожиданно пришло чувство дежавю. Будто он слышал эту фразу миллионы раз, будто проживал этот день не впервые. Миша знал, что сейчас Петербург медленно приблизится, знал, что после этого он поцелует его в лоб, чувствовал, что все происходящее ускользает сквозь пальцы, что картинка размывается и он отчаянно пытался ухватиться за оставшиеся фрагменты. Но Саша таял и растворялся. Москва вздрогнул и посмотрел на лимонный чай в кружке, который, видимо, уже давно остыл. Неужели Миша просидел здесь всё утро? Он медленно оглянулся. Интересно, куда ушёл Саша. Встав, он отправился осматривать дом. Все вещи были покрыты пылью, даже та самая сабля, которая была у Петербурга любимой. Он бы никогда не оставил её в таком состоянии. Что было ещё страннее, абсолютно все вещи Саши лежали так, словно их очень давно никто не трогал… Покрытые пылью, не убранные, они просто лежали, словно ждали, пока их владелец опять войдет в комнату и, как ни в чём не бывало, возьмет саблю и станет любоваться острым лезвием. Вернувшись на кухню, Миша увидел письма, лежащие на столе и незамеченные им ранее. Ужасно потертое, будто кто-то перечитывал его много раз, было самым первым, которое он взял. Москва сразу узнал почерк любимого. «Доброе утро, Мишенька! Я оставил тебе твой любимый завтрак! Булочки с голубикой, которые ты так любишь и лимонный чай. Надеюсь, ты не слишком рассердишься, но я обещаю, что это в последний раз! Я услышал, что недалеко открылось место, где изготавливают потрясающее оружие. Говорят, лезвие у этого мастера сделано с помощью нечистых сил — настолько острое! Я отправлюсь туда на своем корабле, который ты подарил. Мой М. нуждается в использовании, да и руки совсем отвыкли от штурвала. Я скучаю по морю, скучаю по его шумным волнам, скучаю по бесконечному простору, по ветру, дарующему свободу. Знаешь, загадочный океан и лазурный цвет его вод всегда напоминал мне твои глаза. Уплываю на три дня и скоро вернусь, не сердись, С бесконечной любовью, Твой Саша». Миша вспомнил. Горячие слёзы катились по его лицу, обжигали щёки и падали на пол. Три дня растянулись на десять лет долгого ожидания. Каждый день он надеялся, что Петербург вновь нежно посмотрит на него и поцелует. Улыбнётся утром и Москва опять скажет, как сильно любит его. Миша готов был отдать Богу что угодно, лишь бы вновь обнять его. Провести носом по каштановым кудрям, заглянуть в серые глаза, переплести пальцы рук и ощутить тепло родного тела. Москва ждал бесконечно долго, каждый день приходя в порт, в надежде увидеть блестящий на солнце своим великолепием корабль и его красавца-капитана с самой яркой улыбкой. День за днем он приходил и ждал. Раньше люди его спрашивали, чего он ждёт, говорили, что тот корабль утонул, потерпев кораблекрушение, но со временем перестали и просто привыкли, приняв его за сошедшего с ума от горя человека. В первый день, прочитав записку, Москва был так зол, ужасно зол. Петербург уплыл не прощаясь, даже не дав поцеловать его перед странствием. Миша просто проснулся и вместо утреннего объятья его рука почувствовала лишь воздух. Так продолжалось ужасно долго. Целую вечность. Он не верил, что Саша ушёл. Петербург обещал не покидать его. Обещал, но всё равно отправился в море. Так и остался в объятиях любимых волн, на дне. Миша скучал… Хотелось вновь почувствовать теплоту в сердце, вместо ледяной пустоты. Хотелось согреть Сашу, ведь в море, наверное, холодно… Хотелось оказаться в том мире, чтобы наконец увидеть прекрасное лицо, чарующую улыбку и серые глаза, пленившие с первой встречи. Москва больше не мог просыпаться и чувствовать пустоту там, где её не должно быть. Не мог заваривать лимонный чай, постоянно думая о том, кто его так любил, что постоянно им пах. Не мог ставить две чашки и две порции на стол, зная, что они так и останутся никем не тронутые. Не мог смотреть на море за окном, вспоминая теплые руки, проводящие по волосам на берегу. Не мог видеть одиноко оставленные в углу теплые тапочки, которые он не трогал с того самого дня. Не мог есть горячие булочки с голубикой, не думая о том, у кого получалось готовить их лучше всех. Мише нужен Саша. Нужен как воздух. Без него он задыхается. Москва взял письмо с собой и вышел из дома, закрыв дверь и напоследок глотнув холодный чай. Начался дождь и людей на улицах города не было. Миша медленно шёл, оглядываясь, чтобы посмотреть по сторонам. Вот место, в котором Петербург обожал покупать свежую выпечку. Говорил, что пекарь готовит с душой, оттого она и вкусная. Вот улица на которой они впервые поцеловались. Саша тогда был ещё красивее обычного, раскрасневшийся и счастливый. Вот лавка ювелира, который научил Петербург делать кольца. Тот одно время увлекался этим делом и его первое творение сейчас на безымянном пальце Москвы. Впоследствие Саша часто пытался заменить его на другие, которые лучше по его мнению, но Миша не давал и отчаянно берег своё кольцо, никогда не снимая. Так Москва дошел до места, куда он изначально направлялся. Воспоминания накрывали его огромной лавиной. Именно сюда он привел Петербург после их первой встречи. Скала, возвышающаяся над морем на много метров, откуда открывается прекрасный вид на горизонт и волны, бьющиеся о берег. Здесь они вместе встретили свой первый рассвет. Сюда ходили провожать закаты. Столько взглядов, столько прикосновений, столько мыслей, чувств и воспоминаний. Мише больно. Потёртое письмо вылетает из огрубевших пальцев и мягко улетает со скалы, подхваченное ветром. Москва наблюдает, как тоненький листочек бумаги опускается в море и сжимает кольцо. Миша смотрит на море, на серые тучи. Глаза застилают капли дождя. Он вспоминает взгляд одного человека, подобный этим хмурым облакам. Человека, влюблённого в море, в его волны и корабли. Человека, которого Москва любил больше жизни и знал, что это было взаимно. Миша смотрит вниз и видит пену, мягко бьющуюся о камни, а потом плавно растворяющуюся. Москва устал. Прошло десять лет. Он хочет к Саше. Хочет согреть его, обнять, отдать всё тепло, которое у него осталось. Если Петербург не плывёт к нему, то он сам до него доберётся, чтобы мягко поцеловать, услышать родной голос, сказать, как сильно любит. И Миша делает шаг вперёд. Воздух приятно обволакивает. Вот оно, то чувство свободы, о котором когда-то говорил Саша, да?.. Резкая боль от удара с водой приносит почти облегчение, выбивая воздух из легких. Он смотрит, как пузырьки воздуха улетают к поверхности, сменяясь солёной водой. Москва задыхается, его тянет вниз, куда-то далеко-далеко. Миша погружается в сон, последней картинкой перед которым был прекрасный юноша, сумевший украсть сердце у Москвы, когда тот уже думал, что его нет.