***
— Когда ты собираешься признаться ему в чувствах? — спрашивает Чанбин, обедая с Минхо на следующий день после их ужина, и он, конечно, не мог не затронуть свою любимую тему. — Я не знаю. В последнее время наши графики почти не совпадали. Сработает ли вообще все это? — У нас тоже бешенные графики, но мы с Ликсом все равно находим способ сделать так, чтобы у нас это работало. Если ты поговоришь с ним об этом, то вы найдете золотую середину. — Ага, ты вообще-то живешь с ним. Это не считается. У него свой бизнес, он может подстроить свой график под твой, несмотря ни на что. — Не все время. Особенно, когда он налаживает работу в восьми магазинах отсюда до Японии. Он вечно занят, но он все еще мой малыш. У нас все получится, в любом случае. Тебе нужно также сделать с Сынмином. — Ммм, посмотрим. Может быть, через пару дней я уже забуду об этих чувствах, и ничего делать не придется. — Ты влюблен в него с нашего первого концерта. Что же заставляет тебя думать, что это пройдет вот так быстро спустя столько лет? — Сила воли? — Я даю тебе месяц. Если ты не признаешься ему до конца июня, о твоих чувствах скажу я, — угроза, похоже, работает, хоть Чанбин и понимает, что никогда бы не поступил так ни с кем, особенно с Минхо. Через тридцать минут их обед внезапно прерывается, поскольку Минхо вызывают обратно в компанию, сообщая о неотложной встрече. Так как Чанбину не удалось в полной мере провести достаточно времени со старшим, он обещает наверстать упущенное в следующие выходные.***
— Мы думаем, что из-за этого появится большое количество новых поклонников, а также уровень продаж возрастет. Людям не нужно просто слышать красивый вокал в песнях. Твоему альбому, в особенности, заглавке, нужен промо, может, мы сможем убить двух зайцев одним выстрелом, — говорит Сынмину представитель компании во время внезапно начавшейся встречи. Новый альбом уже полностью записан и ждет своего часа (через три месяца), чтобы оправдать ожидания компании по количеству просмотров, большему количеству, чем было на выпущенных тизерах. Младший понимает, что ему нужно выговориться, и он звонит единственному человеку, кто может заставить его чувствовать себя куда лучше. — Что случилось? — Почему ты думаешь, что что-то случилось? Сынмин смеется. Он даже не поздоровался, а Минхо уже читает его, словно открытую книгу. — Я услышал это по твоей интонации. К тому же сейчас шесть пятнадцать, а ты должен был прийти ко мне сразу после расписания. — Будь ты проклят, Ли Минхо. Мне не нравится то, насколько хорошо ты меня знаешь. — Я слышу, как ты дуешься. Ты приедешь? Я почти закончил с готовкой. — Да, я уже еду, — посмеивается младший, ведь знает, что, если Минхо ответил на звонок, он, вероятно, дома. Менее чем через пять минут он оказывается в квартире старшего, приветствует котов, которых тайно обожает, но никогда не признается в этом их хозяину, чтобы его самомнение не стало слишком уж большим. — Хе-е-е-ен, — Сынмин буквально прыгает в объятия Минхо, когда тот подходит к нему, чтобы поздороваться. Это то, что он делает чаще всего. — Привет, детка, — он чмокает Сынмина в челюсть и возвращается в столовую, прежде чем задавать какие-либо вопросы. Садится, все еще держа младшего в кольце собственных рук. — Погоди, мне нужно помыть руки, — не желая расставаться надолго, Сынмин добегает до кухни за рекордно короткое время, а затем возвращается обратно с любопытным Дори, который продолжал вертеться у ног младшего. — Я ненавижу то, как сильно он тебя любит, — смеется Минхо, когда Сынмин присаживается на стул напротив него, удобнее усаживая довольного кота у себя на плечах. — Они все любят меня, но не так сильно, как я люблю тебя, — младший подмигивает, засовывая в рот первый кусочек еды и восхваляя нескончаемые таланты Минхо. Конечно, Сынмин и Минхо постоянно флиртуют друг с другом в домашней обстановке, но после той встречи с представителем компании, Сынмин начинает немного нервничать. Он не знает, готов ли к тому, чтобы Минхо узнал о его чувствах.***
— Это такой странный маркетинговый ход. Почему они вообще хотят так поступить с тобой? Тебе не нужны всякие хитрости, ты и без них идеален, — Минхо несколько озадачен после того, как Сынмин говорит ему, по какой причине ему необходим был комфортный ужин. — Мне кажется, что мой менеджер, отчасти, хочет, чтобы у меня в окружении появились новые люди, но он также сказал, что это поможет увеличить количество моих поклонников. Очевидно, для них любая реклама равно хорошая реклама. — Так значит, они хотят, чтобы ты притворялся, что находишься в отношениях с популярным певцом или актером, чтобы твой камбэк получил больше огласки? — Это странно, правда? Я музыкант, это то, чем я занимаюсь. Айю никогда не раскрывала свои отношения, и она продолжает заниматься тем, чем занимается. Я самый продаваемый сольный исполнитель во всей «большой четверке». Эти суки никогда не смогут достигнуть моих цифр. Я имею в виду, я всегда хотел попробоваться в актерстве, и, может, это поможет мне расширить целевую аудиторию? Не знаю, я пытаюсь увидеть хоть одно оправдание, но такое чувство, что меня предали. Это вообще нормально, что я так себя чувствую? — Сынмин отрывает взгляд от своей еды, его сердце стучит со скоростью мили в секунду из-за того, как старший смотрит на него. Иногда он задается вопросом, почувствует ли когда-то его хен то же самое. — Да, детка, это нормально. Ты со своей командой рука об руку уже целую вечность, я понимаю, почему ты так себя чувствуешь. И я слышал о тех, кто поступал еще хуже, так что, думаю, я не совсем виню их за желание стать более влиятельными. У тебя уже есть кто на примете? Не стоит выбирать кого-то из новичков. Конечно, может, сейчас они уже и не новички, но то, что захотят от тебя директора — это чтобы тебе помог кто-то из актеров-старичков, у которых уже есть стабильные связи с большим количеством людей из этой индустрии. — Вот видишь! Они даже не сказали мне об этом. Предатели. Думаю, они решили, что нужен кто-нибудь горяченький, чтобы увеличить продажи еще больше. В списке, который они мне дали, было пять имен — Бомгю и Ыну в строке актеров. Тэён и Дэ-хви в строке музыкантов. Я, вроде как, знаком с ними, так что слишком неловко мне не будет. Ну, кроме Дэ-хви, ведь мы ходили в одну школу, и я присоединился к JYP благодаря ему, я не смогу смотреть на него иначе, — Сынмин морщится, думая о своем друге в таком ключе. Конечно, он не против сделать это, но они с Дэ-хви никогда не были хороши в притворстве, так что и речи быть не может о том, чтобы пробовать фейковые отношения с ним. Их бы раскрыли за считанные минуты. — А кто пятый? Ты назвал только четыре имени, — Минхо убирает тарелки, прежде чем вернутся в десертом. Съемки в дораме закончились, и теперь у него есть время для приготовления всяких вкусностей по типу домашнего мороженого к пирожным, которые Феликс приготовил для него вчера. — Э-эм, пятый вроде как… — младший водит ложкой по тарелочке, а его лицо полностью покраснело от явного смущения. Он никогда не хотел ставить кого-то из своих близких в неловкое положение, поэтому он обдумывал возможность исключения одного имени из списка. Минхо в свою очередь хихикает, наблюдая за его реакцией и тем, как Сынмин боится посмотреть ему в глаза. — Это я, не так ли? Пятый в списке — это я? — Сынмин, кажется, решил сосредоточится на коте, поэтому отказывается смотреть на Минхо, который, очевидно, великолепно ярко улыбается. — Почему ты не хотел, чтобы я узнал? Я бы смог это сделать, — признается старший как ни в чем не бывало. Господи, этот человек слишком самодовольный. — Нет, не смог бы! А ты бы хотел? Я имею в виду… Я не хочу этого. Я знаю, насколько ты занят, ведь мы не можем проводить столько времени вместе, сколько хотели бы, так что добавлять этот груз на твои плечи будет слишком. — Поначалу к таким методам я отнесся скептически, но, если говорить честно, из всех, кого ты перечислил, я — идеальный вариант. Не только потому, что я твой любимый человек. Я варюсь в этом всем гораздо дольше, чем все они, да и к тому же у меня на примете уже есть довольно большое количество человек, с которыми я бы хотел тебя познакомить. — Я даже не знаю, хен. С тобой это будет еще страннее. Не то чтобы ты не подходил на роль парня, ты уж точно подходишь. Если честно, даже слишком, но я очень забочусь о тебе, поэтому не хочу использовать. Это все предполагается как обычный деловой контракт, но если тебя добавят в уравнение, тогда без каких-либо чувств уже не обойдется. — Что ж, Ким Сынмин. Что, если я тоже хочу кое-что взамен? Тогда это сработает? Кроме того… люди уже делают предположения о том, что у нас отношения, где-то раз в три месяца. — Все зависит от того, насколько большую услугу ты хочешь, чтобы я оказал. А она должна быть достаточно большой, чтобы я себя так не чувствовал, — Сынмин решает проигнорировать последнее предложение, произнесенное Минхо. Конечно, младший знает, что их постоянно шипперят. Он сам постоянно это делает. — У меня тоже сегодня была встреча с командой. Фильм, в котором я снимаюсь с Джису-нуной, что выйдет в октябре, буквально на днях потерял одного из актеров для камео, и прежде чем моя компания обратится в твою с официальным предложением, они решили, что сначала я должен спросить у тебя лично. — Какая роль? — Ты просто будешь собой. Там будет сцена, когда мы с нуной идем на концерт, билет на который она выиграла. Мы лучшие друзья, но я тайно в нее влюблен, и именно там мы разделим наш первый поцелуй. Первоначально планировалось, что концерт будут проводить Хёкхо, но в последнюю минуту их расписание изменилось. Ты просто будешь выступать на сцене, там не будет ничего необычного. Эта сцена займет день съемок, и я уверен, что это впишется в твое расписание. — Хм, это, конечно, неплохо, но, думаю, можно еще больше. Что еще тебе нужно? Очевидно, что я сделаю это в любом случае, независимо от того, будем ли мы в фальшивых отношениях или нет, но это все равно не уравнивает вес наших просьб, — заявляет Сынмин. Внезапно он начинает чувствовать себя гораздо лучше, чем час назад. Он знал, что Минхо поможет ему успокоиться, именно поэтому он всегда, из всех людей, идет именно к нему. — Ты напишешь ост? — И? — И, э-эм, будешь моим плюс один на премьере? — это не входило в первоначальный план, но, возможно, к тому времени Минхо наберется достаточно смелости, чтобы сказать Сынмину о своих чувствах. — Я в любом случае бы стал твоим плюс один, ведь тогда мы уже долго будем «вместе», так что это не считается. — Ким Сынмин! Боже, я не должен был вообще говорить об этом. Мне не нужно, чтобы ты что-то делал для меня, или я что-то для тебя делал. Наши отношения не так работают. Ты бы тоже так из штанов выпрыгивал, если бы местами поменялись? Конечно, Минхо прав. Он так раздражает, потому что всегда прав. — Ну… нет. Я бы сделал для тебя все безвозмездно. — Вот и все. Так что не заставляй себя проходить через то, через что ты не заставил бы проходить меня. — Ладно. Возможно, ты прав. — Конечно, я прав. Я всегда прав! Так когда мы начнем встречаться? — На следующей неделе? Не уверен, мы сначала должны согласовать все это с нашими компаниями. Это такое сумасшествие, хен, может, нам не стоит этого делать? Речь идет даже не о том, что они обманут фанатов, а о том, что этим всем он причинит себе боль — окажется, наконец, вместе с человеком, в которого безумно влюблен, только ради какой-то фальши, игры. Сынмин понимает, что никогда не сможет оправиться после этого. Он знаком с Минхо более пятнадцати лет, ему бы не хотелось, чтобы нашлась причина тому, что их пути разойдутся. — Я согласен в том, что было бы полезно, если бы ты был рядом и крутился вместе со мной в комьюнити актеров, но я не хочу, чтобы ты чувствовал себя так, будто застрял в ловушке этих уловок и махинаций. — Дело даже не в этом. Я просто не хочу причинять тебе неудобства. В этом списке ты единственный, кем я искренне дорожу, больше всего на свете. Я не хочу, чтобы это разрушило нашу дружбу. — О, да ладно! Я пятнадцать лет управлялся с твоей чокнутой задницей, шесть месяцев ничего не значат, — смеется старший, и если уж сердце Сынмина пропускает удар, это только его проблема. Шесть месяцев и правда ничего не значат, когда он хочет, чтобы это было навсегда. — Пф, говоришь так, будто это не я терплю тебя все это время. — Где еще ты найдешь такого, как я? Я приготовил тебе ужин и домашнее мороженое! Я — находка, Сынмо. — Я даже притворяться не буду, это мороженое чертовски вкусное. Ты действительно такой единственный, не могу врать, — когда Сынмин заканчивает со своим десертом, он просит еще немного, все время позволяя Дори лежать у него на плечах. Прежде чем пересесть на диван, они укладывают кота в спальне. Хоть младший и знаком с Чаном и Чанбином куда дольше, Минхо с первой встречи и до сих пор занимает особую часть в его сердце. По началу старший казался таким робким и застенчивым, но потом показал другую свою сторону. Сынмину было комфортно просто быть рядом с ним и делиться с Минхо тем, что он, возможно, не сразу смог бы сказать другим. Когда он узнаёт какие-то новости, идет первым делом к старшему, а ведь раньше он даже не мог понять, какова у всего этого причина… До того момента, пока они оба не стали участниками одного телешоу два года назад. Именно тогда он и понял, как сильно ему нужно было видеть Минхо каждый божий день. Сынмин даже не был ведущим, в отличие от Минхо, но он был достаточно заметным второстепенным персонажем, которого можно было увидеть на съемочной площадке довольно часто. — Могу я…? Минхо отвечает даже раньше, чем Сынмин успевает закончить свой вопрос. Они всегда были такими — словно могли читать мысли друг друга и заканчивать предложения. — Конечно! Хочешь поехать завтра вместе? Мы могли бы начать пораньше. — Я сказал им, что подумаю об этом, но вообще не ожидал, что ты согласишься, если честно. — Никто не может предсказать следующий шаг святого, красавчик, — старший тычет пальцем в бок Сынмина, как бы говоря ему подвинуться. Они устраиваются на диване в обнимку, смотрят (ну, не совсем) какую-то бессмысленную комедию от Netflix и наслаждаются этими короткими моментами редкого общения, пока это не мешает их расписанию. Вообще, они должны были смотреть вышедшую серию сериала Минхо, но Сынмин сейчас слишком рассеянный, а ему не хотелось бы упустить что-то существенное.***
