***
Джеймс отключил свой коммуникатор намеренно, нажав кнопку выхода в тот же момент, стоило ему лишь мельком увидеть сложную установку, которую его цели перевозили на нижние палубы коммерческого речного круизного судна. Спрятаться на борту одной из небольших рыбацких лодок, плывущих в том направлении, показалось ему тогда отличной идеей. Да, он мог бы попасть на охраняемый корабль, взорвав легковоспламеняющееся топливо на одном из складов порта. Но вне зависимости от наличия или отсутствия у него лицензии на убийство Джеймс не очень-то хотел сжигать половину города с его жителями просто ради отвлечения внимания. Несколько незабываемых часов он перепрыгивал с одной рыбацкой лодки на другую, пока не оказался вместе с кораблем, который преследовал, в маленькой рыбацкой деревушке. Джеймс не собирался так долго держать свой коммуникатор выключенным, но ему совсем не хотелось слушать вопли раздраженного куратора из-за того, что он забирался все дальше и дальше. И даже во время последующей засады, перестрелок и успешной ликвидации целей ему и в голову не пришло восстановить связь. А может, он сделал это нарочно: безрассудство — или готовность рисковать, смотря в чьей трактовке, — качество, необходимое всем агентам, и он частенько этим грешит. Но чего Джеймс действительно не планировал, так это внезапного появления баклана, который ловко схватил его наушник и проглотил целиком. Он инстинктивно уклоняется от ширококрылой водоплавающей птицы, не отводя вскинутого пистолета от своего противника. Со второго взгляда он замечает деталь, которую пропустил в первый раз: у проклятой птицы нет характерного кольца-ошейника на шее, которое бы не давало проглотить крупную рыбу и вынуждало отрыгивать улов для хозяина. Мало ему того пистолета, съеденного комодским вараном. Теперь еще вражеский информатор, подрабатывающий ловцом бакланов, берет над ним верх при помощи обученных воровству птичек. Мужчина тихо свистит, и Джеймс стреляет ему точно в голову, пока тот не призвал остальную часть стаи, и плевать уже на шум. Ему приходится совершить нелепый прыжок, чтобы схватить баклана, прежде чем тот нырнет в реку, испуганный выстрелом. Джеймс сталкивался и не с такими безнадежными ситуациями, но даже ему может оказаться не по зубам задачка, как добраться из отдаленного уголка Центральной Азии до любого контактного пункта МИ-6 без коммуникатора и с врагами, следующими по пятами.***
Кью требуется меньше получаса, чтобы вернуться домой, и то он успевает по дороге заскочить в круглосуточное кафе и выпить чаю с булочками. С его стороны это не пустая трата времени; он просмотрел с телефона отчет о миссии Бонда и запустил несколько небольших поисковых программ. Лишь оказавшись в безопасности своей квартиры, он запускает множество своих личных систем. «Логово» — не вполне точное название для этой комнаты, но именно здесь Кью чувствует себя комфортнее всего. Это рабочая зона, средоточие технологий; однако теплый янтарный свет и антистатическая, но удобная мебель делают это место по-настоящему уютным — чего просто невозможно добиться в подвалах МИ-6. Техотдел обладает оборудованием и возможностями, достаточными для удовлетворения запросов Кью, однако они неизбежно оставляют виртуальный след, который неразрывно связан с Лондоном: всем написанным в стенах штаба кодом, серверами и брандмауэрами. Как бы Кью ни путал и ни шифровал сигнал, всегда оставалась исчезающе малая вероятность, что его отследят до самого МИ-6. В противоположность этому его домашняя сеть — настоящая головоломка с множеством подключений во всех точках мира, где в принципе есть достаточно развитые технологии, и Кью плевать, кто рискнет взломать его здесь: он с радостью примет вызов. Он проверяет записи, которые ему переслал Райли, и подключается к узлу, ближайшему к последнему установленному местоположению Бонда. «Куратор 007 потерял связь со своим агентом, стоило тому нажать кнопку выхода на наушнике; запущенный протокол исключает все возможности отслеживания 007 через его оборудование», — отметил Райли в рапорте, и Кью читает незаданный вопрос между строк. Он слабо улыбается и начинает вводить команды в свои программы. МИ-6 ведет досье на всех агентов, и у Кью было несколько недель, чтобы составить собственное досье на Бонда. У него есть биометрические данные агента, его физические особенности, такие как походка и поведенческие проявления внутреннего состояния, которые невозможно подавить. У него есть вся история и весь послужной список Бонда — все существующие в природе документы, оцифрованные и преобразованные в параметры, которые можно скормить алгоритму суперкомпьютера. А тот, сопоставив все факторы, способен дать ему на любой вопрос наилучший ответ — и еще дюжину других, чуть менее вероятных. У Кью вовсе не один трекер на Бонда: у него есть десятки факторов, по которым он может идти, как по следу из хлебных крошек, пока не найдет самого агента. В конце концов, что есть киберпространство, как не сложная информационная сеть, охватывающая весь земной шар, из которой рыбак может выуживать данные? Кью не сомневается, что найдет Бонда. Вопрос лишь в том, сколько времени это займет и успеет ли он найти его живым. Он точно разработает какой-нибудь технологический аналог строгого ошейника и нацепит его на Бонда. К черту этику; от него слишком много проблем.***
