Пять проблем На Джемина

      Это звучало разумно: не афишировать отношения на работе, потому что если один из вас заместитель начальника дизайнерского отдела, а другой — ведущий специалист по аналитике, вы всегда на виду, и успели обрасти сплетнями и без того. Когда Ренджун получил должность зам. начальника, не говорил об этом разве что только ленивый, и Джемин зубами скрежетал, случайно выхватывая слухом очередную сплетню о том, как его парень якобы трахается с Айрин, своей начальницей, и потому получил продвижение. Правды в слухах этих не было от слова совсем: Ренджун единственный справлялся с работой на столь высоком уровне, постоянно мотался на повышения квалификации и курсы, да и вообще Айрин была лесбиянкой в долгих и стабильных отношениях. Но вот кого это волновало, ну правда?       Добавление ещё одной переменной в это и так непростое уравнение сделало бы ситуацию только хуже. Воображение у Джемина было что надо, он легко мог представить, какие гадости рассказывали бы о них люди, узнай о том, что они с Ренджуном встречаются. Впрочем, Джемина слухи волновали мало. Люди всегда болтали, так что, не жить теперь? Но вот Ренджун настроен был категорически, желая защитить его от этих бессмысленных и беспощадных наговоров — его маленький принц в сияющих доспехах — и Джемин не смел расстраивать его, делая всё, чтобы сохранить тайну.       Поначалу это было даже забавно: конспираторски оглядываясь, проскальзывать в кабинку туалета, где можно обменяться парочкой несанкционированных поцелуев, держась на расстоянии добираться до машины, чтобы поехать домой, и делать вид, что случайно столкнулись, если в магазине встречали кого-то с работы.       Но теперь подобное начинало действовать Джемину на нервы, и было тому пять причин.       Первую причину звали Ли Донхёк. Работал он в медиа секторе — «Языком, детка. Могу продемонстрировать», — и флиртовал не просто откровенно, а бессовестно. Тот самый Донхёк, который вообще всякий стыд потерял, и постоянно вешался на его драгоценного бойфренда, будто коала. Вот и сейчас, стоило начаться обеденному перерыву, он примчался в столовую, сунулся за соседний стул и стал требовать обнимашки. Ренджун, конечно, его отпихивал, но делу это помогало мало: руки его были заняты палочками и стаканом с водой, и Джемин, глядя, как чужая ладонь скользит на ренджунов плоский — и чувствительный — живот, ощутил, как градус гнева подскакивает до запредельных значений.       — Снимите себе комнату, — фыркнул Ченле, тоже заметив непотребное шевеление под столом, и Донхёк поиграл бровями.       — Как ты смотришь на это, детка? — выпячивая губы для поцелуя. — Называй меня муженёк.       — Смотрю, что ты не огребал давно, — фыркнул Ренджун, закатывая глаза. — Марк, можешь с ним местами поменяться? Давай по-хорошему, Хёкки, иначе я попрошу Джено.       Донхёк захныкал, но против обещания железной хватки друга ничего сделать не смог, пересел на соседний стул и скуксился. И Джемин подобным раскладом был бы доволен, если бы не причина номер два.       Марк Ли, его приятель из отдела аналитики, первая и явно — к счастью — неудачная влюбленность студенческой юности Ренджуна, имевшая все шансы стать взаимной на год позже, если бы не появление Джемина. О, Джемин отлично помнил тот период, когда впервые увидел своего тощего, очаровательного одногруппника на тусовке, когда тот пытался отвесить пьяный поцелуй на щёку старшего товарища. Марк тогда увернулся (его проблемы), а больше Ренджун не целовал, хотя судя по тому, как Марк жался к нему при любом удобном и не удобном случае, уворачиваться сейчас уж точно бы не стал. К счастью, теперь все ренджуновы поцелуи доставались Джемину — в щеку и не только — и он был не намерен ими делиться.       — Окей, детка, — просиял Марк, двигая ногой в сторону стул с нахмурившимся Донхёком.       Ах, да. И эта ещё его раздражающая привычка называть Ренджуна деткой, когда подобного обращения кроме него удостаивался только Джисон, их драгоценный мелкий, успевший вымахать в длиннющую шпалу, но остаться таким же глазастым цыплёнком. Все остальные для Марка были «чуваки», и было это в равной мере раздражающе и так мило по-марковски, что обижаться на подобное Джемин никогда не смог бы. Зато вот мог обижаться на «детку», и собирался делать это, спасибо большое.       Ренджун поёрзал, бросил короткий взгляд в его сторону, облизнув соус с губ, и Джемин внезапно забыл, о чём думал. Сознание стремительно наводнялось картинками прошлого вечера, когда Ренджун был под ним, дрожал и всхлипывал, и кожа его на ощупь была влажной, горячей. Внутри он был ещё жарче, сжимал Джемина так туго.       «Кончишь для меня, детка?»       Джемин приподнял бровь, с удовольствием наблюдая, как едва заметный румянец проступает на ренджуновых щеках. О, значит, он тоже вспомнил. Захотелось затащить его к себе на колени и зацеловать, но Ренджун предупредительно отодвинулся в сторону, глядя многозначительно и предупреждающе. Зрачки его были слегка расширены, и губы красные, опухшие от острого соуса. Невольно облизнувшись, Джемин осторожно тронул его кончиками пальцев за нежный, скрытый тканью джемпера бок, и Ренджун сжал палочки крепче.       — Перестань, — шепнул он на ухо, когда все отвлеклись, — я знаю, что ты делаешь. Я побью тебя, слышишь?       Джемин слышал смущение, нетерпение и желание в его голосе, и кивнул, расплываясь в улыбке.       — Прямо здесь? Отшлепаешь меня?       Подавившись вдохом, Ренджун покраснел, мило надулся и больно ущипнул за успевшую проникнуть под джемпер наглую ладонь.       — Я пойду, — сказал он, поднимаясь. — Хотел вернуться в отдел пораньше.       — Хён, — пискнул Джисон сквозь набитый лапшой рот, — подожди! Я смотрел тот подкаст про привидений, что ты мне скинул. Ты знаешь, что у нас в офисе тоже есть привидение? Сейчас, сейчас. Я уже всё. По дороге расскажу.       Спотыкаясь, он выбрался из-за стола и поспешил следом за Ренджуном, и Джемин тихо вздохнул. Их любимый макнэ был причиной номер три почему Джемин страстно желал доложить всему миру о том, что именно он встречается с Ренджуном. Джисон строчил ему по ночам пространные, длинные сообщения в Какаотоке, записывал сонные голосовые и называл «хён» так, что слабое, ревнивое нечто внутри подозрительно сжималось. Да, Ренджун был для него особенным хёном даже не смотря на то, что именно Джемин постоянно готовил для его бездонного студенческого желудка полезные перекусы и тащился вытаскивать из очередного клуба, куда мелкого затащили (и напоили, вот черти!) развесёлые одногруппники.       Звонил, проспавшись, Джисон всё равно Ренджуну. Однажды это случилось прямо во время горячего утреннего секса, и Джемин в тот раз сделал для себя два открытия. Первое: когда звонил Джисон Ренджун всегда брал трубку. И второе: у его сладенького парня явно был кинк на публичность, потому что хотя он старался не показывать, как на него влияет этот риск оказаться обнаруженным, дрожал так явно, и внутри него так жарко пульсировало, и кончил Ренджун гораздо раньше обычного…       В общем, да. Тот факт, что Джемин благодаря нему смог узнать такие приятные вещи, уже смягчал порывы ревности. К тому же, Джисон был безвредным, как домашний хомячок: с мягкими щёчками, огромным желудком и повышенной доверчивостью к людям, так что воспринимать его как серьёзную угрозу своему семейному благополучию Джемин не стал.       