Ким Сынмин ни в коем случае не является безызвестным артистом. Он входит в топ-3 самых популярных музыкантов Кореи, что, в свою очередь, лишь завышает ожидания компании от него. У него двадцать четыре музыкальных видео с более чем тремястами миллионами просмотров, десять — с пятьюстами и восемь — с миллиардом просмотров. Он определенно является известной личностью. Он постоянно повышает рейтинги своей компании на протяжении многих лет, поэтому все, что выходит за рамки этих рейтингов в минус, считается огромным провалом. Именно таким и был объявлен его предыдущий камбэк. По стандартам компании, сто двенадцать миллионов просмотров и множество выигранных наград, которые он собрал за прошедшие восемь месяцев, — это полный кошмар в сравнении с другими годами. Поэтому они и решили прибегнуть к такой постановке, чтобы привлечь еще больше людей. Все произошло так быстро. Сынмин приехал в компанию и подтвердил о начале контрактных отношений с Минхо. Каждая сторона подписала необходимые документы, и все правила были обговорены до того, как все это началось. Релиз альбома Сынмина состоится восьмого августа, а на протяжении трех месяцев до этого они будут постепенно раскрывать свои отношения, чтобы все выглядело реалистично. — Ты сделал ЧТО?! Хен, да ты несерьезно! — ругается Чанбин, когда они встречаются на выходных. — Ты бы видел его лицо. Он был настолько подавлен, что они даже предложили это только потому, что он хочет выступать, а не сниматься. — А если это разобьет тебе сердце? — Не разобьет. Не беспокойся обо мне, со мной все будет в порядке, — на самом деле он не пытается заставить Чанбина в это верить, потому что его друг точно знает, что все это полная чушь — он пытается заставить самого себя верить в это. — Ну… В любом случае, я не могу говорить тебе, что тебе нужно делать, так что удачи. Когда он разбивает тебе сердце, даже не подозревая об этом, и ты всегда бежишь ко мне плакаться. Пф, вы оба такие идиоты. — Эй! Вообще-то я все еще твой хен. — О, ты прав! Вы оба такие идиоты… хен, — добавляет Чанбин, после чего показывает язык своему другу.***
Неделя, когда они должны начать свои отношения, наступает быстрее, чем Минхо успевает произнести «я влюблен в Ким Сынмина!». Все начинается с того, что Минхо идет в квартиру младшего с завтраком и своим любимым кофе в руках, даже не получив приглашения. — Хен? Что ты здесь делаешь? — сонным голосом спрашивает Сынмин, открывая дверь. — Ты все еще спишь? Разве у тебя сегодня свободный день? — они обнимаются дольше, чем нужно, прежде чем Сынмин ведет его на кухню, чтобы освободить руки Минхо от пакетов. — Нет, но дела начинаются не раньше часа дня. Почему ты не спишь в восемь утра? Ты должен высыпаться, пока можешь, я тебя не понимаю, — Сынмин держит Минхо за руку, пока тащит его в свою комнату, чтобы еще немного поспать. Сочетание запаха Минхо с его парфюмом всегда вызывает в Сынмине ощущение комфорта. Сынмин просыпается несколько часов спустя из-за того, что Минхо ходит по комнате и разговаривает по телефону. Младший тут же проверяет свой, чтобы убедиться, что он не проспал. — Прости, если разбудил. Я просто должен был ответить, — Минхо замечает проснувшегося музыканта, когда заканчивает свой разговор. Он возвращается в постель, и Сынмин тянется к нему. — Все в порядке, ты не разбудил! Я думаю, что мой организм понял, что пора просыпаться. Мне нужно собираться. — Хорошо. Я отвезу тебя на работу. Сегодня только mnet? — Да, я ведущий шоу на выживание, а потом закончу. Около десяти, но тебе не нужно забирать меня — там будет мой менеджер. — Если не заберу, я буду просто ужасным парнем. Кроме того, недалеко открылся ресторанчик, который я уже давно хочу посетить. — Итальянский? Я каждый раз думаю о тебе, когда вижу табличку «Открыто». Он выглядит довольно прилично. Не успел Минхо опомниться, как они уже едут в студию телеканала, лишь после того, как старший заставил Сынмина съесть приготовленный им обед. Во время съемок всегда подают еду, так что с этим проблем нет, но вот у Сынмина есть такая нездоровая привычка — пыхтеть над своими репликами или тем, как лучше появиться в кадре, что он забывает пообедать. И единственный способ для Минхо узнать, что младший действительно ест, — это накормить его заранее. Желая разыграть небольшое представление перед камерами, которые всегда находятся в студии, Сынмин наклоняется и обнимает старшего, прежде чем выйти в свет с широкой улыбкой на лице. Практически во время каждого перерыва Сынмина они переписываются, что является их обычной манерой. Они в основном сплетничают, говоря о том, что mnet тяжко принимать всерьез, ведь студия выживает за счет создания драмы между маленькими девочками, но они никогда не скажут никому в своих компаниях об этом, потому что им все еще хорошо платят. С каждым прошедшим часом Сынмин все сильнее испытывает волнение по поводу окончания его вечера, пока, наконец, не наступает десять пятнадцать и он не переодевается в свою комфортную одежду. — Эй, Ким Сынмин! Ты сказал — десять вечера, — громко говорит Минхо, входя в большую гримерную. Хмурый взгляд устремлен на улыбающегося музыканта, из-за чего персонал, находящийся внутри комнаты, немного взволновался. — Захлопнись, мне нужно было переодеться. Всего лишь тридцать минут, — младший, сидевший на стуле, поднимается на ноги, когда визажист заканчивает снимать макияж. — Ладно, хорошо. Из-за этих тридцати минут наше бронирование было отменено, ты идиот. — Извини, в следующий раз ужин за мной, — Сынмин ни в малейшей степени не выглядит раскаивающимся, и Минхо не может смириться с тем, насколько его бесит этот красивый мужчина. Но он лишь наблюдает, как младший подбегает к нему и прыгает в руки, будто настоящий маленький щеночек. — Довольно жирные намеки ты всем им даешь, да? — шепчет Минхо ему на ухо, но все же из рук не выпускает. — Я делаю это не для них. Я скучал по тебе, — руки младшего на мгновение обвиваются вокруг шеи Минхо, а затем он снова опускает их. Минхо же отказывается признавать то, как быстро забилось его сердце после последних слов Сынмина. Следующие несколько дней они довольно часто видятся/разговаривают друг с другом. Таблоиды уже штампуют статьи насчет развития их отношений, и люди в окружении Сынмина начинают гадать и задавать вопросы, в каких они с Минхо отношениях. Внезапный румянец на щеках младшего является более чем достаточным для них ответом. В пятницу, наконец, он заканчивает съемки в шоу, поэтому теперь занят лишь репетициями перед камбэком, ну, до того, как начнет приходить на съемочную площадку для фильма Минхо. Следующие недели почти сливаются друг с другом из-за того, насколько рутинными становятся свидания Минхо и Сынмина. После собственного расписания они всегда находят время для встречи, а также могут сопровождать друг друга на определенные рабочие мероприятия, если у них есть время. Май полностью прошел, релиз альбома уже на носу, и к концу июня Сынмин оказывается застрявшим между танцевальными практиками и вокальными уроками, которые длятся чуть ли не весь день, а под поздний вечер возвращается домой и валится практически без сознания на кровать. Иногда, когда посреди ночи сон покидает его, он просматривает свои соцсети, чтобы почитать посты фанатов, которые строчат целые чуть ли не статьи со сплетнями и фотографиями. Не потому, что он беспокоится о том, работает ли вся эта уловка, не потому, что хочет знать, растет ли количество его поклонников и потенциальных покупателей, нет. Это не то, что его сейчас волнует. Что его волнует, так это то, насколько хорошо они с Минхо подходят друг другу. То, как фанаты описывают их отношения, какие фотографии постят… Это заставляет Сынмина почти поверить в то, что Минхо может чувствовать то же, что и он. Часть младшего понимает, что настоящая причина, по которой он согласился на все это, заключается в том, что он знает, что Минхо никогда бы не позволил разрушить их дружбу. Кроме того… это его единственная возможность воплотить мечты об отношениях со старшим. Поезд под названием***
— Я гребанный идиот. Почему я думал, что это нормально? Я просто должен был отказаться с самого начала. О, что, я не набираю полмиллиарда просмотров на некоторых клипах? Приходится превосходить самого себя, когда я просто пытаюсь сочинять песни. Блять, это так бесит, что мне делать, хен? — Сынмин, наконец, перестает ходить кругами по комнате и падает на Чана, обнимая его, чтобы почувствовать себя менее беззащитным. — Думаю, ты должен сказать ему. Сколько раз я говорил, что ты ему тоже нравишься? Ты закончил школу на год раньше и был лучшим в своем классе. Ты можешь решить практически любую из своих проблем, но не можешь увидеть, что вы двое до омерзительного любите друг друга? Если бы ты не рассказал мне о контракте, я бы вздохнул с облегчением, потому что вы двое, наконец, вместе. — Я так сильно люблю тебя, Чани, но думаю, что ты ошибаешься. Он может выбрать кого-то получше, не думаю, что нравлюсь ему, — Сынмин надувает губы. Конечно, Минхо без проблем может найти кого-то лучше, он уже так делал. Он был на обложке журнала про достойные отношения, но по какой-то неизвестной причине его отношения никогда не работали. — Вставай. Поднимайся прямо сейчас, — Чан похлопывает его по ноге, заставляя двигаться, пока они не оказываются лицом друг к другу. Внезапно старший наклоняется вперед, чтобы поцеловать Сынмина, но голова последнего резко отворачивается в сторону, так что в итоге Чан клюет его в шею. — Что, блять, это было? — он толкает его в плечо, когда Чан начинает смеяться. — Дошло, что я имею в виду? Мои ноги сводило от боли, пока я приближался, и я тебя люблю. Я считаю, что ты классный и очень красивый, но ты не нравишься мне в этом смысле. Минхо ни за что бы не стал целовать тебя столько раз без повода, если бы это ничего не значило. Перестань быть идиотом, Мин, — Чан постукивает костяшками пальцев по его лбу, прежде чем снова удобно устроиться на диване. — Ты продолжаешь говорить, что он может найти кого-то лучше. Расскажи мне о пяти вещах в тебе, в которые он не влюблен. — Я… ну, я не могу думать, когда ты ставишь меня в затруднительное положение, — Сынмин тоже принимает свое прежнее положение на коленях у Чана. — Это потому, что таких вещей нет. Если ты говоришь, что слишком занят, то и он тоже. Твое расписание временное, а любовь может быть вечной. Да и к тому же тебе не хватит аргументов, чтобы меня переубедить. Ты очень привлекательный. Чертовски богат, у тебя обалденное чувство юмора, но в то же время просто сумасшедшее. Ты единственный, кого его коты любят почти так же, как его самого. Ты очень сострадательный и один из лучших друзей, о котором только можно мечтать. Я так хочу, чтобы ты был счастлив, и мне, как твоему хену, больно смотреть на то, как вы двое играетесь с этими очевидными чувствами, которые испытываете друг к другу. Знаешь, я видел видео, которые есть в ваших профилях, и одно из них было опубликовано несколько дней назад — оно заставило мое сердце трепетать от надежды. То, как ты мирно спал, пока его коты не начали лизать твое лицо. Я чуть не умер. Чуть не сгорел от милоты. Но знаешь, что заставило меня улыбаться еще сильнее? — Что? — Это легко не заметить, если не обращать внимания, но Минхо стоял напротив зеркала в углу комнаты, и он, вероятно, не осознавал, что оно попало в кадр, пока снимал тебя. Этот человек даже не смотрел в экран своего телефона. Он просто смотрел на тебя с самой нежной улыбкой, которую я когда-либо видел за всю свою жизнь. Честно говоря, если то, как он наблюдал за тем, как ты нежишься с его детками, это не любовь, тогда я не знаю, что такое любовь. Ваши отношения — это то, из чего делаются все дорамы, — Чан ждет некоторое время, пока эта информация, наконец, не закрепится в мозгу его друга, а затем он видит, как Сынмин достает телефон, чтобы пересмотреть упомянутое видео. На чужом лице появляется улыбка, когда младший замечает то, о чем говорил Чан. — Вау. — Ага. — Я тоже ему нравлюсь? — Нет, малыш. Он в тебя влюблен. — Возможно, ты прав. — Я всегда прав. Но ты должен сказать ему правду о контракте, прежде чем говорить о своих чувствах. Наконец-то достучавшись до Сынмина, Чан вместе с младшим проводит остаток субботы, валяясь на диване, а затем он неожиданно приглашает всех друзей на ужин. Субботние вечера практически у всех из них заняты расписанием, но, на удивление, сегодня были свободны все. Минхо немного опоздает из-за съемок Music Core, но пообещал приехать сразу после окончания.***
