Два билета из красного картона

В конце октября, за два месяца до дня рождения Които, Цукишима привычно разбирает накопившуюся за день почту, сортируя её в три стопки: мусор, корреспонденция по работе и личная переписка. Первая стопка, как и обычно, получается толще всего, во второй копятся отчеты и несколько рапортов, по почерку которых он уже на глаз может определить то, что там будет написано, и всего одно письмо в третью - но оно от матери Които, и его он кладет на самый верх отобранной пачки перед тем, как тихо постучаться в знакомую высокую дверь. Които сидит за пустым столом и читает газету, все дела закончены и, по-хорошему, Цукишиме уже стоит ожидать увольнения на сегодня, но он решает задержаться - Които может решить ответить на письмо из дома прямо сейчас. Поэтому он возвращается за свой стол, прикрыв дверь, и разбирается с мусорными буклетами, связывая их в упругую пачку, чтобы отнести ее в переработку по дороге до казарм. Проходит буквально несколько минут, когда дверь резко открывается и Които выглядывает из-за нее, на его лице широкая, теплая улыбка, а глаза взволнованно блестят. - Зайди ко мне! - и он тут же исчезает, даже не закрыв дверь. Коротко вздохнув, Цукишима делает последний узел на веревке, связывающей пачку с будущей макулатурой и возвращается в более теплый и светлый кабинет Които. Здесь, помимо прочего, есть и камин, который Които любит держать зажжённым с самого начала холодов и до поздней весны, объясняя это тем, что скучает по более теплому климату родины. Теперь это действительно не проблема - у других лейтенантов намного более широкие запросы, и Цукишима, к своему удивлению, в какой-то момент начинает называть Които нетребовательным, пусть даже это и касается только вопросов комфорта на рабочем месте. Които уже ждет его. Так и не сев обратно за стол, он стоит перед ним, облокотившись бедром, и внимательно рассматривает две красные полоски плотного картона у себя в руках. "Билеты" - догадывается Цукишима и терпеливо замирает, дожидаясь дальнейших распоряжений. Дверь за его спиной тихо стукает замком о скважину и Които поднимает взгляд - его темные глаза теплые, глубокие, как хорошо сваренный дорогой кофе, Цукишима привычно сглатывает тут же наполнившую рот слюну. Это всегда происходит так - по вечерам, когда кроме них в здании почти никого не остается, и сдержанный рабочий мир постепенно отступает, перекрытый душистым запахом горящих поленьев и удушливой теплотой, от которой начинает слегка кружиться голова. - Моя матушка решила поздравить меня заранее и прислала два билета на прекрасное шоу! - Които протягивает ему билеты и Цукишима инстинктивно берет их, дорогая бумага ощущается в пальцах абсолютно по-другому - не так, как грубые листы постоянных отчетов и тонкий, почти просвечивающий пергамент мусорных бланков. Билеты оформлены на европейский манер, буквы выведены золотой краской, Цукишима проводит по ним большим пальцем - гладкие и прохладные. "Вальс на большой сцене" - он вдумчиво вчитывается в остальную информацию, уже начиная планировать в голове несколько дней отпуска для Които, когда удобнее будет заказать для него билеты на поезд и прочую сопутствующую документационную мороку. Не будь это подарком на его будущий день Рождения, уместность отпуска могла бы встать под вопрос, но это особенное время для Които, он всегда придумывает что-то интересное, поэтому Цукишима уверен, что все произойдет именно так. - Поздравляю. Это определенно будет увлекательно. - Кито понадобилось семь месяцев для того, чтобы переучить Цукишиму не быть настолько официальным в общении с ним, когда они наедине, и пусть сам Цукишима все еще иногда ощущает внутри себя чувство глубокой неправильности от подобного, он подчиняется. - Да! Я подберу нам костюмы, мы, конечно, будем только смотреть, а не танцевать, но я давно хочу увидеть тебя в чем-то не военного покроя. - Които звонко хлопает по столу, а затем приходит в движение, начиная суетиться, расхаживая по кабинету. И пусть его волосы немного отрасли за последние годы, стрижка все еще позволяет