Букет "Вечная любовь"

      Лёгкая сонливость смаривала Какаши уже какое-то время — не стоило изменять привычкам и обедать на работе. Взгляд, в очередной раз не зацепившись ни за одну из строчек в книге, скользнул к часам и остановился. Как, казалось, остановилось и время. Четыре часа до конца рабочего дня.       Нет. Конечно, нет. Обычно он любил свою работу. Редко кто по собственному желанию и велению порыва души заходил в похоронное бюро. Ещё реже с ним завязывали пустые разговоры. Обычно всё было быстро, по делу — временами с лёгкой приправой слёз и скорби. Но и к ним Какаши вполне привык.       Но сегодняшний день стал каким-то особенным в плане нагрузки. Всё утро он следил за непутевыми работниками, которые должны были снять и отвезти на реставрацию потрескавшуюся после зимы вывеску. Потом, целый час перетряхивал цветы в вазонах у входа — их засыпало чуть ли не сантиметровым слоем бетонной крошки. Потом полчаса убирался в павильоне, в котором находились гробы — работники отчего-то умудрились намусорить и там. Ещё через час пришла убитая горем и ненаписанным наследством женщина (её рассказ состоял в основном из жалоб на детей уже бывшего сожителя и небольшой порции проклятий в сторону самого почившего). После — было ещё несколько посетителей. И пусть разговор с ними был недолгим — люди готовились к весне, заказывали новые венки и букеты — такой калейдоскоп лиц, совсем непривычный Хатаке, несколько выбил его из колеи.       Глаза закрывались, а мисо-суп приятно грел желудок, наверное поэтому Какаши не сразу заметил, как, негромко звякнув колокольчиком, в бюро зашёл новый посетитель.       Молодой — быть может чуть старше или младше самого Какаши — парень коротко кивнул и, поджав губы, уставился на цветы. Весь его вид был скован отпечатком какой-то неловкости — или скорее даже, дискомфорта. И если бы не периодически мелькающий в руках парня мобильник, Какаши бы даже мог подумать, что это какой-то совсем неумелый грабитель решил навестить его богом забытое бюро.       Он осторожно взглянул на посетителя поверх книги и обвёл любопытным взглядом. К нему редко заходили такие… Какаши сглотнул и опустил взгляд в книгу быстрее, чем парень обернулся к другому стенду с цветами, как бы невзначай пробежавшись взглядом и по Какаши.       На Парне — Хатаке решил называть его в своей голове именно так — были чёрные джинсы и чёрная кожаная куртка, под которой можно было разглядеть такую же черную тонкую майку. Как Какаши понял, что майка была тонкой? Он видел пресс и сильно выступающие грудные мышцы Парня даже через нее. Видел и думал о том, что…       Хатаке сглотнул и, на несколько секунд прикрыв глаза, досчитал до десяти. Когда открыл — вздрогнул и дёрнулся. Практически чертыхнулся.       — Эм, привет, я Обито, — Парень, слишком уж незаметно для своего роста и комплекции подкравшийся к рабочему столу Хатаке, протянул руку в приветственном жесте.       — Привет, Обито, — Какаши запоздало протянул руку в ответ и тут же внутренне вздрогнул. Чужая ладонь, сухая и горячая, сжала его собственную с такой силой, что на мгновение показалось, что ещё чуть-чуть и парочка костей наверняка треснет. — Какаши. Могу чем-то помочь?       — Эм, да, вообще-то я… — Обито-Парень поморщился и словно ребенок неаккуратным движением запустил пятерню в короткие чёрные волосы, потирая затылок. — Букет ищу. Ну вроде.       — Букет? — Какаши понимающе кивнул и, наконец отложив книгу в сторону, поправил на лице медицинскую маску. — Кому ищешь букет, Обито, если могу спросить?       Какаши, как бы сильно ему этого не хотелось, встал и вышел изо стола. Стоять рядом с Обито оказалось несколько… Хатаке и до этого не имел никаких ложных представлений насчет своей несколько худощавой и тонкокостной фигуры. Но стоя рядом с Обито, он на какое-то мгновение особенно сильно ощутил свою ущёрбность. Попытался сделать два не сильно заметных шага в сторону, но посетитель, словно щенок на привязи, тут же последовал за ним. Взгляд сам собой уткнулся в большую грудную мышцу — как он помнил из курсов анатомии. Но он бы назвал её огромной грудной мышцей или, может, охуенно большой гру…       Пришлось прочистить горло и с усилием сглотнуть. Поблагодарить Всевышнего за медицинские маски — румянец растёкся по коже так быстро, что Хатаке оставалось лишь молча терпеть предательское покалывание кожи на скулах и щеках.       — Это для моей девушки, — кивнул Обито, и всё в существе Какаши особенно сильно сжалось от отвращения к самому себе. — Что-нибудь красивое есть? И… только такие цветы есть? Настоящих нет?       — Да, конечно, сейчас подберем что-нибудь красивое для твоей девушки, — тихо проговорил Хатаке, слегка нахмурился, задумавшись, и продолжил несколько неуверенно: — Ну… Да. У нас только искусственные. Они… ну вроде как, не завянут никогда — люди не любят видеть увядшие цветы. Обычно.       Какаши перевел любопытный взгляд на Обито. Тот молча и хмуро переваривал информацию, но, в конце концов, будто согласившись с представленными аргументами, просиял и кивнул.       