Кстати, об угрозах. Хотя проблемой номер один являлся Донхёк, не имеющий понятия о личных границах и рамках приличия, имелась ещё одна, менее очевидная, но не менее опасная штука, и имя ей было Чжон Ченле.       Ченле был причиной номер четыре: ренджунов драгоценный диди, с которым у него были свои внутренние, только им понятные шутки на китайском, какие-то странные мемы и полнейшая любовь с его милейшей собачкой Дэгаль. Ладно, Дэгаль обожали они все. Но что ещё можно было делать с белоснежным комком пуха с двумя чёрными глазами-бусинами? Джемин тоже обожал Дэгаль. Ну, почти. Потому что именно этой очаровательной собачкой можно было купить Ренджуна с потрохами: стоило Ченле пообещать, что они пойдут есть хот пот и гулять с Дэгаль, Ренджун бежал, теряя тапочки и всякую совесть, потому что Джемин хотел его дома на диване и Нетфликс, но это было каждый вечер. А вот хот пот и Дэгаль — не каждый, чёрт бы их побрал. Ладно, чёрт бы побрал этот суп, Дэгаль не заслуживала подобного отношения, хотя и служила оружием разрушения их счастливой жизни.       Меланхолично прикончив рис с мясом и овощами, в толпе спешащих с обеда сотрудников Джемин вернулся к себе в офис, где за соседним столом буквально вибрировал от желания поговорить Джено. Видеть его таким было непривычно, и Джемин вопросительно на него уставился:       — Что случилось?       — У нас корпоратив в следующую пятницу. Ты пойдешь? Я у наших спросил, все идут. Ренджун тоже, — он буквально сиял, и Джемин стиснул зубы так сильно, что челюсть заныла.       «И ты, Брут».       Пятой и самой обидной причиной его беспокойного сна по ночам был Ли Джено собственной персоной. Его друг детства, глядящий на Ренджуна огромными, щенячьими глазами, и улыбающийся так, что глаза эти самые превращаются в щёлочки, и хочется предложить лимона навернуть. К Ренджуну у него явно было что-то особенное, потому что только он удостаивался столь бережного отношения: хотя хватать и носить всех подряд Джено так и продолжал, но только Ренджуна нежненько, под задницу, а других в удушающий, да так крепко, что аж жилы проступают.       Ух, когда Джемин вспоминал об этом, аж кровь закипала. Если бы это был не Джено, его бест френд форева, он точно бы отвесил оплеуху за прикосновение к святому граалю ренджуновой задницы.       — Так что? — переспросил нетерпеливо Джено, заставляя вырваться из киноленты вьетнамских флешбеков.       — Ага, — сказал Джемин, кисло улыбаясь. — Конечно. Обожаю корпоративы.       Корпоративы он ненавидел так же, как и Джено. Они почти не ходили на студенческие вечеринки, а когда всё же являлись в какой-то клуб, в результате зависали где-то в углу с пивом, пока Джено не надирался в слюни, искренне недоумевая, почему на них все глазеют. У Джемина были идеи. Например, вроде той, что если ты объективно симпатичный парень в тесных джинсах и открытой футболке, можешь интересовать противоположный — и свой — пол на предмет потрахаться. Так вот, если этот самый Джено так рвался на корпоратив, где «шумно и куча людей, нахрена мы вообще сюда пришли», то на это должно было быть объяснение.       И в пятницу, поправляя свою идеальную прическу в отражении зеркала, это самое объяснение солнечно Джемину улыбнулось, отвешивая поцелуй в щёку:       — Ну что, ты готов? Нам пора выходить.       