Глава тридцать девятая
Бешеные псы
По ночам путают следы собакам,
По ночам кто-то трахается раком.
По ночам кто-то пьет мартини в баре,
Ночь темна, а я играю в этом баре на гитаре
© «Ночная трость», Ночь темна, ночью всякое бывает
Концерт «Бешеных псов» посвященный двадцатилетию группы запросто мог бы собрать переполненный «Бакудан» раза три за ночь, и в этом не было ничего такого для них. «Герои Нагои», «легенды японского панка», «кричащие голоса потерянных» вполне могли их отыграть! Благодаря им парни по всей стране брали в руки гитары и горланили с надрывом. Взять интервью у новоявленных обладателей «платинового» диска поручили Нане. Никто не рискнул бы идти в логово добровольно, но не Нана, та завизжала от восторга как маленькая девочка. Она вновь напялила косуху поверх футболки с «цербером» и направилась в гримёрку. Наконец-то та сможет задать вопросы и увидеть «бочку Сью», «психопата» и самого… самого «Доктора Живаго» – самого быстрого и техничного гитариста в мире! Время не смогло выветрить плакаты и постеры лучшей рок-группы юности из бунтарской комнаты. — Какие же они крутые лапы! — думала журналистка, сжимая кулачки от восторга. Да, она и сама могла написать статью, поскольку знала практически всё о них. Её переполняла эйфория от грядущей встречи. Концерт отгремел и теперь интервьюер в шаге от мечты. Вряд-ли менеджер даст больше часа, но Нана благодарила бы Будду и за меньшее. С ними она могла позволить себе вновь быть плохой девочкой и не слушать никого кроме себя. Всё. Сердце играет дробь, такую, которую обычно любит пробивать в начале песен «Сью», за дверью чувствовалось аура силы, от которой рваные джинсы стояли колом, «не упасть бы», думала та и постучала. В гримёрке на не большом диване сидели псы и потягивали пиво, казалось, что на вошедшую им плевать. «Живаго» повернулся, чтобы хищно сверкнуть приветственной улыбкой, «Сью» снял с головы мокрое полотенце и кивнул, а красавчик с красными иглами на голове даже подмигнул, отчего сердце ёкнуло и ушло в пятки. Менеджер подошёл к девушке с бутылкой пива, а затем открыл и протянул ей. Такого качка можно запросто принять за секьюрити, но нет это их менеджер – Фуракава Кен. По взгляду ребят вошедшая поняла, что отказываться не стоит. Музыканты салютовали ей подняв тёмную стеклотару: — Кампай! — Кампай! — ответила она и включила диктофон. — Спрашивай, время пошло. У нас полчаса до отправления в Иокогаму, — мягко произнес менеджер, приглашенная кивнула, но внутри всё оборвалось, позабыв вопросы, ляпнула наобум: — Как псам удаётся не сточить зубы о реальность и быть актуальными до сих пор?! Ведь Вы, никогда не меняли курс стаи! — Как «бешеные» остались «бешеными»? Жизнь — Изменилась? Люди — изменилась? — взял право первого ответа «психопат». — Нет… — И мы стало быть не изменились, вот так вот! — заключил басист. — Но ведь наверняка Вы мечтали не об этом?! — выпалила Нана и тут же пожалела о сказанном. — О чём я мог мечтать?! – крикнул «Сью», — Уже тогда я чувствовал себя изгоем. Со мной никто не общался и не разговаривал в классе. Все брезговали. Сначала я достал бас и запирался один на один со своими комплексами. А потом увидел ударную установку и влюбился. Пришлось работать после школы грузчиком, в продуктового моего отца. Было тяжко, но я сильный. Справился. — Ага, – подхватил «психопат». — Я жил за углом, а по ночам знаешь ли бывает так паршиво. — Ночь темна — ночью всякое бывает! — пропела Нана. — Именно, крошка, — улыбнулся доктор и расчехлил гитару, сидеть без дела ему было непривычно, «шестиструнный самурай» не мог без своей «катаны», поэтому его пальцы скользили по гитаре ища покоя в чёрном, грязном и полном боли и отчаянии Токийском блюзе. — Так вот, шёл значит мимо дома этого придурка, когда