увидеть часть его покрасневших ушей. - Меня? - сквозняк подхватывает жар от камина, клубящийся у пола, и кружит его вокруг Цукишимы. Замерев, он смотрит на продолжающего расхаживать по кабинету Които, и чувствует, как теплеет лицо. Это... не первое подобное мероприятие, на которое Които вопреки ожидаемой спутницы приводит Цукишиму, представляя его как верного друга, но к этому все еще трудно привыкнуть. - Конечно тебя, Цукишима. Танцы - это всегда невероятно, я буду рад показать тебе это. - Които наконец останавливается перед ним, решительно замерев, и смотрит прямо в глаза, слегка нахохлившись. В свои двадцать шесть иногда он все еще выглядит невероятно молодо в каких-то моментах, особенно когда волнуется, Цукишима чувствует невероятный зуд в ладонях - их так хочется положить на чужое теплое, взволнованное лицо и притянуть к себе. Что будет дальше Цукишима никогда не фантазирует, уже даже это - слишком самонадеянно даже для мыслей, но он ничего не может с собой поделать. Жар кабинета привычно плавит его мысли вместе с волей, и он покорно прикрывает глаза, соглашаясь даже без споров. Които невозможно отказать, когда он такой, невозможно в принципе - но эту тайну Цукишима собирается сохранять до последнего вдоха. - Я займусь организацией поездки. - Он протягивает билеты обратно Които, и когда тот забирает их, его указательный палец пробегает по костяшкам руки Цукишимы. В груди Цукишимы тоже есть свой разожжённый камин - и огонь в нем ревет так сильно, что он даже не застегивает верхний плащ по дороге до казарм, настолько ему жарко. *** Вечер танцев проходит замечательно - Цукишима запоминает красивую музыку, живой оркестр, синеву пышных платьев танцующих девушек и то, как свечи отражаются в глазах Които, делая их похожими на звездное небо. Вернувшись к работе, спустя несколько недель Които приносят большую коробку, обернутую в несколько защитных слоев одеял, которую Цукишима предусмотрительно оставляет вначале на своем столе. В ящике оказывается новый патефон, а утром следующего дня приходит коробка поменьше - с пластинками. Поздним вечером того же дня Които зовет его помочь сдвинуть диван и стол к стене чтобы освободить больше места. Цукишима осторожно переставляет мебель, помогает настраивать патефон, выбирает про просьбе Които пластинку, ориентируясь по самой красивой обложке и не имея абсолютно никакого понятия что скрывают под собой названия, написанные на них, и с каждой минутой чувствует себя водой в чайнике, поставленным на огонь, которая медленно, но неотвратимо нагревается. Които удивительно молчалив - он смахивает с пластинки пылинки специальной кисточкой, что идет в комплекте, опускает иголку на начало и заводит механизм. Тот с шумом вращается, и, стоя в стороне, Цукишима чувствует, будто комната вокруг мерцает вместе с огнем в камине. Закончив, Които не опускает иголку на пластинку - вместо этого он подходит к Цукишиме, пружиня шаг, и замирает напротив. Молчание густое и сладкое, как цветочный мед, Цукишима пробовал его всего однажды, но запомнил и сохранил в себе как что-то светлое и драгоценное, как и память об остальных подарках Които. Тот всегда выбирает для него что-то удивительное, и Цукишима действительно начинает ждать праздники с нетерпением. - Я хочу пригласить тебя на танец. - После всех этих приготовлений это вполне очевидно, но Цукишима все еще не может до конца поверить в то, что Които действительно говорит ему это. - Я определенно не умею танцевать, сер. - его язык работает быстрее головы, но Които даже не морщится, услышав официальное обращение. Он взволнован и воодушевлен, буквально излучает энергию и уверенность, и пусть с десяток голосов внутри Цукишимы говорит ему не делать этого, голос Които намного громче всех мыслей. Кивка достаточно для того, чтобы Които почти подпрыгнул от радости. Едва заметно дернув руками от нетерпения, он вновь возвращается к патефону и наконец опускает иглу. Первые несколько секунд ничего не слышно, патефон потрескивает, будто хворост в огне, а потом мелодия затекает в комнату, тут же заполняя ее от пола