Герань

Свет и отчаянные крики заполонили замок. Внизу раздался грохот десятка ног. Хлопнула дверь начальника гарнизона. Боэльдье вжался в стену, чувствуя, что холодеет. Марешаль! Проклятье!.. Времени не оставалось ни на что. Выхватив «Сент-Этьен», капитан прислушался к шуму. Сначала проскользнуть в чертову дверь... затем в окно... а дальше через крышу — и... — Halt!.. В него смотрело дуло револьвера. Одинокий офицер — видимо, спешивший к коменданту — тяжело дышал, поглядывая на них обоих. Кажется, он решил, что беглый француз взял фон Рауффенштайна в заложники. Что же... тогда наверх. Два револьвера покачивались друг напротив друга. Боэльдье медленно, невыносимо медленно отходил назад. Если удастся нырнуть за изгиб лестницы, он почти спасен. Почти... спасен. Офицер сорвался первым. Рука с оружием метнулась вверх. Время замедлилось, как тогда, в кабине «Ньюпорта». Боэльдье сжался, почти чувствуя пулю в груди. Грохот выстрела смешался с сильным толчком. Капитан влетел в стену; локоть пронзила резкая боль, и он пальнул не глядя. Чей-то истошный стон и шум падающего тела привели его в чувство. Стрелявший офицер лежал на каменных ступенях. Чуть выше, рядом с капитаном, лежал фон Рауффенштайн. — Господи, Отто!.. Упав на колени, Боэльдье подхватил немца. Багровое пятно неумолимо расплывалось на мундире. — Отто... Рауффенштайн его не слышал. Веки слабо подрагивали на глазах. Боэльдье откинул голову, издав хриплый стон. Все терялось, гибло, растворяясь в криках и громовом стуке сапог. Спустя целую вечность Боэльдье пришел в себя. Рука саднила, но не была сломана. Подхватив немца под плечи и колени, он попытался встать. Мышцы пронзила боль; фон Рауффенштайн был чуть выше его и тяжелее. Молясь о том, чтобы не упустить его, Боэльдье сделал шаг вниз. Проклятая лестница плясала перед его глазами. Ступени казались невыносимо крутыми и узкими. Пот катился градом, ослепляя Боэльдье. Колени подгибались; он держался из последних сил. Дверь начальника гарнизона была открыта. В просторном кабинете не оказалось никого. Толкнув вторую дверь спиной, Боэльдье внес немца в комнату и опустил на постель. Тот едва дышал; кровь выходила из раны слабыми толчками, вторя ударам сердца. Схватив трубку телефона, капитан хрипло выкрикнул: — Kommandant!.. Hier!.. Arzt!.. Дежурный на другом конце ругнулся и прервал звонок. Вызвать врача было единственным, что мог сделать Боэльдье. Сунув подушку под шею коменданта, он нервно закрыл рану обрывком простыни. — Прощайте... Прижавшись губами к влажному лбу немца, Боэльдье нырнул в окно.