Они даже не доели свою еду, а Сынмин уже успел восемь раз проверить телефон, прежде чем Джисон сказал: — Бро, мы не держим тебя в заложниках, ты можешь уйти, если хочешь. — Зачем ему уходить, если его парень еще не приехал? Именно поэтому он и проверяет свой телефон, — небрежно бросает Хенджин, потягивая коктейль. — Когда вы уже сделаете отношения реальными? Меня тошнит от этих выходок. Вы, очевидно, по уши, но все равно притворяетесь, когда это может быть по-настоящему, — вмешивается Чонин, и Сынмин понимает, что он, видимо, единственный, кто понятия не имел, что Минхо чувствует к нему то же самое. Все остальные знали, а он нет. Он задается вопросом, правда ли старший может испытывать к нему чувства, но, очевидно, это так и есть, если они оказались в таком затруднительном положении. — Да, мы все это знали, но он тоже идиот, ведь не верит, что нравится тебе, — говорит Чанбин и замечает, как в голове Сынмина начинают вращаться шестеренки. — Я не из тех, кто вмешивается в отношения людей, так что просто промолчу, — вставляет Феликс, поднимаясь с места, где был где-то между конечностями Чанбина и стулом. — А я да, и я говорю об этом ему. Он… — Чан немедленно замолкает, когда видит, как Минхо заходит в ресторан, оглядывается, прежде чем замечает друзей. — В любом случае… Как у всех шли дела? Мы не виделись почти два месяца, — меняет он тему, и Хенджин начинает говорить о Рианне и о том, как она потрясающе пахнет, как и все, кто когда-то ее встречал. Они приветствуют Минхо, когда он подходит ближе, занимая единственное свободное место за столом рядом с Сынмином. — Я заказал на тебя, надеюсь, нормально, — шепчет младший, пока все остальные обсуждают беременную Рианну. Его левая рука неосознанно ложится на чужое бедро. — Спасибо, я умираю с голоду. Что ты заказал? — Минхо кладет правую руку на спинку стула Сынмина, а другой тянется к чужой тарелке, чтобы стащить парочку креветок из пасты. — Сёрф-энд-тёрф. Я знал, что ты захочешь украсть мои креветки, но я знаю, что ты любишь стейк, поэтому взял и то, и другое. — Мой ангел! Ты так хорошо меня знаешь. Я буквально смотрел на это в меню по дороге сюда. Что-то заставляет его наклониться ближе и чмокнуть Сынмина в щеки в знак признательности. Но Сынмин слышит под ухом чужое дыхание и именно в этот момент поворачивает голову — и они целуются в губы. Минхо отказывается отпрянуть, поэтому притягивает младшего ближе, пока у него есть такая возможность. Они полностью игнорирую то, где находятся, пока Минхо перемещает руку со стула на волосы Сынмина, пробираясь между прядок пальцами и притягивая его еще ближе. Старший, конечно, отрывается от чужих губ несколько минут спустя, когда рука, лежащая на его бедре, поднимается чуть выше и щекочет. Это заставляет его смеяться, пока он отодвигается, и Сынмин не может сдержать улыбки. — Кажется, я не поздоровался с тобой, — шепчет Минхо. Их носы почти соприкасаются, но старший не собирается отстраняться. — Не, точно не здоровался, — Сынмин широко улыбается тому, как Минхо смотрит на него. — Прости, детка. Как твои дела? — спрашивает он извиняющимся тоном и чмокает его в губы. — Потрясающе. А твои? Как прошли съемки? — Весело, как и всегда. А теперь, когда я смотрю на твое милое личико, мне гораздо лучше, — Минхо снова клюет его в губы лишь для того, чтобы Сынмин посмеялся над его дурацким ответом. — Боже мой! — говорит Хенджин по-английски, испытывая полное отвращение, учитывая то, что он сидит прямо напротив Минхо. — Что? Я уже не могу поздороваться со своим парнем? — спрашивает Минхо, защищаясь, когда видит, как Чанбин и Джисон улыбаются ему. — Мы ни слова не сказали. Продолжайте, — отмахивается Чанбин и снова сосредотачивает свое внимание на том, что до этого делал Феликс. Его улыбка становится шире из-за картины, свидетелем которой он только что стал. Понимая, что действует слишком очевидно, Минхо убирает руку и выпрямляется. Вскоре, после того, как ему приносят блюда, он присоединяется к разговору друзей, пробуя еду и заменяя украденную у Сынмина креветку своей. Как только он вошел в заведение, то сразу понял, что его действия по отношению к младшему определенно будут главной темой завтрашних новостей. Не желая так быстро расставаться после ужина, все парни решают продолжить у Сынмина, и тот не возражает, ведь сам безумно скучал по своим друзьям. Правда, рано утром у него по планам репетиция, но у парней есть запасные ключи, поэтому они смогут уйти, когда проснутся. — Хен, где твоя машина? Тебя подбросить? — невинно спрашивает Феликс, оглядываясь по парковке в поисках ауди Минхо. — Я ехал прямо со съемок, поэтому менеджер подкинул меня сюда. — Ну, ты можешь… — Вообще-то, нам нужно сперва кое-куда заехать, поэтому почему бы тебе не поехать с Сынмином? Уверен, в его Фантоме есть место, — перебивает Чанбин, прежде чем что-то прошептать Феликсу. Сейчас особо никто не старался быть более осторожным — Чанбин устал от этой бессмысленности. — Прямо вылитый я… — Минхо три раза громко цокает, а затем вытирает фантомную слезу, хватая руку, которую протягивает ему Сынмин. — Я не прошу тебя держать меня за руку, идиот. Я тебе ключи даю, — младший шлепает по чужой руке, заставляя Чонина смеяться над их идеально гармонирующими отношениями. — И вообще-то, это не Фантом, а Призрак. Ты был со мной, когда я его покупал, — Сынмин точно знает, что они делают, находя причины, по которым Минхо не может поехать с ними, но младший все равно не может сказать, что злится. Он дорожит каждым моментом, который может провести с Минхо. — И как так получается, что за рулем всегда я? — ворчит старший, когда они начинают путь к дому Сынмина. — Я хотел вести, когда приехал к тебе на съемки однажды, но ты просто открыл пассажирскую дверь и сказал мне садиться. А сегодня я слишком ленив, поэтому за рулем ты. — Эти отношения действительно приносят пользу только одному из нас, — усмехается Минхо, но ему трудно концентрировать внимание на дороге, пока Сынмин продолжает водить своими пальчиками вверх и вниз по его бицепсу. — А я думал, тебе нравятся наши поцелуи. Вот неудача. — Кто не любит целоваться, скажи? Это же очевидно. В любом случае, я все еще не получаю весомую выгоду. — Так значит, ты бы не поцеловал меня прямо сейчас, если бы я попросил? — машина останавливается на светофоре немного резче, поскольку нога Минхо слишком сильно давит на педаль тормоза. — Я- Что? — Просто спрашиваю. Если бы я захотел поцеловать тебя прямо сейчас, ты бы не ответил? — Сынмин перестает касаться руки Минхо и двигается ближе, отстегивая ремень безопасности, чтобы подтвердить свои слова. — Ответил бы, но светофор вот-вот загорится зеленым. — М-м-м. Оправдания. Окей, — Сынмин откидывается на спинку сидения и пристегивает ремень обратно. Его сердце, без сомнения, стучит слишком быстро. Он не знает, откуда взялась такая смелость, но он рад, что Минхо не стал ему подыгрывать. Как только они останавливаются на следующем и самом долгом светофоре, Минхо переключает передачу на парковку и расстегивает собственный ремень. Он наклоняется, чтобы притянуть младшего к себе и поцеловать, слишком сильно наслаждаясь тем, как тот целует его в ответ и сам прижимается ближе, пока машина позади них не сигналит. Минхо быстро отстраняется и вновь оказывается на своем месте, спешно возясь с ремнем. — Это зачем? — Ты дулся, поэтому я подумал, что это может помочь, — старший облизывает губы, не в силах выкинуть из головы вид на ярко-розовые губы Сынмина. Они всегда выглядят особенно привлекательно после поцелуя. — Тогда каждый раз, когда я… Ладно, понял, — широкая улыбка на чужом лице заставляет Минхо ощущать чувство чрезмерной благодарности, когда он видит приближающийся дом Сынмина. Еще один подобный отвлекающий маневр, и они окажутся в кювете. Не совсем понятно, каким образом им удается приехать раньше остальных, но они заходят в дом задолго до того, как у дома оказываются другие машины. Сынмин вдруг ощущает жар в теле, когда видит, как Минхо залпом выпивает целую бутылку воды. — Что? — старший замечает на себе взгляд Сынмина, и он не может не хотеть того же, о чем младший слишком горд, чтобы просить. — Ничего, — Сынмин застенчиво отводит взгляд, а Минхо на это лишь посмеивается. — Иди сюда, — старший не получает ответа, поэтому просит снова. — Ким Сынмин. Подойди ближе, малыш. Сынмин не поворачивает голову, но Минхо видит, как его лицо становится красным, словно воздушный шарик. Взяв все в свои руки, старший подходит к нему, зажимая его между кухонной тумбой и собственным телом. — Сынмин, — он поднимает пальцами чужой подбородок, заставляя младшего встретиться с ним взглядом. Его голос становится на пару тонов ниже. — Можно я поцелую тебя? — он уже знает ответ, читает его в прерывистом дыхании Сынмина, но ему хотелось услышать это, отчасти потому, что последние несколько раз вообще не спрашивал его разрешения. Не в силах произнести ни слова, Сынмин кивает, но Минхо качает головой. — Я хочу услышать твой голос. — Да. Да! Бог ты мой, поцелуй меня уж… И старший это делает. Его не волнует, сколько у них есть времени, не торопится, смакуя губы Сынмина, что до этого были сжаты в плотную линию. Он резко поднимает младшего и сажает на тумбу. Их губы ни на секунду не отрываются, пока Минхо становится между разведенных ног Сынмина. Они оба задыхаются и постанывают, а затем старший отстраняется, чтобы перевести дыхание, медленно прикусывая нижнюю губу Сынмина и сразу же, как только глоток свежего воздуха попадает в легкие, обхватывает ладонями его лицо и снова прижимается к губам. В отличие от Минхо, Сынмин нетерпелив. Он хочет ощущать чужое тело рядом каждой клеточкой своего. Он целует так напористо и торопливо, что это почти бы выбило Минхо из равновесия, если бы он не упирался о столешницу. — Я никуда не денусь, малыш, не спеши, — успокаивает его Минхо. Руки нежно гладят бедра младшего, прежде чем их губы снова сливаются воедино. На этот раз Сынмин слушается и действует куда медленнее и более обдуманнее. Они теряются друг в друге, и Минхо находится на грани того, чтобы просто подхватить младшего на руки и слепо понести его в спальню, но открывается входная дверь, и из прихожей доносится шум. Чан, Чонин, Хенджин и Джисон замирают на месте как вкопанные, когда входят на кухню и видят, как Минхо сжимает в ладонях талию Сынмина, который чуть не падает, когда спрыгивает с тумбы. — Мы что… — Упс. — О бог ты мой! — Мы ничего не видели, продолжайте, — Джисон проходит мимо парней, чтобы взять пиво из холодильника, когда двое отлетают друг от друга словно ошпаренные. Чанбин с Феликсом приезжают почти через двадцать минут с закусками и пиццей в руках, чтобы скрасить их импровизированную домашнюю вечеринку. Джисон, конечно же, рассказывает им, какую картину им пришлось застать