В нарядном шёлковом костюме Ренджун выглядел утонченно и эротично. Рубашка, расстегнутая на две пуговицы, открывала его шею и линию ключиц, и брюки подчеркивали бёдра и длинные ноги. В глазах его были фейерверки, и желудок у Джемина подпрыгнул, сделал сальто.       — Может, никуда не пойдём? — мурлыкнул он, отвечая поцелуем на поцелуй, только в местечко на шее.       Шея у Ренджуна была чувствительная, шла мурашками, если прикусить кожу на загривке. О, там он любил пожестче. Словно течная кошка хотел, чтобы держали, не дав двинуться, пока Джемин будет брать…       Ренджун выдохнул, закрывая глаза, отвёл голову в сторону, давая ему больше места.       — Я не для того собирался, чтобы остаться дома. Давай, милый. Будет весело.       Отказывать ему Джемин никогда не умел, и потому, разочарованно вздохнув, принялся обуваться. В конце концов, это ведь был корпоратив, они могли хорошо провести время, поесть и выпить, а потом вернуться домой, где бы и занялись более тайными, приятными вещами.       Знаете, Джемину было вот нихрена не весело. Он отвлёкся буквально на секунду — рядом с Ренджуном, сидящим за столом увлечённо болтая с Джисоном, было пусто, — а когда повернулся обратно, мимо на скорости метеора пронесся Джено. Боже, он почти сбил Марка на своём пути: глупо, разочарованно моргнув, тот занял место рядом. По лицу его можно было с лёгкостью прочитать все удрученные мысли, но Джемина больше заботило то, что теперь он оказался далеко от своего драгоценного бойфренда на несколько ближайших часов. Конечно, в этом не было ничего такого — они ведь не обязаны были проводить вместе каждую минуту своего времени. Хмурясь, Джемин занял место напротив, и Ренджун вопросительно на него поглядел, а потом потянулся за телефоном.       «Всё в порядке? Мне пересесть?» — пиликнуло секундой позже уведомление, и Джемин напечатал:       «Нет. Что, ты уже соскучился?»       Он дополнил сообщение подмигиванием, и Ренджун фыркнул, закусил губу и демонстративно спрятал телефон. Во взгляде его был вызов. Сладкие, демонические огоньки, и всё внутри жарко вздрогнуло от предвкушения. Он разом ополовинил свой бокал виски, и Джемин напряжённо сглотнул. Ох, а вот это было плохо. Он отлично знал, каким Ренджун становился, стоило ему выпить: он расслабленно танцевал, много смеялся и был не против прикосновений — дружеских и не очень, и Джемин не мог сосчитать, сколько раз это приводило к страстному петтингу.       В последний раз, когда они были вместе в баре, Ренджун расстегнул рубашку до середины груди, и танцевал так много, что весь блестел от пота и глиттера. Джемин не выдержал его дразнящих взглядов и откровенных прикосновений, затащил в кабинку туалета и поцеловал так, что губы заныли. В белье Ренджун был уже полутвердым, он вздрогнул, когда ощутил его ладонь кожа к коже, и, давясь смехом, пробормотал:       «Что ты делаешь, милый? Неужели не мог подождать, пока мы доберёмся до дома?» — раздвигая ноги, и Джемин прокусил губу, пытаясь не застонать от прострелившего его томительного, блаженного электричества.       Всегда собранный, смущающийся откровенностей, нетрезвый Ренджун становился демонически развратной версией себя, и Джемин одинаково сильно обожал и ненавидел эту его сторону, потому что не мог не думать о том, что в таком потрясающем виде он предстает не только перед ним, хотя и позволяет коснуться только ему.       