***
Вода приятна — она прохладной вуалью охватывает тело и поначалу кажется жгучей почти настолько же, насколько пламенным был песок на острове, но лис быстро превыкает. Его шерсть, обычно аккуратно расчесанная, сейчас смешно торчит во все стороны. Сипикей несмело открывает глаза и с приятным удивлением замечает, что не только может безболезненно видеть подводный мир, но и, кажется, способен дышать без зелий и специальных приспособлений, вроде того ужасно неудобного шлема из панциря черепахи. Под водой темно. И это не тот сумрак, который бывает грациозно опускается вечерами на затихший лес — нет, здесь нет этой синеватой дымки, играющейся с тобой как со старым другом. Здесь живет опасная и расчетливая тьма. Она внимательно следит за тобой, как опытный охотник следит за юным, ничего не подозревающим зайчонком. Она ходит вокруг да около, прячется в колючих кустах и стоит рядом с тобой так, что ты никогда не поймешь этого, если она не захочет. Сипикей чувствует, как по коже бегут мурашки, а шерсть стремится встать дыбом, даже несмотря на то, то она уже. «Что-то не так,» — кричит его шестое чувство охотника. «Слишком тихо,» — шепотом добавляет его чуткий слух хищника. «Слишком темно,» — испуганно бормочет привыкшее к лесной ночи зрение. В повседневной жизни, на этой ноте лис бы сбежал. Да, сбежал как последний трус, зато уцелел бы и мог бы дальше спокойно бродить по миру. В конце концов, он не идиот, чтобы лезть на чужую территорию, зная, что не победит. Но он не может. Потому что это — не его обычная жизнь, в которой все комфортно и удобно и можно, ничего не потеряв, сбежать прочь, вернуться в уютный дом с горящим камином и выпить чашку свежесваренного какао. Он не может. И поэтому он начинает плыть вглубь.***
Это была ужасная идея. Серьезно, худший выбор в жизни Сипикея, а это говорит о многом, потому что он делал столько ошибок, что ему, наверное, стоит только пособолезновать. Сипикей больше не видит света — все вокруг окружено тьмой, танцующей вокруг него под только ей известную музыку. Не видно дна, израненные лапы вытягиваются, инстинктивно пытаясь достичь хоть чего-то, но всегда замирают в осознании тщетности поисков хоть какой-то опоры. Дизориентация — то, как можно назвать общее состояние лисенка, беспомощно плывущего в никуда. Он не понимает, где верх, а где низ — вполне возможно, прямо сейчас юноша просто плывет все глубже и глубже в бездну, глупо надеясь на намек на ненавистного всего полчаса назад, но желанного сейчас солнечного проблеска. И хуже всего даже не чувство потерянности, не оставляющее Сипикея в покое, нет-нет. Хуже всего — чувство, что кроме тебя, во тьме есть кто-то еще.***
Он под водой уже несколько часов, и болезненный ужас ядовитой змеей сворачивается в области живота. Он постоянно оборачивается, но не видит ничего, хотя всего пару минут назад мог поклясться, что видел чей-то плавник. Он не может отделаться от чувства, что спину прожигает расчетливый, холодный взгляд — точно сам мрак действительно смог обрести личность и теперь находит забавным играться с чужим страхом. Лисьи ушки каждую секунду неустанно дергаются в нервном порыве услышать хоть что-то, но вокруг глухо и серо, как и должно быть под водой. Но все же это так неествественно, что первобытный страх, — страх, которого Сипикей не испытывал уже очень, очень давно, — пробирает до костей, забирается в саму ткань его сущности и ударяет в голову адреналином. Страх быть добычей.***
Сипикей плывет прочь так быстро, как может — дыхание сбито, глаза расширены в ужасе, а в глотке у основания языка клокочет панический крик. Он видел этот взгляд, он видел этот вакуумный блеск, свойственный только лишь существам неестественным, ненормальным, подобным, пожалуй, эндерменам, но никак не живым людям и гибридам. Но, — и Судьба на этой ноте смеется со сладким удовольствием, растекающемся по чарующей улыбке, — Сипикей чувствует сзади движение — быстрое, четкое. Он чувствует движение воды за ним и понимает, что здесь не сбежать. Он прижал лезвие к чужому горлу, не скрытому ни зеленой толстовкой, ни керамической маской с кривой улыбкой, сейчас похожей на жалкую попытку избежать позорного проигрыша хотя бы своим поведением. Лис болезненно кричит, когда плоть разрывает лезвие хорошо наточенного меча — кровь похоронной лентой оставляет за ним след, но гибрид не оставляет попыток сбежать от преследователя. Сипикей чуть опустил лезвие к ключице и легонько надавил на покрытую шрамами кожу. В этот момент ему искренне казалось, что сейчас Дрим точно заслужил свое абсолютное поражение. Нечто темное железной хваткой ловит лиса, и, когда зеленый и серый сталкиваются друг с другом, осознание прошибает разум, лишает дыхания. Перед ним существо в костюме аксолотля — и это даже было бы мило, не будь этим человеком тот, чьего партнера лис абсолютно равнодушно, смакуя каждую секунду своей победы, убил в прошлый раз. Лис широко улыбнулся, выглядя как очень-очень довольный ребенок, пока с каменного лезвия на застеленную иголками землю капала свежая человеческая кровь. Он победил Дрима! Самого, черт возьми, Дрима! Разве это не повод отпраздновать? Сипикей открывает рот, пытаясь что-то сказать — оправдаться, объяснить, попросить хоть о чем-то, что спасет его жизнь, но ему не дают шанса. Вместо слов изо рта вылетает короткий, задушенный хрип. Парень запоздало опускает взгляд вниз, неверяще уставившись на пронизывающий его насквозь меч. Вокруг лиса тут же багровыми лепестками расплывается кровь, и парню даже не до конца верится, что это происходит. Нет-нет-нет-нет-нет! Это невозможно, он не мог так просто проиграть Хисуме из всех людей! Почему, почему именно он, в конце концов? Это несправедливо. Его тело только сейчас начинает мелко-мелко дрожать от постепенного осознания конца — смерть медленно ползет к нему, готовая увести добычу в мир призраков. А Хисума, едва дождавшись, когда лис перестанет трястись, отталкивает чужое тело, с мрачным удовлетворением, какое бывает только от свершенной мести, как в чужих глазах угасает не только слабая надежда, но и пылкое пламя жизни. Прежде чем Сипикей знакомым с детства движением сворачивается в клубок и устало закрывает глаза, перед ними возникает блеклая, но ясная и без прочтения надпись. «Второй этап окончен. Победитель: Хисумавойд.»