некоторое время назад. Не желая позволить этому вывести его из себя, Минхо полностью игнорирует их и специально во время их первого на сегодняшний вечер фильма садится на диван по другую сторону от Сынмина, рядом с Чонином, заставив младшего надуться с натянутым до шеи покрывалом и отвернуться от него. Глаза Сынмина смотрят в экран, но мысли его далеки от происходящего на нем — он вспоминает, как Минхо прикасался к нему и целовал так, будто он был последним и единственным человеком в этом мире. Будто их первый поцелуй был не из-за того, что Сынмин смотрел на него с таким вожделением. — Все в порядке? — Чан повернулся к другу всем телом, когда заметил, как он дуется, словно влюбленный подросток. — Да, — резко отвечает тот. — Вовсе нет. — Тогда почему спрашиваешь? — Да забавы ради, — он обнимает младшего, воркуя над тем, какой он милашка, когда пытается сохранить бесстрастное выражение лица. — Что произошло? Сынмин один из немногих людей в их группе друзей, кто действительно умеет говорить шепотом, поэтому он поворачивает голову в сторону Чана и рассказывает все, что произошло с того момента, как они с Минхо оказались в его машине, и до сего момента. Ли не из тех, кого волнует, что говорят или думают о нем другие, особенно когда дело касается его личной жизни, именно поэтому Сынмин задается вопросом, почему старший вдруг принял решение держать дистанцию, ведь он думал, что отношения между ними могут перешагнуть черту просто дружеских или фиктивных. — Учитывая, что все это произошло в течение одного вечера, возможно, ему просто нужно время, чтобы переварить все это и прийти в себя. Я уже несколько дней пытаюсь достучаться до тебя и сказать, что у него есть чувства, но он, вероятно, только сейчас понял, что у тебя тоже они есть. Может, тебе стоит подождать день или два, прежде чем действовать радикально, не думаешь? Не хочу, чтобы из-за недопонимания случилось что-то нехорошее. Утром у тебя репетиция, сосредоточься на этом, а потом, может быть, во вторник можешь поговорить с ним. В этот же день у вас съемки для его фильма, да? — Да, моя часть должна занять меньше половины дня. Это и его последний съемочный день. — Идеально. Ты можешь подождать, пока он закончит, а потом поговорить. Если вы в итоге оба оказываетесь беспросветными идиотами, не найдя раньше способа быть вместе, и это означает конец вашим фальшивым отношениям, тогда это прекрасно. Просто попытайся сделать так, чтобы он услышал тебя, и ты постарайся услышать его, хорошо? Просто расслабься и не торопись, — в истинной манере Чана заставить Сынмина услышать его, он крепко сжимает младшего, из-за чего тот громко кричит, что понял, а затем отпускает его. К несчастью Сынмина, он не замечает взгляд Минхо на себе на протяжении всего фильма, полный надежды, что младший в порядке. Что ж, сейчас Сынмин может точно сказать, что все в порядке. — Окей, окей. Я тебя люблю, — Чан чмокает младшего в щеку и поворачивается своей в сторону Сынмина, ожидая. — Пф, ты такой бесячий… Я тоже тебя люблю, — тот целует его в ответ, прежде чем использовать всю свою силу, чтобы отодвинуть его от себя. Благодаря своему другу он, наконец, может сосредоточиться на фильме, что никогда не скажет ему вслух. — Не за что, — улыбается Чан, когда видит его задумчивое лицо. — Ой, да заткнись, хен! — Сынмин прячется под своим покрывалом, но быстро сдается, потому что воздуха под материалом становится все меньше. Конечно, Чан всегда знает, что он чувствует.***
Следующие несколько дней Сынмин до безумия занят. Помимо заучивания и репетирования своих реплик, он также сосредоточен на том, чтобы добить хореографию к своему камбэку. Он не говорит с Минхо все выходные и понедельник, и утром вторника, наконец, может увидеть его, когда подошло время съемок сцены с концертом. День и ранний вечер слишком долгие и жаркие, но им удается закончить снимать остальные сцены до того, как солнце полностью садится и приходит время для сцены с концертом. Обычно в фильмах добавляют «живую» музыку в пост-продакшн, но чтобы сделать все как можно запоминающимся, Сынмин пригласил свою группу выступить с ним. Они выступили так, как на любом другом шоу, и режиссеру это так понравилось, что он решил, что хочет использовать лишь этот сырой, без каких-либо доработок, звук в своем фильме. Сынмин исполняет четыре песни, переодеваясь в другие костюмы, чтобы сымитировать настоящий двухчасовой концерт. Вся съемочная группа впечатлена его способностью снимать каждую сцену за один дубль. Минхо не может не гордиться, просто зная кого-то настолько талантливого. — Оставьте это Ким Сынмину. Если ты настолько завысил стандарты, как после этого остальные должны делать свою работу? — Минхо впервые за день подходит к нему во время часового перерыва, пока команда переустанавливает все оборудование. Сынмин сидит в гримерном кресле, опустошая бутылку воды и обмахиваясь веером. — О, заткнись! Ты был потрясающим. Нет… Ты есть потрясающий. Люблю наблюдать за тобой в твоей стихии, хен, — улыбается он в ответ, не в силах скрыть свое увлечение старшим. — Спасибо, детка, но мы сейчас говорим о тебе. Ты действительно один такой, Сынмо, — Минхо подходит достаточно близко, чтобы встать перед ним и провести рукой по немного влажным волосам, задерживаясь на затылке. — Спасибо! Честно, это было так весело. Но, как я уже сказал, ты просто великолепен в том, что делаешь. Кто бы мог подумать, что тот чокнутый, которого я знаю и люблю, это тот же человек, который может быть настолько серьезным? — Спасибо, Сынмо. Как твои дела? Я скучал, — рука в волосах Сынмина движется с целью дотронуться до лица младшего и наклонить его, чтобы они оказались лицом к лицу. — Все в порядке. Я просто был в ловушке репетиций. А ты? Я ничего не слышал о тебе с тех пор, как мы сидели у меня, — он ерзает. Черт, он такой идиот. Почему он просто не может сделать то, что говорил ему Чан? И ведь всегда позволяет своему сердцу говорить прежде, чем голова подумает. — Знаю, прости, что я так закрылся. Обещаю, что это не было моей целью, я просто… — Сынмин видит, сколько людей вокруг, поэтому останавливает Минхо от продолжения. — Не здесь. Может, позже. — Хорошо, — взгляд Минхо падает с чужих глаз на губы, он видит, как уголки медленно ползут вверх. — Могу я поцеловать тебя? — спрашивает Сынмин, когда Минхо кажется слишком не в себе, чтобы играть. Младший наклоняется, когда тот произносит тихое «да». Этот поцелуй не пестрит интенсивностью и напором, как при их предыдущих поцелуях. Просто прикосновение губ двух идиотов, что безумно влюблены друг в друга и ни слова об этом не говорят. Может, их языки пару раз касаются, но без капли непристойности. — И кстати, ты выглядишь прекрасно, — отстраняясь, говорит Минхо. Он не может позволить безрассудности взять над собой верх, он все еще на работе. — Как и ты. Ты знаешь, какое впечатление на меня производишь, когда одет в одежду пастельных тонов. — Как думаешь, почему сегодня на мне эта рубашка? Иногда я могу быть довольно убедительным, понимаешь? — он ухмыляется и прислоняется спиной к стойке, наблюдая, как краснеют уши Сынмина, когда тот понимает, что старший надел одежду в любимых цветах Сынмина в день их совместных съемок. — Вау, ты такой банальный. Отойди от меня, лузер. — Сегодня день поддразнивая своих парней или что? — Я могу спросить тебя о том же, Ли Минхо. Это ты начал. — Ким Сынмин! Не знаю, что ты имеешь в виду, но все, что делаю я, это дарю любовь и ценю своего парня за каждый из его вздохов по утрам. — Так теперь ты еще и врешь? Тс… Типичные актеры, — Сынмин закатывает глаза, но улыбка на его лице говорит старшему все, что ему нужно знать. — Ага, а я слышал, что мне следует держаться подальше от музыкантов. Особенно от тех, кто играет на инструментах. Они типа сердцееды и все такое. — К сожалению для меня, если я люблю, то люблю сильно. Может, мне стоит стать таким, как и остальные музыканты, и перестать так легко влюбляться, — он вздыхает, кладя голову на спинку стула и глубоко задумываясь. Минхо с любопытством наблюдает за ним, гадая, что происходит в его голове в этот момент. Впервые за пятнадцать лет он в самом деле не знает. — Зачем? Кто-то разбил сердце моему Сынмин-и? — Нет, не разбил. Не думаю, что мог бы ненавидеть этого человека, даже если бы он это сделал. Мне кажется, что у него тоже есть чувства, но что, если я ошибаюсь? Я просто не хочу разрушить нашу дружбу, понимаешь? Не знаю. Я слишком много думаю, — Сынмин сухо усмехается, поворачивается лицом к зеркалу рядом с Минхо и поправляет рубашку, стараясь не выглядеть таким растрепанным. — А что, если он тоже просто не хочет рушить дружбу? Что-то подсказывает мне, что вы, ребята, еще не говорили об этом и не дошли до того, что оба хотите одного и того же, — Минхо, наконец, точно знает, что сейчас происходит. Несколько последних дней он думал об этом, и то, как Сынмин следит за каждым его движением, слишком красноречиво. В его сердце поселяется спокойствие, когда он понимает, что их способность читать мысли друг друга всегда была с ним, просто он был слишком глуп, чтобы увидеть все это. — Не буду вдаваться в подробности, потому что нам следует обсудить это без лишних ушей, но верь мне, когда я говорю, что он чувствует то же самое. И он правда сожалеет о том, что был таким идиотом, не заметил или не сказал этого раньше. — Он? Как ты узнал, что у меня есть чувства к нему? — улыбка Сынмина вновь расцветает, он теребит края рубашки, потому что не думал, что их разговор повернет в эту сторону. Ну и в принципе не ожидал такого поворота. И точно не перед почти пятьюдесятью людьми, что находятся с ними в одном помещении. — Может быть, он, вроде как, испытывал эти чувства какое-то время, но ничего о них не говорил, а потом он оказался на том светофоре, решил рискнуть всем и поцеловать тебя, пока у него был шанс. Пока у него было чувство, что это был его единственный шанс. — Мин… О чем ты говоришь? — Сынмин поднимается, отодвигает свой стул, чтобы они могли беспрепятственно смотреть друг на друга. — Ты точно знаешь, о чем я, Сынмо, — он притягивает младшего за ремень ближе к себе, пока их бедра не прижимаются друг к другу. — Какие у тебя планы после расписания, детка? — Минхо целует его в щеку, прежде чем отстраниться и увидеть улыбку, застывшую на лице Сынмина. — Зависит от того, во сколько ты заканчиваешь. А у тебя какие планы? — Надеюсь, в моих планах лишь ты. — Ли Минхо! — внезапно выпаливает Сынмин достаточно громко, привлекая к себе нежелательное внимание, и поворачивается, чтобы уйти. Смешок почти срывается с его губ, но старший хватает его за руку и тянет обратно. — Я шучу-у-у. Давай позже куда-нибудь сходим, где можно тихо поговорить. Ну, или-и-и-и… — он делает паузу, чтобы мягко его поцеловать. — Мы можем пойти ко мне, чтобы я мог приготовить для тебя прекрасный, романтический ужин из трех блюд, и мы могли бы поговорить наедине. Как тебе? — Меня больше привлекает второй вариант. Хочу, чтобы ты работал, чтобы получить мою любовь. — Да? Меня это устраивает, милый. Пока ты со мной, я приготовлю для тебя все, что пожелаешь, — Сынмин не будет лгать и говорить, что эти слова не поселили в его сердце трепет, но у Минхо есть такая привычка — делать подобное в абсолютно рандомные моменты. — С удовольствием. Знаешь же, что можешь быть очень милым, если захочешь. — Только когда это касается парня, о котором я забочусь больше всего на свете. — Вау, чувак. Ты сейчас до усрачки банальный, в конце концов, это может быть не очень хорошей идеей. — Захлопнись и обними меня, идиот, — старший тянет его за руку, которую все еще сжимает в своей, пока Сынмин не оказывается в его объятиях. Минхо крепко обвивает его талию. — Ты за рулем? — Нет, я приехал с менеджером. — Хорошо, я отвезу тебя домой… Если хочешь. — Хочу. Очень сильно. Сынмин продолжает дуть в ухо Минхо до тех пор, пока тот его не отталкивает. Младший со смеху чуть пополам не сгибается. — Ты можешь хоть когда-нибудь быть серьезным? — Минхо надувает губы и скрещивает руки на груди, ему требуется всего несколько секунд, чтобы его сердце забилось быстрее от звука смеха младшего. — С тобой? Нет. На сцене я всегда слишком серьезен, а ты мое спасение. То, что я могу вот так дурачиться с тобой, помогает оставаться в здравом уме во время периода камбэка, — Минхо на самом деле удивлен, ведь ожидал что и в ответ на этот вопрос Сынмин скажет что-нибудь смешное. Это настолько застает старшего врасплох, что он замирает, не в силах придумать достойный ответ. — Будто ты не знаешь. Я хочу перекусить, пойдешь со мной? — Сынмин тянется к руке Минхо, хватая ее, когда тот подходит ближе. Они покидают гримерную и идут на поиски еды. После решают посидеть в концертном зале, пока съемочная группа продолжает подготовку — их перерыв продлили еще на час из-за технических неполадок. Не желая быть слишком далеко от Минхо, Сынмин не может сдержаться и присаживается к нему на колени, пока они скрыты от глаз в VIP-зоне и знают, что у них есть еще полтора часа. — Клянусь, иногда ты такой ребенок, — старший гладит его по волосам и кормит картошкой фри. — Это ты виноват, хен. — И почему это? — Ты постоянно называешь меня малышом или деткой, но разве я не твой малыш? Потому что, если нет, то я могу стать чьим-то другим малышом. — Заткнись к чертовой матери, Ким Сынмин. Ты чертовски хорошо знаешь, что никуда от меня не денешься. — Туше, — парень краснеет. Он ненавидит то, насколько очевидно, что Минхо имеет над ним такую огромную власть, но Сынмин хочет, чтобы ее было гораздо больше. — Я, наконец, лишил Ким Сынмина дара речи. Что за вечер, — старший хихикает, когда Сынмин стучит по его груди, пытаясь снова уйти, уже третий раз за этот день. — Прекрати сопротивляться и сиди спокойно. Я хочу обнимать тебя, пока нам не нужно будет возвращаться на съемочную площадку. — Тебе повезло, что ты симпатичный, — Сынмин снова оказывается в объятиях старшего, и, прежде чем они это осознают, засыпают на диванчике.***