и до потолка. Звуки скачут по стенам, музыка сужает пространство - остается только Които, протягивающий ему руку, присевший в полупоклоне, и его едва заметно дрожащие сжатые губы. - Начать всегда тяжело, но, стоит решиться, и это принесет много радости. - Расшифровать намек так же просто, как зажечь спичку. Сера потрескивает, искрясь, Цукишима сжимает зубы, запирая язык за замком из зубов. Он думал об этом тысячи раз, после каждой улыбки Които, подаренной именно ему, после всего того, что тот сделал для него, их шрамы, их история, вся та опасность, следующая за ними, все это всегда озарялось теплым слепящим светом, отгоняющим тени. Музыка продолжает играть, но они стоят неподвижно - Които, так и замерев в полупоклоне, продолжая смотреть на него своими ясными темными глазами, не настаивая и не вынуждая, и Цукишима, окаменевший и нерешительный, шаткая кладка поленьев для камина, только что принесенных с мороза в тепло. Снег, облепивший их, постепенно тает, влага испаряется, и с каждой секундой поленья высыхают все быстрее и быстрее, готовые встретить огонь. Наконец Цукишима подбирается, согласно кивает, вкладывая свою руку в протянутую ладонь, и комната начинает кружиться. Ему не хочется сравнивать это со сражением - но ассоциации сами приходят, к счастью, не принося старых страшных воспоминаний. Но в этом определенно что-то есть - то, как Които ощущается рядом - совсем близко, движущийся с ним в одном ритме, надежный, крепкий, гибкий, он точно знает что делать и ведет, помогая. Вторая его рука у Цукишимы на талии - и он вспоминает как Които движется во время сражений - так же плавно в каких-то местах, отдавая всего себя на каждой атаке, резкий изгиб его позвоночника, вскинутые ноги, поворот головы, внимательный взгляд. Ощущение уверенности, которым Които всегда делился с ним, сражаясь бок о бок, приходит и в танец, как бы дико не было сравнивать две такие не похожие друг на друга вещи. Мелодии идут одна за одной, и постепенно Цукишима перестает различать их - он просто наслаждается движением, наконец, расслабившись, и откидывается на руку Които, следуя за ним. Будь это кто-то другой - кто угодно, кроме Които, Цукишима никогда не смог бы. Но сейчас, здесь, в этом кабинете, залитом теплым светом камина, с сизой ледяной тьмой за окном, мягким ковром под ногами, он слышит удары своего сердца даже сквозь музыку и двигается. Следует. Горит. Чувствует, что от него хочет Които, вспоминает отдельные движения тонких девушек в пышных платьях на вечере, который, кажется, был целую верность назад. Не все получается гладко, они несколько раз сбиваются, Цукишиме все еще невероятно сложно - он слишком закостенелый для грации и изящества, которых требует танец, но он искренне старается. И Които определенно чувствует это - его лицо буквально светится от радости, и пусть его брови сосредоточенно нахмурены, он не перестает улыбаться даже делая сложные фигуры. Для него, гибкого и подвижного, танец прост, он явно делает это не впервые, но все внимание Които направлено не на это - он смотрит на Цукишиму, не отрывая глаз, перехватывая его то за плечо, то за талию в зависимости от движений, и постепенно звуки музыки становятся далекими и не важными. Пластинка заканчивается, игла тихо соскальзывает в пустоту, но Цукишима не замечает этого - он видит только влажные волосы Които у шеи, завивающиеся на концах и румянец на его щеках. Ему жарко, он тяжело дышит, но этот момент, эти движения, все эти прикосновения подожгли его так основательно, что он понимает, что не ошибся, и разгорается еще ярче. Уже приняв решение, он продолжает двигаться: еще один шаг вперед, сотый, тысячный на встречу к Които. Их руки все еще соединены, они так близко друг у другу, от Които пахнет еловой смолой, а губы у него удивительно мягкие, Цукишима чувствует чужую улыбку даже сквозь поцелуй и это именно так сладко и пряно, как он и представлял. Огонь в камине почти догорел, но в кабинете по-прежнему светло - это отблески пожара, жаркого, красного, как щеки Които, и Цукишима рад обжигать о них ладони снова и снова.