Джеймс заворачивает баклана в пальто, прижимая его крылья и защищая себя от этого поистине устрашающего клюва. Это также помогает приглушить возмущенные крики птицы, когда Джеймс выпрыгивает из лодки и ныряет под причал. Он подумывает просто пристрелить птицу, но звук далеко распространяется по воде, а он бросил свой глушитель там же, где пристрелил свои цели, — и теперь вновь расплачивается за свое безрассудство. Вместо этого Джеймс крепко обхватывает баклана рукавами пальто и через ткань хватает за длинную изогнутую шею. Птица просовывает голову наружу, щелкая клювом, крылья бьются под тканью, и Джеймс даже на миг испытывает восхищение его упорством, чистым проявлением животного инстинкта выжить или, если придется, погибнуть в борьбе. Удивительно, но при всем количестве оставленных им трупов и несмотря лицензию на убийство в поле, Джеймс испытывает мимолетное сожаление из-за неминуемой кончины этой птицы. Он смотрит в обведенные голубыми кольцами глаза баклана, ловко изворачивается и одним быстрым движением ломает ему шею. Джеймс больше не носит в ботинке боевой нож, предпочитая огнестрельное оружие. Да и времени потрошить птицу в любом случае нет: на причале слышится возня, а дальше по реке раздается плеск воды и весел. Но если он не может достать наушник или повторно активировать свой коммуникатор... Что ж, придется его уничтожить. Огромные огненные печи, питающие деревенский завод по производству древесного угля, должны подойти.***
Фоновый сигнал коммуникатора Бонда пропадает с экрана, и Кью не знает, радоваться этому или нет. Все его наушники, даже будучи отключенными и переведенными в режим неотслеживания, продолжают принимать простые сигналы — и отвечать них. Если ответ есть, это значит, что оборудование не в сети, но цело; если нет — от него, вероятно, остались одни обломки. Что-то полностью уничтожило трекер, и этот неожиданный проблеск информации — вернее, ее исчезновение — Кью может использовать как точку привязки для дальнейшего поиска. Это значит, что Бонд, скорее всего, жив — и что он испортил еще один гаджет. А еще Бонд находится в ста семидесяти трех милях от первоначальной зоны высадки, посреди нигде. Потрясающе. Неудивительно, что первоначальный поиск не дал Кью никаких результатов. Кью сует в рот остывший яблочный штрудель и принимается взламывать сети видеонаблюдения в трех ближайших к Бонду городах.***
Пока Джеймс всячески старается не бросаться в глаза, ему приходит в голову, что застрять в отдаленной части большой страны, где основной вид транспорта — лодки и корабли, сейчас просто кишащие ужасно бдительными врагами, — поистине скверная идея. Добираться пешком и автостопом до ближайшего крупного города оказалось крайне утомительным делом. Джеймс не уверен, есть ли здесь на улицах камеры, но он не заметил пока ни одной. Тем не менее, задерживаясь в локациях, где они могут быть, он старается не светить лицом. Да, он и уничтожил сервера и сетевую технику противника, но Джеймс не готов был поставить свою жизнь на то, что у врага нет других баз в этом районе. — Ну же, Кью, — бормочет он, поддавшись эмоциям. — В последнее время ты экономишь на гаджетах. Вот и ты докажи теперь, что кибертехнологии стоят того, чтобы ставить на них деньги и мою жизнь.***
Качество картинки с камеры наблюдения просто ужасно, и количество данных позволяет лишь немного увеличить резкость. На углу улицы, которую он видит на экране, нет ничего примечательного, не считая полуразрушенной телефонной будки, мерцающего уличного фонаря и силуэта человека, почти вываливающегося за край кадра. Его лицо — размытое пятно пиксельных теней, а его фигуру невозможно было бы отчетливо разглядеть даже без скрывающего ее огромного дождевика. С вероятностью 60% это Бонд: детали не так уж и важны при таком соотношении, потому что это значительно выше показателя, на который рассчитывал Кью. Несмотря на все искажающие факторы, Кью просто знает, что это он. Кью бегло осматривает окрестности, насколько позволяют его возможности, затем набирает номер: в будке неподалеку от Бонда начинает звонить телефон. На экране голова Бонда приподнимается, капюшон слегка откидывается, но в остальном он остается неподвижным. Телефон пронзительно звонит. Кью раздраженно смотрит на потолок, затем