***
Когда Алекси в сопровождении главнокомандующего вошёл в замок, их уже встречал десница короля. — И как это, по-Вашему, понимать?! — Йоэль, я всё объясню, — начал главнокомандующий, на что получил жест, приказывающий замолчать. — Ваш родной отец, Ваш Король, лежит без сознания третью неделю, а Вы, я вижу, совершенно о нём не переживаете, без моего ведома собрали людей и отправились на охоту. В свои одиннадцать лет. На охоту. В лес. Охотиться на оленя. Вы вообще соображаете, что творите?! А если бы с Вами, не дай бог, что-нибудь случилось? Мне бы Ваш отец голову оторвал! — Ребёнку одиннадцать лет. Он просидел у изголовья кровати отца почти месяц с того момента, как Его Величество слёг. Он не гулял, не учился нормально, проводил бо́льшую часть времени рядом с ним. Он устал, поймите. Я видел, как он угасает. Это морально тяжело, смотреть, как твой родной человек лежит без чувств. Ему стоило отвлечься и развеяться, — вмешался рыцарь, но был прерван грозным взглядом десницы. — А с Вами, Лорд Порко, я хотел бы поговорить отдельно. Сейчас Вы свободны. Порко хотел было добавить что-то, но решил, что спорить с Хокка бесполезно, и поспешил удалиться. — Ваш отец очнулся, — сухо сообщил Йоэль, — Он находится в ужасном состоянии, всё его тело ломит, он страдает от ужасных болей. Вам стоит поторопиться, юный принц, пока Его Величество не выпил Циарин — он собирается сделать в ближайшее время.***
Алекси с замиранием сердца вбежал в покои короля, где уже сидела его старшая сестра, Ханна, и держала их отца за руку. Маленький принц, рухнув на колени, подполз к смертному одру и судорожно взял слабую ладонь в свою, словно боясь, что не успеет попрощаться. От того великого человека, которого он знал, который его вырастил, воспитал, не осталось и следа: сейчас он лежал абсолютно беспомощный, слабый, совершенно осунувшийся. Глаза ввалились, а лицо больше напоминало череп, обтянутый кожей, чем лицо родного отца. Это ужасно резало по несчастной, детской душе. — Папочка, Папенька, — запричитал Алекси, целуя костяшки пальцев. Больной король с трудом поднял глаза на сына. Его взгляд был полон бесконечной боли, нараставшей с каждой минутой. Проблески печали от предстоящего прощания с семьёй собрались солёными каплями в уголках глаз. — Алекси... Алекси закусил губы, чтобы никто не заметил, как они дрожат. Ему очень хотелось заплакать, но он не мог себе этого позволить. Не при людях, и тем более не при отце. Под тяжёлыми взглядами мальчик сдерживал себя изо всех своих сил. — Скажи, что это не правда, ты выздоровеешь, ну пап! Матти слабо улыбнулся. И сразу же поморщился от нового приступа боли. Мейстер, все это время стоявший позади, только сейчас подал голос: — К сожалению, мой Принц, как бы мне ни было прискорбно это сообщать, никаких надежд на выздоровление Его Величества нет. Болезнь прогрессирует. Дальше будет только хуже, и принять Циарин для него — лучший вариант из возможных. Алекси повернулся на отца. Тот с нежностью смотрел на сына, рассматривая его детское личико. — Как жаль, что я не увижу тебя взрослым. Что не буду на твоей свадьбе. Но ты обязательно справишься, сын мой, — сухая ладонь, больше похожая на ладонь мумии, погладила мальчишку по голове. Прощаться было очень тяжело. — Мейстер Отто, можете написать вместо меня официальный документ, объявление? — Да, конечно, государь, — старик засуетился, достал из сумки бумагу и перо. — Пишите. Я, Матти Каунисвеси, Король Но́ррии и всех Северных Земель, передаю престол своему сыну — Алекси Каунисвеси. Опекуном моих детей и временным правителем в роли регента в силу несовершеннолетия Алекси назначаю Нико Вильхельма. Подайте подписать. Матти написал внизу бумаги свое имя и, оставив замысловатую закорючку, отдал документ обратно мейстеру. — Ханна... Алекси... Это очень тяжело, я знаю... Но вы обязательно справитесь. Я люблю вас. И верю в вас. Нико, как старший, хоть и двоюродный брат, позаботится о вас и вырастит, как когда-то вырастил и воспитал его я после смерти его родителей. А Йоэль всегда даст вам нужный совет и защитит, как десница. Я не могу долго терпеть, иначе я совершенно потеряю над собой контроль. Мейстер Отто... Старик с седой бородой подал ему небольшой пузырёк. «Как такое маленькое количество жидкости может лишить жизни целого человека?» — подумал Алекси. Мальчик сильнее перехватил отца за руку. — Я очень тебя люблю, папочка... Выпив содержимое, Король в последний раз взглянул на дочь и на сына. Как бы ему ни хотелось провести с ними больше времени, пути назад не было. Через несколько минут веки его стали свинцовыми, и Матти уснул вечным сном. С воплем раненого зверя Ханна закрыла лицо руками. Алекси коснулся руки отца губами и, расплакавшись, уронил голову ему на грудь. Держаться дальше было невозможно. Десница медленно подошёл к маленькому принцу и положил руку ему на плечо. — Ваше Высочество... Но тот лишь молча скинул ладонь и выбежал из родительских покоев. Горькие слёзы стекали по его щёчкам, и Алекси совсем не пытался сдерживать их. Бежать. Куда угодно, лишь бы не оставаться здесь, где всё напоминает о безвозвратно ушедшей радости, где даже огонь камина не спасает от холода, где лежит мёртвое тело отца, а Ханна плачет! Вой её стоял в ушах ещё долго и замолк, только когда юный принц покинул замок. Его синие флаги на башнях остались далеко позади, а мальчик всё бежал... Далеко-далеко, туда, где за холмом и рощей покоилось в зарослях вереска огромное озеро...