Хатаке выдохнул. Практически с шумом. Тут же смутился своему порыву и, развернувшись на пятках, чуть ли не бросился в угол, противоположный тому, где они стояли. На несколько секунд дышать стало легче — но лишь пока чужая тень вновь не упала на Какаши, придавливая его к полу как нашкодившего щенка за шкирку.       Он наугад вытащил букет из вазона и, словно пытаясь отгородиться им, протянул Обито. Тот отчего-то попытался принюхаться к нежно-розовым шарам цветков, но тут же, сообразив, отпрянул, заливаясь краской. Какаши до боли прикусил губу, чтобы не прыснуть.       — Это… — пришлось коротко сглотнуть, чтобы не рассмеяться от вида смущенного собственной глупостью парня перед ним: — аллиум, он же декоративный лук.       — Лук?.. — лицо Обито скривилось, как от чего-то совсем мерзкого, и он быстро мотнул головой: — Нет-нет, не надо лук этот дурацкий…       Какаши кивнул в ответ и аккуратно вернул букет на место. Взгляд пробежался по следующему ряду вазонов, и Хатаке осторожно достал небольшой, но достаточно объемный букет крокусов — ему самому всегда нравилось сочетание белого и фиолетового. Но одного взгляда на посетителя хватило, чтобы понять, что и этот вариант ему мало понравился. Обито замер, едва касаясь пальцами ближнего к нему букета.       — А… этот?       — Белые лилии — классический букет «Вечная любовь», — одобрительно кивнул Какаши и, легким движением достав букет, тут же протянул его Обито. — Хороший выбор. Лилии на языке цветов означают «искреннюю любовь».       На самом деле Какаши понятия не имел, что означают лилии на языке цветов. Но обычно фраза про «искреннюю любовь» прокатывала, и он беззастенчиво использовал её каждый раз, как хотел подтолкнуть человека к покупке.       И ведь сработало. Парень, до этого то ли задумчивый, то ли смущенный, воссиял, с благоговением перенимая из чужих рук букет. На лице его заиграла легкая улыбка, и Какаши поспешил отвернуться, возвращаясь к своему столу.       — Нужна будет лента?       Он размашистым почерком записал строчку в журнал продаж и замер, тихонечко постукивая карандашом по бумаге и ожидая ответа. Но ответа не последовало. Обито продолжал осторожно поглаживать тонкие шелковые лепестки и, лишь поймав на себе заинтересованный взгляд, смутился и отдернул пальцы от цветка.       — Эм… да? А что за лента?       Какаши замер. Иногда, заработавшись, он забывал, что не все вокруг так часто сталкиваются со смертью как он. Попытался натянуть вежливую улыбку, но вовремя вспомнил, что из-за маски её всё равно не будет видно.       — Можно сделать ленту с надписью, чтобы перевязать букет, — мягко пояснил он. — Написать что-нибудь вроде «Любимой от любимого» или «Возлюбленной». Надпись можно сделать любую, но придется подождать минут пятнадцать — для изготовления.       Обито от последней фразы вздрогнул как от удара током. Тут же сунул руку в карман и уже отточенным движением достал телефон. Выругался. Хатаке вопросительно приподнял бровь.       — Нет-нет, спасибо. Только букет! Чёрт, я уже опаздываю.       Парень подскочил к столу Какаши и засуетился, пытаясь достать и открыть кошелек. Хатаке аккуратно написал на небольшом листке цену и положил на стол перед Обито, тот лишь кивнул и бросил на стол купюру, много больше необходимого.       — Сдачи не надо. Спасибо, дружище! — Обито подхватил букет и уже было вылетел из бюро, как неожиданно остановился и снова обернулся к Какаши, расставив руки в стороны так, что своими широкими плечам в купе с букетом перекрыл весь проход: — Нормально выгляжу?       Какаши сглотнул. Взгляд снова прошелся по чужой фигуре.       — Отлично, — только и смог просипеть он в ответ.       Парень радостно кивнул. Гордо приосанился. Улыбнулся широко и ярко. И Какаши осел на стул.       — Чёрт, ты даже не представляешь, как долго я звал её на свидание. Думал, уже не согласится.       Какаши открыл рот, чтобы что-то сказать, и даже протянул вслед убежавшему парню руку, но того уже и след простыл. Только колокольчик продолжал неровно позвякивать, в такт подступившему к горлу истерическому хохоту.

***

      Какаши следил за минутной стрелкой, но стрелка не двигалась. Оставалось десять минут до конца рабочего дня и почему-то думалось, что день этот не кончится никогда. Всё утро он следил за… Нервный смешок тронул его губы, и Какаши тут же зажал рот рукой, пытаясь не засмеяться в сотый раз за этот вечер.       Он смеялся, когда тот непутевый герой-любовник выскочил из бюро. Он смеялся, когда сам вышел посмотреть на бюро с улицы — и правда, без вывески и с аккуратными вазонами, можно было бы и принять небольшое здание за цветочный магазин. Он смеялся, когда вернулся внутрь — просто его взгляд наткнулся на пустующее место букета из лилий. Он смеялся каждый раз, как вспоминал этого Обито, светящегося радостью грядущего первого свидания.       И когда колокольчик за пять минут до конца рабочего дня снова звякнул — Какаши с трудом не задохнулся от смеха.       — Никогда не завянут, сука?! Я тебе это букет сейчас знаешь куда…       И Какаши, наконец, расхохотался в голос. И бросился прочь, в подсобку.       У Обито лицо было в красных хлёстких полосах, а в руках согнутый пополам букет «Вечная любовь». И ничего очаровательнее Какаши в своей жизни ещё не видел.