За двадцать минут до начала съемок, гримеры и визажисты нигде не могли найти этих двоих, поэтому весь стафф разделился на две части, пытаясь найти двух мужчин в огромном концертном зале на двадцать тысяч мест. И, когда оставалось десять минут, их, наконец, обнаружили. — Сынмо, хей, мне пора, — Минхо трясет младшего, пока тот не просыпается. Старший слишком торопится, чтобы как следует насладиться видом его сонного, милого лица. — М-м? — Мне нужно идти, малыш. Оставайся здесь, как только закончу, я приду за тобой, — Минхо поднимается на ноги и помогает Сынмину полностью лечь на диванчик, чтобы еще немного отдохнуть. — Пока не ушел, подожди, могу я получить поцелуй? — младший все еще не до конца проснулся, и Минхо кажется до одурения забавным, что его разум даже не может нормально сформулировать предложение. Выполняя его просьбу, старший наклоняется и оставляет несколько поцелуев на чужих губах. — Пока, малыш-хен. Удачи! — Сынмин откидывается на диванную подушку и засыпает, будто за последнюю минуту ничего и не произошло. — Вы такие милые, мне нравится видеть, как ты улыбаешься, — комментирует произошедшее его визажист. Она является частью его команды уже четыре года, поэтому точно знает, какие у Минхо чувства к музыканту, она была рядом с ним в тот самый момент, когда старший впервые осознал свои чувства. — Теперь я понимаю, почему супермен не лез к криптониту, если не считать того, что все как раз наоборот. Мне трудно не улыбаться рядом с ним, а ты знаешь, что я не люблю терять бдительность, — пока он продолжает говорить о своей непростой личной жизни, визажист заканчивает с прической и макияжем. — Но вы же лучшие друзья со старшей школы. Не думаю, что за все это время, что ты его знаешь, он когда-либо делал что-то с кем-то из своих бывших, что заставило бы тебя подумать, что ломать эти стены между вами нет смысла. — Он потрясающий. И именно это меня пугает. Испытывать такие чувства к кому-то и отдавать ему власть над собой очень страшно. — Мой маленький малыш Минхо. Это и называется любовью. Отдавать все человеку и доверять ему, знать, что он не использует это против тебя. Но ты должен помнить, что то же самое делает и он. Что бы ты ни чувствовал, отказываясь быть с ним, он чувствует то же самое. Вы двое похожи, как две капли воды. Я имею в виду, что, жаль, что все это происходит только сейчас, но поверь, он никогда не сделает ничего, что могло бы причинить тебе боль. Представь, что бы ты чувствовал на его месте, если бы кто-то, кто тебе небезразличен, все еще строил вокруг себя стены, потому что думает, что ты уйдешь и этим разобьешь ему сердце? Это бы тебя раздавило. Не нужно разрушать это прежде, чем сможешь испытать. Говорю тебе как человек, который прошел через подобное. Быть влюбленным в своего лучшего друга — это прекраснейшее чувство на свете. Вы знаете друг о друге уже все, но теперь бонусом еще идут и поцелуи в любое время. Одни лишь плюсы и плюсы, и плюсы, — женщина говорит прямо, когда заканчивает делать макияж. — Все, что она сказала, абсолютно верно. Кто не рискует, тот не пьет шампанского. Конечно, ты можешь поставить на карту все, что есть, но не получить ничего, о чем так мечтал в этих отношениях, но это нормально, потому что, по крайней мере, ты попробовал и позволил себе побыть счастливым. С другой же стороны, ты можешь быть не готовым открыться и из-за этого можешь потерять потенциально самую большую любовь всей своей жизни. Все эти «что если» очень пугают, малыш. Никогда не узнаешь, что может случиться в будущем, но не стоит терять такого хорошего парня только потому, что тебе страшно. К тому же. Сынмин никогда бы не сделал ничего подобного. Если с отношениями ничего и не выйдет, держу пари, вы все еще останетесь лучшими друзьями, но представь, что было бы, если бы все сработало. Твое счастье будет длиться вечно, — его парикмахер тоже решает поделиться своим мнением, пока делает последние штрихи с его прической. — Кроме этого… Назови мне хоть одного твоего бывшего или друга, который нравится всем твоим котам. А животные никогда не врут, ты же знаешь. — Если честно, не могу назвать. Иногда Дори едва ли нравлюсь я, но когда Сынмин приходит, малыш будто чувствует его запах по другую сторону двери. То, как сильно они любят его, — безумие. — Как я уже сказала, животные не врут. Только не задень его чувства, потому что тогда я надеру тебе задницу. Ты знаешь, как я отношусь к этому ангелу. Закончив как раз ко времени начала съемок, трио направляется к остальным актерам, чтобы закончить этот съемочный день. — А где твой дружочек, кстати? — спрашивает его парикмахер. — Ты должна увидеть это. Я нашла их обнимающихся в VIP-зоне, они были такими дерьмово милыми. Я сфоткала, только посмотри, — другая женщина умиляется, показывая фото и видео, которые успела заснять, и, прежде чем они успевают опомниться, начинаются съемки. Сынмин просыпается за тридцать минут до конца рабочего дня Минхо и все это время снимает видео и смотрит на то, как его потрясающий хен играет вживую, прежде чем они заканчивают. — Хей. Я тебя не видел. Готов идти? — когда старший заканчивает, он замечает Сынмина за съемочной группой и благодарит всех за упорную работу. Все еще нужно снять финальные сцены с Джису и второстепенные сцены, но у Минхо есть дела поважнее, чем остаться здесь и смотреть на то, что он все равно увидит во время премьеры. Вскоре они уже сидят в машине и направляются к дому Минхо. Если Сынмин чувствует усталость, потому что снимался на протяжении пары часов, то Минхо, который работал по четырнадцать часов в день последние три дня подряд, определенно должен быть измотан. — Уже почти полночь, может приготовишь для меня ужин в следующий раз? Конечно, в зависимости от того, как пройдет сегодняшняя ночь, — говорит Сынмин, поддразнивая. — Нет, все в порядке. Мне просто нужно принять душ, а потом я смогу все устроить. — Я не хочу, чтобы ты уработался до смерти, и я вижу, что ты устал. Может, пиццу? — М-м-м, пицца меня устраивает, — рука Минхо опускается, чтобы мягко погладить бедро Сынмина. Они останавливаются у пиццерии, что расположена рядом с квартирой старшего, чтобы забрать еду, и довольно скоро они оказываются у Минхо. К тому времени, как они оба заканчивают свою предночную рутину, они слишком уставшие, чтобы что-либо трезво обсудить, поэтому Минхо обещает, что они поговорят обо всем завтра утром — им все равно никуда не нужно, а у Сынмина следующие два дня нет расписания. У Минхо же есть только участие в МуКоре до выхода его фильма в октябре. Чувствуя, что вот-вот отрубится, Минхо несет Сынмина в свою спальню и кладет на его сторону кровати. Он чувствует, как его разум отключается, когда они оказываются в объятиях друг друга и устраиваются поудобнее. — Спокойной ночи, малыш, — Минхо целует его. — М-м-м, и тебе, хен, — невнятно бормочет младший, уже находясь в полусонном состоянии.***
Когда наступает утро, они оба спят до двенадцати дня. Минхо не вспомнит, когда в последний раз просыпался позже восьми, но его тело определенно нуждалось в долгом и крепком сне. Вместо того, чтобы разбудить Сынмина, он решает заварить кофе и позволить этому запаху нежно вытянуть младшего из его сна. Только когда Минхо уже полностью одет и завтрак почти готов, Сынмин выходит из спальни. Он только после душа, одет в одну из футболок Минхо и боксеры. Несмотря на то, что Минхо является джентльменом, он все еще по уши влюбленный мужчина, и он ничего не может поделать с тем, чтобы не обнять Сынмина за талию и не поцеловать его, желая доброго утра. — Доброе утро. Ты голоден? — До-о-брое. Да, и я чувствую все эти приятные ароматы, — отвечает он почти в губы Минхо. Неторопливо, после каждого сказанного слова, он оставляет трепещущие поцелуи. — И какие же? — старший целует его в ответ. — Сперва, очень крепкий и очень вкусный кофе, который умеешь варить только ты. — М-м-м, что еще? — он немного наклоняется, чтобы поцеловать Сынмина в щеку, затем в челюсть. — Яйца на трюфельном масле. Наверняка они чертовски жидкие, как я и люблю. — Потрясающе. Что еще ты чувствуешь, детка? — Минхо перебирается поцелуями на шею, из-за чего Сынмин ахает и хватается за плечи старшего, чтобы не свалиться на пол. — Т-тебя. Твой запах от Шанель и то, как он идеально сочетается с пэ-аш твоего собственного тела. Это мой любимый запах, — он не может сдержать громкого стона, когда Минхо оттягивает ворот футболки и смело покусывает и облизывает его ключицу. Затем двигается вверх, чтобы повторить это с шеей, прежде чем снова соединить их губы так, как Сынмина не целовали уже очень давно. Минхо легко поднимает его, заставляя ногами обхватить его талию, и прижимает Сынмина к стене, этим самым полностью разрушая немного пошатнувшуюся до этого действия психику младшего и превращая его в стонущее месиво под этим невероятным мужчиной, от которого он без ума уже несколько лет. Они отстраняются только тогда, когда коты Минхо начинают тереться у ног старшего и громко мяукать, требуя, чтобы на них обратили внимание, и он, вероятно, не может оставаться сосредоточенным на своем занятии, когда его дети рядом. Когда старший, наконец, опускает Сынмина на пол, его рука покоится на голой коже спины Сынмина под футболкой, а другая — сжимает его бедро. — Нам нужно поесть, пока завтрак не остыл, — он полностью отпускает младшего, чтобы накормить своих котов. Сынмину требуется немного времени, чтобы прийти в себя, а затем он присаживается за стол напротив Минхо.***
