Это раз

Всё такое светлое кругом, прибранное, прилизанное, аккуратное – смотреть противно. От напряжения сводит мышцы, лицо искажается, стоять на месте кажется невозможным. «Что же здесь непонятного?» - хочется кричать Бриллингу – и он кричит. «Не повышайте голос», - некстати вспыхивает в голове. Как он мог не догадаться, Бриллинг же сам так по-идиотски подставился, глупо рискнул, повернув к Грушину. Он тогда подумал, что вот и конец, всё погибло, всё кончено. Он до боли закусывает губу, отворачивается, палец на спуске свело, нажать никак не удастся, никак, хоть Фандорину об этом знать вовсе не обязательно. Бриллинг что-то говорит, объясняет ему, сам не зная, зачем. Чёрт бы побрал этого Фандорина – он знает. Всё погибло, всё кончено. Он не выстрелит, это очевидно. Ну же, говорит он себе. Раз – и всё. Раз – и всё. Только раз, никаких тебе «два» и «три». Отвратительно. Фандорин, сука, знает, он стоит слишком близко – какого хрена он стоит так близко!? – Фандорин успевает быстрее. Сад тоже до тошноты ухоженный, конечно же. Отвратительно. Какая гадость. Азазель.