снова переводит взгляд на темную фигуру Бонда и вслепую набирает на клавиатуре новые строки кода. Телефон замолкает, затем оживает снова, издавая длинные и короткие звуки с небольшим интервалом. Бонд поднимает трубку на последней точке. — Азбука Морзе, Кью? — Вам следовало взять трубку, когда я звонил в первый раз, — говорит Кью. — Статус, пожалуйста. — Цели уничтожены, миссия завершена. Но я немного отступил от плана. — Очевидно. — Кью бросает взгляд на карту на одном из своих экранов. — Что случилось с вашим коммуникатором? — Хм? — Вы не вышли из режима неотслеживания, вместо этого вы уничтожили наушник. Предполагаю, вы сделали это, потому что ваша линия была скомпрометирована. — Нет, я просто потерял его. Так что включить обратно никак не мог. Знакомый разговор: «Потерял пистолет. Никак не мог стрелять из пистолета, которого нет. Человек, который его поднял, тоже не смог выстрелить. Считыватель отпечатков ладоней сработал отлично, большое спасибо от комодских варанов». В тот раз Бонд отвлек его, сунув в руки ноутбук Сильвы. Сейчас Кью остается лишь потянуться за чашкой с чаем, пусть тот уже давно остыл. — Нет смысла делать мое оборудование ударопрочным, водо- и пыленепроницаемым, если вы скармливаете его рептилиям. — На этот раз, вообще-то, птице. Тебе следует делать свои гаджеты не такими аппетитными. Кью не в силах сдержать раздраженный возглас, который непроизвольно вырывается из горла. — Я отправляю вас в Гонконг на корабле, — говорит Кью почти обиженно. — Раз вы в состоянии ерничать и валять дурака, уверен, несколько дополнительных часов в пути пережить сможете. Бонду хватает наглости рассмеяться, но внимание Кью привлекает то, как срывается на миг его дыхание. — Вы ранены. — Просто царапина. Кью принимается искать ближайшие точки переброски, кратчайшие пути обратно в Лондон, возможно, даже бригаду медиков, если удастся. — Можете отобрать у кого-нибудь мобильник? Руководить Бондом, пока тот прикован телефонным шнуром к будке, довольно затруднительно. — Сейчас глухая ночь, Кью, как ты мог бы заметить по изображению с этой твоей камеры, — говорит Бонд и резко меняет тему: — Кстати, я нашел тебе сувенир. — Я польщен, 007, но последний раз, когда вы привезли мне что-то кроме моих же гаджетов, закончился хакерской атакой на нашу систему. Бонд приваливается к стенке телефонной будки, поворачивает голову и смотрит на скрытую камеру — так, будто смотрит прямо на Кью. — Тебе понравится. Я деактивировал наушник, потому что обстановка вокруг напоминала одно из помещений твоего отдела. Я обо всем позаботился, сберег для тебя пару жестких дисков. — Прелестно. — Кью снимает очки и зажимает пальцами переносицу. Глаза слипаются от усталости. — Пожалуйста, скажите мне, что вы не ради этого оказались почти в двухстах милях от первоначальной зоны высадки, хотя ваши цели были прямо перед носом. — Но я же успешно справился. Кью снова надевает очки. — Без коммуникатора. А вдруг бы вам понадобилось подкрепление? — Ты сказал, что сможешь отследить меня. Даже без моего оборудования, даже если я полностью исчезну с твоих радаров. Кью замирает, потому что помнит этот разговор, и Бонд тоже, вот только... Он подразумевал это тогда как вызов, как уловку, чтобы отвлечь Бонда от зыбучих песков под ногами. Отчасти даже — как своего рода угрозу и предупреждение: Бонд не сможет больше просто исчезнуть. Искушение — так он назвал это про себя. Кью не подозревал, что для Бонда это было — и есть — обещанием: как бы далеко он ни забрел, на каком бы дне ни оказался, Кью всегда найдет способ вернуть его. — Да, — слышит Кью свой голос. — И я это сделал. Но это дает вам карт-бланша для очередного исчезновения. Слушайте внимательно, я дам вам координаты места встречи. — Я всегда слушаю внимательно, — отзывается Бонд. Кью диктует ему указания и инструкции, но его мозг в это время продолжает исследовать сделанное им открытие. Это одна из тех необходимых Кью крупиц данных, та деталь, которая дает ему понимание того, как устроена голова Джеймса Бонда. Но он слишком устал, его чай давно остыл, вокруг по-прежнему гудят процессоры, а ему самому нужно проследить за тем, чтобы некий агент с лицензией на убийство благополучно вернулся с задания. Место, где находится сейчас Бонд, погружено в темноту. За окнами Кью, в Лондоне, разгар дня. Им обоим придется еще немного потерпеть без сна. — Если вы не можете вернуть мое оборудование в целости и сохранности, тогда хоть сами возвращайтесь домой целым и невредимым, — говорит Кью. — Идите уже. Я продолжу вести вас по местным камерам видеонаблюдения. — Очень на это надеюсь, — говорит Бонд и вешает трубку, прежде чем Кью успевает ответить. Кью наблюдает, как Бонд выходит из телефонной будки, как его фигура скрывается из кадра, — а затем переключается на следующую камеру.