услышал стук и лязг металла. — А потом этот дибилойд, — не растерялся «бочка Сью». — Стал выносить дверь в гараже. — Да, ты ещё тогда оглох, придурок! — засмеялся «психо». — Вот так мы и стали тусить вместе, а, чтобы не скучать там стал какую-то херь играть на басу. — Ты и сейчас профан, — влез Док и дал пятюню «Сью». — Ублюдки! Мой вокал тащит нашу группу! – парировал басист. — Я даже круче Сида Вишеса! — И во всём этом прикрываю их я со своей «Марго». — А до этого была музыкалка и джаз? — вклинилась Нана. — Да, то ещё дерьмо собачье. Мне хотелось искры! Хотелось учиться! Но уроки убивали во мне музыканта, и я вернулся в Нагою, а там уже лет пять тусили вот эти придурки. — Эй! Сам придурок! — «психо» отвесил подзатыльник по длинному хайру Живаго. — Но, ведь вы всё-таки пришли на репетицию?! — Репетицию?! Да они там пили как не в себя! Хотел развернуться и уйти, а потом вот этот открыл ротовую полость и запел. Музыке не хватало красоты, а тексты били наповал как из дробовика. Сам не понял, как влился в «алкотрип». Сначала было очково. Я ведь не пил до тех пор, пока рокенрольщики своей музыкой не совратили меня. — Мы тогда долго сидели, а потом я просто начал стучать ломанные ритмы, — перебил «Сью». — Псих придумал этот тупой, но цепляющей ритм и бах! Док пилит соло! — Так и родилась песня «Ночь носит чёрный плащ», — влез басист. — С тех пор так и играем. Первые полчаса на отъебись, смотрим куда заведёт. — Но с одним «но», – поправил Живаго. — Мы играем лишь то, что зашло всем. Иногда кого-то несёт, и мы идём за ним. — Вообще удивительно как Вы не поубивали друг друга! — Между нами нет грани, – сказал серьёзно «Сью». – Мы можем хуесосить друг друга, сраться и даже драться между собой, но без обид. — Мы созвонимся и пойдём играть! – басист первым допил бутылку, но не стал брать ещё. — Дело не в образе жизни. Поставь на сцене других парней они сыграют. А вот бешенство и драйв находятся уже за чертой пятой выпитой бутылки! Я обожаю дёргать струны, слышать, как идёт стеной кардан. Мне плевать на всё, когда подключатся безумная жёлтая гитара. Вот тогда-то я и начинаю по-настоящему лаять на жизнь! Начинаю выть и собирать стаю! Нана поняла – «псы» чокнутые, обрадовавшись тому, что кумиры в полном порядке и полны пороха. — А потом вас взял в «рабство» Кен Фурукава! — менеджер хлопнул в ладоши. – Берём пиво и дуем в автобус! Панки встали как по команде, доктор спрятал гитару и улыбнулся, взяв ящик, полагающийся им по райдеру: — Прости, крошка. Нас ждут наши в Иокогаме. — Жизнь коротка и нет времени на медленные танцы, — «бочка Сью» махнул рукой и пошёл на выход. «Психопат» проходя мимо ненадолго остановился: — Не дай себе засохнуть. Ты это ты, Чао кроха. Нана посмотрела на Кена: — Можно задать вам пару вопросов? — Парни я догоню, без меня никакого рок-н-ролла! — Да, мама! — усмехнулся «психо». — Как Вам удаётся держать их в узде? Видно, что они вас любят. — Они профи, хотел бы я такое сказать, – бородач с телосложением шкафа не обладал шевелюрой от слова совсем, его голову закрывала кепка. — Ты молодец, что не отказалась выпить с парнями. Они не доверяют тем, кто не пьёт. У них загон на этой почве. У нас есть негласное правило «трёх банок». — Что за правило? — Сначала сделай жадный глоток жизни. Девушка не стала спорить, пиво оказалось на удивление вкусным. — Парни не привязаны к марке. Они каждый раз пробуют местное, чтобы быть на «одной волне» с залом, а теперь ты разделила с ними это. А правило просто: бутылка до концерта, бутылка после и потом в автобусе. Сейчас ты выпила мою «потом». Теперь ты можешь их хоть по морде гладить, они будут покорно вилять хвостом, бывай. Встретимся на мотофесте в Осаке. Она допила бутылку со словами: — «Punks not dead»!