— Почему ты так притих, Сынмин-и? — посреди завтрака спрашивает он. Они молчали с тех пор, как принялись за еду, и единственный звук в помещении исходил от системы, что проигрывала музыку с тех пор, как Минхо готовил. — Я пытаюсь оставаться в здравом уме, поэтому и притих. — Понимаю. Я свожу тебя с ума? — Лучше тебе замолчать, пока я не ушел. Ты точно знаешь, что делаешь со мной этим своим… этим своим лицом, — поддеть старшего в отместку заканчивается провалом, поэтому становится очевидным, насколько он на самом деле взволнован. — Хорошо, детка. Не торопись. Мне нравится видеть, что ты ешь столько, сколько я хотел бы, чтобы… Неважно, — Минхо потягивает кофе и проверяет электронную почту, давая Сынмину необходимое ему время и пространство. — Мы можем обсудить вчерашнее? — начинает, наконец, музыкант, спустя десять минут. — Конечно. С чего ты хочешь начать? — старший откладывает телефон в сторону и сосредотачивает на Сынмине все свое внимание. — Эм-м, думаю, с произошедшего на моей кухне в субботу? Хочу знать, что у тебя на уме, прежде чем я что-нибудь скажу. — Я понимаю, — выдает Минхо, делая глоток кофе и собираясь с мыслями. — Думаю, лучше просто сразу начать. У меня есть чувства к тебе. Не просто какая-то мелкая влюбленность в парня, с которым я невзаправду встречаюсь. Типа, я без ума от тебя уже довольно долгое время, но не скажу, сколько конкретно лет. Эм, когда ты попросил меня быть твоим парнем, огромная часть меня была очень взволнована, потому что, как бы бредово это ни звучало из моих уст, я был согласен на все, чтобы быть с тобой, в любом смысле, даже если это ничего не значило для тебя. И все эти чувства начали накаляться, когда ты приехал за мной в два часа ночи. Знаю, что не имел права целовать тебя — особенно в первый раз — без твоего согласия, но я был переполнен чувствами и не смог сдержаться, когда увидел, как ты улыбаешься мне так, будто я самый важный человек в твоей жизни. Я списывал это на то, что наши эти отношения кажутся слишком реальными, хотя все это и без осознания этого действовало на меня подобным образом. Эм-м, видеть твою улыбку было одновременно и приятно, и разрушительно для меня, что забавно, потому что все, чего я хочу, это видеть твою улыбку. А потом мы начали целовать друг друга то тут, то там, но этого все равно было мало. Суббота была сумасшествием, потому что именно тогда я первый раз осознал, что, возможно, ты чувствуешь то же самое. Это глупо, ведь мы «вместе» уже почти два месяца, и на самом деле ты совсем не сдержанный, — старший делает паузу, посмеиваясь над вспыхнувшим румянцем на щеках Сынмина. — Так что, когда я поцеловал тебя на том светофоре и на твоей кухне, я был готов на это, но испугался, когда парни зашли. Не только ты мой лучший друг, мы вращаемся в одном кругу, и я подумал, что, если что-то случится, я потеряю не только тебя, но и шесть других замечательных людей, которых, в чем я никогда не признаюсь, искренне люблю. Я струсил. Теперь я понимаю, что это было глупо, потому что ты же отвечал на каждое мое действие. Так что-о-о, когда мы разговаривали прошлым вечером, на меня накатила огромная волна эмоций, и, не знаю, я больше не хочу притворяться, что встречаюсь с тобой. Я так сильно тебя люблю, и как бы я ни боялся, что будущее может принести нечто ужасное, что может разбить мне сердце, еще больше я боюсь не узнать, каково это все на самом деле — называть тебя своим парнем и делать все это отвратительное дерьмо, которое делают парочки, и просто быть… счастливым с тобой. И… Да, на этом все, — Минхо пытается прочитать, о чем думает Сынмин, но он делает самую раздражающую вещь, которую только может делать, когда не хочешь показывать своих эмоций, — непоколебимое выражение лица. — Эм-м-м, прежде чем я что-нибудь скажу, мне нужно кое в чем признаться, — он нервно постукивает кончиком ножа по тарелке. Он делает это, когда чувствует себя виноватым, и Минхо не чувствует себя готовым к чему-либо, потому что не хочет делать прыжок веры, разрушая все даже до того, как это началось. — В том списке… Эм, пятое имя изначально принадлежало Хенджину, а не тебе. Но ты так хотел помочь мне, и я понял, что это мой единственный шанс увидеть, что это значит — разделить свою жизнь с самым надоедливым мужчиной на свете, которым я очень дорожу, поэтому я согласился. Вот почему вся та встреча была такой странной. Я добавил еще одно имя, но они даже не хотели его обсуждать, но так как ты сексуальный и находишься в топ-5 самых популярных и высокооплачиваемых актеров, компания была не против. Я не хотел втягивать тебя во всю эту ложь, но, полагаю, идиотская часть во мне решила, что если уж начал, то можешь получить что-то из этого. — К счастью для тебя, Ким Сынмин всегда был идиотом, так что это не выбило меня из колеи. Если ты ощущаешь вину, пожалуйста, не нужно. Я сам, даже не осознавая, внес туда свое имя, и, учитывая, что я чертовски сексуальный, я тебя не виню. Хотя Хенджин тоже был неплохим выбором. Он сейчас занимается столькими вещами, я понимаю, почему его имя было в списке. — Да, но как бы я ни любил этого великолепного придурка, он не является лучшим когда-либо существующим клоуном Кимпхо, а это в моем вкусе. Но, эм, это чувство вины по большей части было из-за того, что я хотел, чтобы ты рассказал мне о своих чувствах до того, как я сам это сделаю, на случай, если все это заставит тебя полюбить меня против твоей воли. — Давай сделаем паузу, детка. Что бы ты ни делал, не думаю, что смогу избавиться от тех чувств, что я испытываю к тебе, и это меня пугало. Это никак не связано с тем, что ты заменил имена, хоть я и рад, что ты это сделал. Не знаю, смог бы я пережить то, что вы с Хенджином встречаетесь. Извини, что перебил, продолжай, — он мягко улыбается, сигнализируя младшему продолжать. — Спасибо, я… Мне действительно было это нужно. Несмотря на то, что я уже был без ума от тебя, ситуация начала выходить из-под контроля из-за того, насколько крепко ты прижимаешь меня к себе. То, как целуешь, будто я единственный человек на этой земле, заставило мое сердце выпрыгнуть из груди и спрятаться у тебя в кармане. А потом наступила суббота, и я думал, что ты сразу перейдешь к делу, но вместо этого ты отступил, и я испугался. Я так сильно ненавижу Бан Чана, потому что это именно он сказал мне, что могло быть в твоей голове в тот момент, и ведь ты сказал то же самое. Черт, это все еще так удивляет, потому что я понятия не имел, что ты безумно в меня влюблен. И это прекрасно, потому что я чувствую то же самое, если не больше. И вот мы здесь… Тридцатидвухлетний Ким Сынмин говорит тебе, тридцатичетырехлетнему Ли Минхо, что я действительно хочу быть с тобой в каждом из возможных смыслов, — увидев, что руки Сынмина слегка дрожат, Минхо протягивает свою руку и хватается за младшего, прежде чем заговорить. — Хм, ты рассказал мне очень много интересного сегодня, Сынмин. Поскольку мы оба находимся в одном положении… Если ты не против, я бы очень хотел пригласить тебя на настоящее свидание, и в последствии мы станем настоящей парой. — Мне бы очень этого хотелось. Но не отнимай у меня слишком много времени, я и так уже достаточно долго ждал. — В таком случае, могу я пойти не по шаблону? — Да, пожалуйста. Они, наконец, смотрят друг другу в глаза впервые после признания. — Ты можешь подойти? — не задавая вопросов, Сынмин немедленно встает и обходит стол, позволяя Минхо посадить себя к нему на колени. — Сынмин, любовь моя, — младший поднимает взгляд, и глаза Минхо сияют ярче, чем Сынмин когда-либо видел. У него самые красивые глаза на всем этом свете, и из-за этого довольно легко потеряться. Неудивительно, что его красоту называют непостижимой. Легко затеряться в его очаровании. — Д-да? — Ты будешь моим парнем? Не думаю, что могу вспомнить, что когда-либо хотел быть с кем-то так сильно, как хочу быть с тобой, и я действительно не хотел бы ничего другого, кроме как правильно попросить тебя быть моим. — Я бы очень этого хотел. Всего… Всего этого. Я был бы счастлив. Глаза Сынмина ужасно жжет, потому что он не хочет моргать и упустить любое действие Минхо. Включая то, как он запускает руку в его волосы и притягивает его ближе для поцелуя. Хаотичного и немного не под настроение поцелуя. Сынмин желает чувствовать все и сразу, как и старший, но они быстро подстраиваются друг под друга, хватая ритм, который заставляет их лишь распаляться и жаждать большего с каждым обжигающим прикосновением. Хватка Минхо в волосах Сынмина усиливается, и младший чуть не теряет рассудок. Он наслаждается тем, как Минхо забирает себе контроль и дает Сынмину все, что ему все это время было так нужно, а он и не подозревал об этом. Младший двигается, чтобы оседлать Минхо и оказаться как можно ближе к нему, пока у самого от собственного действия спирает дыхание. Все тело обдает жаром, и каждое прикосновение руки старшего к коже под футболкой оставляет пылающий след, а короткие ногти впиваются в кожу на спине и тянутся вниз по позвоночнику. Сынмин внезапно отстраняется с громким, ошеломленным стоном, когда чужая рука достигает поясницы. Минхо не тратит время, чтобы вернуться к сладким губам, вместо этого опаляя жарким дыханием все видимые участки кожи на шее самым восхитительным образом. То, как его руки скользят по резинке боксеров, опускаются на бедра, затем обратно, пока не скользят на колени Сынмина. Тело молодого певца отказывается скрыть его трепет, и то, как он начинает дрожать, слишком красноречиво. Желая ухватить контроль — хоть он и знает, что упустил этот момент — Сынмин отстраняется и наклоняется к чужой шее, чтобы прикусить нежную кожу. Не торопясь, он кусает и целует все, до чего может дотянуться, пока не слышит, как, по мере приближения к горлу, дыхание Минхо начинает учащаться. Не в силах смириться со сменой ролей, Минхо обеими руками тянется за спину Сынмина и крепко хватает его за задницу, притягивая ближе, пока их промежности не соприкасаются. Наслаждается этими звуками, исходящими из них обоих, прежде чем понимает, что, возможно, это была не такая уж хорошая идея, ведь то, как Сынмин целует его шею и засасывает кожу, пока чувствует его возбуждение, дает ему преимущество, которое Минхо не хотел ему предоставлять. — Хен, — стонет Сынмин ему в шею. Каждый звук вибрацией отдается в теле старшего, проносится по венам, вниз, заставляя джинсы стать еще теснее, пока Сынмин качается туда-сюда. Для того, кто клянется, что не настолько хорошо танцует (это вранье, Сынмин прекрасный танцор), он умело двигает бедрами, и на мгновение Минхо начинает сомневаться, стоит ли брать инициативу в собственные руки и дать младшему победить. Дать ему все, что тот хочет, в обмен на возвращение рассудка. Если не считать того, что, когда дело касается конкретного Ким Сынмина, Ли Минхо не позволяет ему одержать победу в чем-либо благодаря подобным методам. Он должен заслужить это, должен победить честно. Поэтому актер прибегает к хитростям. Он быстро тянет за футболку Сынмина и снимает ее с его тела, после руками хватая его за талию и поднимая выше. Сынмин слишком далеко зашел, чтобы осознать, что происходит, пока не чувствует, как горячий язык касается его слишком чувствительных сосков. Он никогда и никому не рассказывал, но у него раньше был пирсинг, и ему каждый раз приходилось закрывать соски, потому что они стали еще более чувствительными. Если бы что-то коснулось их, он бы был на грани оргазма, а это чревато последствиями для исполнителя, когда подобное происходит случайно. И все же, несмотря на то, что все почти заросло, он все еще дрожит, когда появляется человек, знающий, что нужно делать. Живой пример — его слишком громкий стон, когда Минхо начинает лизать и играться зубами с сосками, будто у него какая-то миссия уничтожить любую линию обороны Сынмина одну за другой. — Блять! Боже мой, — сдается он и запускает руки в волосы Минхо, когда он по очереди стимулирует оба соска, в то время как его руки на бедрах Сынмина тянут его еще ближе, прижимая к груди, и младший не может не прикасаться к твердому прессу старшего. — Ох, блять-блять-блять, подожди… Я… — Сынмин полностью отстраняется и облокачивается на стол, когда чувствует, что всего становится просто слишком. Он не хочет дарить Минхо знание, что у старшего есть такая огромная власть над ним. Слишком рано отдавать ему все камни бесконечности, которые, вероятно, сработают против него. Но Минхо дьявол, он уже все знает. Он понял это в тот момент, когда его губы коснулись чужой обнаженной груди. Тем не менее, он не напирает. Вместо это решает действовать иначе и наблюдает за тем, как глаза Сынмина не отрываются от его собственных, пока рука старшего медленно ползет вверх, под натянутую ткань боксеров, достигая верхней части бедра, слегка сдвигается вправо и касается лобка. — Ты хочешь, чтобы я продолжил, или мне лучше остановиться? — пальцами касается редких волос, но растущего интереса Сынмина не касается. Он прижимается ладонью к коже, продолжая наблюдать за тем, как глаза Сынмина, полностью прикрытые до этого, открываются, когда он понимает, что Минхо ждет ответа. Он никогда не захочет прикинуться к нему без явного согласия и позволения. И хотя тело младшего явно положительно реагирует на все его действия, Минхо нужно услышать это. — Хен… Пожалуйста, — хнычет Сынмин, раздвигая ноги шире и обеспечивая ему свободу для дальнейших действий. — Пожалуйста что? Я не коснусь тебя, пока ты не скажешь, что хочешь этого, детка. — Я… А-а-ах, — он вздрагивает, когда двигает бедрами и рука Минхо касается его члена, заставляя старшего полностью отстраниться и откинуться на спинку стула. — Приму это за «нет». Не торопись, я уберу со стола, — он встает, но лишь для того, чтобы Сынмин протянул руку и заставил Минхо снова оказаться ближе. Это действие заставляет его ощутить вкус того, чего он хочет, но он слишком застенчив, чтобы требовать. — Малыш, — предупреждает Минхо, пытаясь отстраниться вновь, но Сынмин обхватывает его ногами и, наконец, говорит. — Хен. Прикоснись ко мне, пожалуйста, я хочу, чтобы ты делал со мной все, что пожелаешь. Сделай мне приятно, пожалуйста, — рука Сынмина притягивает Минхо за затылок ближе к себе для страстного поцелуя, и он не совсем уверен, перестал ли чувствовать