С тем, как старательно Джено подливал ему из бутылки, момент танцев и раздевания был не так далеко. Мрачно глотая из своего бокала, Джемин наблюдал, как Ренджун становится всё более весёлым, движения его превращаются в текучие, и знакомый лихорадочный, аппетитный румянец проступает на щеках. Он выглядел таким же розовым и расслабленным после того, как кончит, и Джемин ощутил, как тело рефлекторно отзывается возбуждением. Наверное он был уже таким тёплым под этой шёлковой полурасстегнутой рубашкой. Сжимал бёдра, и томительные, сладкие импульсы удовольствия растекались по крови, ещё не осознавал, что уже хотел получить много и хорошо. Но Джемин видел все эти робкие, полускрытые сигналы: то, как его язык принимался скользить по губам всё чаще, и руки то и дело одергивали одежду, будто она мешала, и затуманенные, размазанные чёрными кляксами зрачки.       Спустя четыре полных бокала Ренджун поднялся из-за стола, поправляя кокетливо волосы. Губы у него были красные от алкоголя и частого облизывания, и Джемин невольно сглотнул. Боже, он так хотел поцеловать его!..       — Потанцуем? — поинтересовался Донхёк, тоже вставая, и Джемин не заметил, как вдруг оказался на ногах.       — Ага, — сказал Ренджун, бросая на него лукавый взгляд из-за плеча. — Хочу потанцевать.       Он называл секс танцами на простынях, и Джемина пробрало дрожью предвкушения. Кажется, сегодня должен был быть особый вечер. И не только потому, что Ренджун твёрдо вознамерился его дразнить, довести до белого каления. Он не оттолкнул Донхёка, жмущегося со спины, улыбнулся оказавшемуся рядом Джено. Лениво двигаясь чуть поодаль, Джемин ощущал себя питоном, окружающим кольцом желанную добычу. Зрачки у Ренджуна были расширенные, все в разноцветных всполохах тробоскопа. Он что-то шепнул на ухо Джено, позволяя склониться ниже, и Джемин словно в замедленной съёмке увидел, как ресницы его вздрагивают, и пальцы сжимаются на чужих плечах.       Это выглядело, словно прелюдия. Яркий, бессовестный флирт, обещание будущего удовольствия.       Да что они вообще себе позволяли?! Эти двое и его наглый малыш, заставляющий так сильно ревновать, что нехорошее, тёмное чувство пробуждалось внутри, затягивало внутрь себя, словно чёрная дыра.       Сжав зубы так сильно, что челюсть заныла, Джемин грубо вклинился между ними, рванул на себя податливое, верткое тело и потащил по коридору к уборным. Ренджун только слабо, удивлённо охнул, когда Джемин прижал его к стене в кабинке, проник языком в приоткрытый рот, чтобы поцеловать крепко, жадно. Няпрягшееся его тело обмякло, руки обвились вокруг шеи, притягивая ближе.       — Я думал, ты так и будешь смотреть, — хихикнул он.       — Бессовестный, — припечатал Джемин, спускаясь ладонями ниже, чтобы сжать мягкие половинки его задницы. — Ещё секунда, и я бы поцеловал тебя прямо там, на танцполе.       — Может, тебе и правда стоило так сделать.       Ренджун поглядел на него тёмными глазами из-под полуопущенных ресниц, улыбнулся уголком рта. Пальцы его тронули ключицу, скользнули ниже, чтобы накрыть суматошно бьющееся сердце. Он и правда позволил бы сделать это? Рассказать всем о том, что они вместе, что Джемин имеет особенные права на то, чтобы ревновать и злиться, желать зарезервировать его особенные улыбки только для себя.       — Знаешь, — внезапно сказал Ренджун, — почему я не позволил тебе раздеть себя перед выходом?       Заторможенно Джемин отстранился, чтобы взглянуть на него получше, и во рту пересохло от неясного, жаркого намека в чужом тоне.       — Чтобы не опоздать? — он приподнял бровь.       Неторопливо пригладив его взъерошенные волосы, Ренджун кротко, невинно улыбнулся:       — Нет, детка. Я делал это в душе: трахал себя пальцами, представляя, как ты сидишь за стеной, ничего не подозревая. Думал, как ты разозлишься, когда узнаешь, что мог взять меня прямо там, прижав к влажной плитке. Я бы даже позволил взять себя без защиты, кончить внутрь. Как жаль, что ты ни о чём не подозревал.       