жар, который разгорался с самого начала, но сейчас он почти воспламеняется, когда мужчина поднимает его и уносит в спальню. Их губы все еще друг на друге, а футболка где-то на полу. Зная, что его коты — любопытные существа, Минхо убеждается, что закрыл дверь, прежде чем бросить Сынмина на кровать и нависнуть сверху. Внезапно их поцелуй становится чрезвычайно нежным, и он не торопится, каждым игривым поцелуем в губы заставляя Сынмина улыбаться. Прежде чем старший осознает, что происходит, Сынмин переворачивает их, но Минхо не жалуется. Он хочет, чтобы младший взял на себя контроль, если того желает. Расстегивает его рубашку и снимает за считанные секунды, прежде чем снова поцеловать старшего. Неглубоко, простое прикосновение губ. Затем спускается к шее, где оставляет влажный след и невидимые отпечатки зубов, пока не достигает груди. Сынмин не торопится, рассматривая торчащие соски на впечатляюще накаченной груди. Он кусает и зацеловывает кожу, стремясь вниз, пока не спускается к шраму. Сынмин помнит, как Минхо впервые рассказал ему об этом. Шрам остался после операции, которую он перенес, когда был ребенком, но он был его самым большим комплексом. Он до сих пор не снимал верх ни перед кем, кроме одного своего бывшего и друзей. Сынмин нежно, с любовью прикасается губами к шраму. Такой физический способ сказать, что он благодарен, потому что без всего этого их никогда бы здесь не было, и Сынмин не познал бы самую величайшую любовь своей жизни. Какими бы раздражающими и неугомонными они ни были друг с другом, Сынмин никогда бы не променял Минхо ни на кого или что-либо другое. Закончив любоваться широким шрамом, он опускается к прессу Минхо, который напрягается, стоит Сынмину коснуться губами мышц. Прежде чем старший успевает схватиться за одеяло и посмотреть на то, как аккуратные губы Сынмина продолжают свою работу, младший внезапно отстраняется, выпрямляясь, и прижимает ладонь к выпуклости на штанах Минхо, ухмыляясь. — Скажи, ты хочешь, чтобы я продолжил, или мне лучше остановиться, хен? — он широко улыбается. — Ты в самом деле сатана, знаешь это? Ты сам Люцифер, — старший закатывает глаза, но тело его реагирует совсем иначе, когда Сынмина расстегивает молнию на штанах. — Но даже ему нужно согласие, чтобы забрать чью-то душу, — подыгрывает младший, останавливая все свои действия. — О, блядский бог. Ким Сынмин. Пожалуйста, ради любви ко всему прекрасному, включая твое великолепное лицо, пожалуйста, прикоснись ко мне. Я, Ли Минхо, даю тебе, Люцифер, урожденный Самаэль, разрешение забрать мою душу, пожалуйста. — О, ты считаешь меня великолепным? — хихикает он, отвлекая Минхо от того, что его штаны теперь валяются где-то на полу. — От тебя просто дух захватывает, любовь моя. Давай, продолжай играться со мной, и тогда пожалеешь, что никогда… Блять! — все мысли пропадают из головы благодаря руке Сынмина, сжимающей его сочащийся член так, будто он был создан для этого. — Ты что-то сказал? — Сынмин водит рукой, собирая капельки предэякулята, уже собирающиеся на головке, чтобы сделать движения более скользящими. — Н-ничего. О боже, Сынмо, — Минхо прикусывает губу, пытаясь сдержать стоны, и Сынмин смачивает свою руку слюной, чтобы в следующий момент снова сжать основание и услышать самый прекрасный звук, который когда-либо слетал с идеальных губ старшего. Желая слышать эти звуки как можно дольше, Сынмин немного сползает вниз и ложится между чужих ног. Младший наблюдает, как член в его руке пульсирует и дергается, когда дыхание Сынмина касается его. Мечтая ни упустить ни малейшего проявления реакции Минхо, он начинает робко облизывать головку, и толчок, что делает старший бедрами, доставляет ему бесконечное удовольствие. Он целует жилистый ствол, пока не достигает основания, и делает еще один круг, пока его рот не наполняется все большим количеством слюны при таком виде на старшего, а затем он берет в рот каждое из яичек. Слюна помогает ему посасывать и свободно проводить языком по самым чувствительным местам. Моторика всегда была у него на высшем уровне, так что ему не составляет ни малейшего труда продолжать двигать рукой, не отвлекаясь от движений языком и губами. Не в силах больше сопротивляться, Сынмин немного приподнимается, чтобы пару раз провести языком по члену Минхо. Это почти настолько жестоко, насколько красиво. Он никогда не видел настолько эстетичного члена, но вот он, Ли Минхо с самым идеальным членом, который Сынмин когда-либо брал в рот. Он не теряет времени и начинает опускать голову, пока носом не прижимается к идеально выбритой коже старшего. Он немного давится, ведь орган Минхо довольно толстый, и даже Сынмину с его большим ртом довольно трудно принять его целиком. Как только он приходит в себя, медленно двигается вверх-вниз несколько раз, привыкая к размеру. Только после этого он начинает двигать рукой по спирали, помогая в тех местах, куда не может дотянуться ртом. Он сам уже на грани из-за красивых стонов Минхо, что проникают в уши. Его собственный член в клетке его боксеров. — О, черт! Иди сюда, Сынмо, — Минхо запускает руку в волосы Сынмина и оттягивает его, пока все не закончилось слишком быстро. Но он чуть не теряет рассудок, когда его взору предстает оттраханное лицо Сынмина. Пряди волос уже прилипали к коже. Минхо отодвигается, роясь в своей тумбе в поисках смазки и презерватива, а затем кладет их на подушку рядом с собой, прежде чем сказать Сынмину, чтобы он сел ему на лицо. Младший с радостью подчиняется, поворачиваясь, чтобы продолжить сосать член Минхо. Но к тому времени, как язык старшего прижимается к его дырочке, а смазанный палец стремится присоединиться к нему, Сынмин теряет последние капли здравого ума. Спустя некоторое время Сынмин уже просто сидит на нем, пока громкие полустоны-полукрики срываются с его губ, когда язык Минхо делает свою работу вместе с тремя пальцами глубоко внутри. — Блять, я… я скоро кончу, хен, — он трется о лицо старшего, полностью покрытое смазкой и слюной, а затем Минхо отстраняется. — Подожди, н-не останавливайся, пожалуйста. — Уверен? Не спеши, у нас целый день впереди. — Да, я у-уверен. Я смогу кончить еще раз, — он облизывает свою руку и принимается снова двигать ей по болезненно твердому члену Минхо. Сынмин уже может представить, как хорошо эти вздутые вены и небольшой изгиб будут ощущаться внутри него. — Черт! Хорошо, детка. Скажи мне, когда захочешь, чтобы я остановился, — просит Минхо, прежде чем возобновить предыдущие действия, будто он и не останавливался. Свободной рукой тянется к соску Сынмина, пока вводит внутрь четвертый палец, стараясь отвлечь младшего от этого крепким сжатием бусинки соска. Из-за совокупности всех этих действий Сынмин так неожиданно кончает, что сам слишком удивляется. — Блять, боже, Минхо, пожалуйста, — движения старшего не замедляются, подстегиваемые громкими стонами Сынмина, которые становятся еще громче, заставляя его голос хрипеть. Как только Минхо понимает, что младший кончил, он отодвигает его от своего лица и осторожно кладет на кровать, собираясь намочить полотенце, немного прибраться и дать Сынмину передышку. К счастью, у него в спальне есть мини-холодильник, так что ему не нужно выходить за водой, чтобы дать ее запыхавшемуся парню. — Ты уверен, что нам стоит продолжать? Тебе довольно тяжело, детка. Сынмин не отвечает, лишь тянет его ниже для поцелуя, одной рукой сжимая кожу на спине, а другой — гладит поясницу. — Тише-тише, я услышал тебя. Старший пытается скрыть собственные стоны, садясь и раскатывая по члену презерватив, после добавляя больше смазки. Минхо вновь припадает к его губам в страстном поцелуе, раздвигая ноги младшего и медленно входя в него. Сынмин резко отстраняется из-за недостатка кислорода и необходимости стонать от восхитительного чувства заполненности. Он делает небольшой вздох, когда старший входит до основания, и на мгновение замолкает. — Все хорошо, малыш? — Да, боже, мне так хорошо, — Сынмин улыбается, когда они встречаются взглядами. Кажется, он никогда не насытится поцелуями Минхо, поэтому снова тянется к нему, когда тот делает первое движение бедрами. Он двигается медленно, но уверенно, каждым толчком заполняя Сынмина и постепенно доводя его до предела. Младшему нравится, каким терпеливым и заботливым бывает Минхо, когда это действительно важно, и это как раз такой момент. Он целует его так, будто они вместе целую вечность, и Минхо все еще думает, что он любовь всей его жизни. — Я люблю тебя, — говорит старший, когда немного ускоряется, но этого достаточно, чтобы Сынмин впился ногтями ему в кожу и начал оставлять следы. — Я то-блять! Я тоже тебя люблю, хен. Так чертовски сильно, — младший на грани слез, когда одновременно нежная и грубая рука Минхо скользит между их телами и хватается за его твердый член, заставляя его оказаться слишком близко к краю, слишком. Движения прекращаются, когда Минхо отрывается от поцелуя и практически складывает младшего пополам. Колени Сынмина прижимаются к груди, пока член старшего входит так глубоко внутрь, куда никто никогда не проникал. Дабы подлить масла в огонь, Минхо наклоняется и снова принимается играться с чужими сосками, зажимая их между зубами и проводя языком. Двигается выше, чтобы оставить метки на чужой шее, а рукой тянется ко рту, и, прежде чем Сынмин осознаёт это, его глаза закатываются. Голос срывается, а губы остаются распахнутыми, пока все тело содрогается в самом прекрасном и интенсивном оргазме, который когда-либо у него был. Спустя мгновения Минхо тоже достигает пика, пока тугая дырочка часто сжимается вокруг его члена. Из него вырываются громкие и непристойные стоны, пока он прижимается к уху Сынмина. Они обмениваются тихими признаниями в любви и восхвалениями красоты друг друга, прежде чем Минхо, наконец, отстраняется и приземляется на кровать рядом с младшим. Они оба слишком счастливы, чтобы делать что-либо, кроме как тяжело дышать и лежать рядом друг с другом. Только несколько минут спустя Минхо снимает с себя использованный латекс и выкидывает его. Сгребает обмякшее тело Сынмина к себе на руки, чтобы убедиться, что с ним все в порядке. — Ты хорошо себя чувствуешь, детка? — он целует его в висок. — Хорошо ли я себя чувствую? Нет, — устало выдыхает Сынмин. — Нет? Почему нет? — Минхо улыбается, когда чувствует, что руки младшего обнимают его в ответ. — Потому что я чувствую себя потрясающе, вот почему, — произносит он, почти мгновенно засыпая.***
Сынмин просыпается несколько часов спустя, чувствуя себя тепло и чисто, и он обнаруживает, что обнимает Минхо, пока тот играет в какую-то игру на своем телефоне. — О! С возвращением. Как спалось? — он чмокает его в макушку. — Потрясающе. Чт- почему я одет? — Мы приняли душ вместе. Ну… я тебя вымыл. Во время этого ты просыпался пару раз, улыбался мне, а потом снова засыпал. Я не хотел класть тебя в постель голым. — М-м-м, спасибо, но я горю. Мне нужно пойти… — Куда ты? — Минхо тут же блокирует свой телефон, переключая все свое внимание на Сынмина, думая, что он хочет уйти. — Просто на кухню. Мне нужно попить, — отвечает Сынмин с улыбкой на лице. Он заметил небольшую панику Минхо, и он может поклясться, что это очень мило. — Хочешь, я что-нибудь приготовлю? — старший шагает за ним на кухню, чтобы посмотреть, остались ли свежие фрукты и травы, которые можно добавить в напиток. Сейчас, когда лето в самом разгаре, духоту и жару ощутить очень даже просто. — Хм, может, нам просто пойти куда-нибудь? Я как бы должен сидеть на диете, но я так хочу чего-нибудь сладкого и жирного. — Почему ты должен сидеть на диете? Ты сейчас в идеальной форме, — если и существует человек, который открыто заявлял о своей неприязни к подобной культуре питания и идеалам красоты, так это Ли Минхо. Он никогда не понимал, почему Сынмин мирится с такими вещами, когда он выглядит великолепно, не важно с лишними пятью килограммами или без них. — Знаю, что ты так считаешь, и я ценю это в тебе. Но, к сожалению, многие — не такие, как ты, — Сынмин опирается на кухонный островок и теребит пальцы на руках, наблюдая, как старший перемешивает ягоды и веточку мяты с дольками лимона в графине. — Ким Сынмин, — выдыхает старший и решает не начинать то, что хотел бы. — Знаешь, я ничего не буду говорить. Понимаю, что тебе и без меня тяжело проходить через все это, но я надеюсь, ты знаешь, что пять или пятнадцать килограмм ни на каплю не уменьшат твой талант, твой ум, твою красоту или доброту твоего сердца. Ты всегда будешь идеальным, — он на самом деле не пытается разглядеть реакцию Сынмина, пока доделывает напиток, ведь ему нравится напоминать об этом. Но когда он не слышит ничего в ответ, он поднимает взгляд и видит, как Сынмин нервно покусывает губу. Мраморная столешница внезапно становится самым интересным объектом на его кухне, когда он видит, как маленькая капелька соленой воды приземляется на ее поверхность. — Оставим это на потом, пойдем, достанем моему малышу желаемые вкусняшки, — старший решает сменить тему и ведет Сынмина обратно в спальню, чтобы они могли переодеться и выйти. В обычных случаях Минхо пытается поговорить о том, что беспокоит младшего или заставляет его плакать, но он знает, что этот камбэк был полным сумасшествием для Сынмина из-за множества причин, и он не хочет заставлять его еще больше думать об этом. По крайней мере, пока они вместе. — Ты хочешь нормальную еду или просто десерт? Уже почти семь, и ты совсем немного поспал, я бы удивился, если бы ты не хотел есть, — Минхо ничего не может с собой поделать, когда тянется к руке Сынмина, пока они выходят из его квартиры и идут до машины. — Теперь, когда я думаю об этом, я хочу есть. А ты что хочешь? — Что-то подсказывает мне, что тебе понадобится минимум полчаса, чтобы принять решение, поэтому я просто выберу по пути. — Так это… Это свидание? Мы идем на свидание? — они еще даже не пристегнули ремни безопасности, и Минхо не может сдержать игривый смешок. — Я бы не назвал это свиданием, но если ты этого хочешь, — он немного поворачивается, чтобы взять руку Сынмина и заглянуть ему в глаза, не желая ехать, пока они не разберутся с этим. — А почему не назвал бы свиданием? Что это по твоему мнению? Мне искренне интересно, я спрашиваю без сарказма. — Думаю, что мы просто два чувака, которые едут поесть, потому что голодны. Скоро я поведу тебя на настоящее свидание. Обещаю. — О, ладно. Хорошо, — Сынмин играется с кистью Минхо в своей руке. Не то чтобы он разочарован, просто старается наслаждаться каждым моментом, находясь вместе. — А что? Ты бы хотел, чтобы это было свиданием? — Не то чтобы я хотел, но я просто считаю, что каждый момент, который я провожу с тем, кто мне небезразличен, особенный. В принципе, что угодно может быть свиданием с определенным человеком. Тебе нужно купить продукты, и хотя тебе не обязательно нужен я в качестве советчика, тебе просто нужно, чтобы я был рядом, чтобы остался на кино-вечер или пошел с тобой на пикник. Думаю, что все это можно назвать свиданием, если тебе нравится быть рядом с человеком, но я понимаю, к чему ты клонишь. Свидание — это особенный день, который отличается от повседневной рутины. — Да, я так думаю, но я понимаю, что ты имеешь в виду. Наверное, свидания — это то, что ты бы не стал делать каждый день, но я понимаю, почему совместное времяпрепровождение может быть особенным. Почему бы нам не прийти к компромиссу? Давай поужинаем. Я говорю об ужине, десертах, обо всем этом. А потом мы можем выпить кофе, прогуляться и поговорить. Сделаем из этого настоящее свидание. — Ну, можно, если ты этого хочешь, — Сынмин пытается скрыть улыбку, закатывая глаза и отворачиваясь к окну, но Минхо хватает его за подбородок и заставляет повернуться к нему лицом. — Не прячься от меня, Ким Сынмин. Хочешь пойти со мной на свидание, малыш? — в ответ младший застенчиво кивает, и это определенно щекочет внутренности Минхо. — Могу я получить поцелуй в качестве подтверждения? Только если ты не против, — он отпускает лицо Сынмина и ждет ответа. Улыбается, когда младший кладет ладошки на его щеки и тут же целует. — Я и понятия не имел, что ты такой приставучий, Ли Минхо, — Сынмин смеется.***
После ужина они решили пойти в Сеульский парк, так как он находится недалеко от квартиры Минхо. Шагают рука об руку и ловят ладошками оставшиеся лепестки цветущей вишни, что летят к их ногам. — Раньше ты не был моим парнем, а теперь я могу свободно прикасаться к тебе и целовать столько, сколько захочу. Если тебе комфортно, конечно. Я бы не сделал ничего, что заставило бы тебя чувствовать себя неловко. — Зная тебя, ты, вероятно, спросил бы моего разрешения в самый неподходящий момент, лишь бы досадить мне. — Эй! Я всего лишь хочу убедиться, что мы одного мнения на этот счет. — И ты сделал это, уже запустив руку мне в штаны, но не раньше? — Я был отвлечен, чтобы спросить раньше. Я не делал этого специально. — Конечно. Как скажешь, — Сынмин улыбается из-за предсказуемости своего парня. Минхо внезапно останавливается и заключает его в объятия. Крепко держит его в своих руках, когда младший наклоняется, чтобы соединить их губы в поцелуе под давно зашедшим солнцем. Их тела медленно покачиваются. Ни музыки, ни ритма, лишь движение их губ. Минхо не может сдержать улыбки, которая внезапно расцветает на его лице, и Сынмин чувствует, что с его выражением происходит то же самое. — Почему ты так глупо выглядишь? — спрашивает Минхо, будто он не тот, кто первым расплылся в этой улыбочке. Их губы на короткий миг встречаются, прежде чем Сынмин отстраняется, усмехаясь. — Потому что ты делаешь меня счастливым, и я чувствую себя супер глупо, когда ты делаешь такие вещи. Но я бы не променял это ни на что другое. — Когда ты так говоришь, кое-что напоминаешь мне, — он немного отстраняется от младшего, чтобы спрятать лицо в ладони. — Да? И что же? — Что я люблю тебя. Так сильно люблю. А это очень много для такого клоуна, как ты. — Тебе повезло, потому что я тоже тебя люблю. Намного больше, чем следует считать уместным. — Это ведь так мало, милый. Мне нужно, чтобы ты заполнил все мое существование своей любовью, — шутит старший, притягивая Сынмина для еще одного поцелуя. Немного пошло посасывает его язык и прикусывает губы, когда отстраняется. — Бе, раздражаешь. Я тебя больше не люблю, Минхо, — Сынмин снова переплетает их пальцы и продолжает шагать дальше. — Меня это устраивает, малыш. Они продолжают прогулку. Сынмин иногда останавливается, чтобы сделать несколько фотографий пейзажа, но еще и парочку суперсекретных фотографий с Минхо, который просто разглядывает парк. Лепестки красиво опадают прямо перед ним. — Ты уже перестал на мне зацикливаться? — Минхо поворачивается к своему парню, смотря на него, записывающего видео прямо сейчас, и пытаясь не улыбаться тому, как он смотрит на него в ответ. — Никогда бы не смог. Ты себя-то видел? Мой-то милый малыш, — он тянется за несколькими короткими поцелуями. Минхо отстраняется с широкой улыбкой на губах. — Отвратительно. Попахивает одержимостью, — младший закатывает глаза, не в силах избавиться от нежности, вспыхнувшей на его лице. — Ты сам с собой говоришь, Минхо? Потому что это ты очень одержим мной, мистер «сядь мне на ли…» — Боже, захлопнись. Я тебя больше не люблю. Я ухожу, — лицо Минхо краснеет в рекордно короткое время, когда он перебивает Сынмина и не дает ему закончить предложение. Младший лишь задорно смеется над его реакцией. — Ладно, пока. Вернись домой в целости и сохранности, — он машет рукой между приступами смеха. — Ты правда не собираешься идти за мной? — Не собирался, но когда ты так на меня смотришь, как я могу оставить раненого кролика? — Боже мой. Неважно. Прощай, Ким Сынмин, — Минхо оборачивается, когда младший начинает смеяться еще громче, пока его телефон все еще записывает видео, которое запечатлело дрожание его рук и задорный смех, то, как они переплетают пальцы уже по новообретенной привычке. — Ты пойдешь на вечеринку, что устраивает трирача на следующей неделе? — Я даже не собираюсь отвечать на этот нелепый вопрос, хен, — Сынмин усмехается, шагая впереди Минхо, но все еще держа его за руку, буксиром таща за собой мужчину, чуть ниже его ростом. — Я просто хотел убедиться. Знаю, что ты сейчас занят новым альбомом, возможно, вечеринка не вписывается в твой график. — Да, но я убедился, что смогу прийти. Я и так уже пропустил слишком много встреч, на которых отмечали успехи моих друзей, я больше не могу это делать. К тому же, я известный исполнитель, только мое присутствие там уже имеет смысл. — Молодец. Я действительно рад слышать, что ты придешь. Не только потому, что хочу видеть тебя как можно чаще, но и потому, что ты снова можешь делать то, что хочешь. Кроме того, не могу дождаться, когда услышу, как ты исполняешь песню, и увижу, как все присутствующие влюбятся в тебя, — с нежностью говорит Минхо. Он всегда поддерживал карьеру Сынмина. Если уж на то пошло, он всегда относился к этому по-особенному, даже когда родители младшего этого не понимали. — Я могу петь людям и тут, и там. Тебя это устроит? Сотни конкурентов. — Для человека, которому потребовалась вечность, чтобы признаться в своих чувствах, я очень уверен в них, и я полностью тебе доверяю. Когда ты сказал, что любишь меня, я тебе поверил. И буду продолжать верить, пока ты скажешь мне этого не делать. Мне действительно наплевать на тех, кто флиртует с тобой, и я их ни капли не виню. Ты чертов идеал. К тому же… — он наклоняется, чтобы прошептать ему на ухо, будто кто-то может услышать, хотя вокруг них на расстоянии пятидесяти метров никого нет. — Я тот, кто отвезет тебя домой и будет заниматься с тобой любовью всю ночь, пока ты не забудешь кто ты и что ты. Хочу, чтобы ты дрожал и задыхался от бесчисленного количества оргазмов. Хочу, чтобы умолял меня остановиться, но в то же гребанное время не останавливаться, пока все, на что способен твой мозг, это стонать мое имя, то, как тебе хорошо, и то, почему я не могу останавливаться. Чтобы подчеркнуть свои слова, Минхо целует и прикусывает его ухо. Старший улыбается, когда слышит, как сбивается дыхание Сынмина, прежде чем отпускает его руку и хватает за плечо для поддержки. — Тебе нравится, как это звучит, детка? — продолжает шептать старший, пока его рука плавно опускается на его талию. — Я, э-эм… Да. Ты… С тобой никогда никто не мог сравниться. Это всегда был только ты. — Знаю, малыш, — Минхо отстраняется и снова берет его руку в свою. Остаток прогулки проходит в тишине, пока они не оказались в машине. Сынмин все еще пытается привыкнуть к тому, как старший начал с ним разговаривать.***
— Блять! Боже мой, я собираюсь… Сынмин прекращает двигаться, когда нога Минхо упирается в кровать и он в неумолимом темпе вбивается в Сынмина. — Ты близко? — он крепче сжимает талию Сынмина, наблюдая за тем, как он двигается под ним. — Да. Ты… Блять! Хен… — его руки теряют опору, поэтому младший падает прямо в объятия Минхо, прижимаясь к его груди, пока актер не переворачивает его и не берет все в свои руки. Темп ни на секунду не замедляется, пока они вместе не достигают пика. Губы соединяются в небрежном поцелуе, когда они медленно останавливаются. Минхо собирается убрать беспорядок, прежде чем прижать Сынмина к своей груди, который в свою очередь приземляется на свою сторону кровати. — Как бы мне ни хотелось обнимашек, мне безумно жарко. Минхо закидывает ногу Сынмина себе на талию, чтобы хоть как-то чувствовать его кожу, но ничего больше не делает, лишь водит рукой вверх и вниз по его бедру. — Ты… Хочешь остаться на ночь? — С удовольствием. В основном потому, что ты так застенчиво спрашиваешь меня. — Знаешь, я передумал. Ты можешь идти, мы оба кончили, так что… — Минхо! — Сынмин поднимает голову и шокировано на него смотрит. Кладет голову ему на грудь, когда старший притягивает его ближе. — Я шучу, перестань так на меня смотреть, — Минхо наклоняется и коротко его целует, чтобы избавиться от надутых губ младшего. — Ты просто пытаешься заставить меня поцеловать тебя, да? — Абсолютно точно нет, но если хочешь, можешь меня поцеловать, — Сынмин садится на бедра Минхо, наклоняется, чтобы поцеловать его, пока старший тянет его тело вниз и руками удерживает его голову на уровне своих губ. — Люблю тебя, — признается Сынмин. — Нет, спасибо, попробуй еще раз, — парирует Минхо с яркой улыбкой. — Серьезно? Ты настолько мелочный? — Это не то же самое, ты это знаешь. — Я люблю тебя так чертовски сильно, Ли Минхо. Ты великолепный, талантливый, сексуальный идиот, которого я иногда так сильно ненавижу. — Я тоже ненавижу тебя, малыш, — Минхо целует его в ответ. Оставляет на его шее небрежные следы, подчеркивая те, что оставлял ранее. Часть его делает это потому, что компания Сынмина постоянно контролирует и диктует, что ему следует делать. — Хен… — младший отрывается от его губ, снова ложась ему на грудь и робко пальчиком рисуя на коже Минхо случайные узоры. — Мм? — рука пробегает по позвоночнику Сынмина, прежде чем провести пальцами по всей спине. — Спасибо. — За что, милый? — За то, что стал моим ненастоящим парнем. — В любое время, детка, — улыбается Минхо. Он был бы идиотом, если бы тогда ответил ему «нет».