Он склонил голову в сторону, и в улыбке его проступило издевательское, игривое веселье. Ох, он знал, что делал с ним: сводил с ума, заставлял терять контроль над разумом, балансируя на грани между невинностью и развратной, откровенной демонстрацией своих чувств.       Джемин прижался к его приоткрытому рту, заставляя сдавленно заскулить. На вкус Ренджун был как виски и конфеты, и острый перец. Мысль о том, что Джемин и правда мог взять его тогда, всего пару часов назад, в душной влажности горячего воздуха ванной, приводила в исступление. Больше он не собирался терпеть и сдерживаться. Подхватив Ренджуна под бёдра, с грохотом впечатал его в стену, заставляя охнуть от удивления.       — Я сделаю это прямо здесь. Трахну так, как ты этого заслуживаешь, — пробормотал он, надавливая пальцами на полоску шва на брюках в том месте, где была чувствительная дырочка, и Ренджун вздрогнул всем телом, дыхание его на мгновение прервалось.       Ловко расстегнув пуговицу на чужих штанах, Джемин дёрнул их вместе с бельём, обнажая упругую кожу ягодиц, и паника блеснула в ренджуновых глазах.       — П-подожди, — шепнул он, но больше ждать Джемин не собирался.       Щедро смочив слюной пальцы, он очертил ими сжимающееся колечко мышц, неторопливо погрузился в жаркую тесноту. Внутри Ренджун был всё ещё влажным, растянутым. Так, будто мог — готов был — принять его здесь и сейчас, и Джемин, сплюнув на ладонь, смазал себя перед тем, как медленно войти. Первый толчок заставил Ренджуна подавиться всхлипом, он крепко прижался к его шее, обвив руками. Даже через все эти слои одежды Джемин ощущал учащённое биение его сердца. Он так податливо, беззащитно дрожал, всхлипывал — Джемин едва сдерживался от того, чтобы начать двигаться, жадно и резко. Нужно было позволить ему привыкнуть, расслабиться. Насколько это вообще возможно сделать, будучи прижатым к стене в общественной уборной, в смятой одежде, сдвинутой в сторону лишь для того, чтобы обнажить место, где их тела соединялись. Закусив губу, Джемин принялся методично считать от одного до ста. Влажное, горячее дыхание щекотало открытую воротником шею, пуская мучительно приятные мурашки, и вес желанного тела в объятиях был осязаемым, почти успокаивающим. Но эта жаркая узость, плотно обхватывающая член, была слишком сладкой, и с каждой утекающей секундой сдерживаться становилось всё сложнее.       — Я упаду, — всхлипнул Ренджун, скрещивая лодыжки на его пояснице, и Джемин коснулся его виска губами.       — Всё хорошо, детка, — он пошевелился, устраиваясь удобнее, притиснул его к стене. — Я не уроню тебя.       Нахмурившись, Ренджун открыл рот, явно собираясь начать спорить, но вдруг послышался шум приближающихся шагов. От испуга он весь застыл, сжался так тесно, что Джемин не успел удержаться от резкого, точного толчка. Удовольствие прошило его высоковольтным напряжением, плеснуло белоснежным светом под веки. Движение выбило из Ренджуна сладкий, оборванный звук наслаждения, и хотя Джемин правда собирался перестать, позволить вошедшему уйти, ни о чем не заподозрив, услышав знакомые голоса просто не смог остановиться.       — Думаешь, между ними что-то есть? — спросил Донхёк, включая воду в раковине.       Глаза Ренджуна округлились, он зажал рот ладонью, помотал головой, но Джемин только ухмыльнулся, повторяя движение. Даже если Ренджун делал вид, что хочет прекратить, внутри него так потрясающе влажно и узко, и зрачки были расширенными настолько, что глаза казались совершенно чёрными. Джемин ощущал твёрдость члена, жмущегося к животу, учащенное дыхание и едва заметную дрожь. А ещё он слишком хорошо помнил, как сильно Ренджун кончил в тот раз, с Джисоном на телефоне и риском быть обнаруженным, и потому толкнулся внутрь снова и снова, заставляя Ренджуна тонко, едва слышно застонать.       — Джемин ведёт себя подозрительно, — согласился Марк. Послышался щелчок зажигалки и ойканье.       — Здесь не курят, — укоризненно вклинился Джено. — Да и если бы между ними ничего не было, с чего ты взял, что он согласился бы пойти с тобой на свидание?       Свидание? Джемин не удержался от фырканья, отодвинулся, чтобы внимательно взглянуть на Ренджуна. Тот был весь розовый от возбуждения и смущения, с искусанными, опухшими губами. Склонившись над ним, Джемин шепнул на ухо, не прекращая неторопливых движений:       — Может, мне открыть эту дверь?       Ренджун заскулил едва слышно, уронил голову на плечо, и Джемин, стараясь двигаться тихо и жёстко, хмыкнул.       — Хочешь, я сделаю это? Все увидят, как хорошо ты принимаешь мой член. Стонешь, когда я трахаю тебя, и как выглядишь, когда кончаешь…       Он удивлённо охнул, когда Ренджун сжался вдруг, дёрнулся всем телом, и бёдра его стиснули бока болезненно крепко. Внутри него всё ритмично пульсировало, и Джемин бросил взгляд вниз, чтобы удостовериться в своей кружащей голову догадке.       Он и правда кончил. Вот так, даже не коснувшись себя, на его члене, прижавшись к стене в уборной ресторана на корпоративе, пока за тонкой перегородкой были их друзья и коллеги.       Жар взорвался внутри сверхновой, Джемин подался вперёд до упора, теряя себя в потрясающих вспышках под закрытыми веками. Он не проронил ни звука, но вот Ренджун, ощутив горячую влагу его семени, сдавленно, громко простонал. Джемин слышал это даже через посторгазменную негу, забившую уши ватной мягкостью, и отстраненно подумал что да, вот теперь-то о них узнают.       За дверью повисла настороженная тишина.       — Кто здесь? Ренджун, это ты? Всё в порядке? — спросил Марк, и Джемин поморщился.       — Детка, — шепнул он, осторожно опуская Ренджуна на пол, и тот поднял на него слезящиеся от пережитого удовольствия глаза. — Похоже, нас обнаружили.       Кивнув, Ренджун вцепился в него дрожащими пальцами. Он еле стоял, и Джемин, отмотав кусок туалетной бумаги вытер его, помог натянуть бельё и штаны.       — Да, всё хорошо, — прерывающимся голосом проговорил Ренджун, и Джемин закусил губу, обнимая его за талию.       Чёрт, теперь этот влажный, эротичный голос слышал не только он — ревность встрепенулось внутри, потянула за все нервы разом. Даже если он говорил, что может открыть дверь, позволить всем увидеть, как Ренджун выглядит, когда его трахают — и после этого — вовсе не собирался делиться подобным зрелищем.       — Тебе нужна помощь? — напряжённо уточнил Джено. — Я войду?       Ручка заворочалась, и Джемин раздражённо фыркнул:       — Я уже вошёл, и третий нам здесь не требуется.       Ренджун пискнул, покрываясь пунцово-красным румянцем, и тяжёлая ладошка его взлетела в воздух, чтобы хлестко приземлиться на джеминово плечо.       — Ты что несёшь?! — зашипел он, и Джемин непонимающе нахмурился, поглядел на его взъерошенный, возмущенный вид, открыл рот, чтобы оправдаться.       О. Ох.       Это и правда звучало двусмысленно.       — Вы что там, трахались? — подал голос молчавший до этого Донхёк, и Ренджун раздражённо застонал. — Вы прямо в процессе?! Ого, а можно присоединиться?       Мда. Кажется, Джемин начинал подозревать, что даже тот факт, что всем вокруг будет известно, что они с Ренджуном встречаются, вовсе не означал, что проблем у него станет меньше.