Это должно закончиться

Холодный московский вечер медленно, но верно, вступал в свои права. Мороз жег лицо, а бурный снегопад обещал обыденные утренние пробки. В такую погоду выходить за пределы своей уютной квартиры совершенно не хотелось. А уж если на работе уже привычный, практически родной, кавардак, то желание послать всё куда подальше было лишь сильнее. И куда же без любимого бывшего, что не оставляет свои нелепые попытки вновь тебя «завоевать». Гончарова сидела на кухне, пытаясь осилить уже третью чашку кофе. И кто бы мог подумать, что всегда пунктуальная и правильная Виктория Сергеевна будет в столь поздний час засиживаться за ужином аж до полуночи? Но беременность изменила всё. Иногда Вике казалось, что она стала совершенно другим человеком. Теперь ей хотелось уделять себе хоть какое-то внимание, не отдавая все мысли без остатка...  Работе...  И человеку, которого она там повстречала. Который стал главной и неисправимой ошибкой её жизни. Её это удивляло, но с каждым днём мысли о нём становились всё более осмысленными. Она всё меньше испытывала внутри себя пожар и жгучее желание вновь вернуться назад. Будто бы внутри что-то щёлкнуло. Какой-то рычаг, что отвечает за здравый рассудок.Ей больше не хотелось ни лжи, ни измен, ни страстных ночей, которые впоследствии не принесут ей ничего хорошего. Хотелось лишь спокойствия и стабильности, а с ним этого она не получит никогда. Понятие «любовь» размылось в её душе окончательно. Да и было ли это именно то чувство? Или же это была нездоровая привязанность, которую давно стоило присечь на корню? Так или иначе, но она закончила этот бесконечный адский круг, называемый «отношениями».  В голове вспыл их недавний разговор. И он был последним, она дала себе твердое обещание. — Ты не можешь вечно меня игнорировать. Это и мой ребёнок, —Лавров стоял в прихожей и как всегда чего-то от неё хотел. — Ты уже мог забыть, но нас недавно развели, — полушепотом ответила она, обернувшись в сторону часов, — и если бы ты так беспокоился о нашем будущем ребёнке, то не заявлялся бы ко мне в три часа ночи. Лавров непонятливо смотрел на неё, будто бы пытаясь осмыслить происходящее. Что стало с его Викой? Той Викой, которая всегда была рядом и могла простить всё. В её взгляде больше не было показной злости. Но не было и любви. Она смотрела на него настолько спокойно, словно действительно многое изменилось. — Макс, уходи и забудь, пожалуйста, сюда дорогу. С ребенком видеться я тебе позволю, но оставь меня в покое. Раз и навсегда. — Я не смогу этого сделать. — Зато я смогу, — Гончарова резво захлопнула дверь прямо перед носом отошедшего от порога Максима. «Вот и всё» — размышляла Виктория, пытаясь окончательно осознать, что она смогла решиться на этот практически невозможный выбор.  Телефонный звонок выбил её из непрерывных попыток сосредоточиться. Не получив ответа, настойчивый абонент начал атаку сообщениями. Смотреть на экран абсолютно не хотелось. Наконец, допив последнюю чашку, арт-директор всё-таки сделала это. «Здравствуй,  дорогая Виктория! — Гончарова приступила к чтению. Первое предложение было написано по-русски, а вот оставшийся текст написан на чистом французском, — Очень надеюсь, что ты уже поняла, кто позволил себе побеспокоить тебя в это прекрасное время суток. Я слышал, что сейчас ты находишься не в самом лучшем положении, поэтому позволь предложить тебе кое-что...» На этом сообщение прервалось, но Гончарова уже успела разгадать личность человека, с которым переписывалась. Тот самый, чью любовь она безрассудно променяла на своего обожаемого поварёнка.  Николя.  Это однозначно был он. Вдруг сообщение сменилось новым. «Мой приятель открывает ресторан на окраине Парижа, и я смог его убедить, что лучшего арт-директора ему не найти во всей Франции. Очень ожидаю от тебя ответа. Всегда твой добрый друг» Вика неожиданно для самой себя улыбнулась. После того, что произошло тогда на палубе плавучего ресторана, он всё равно помнит о ней... А ведь она сейчас могла бы быть искренне счастливой. И не пришлось бы ей сидеть ночами в слезах, ожидая ребёнка от человека, который разрушил её жизнь. Лавров не беспокоил её целых две недели, что было для него практически рекордом. Наконец радостные дни закончились, и он решил снова совершить вечерний визит. Позвонив в столь знакомую дверь, Максим очень удивился, когда дверь ему открыла Викина сестра. — Привет. А я всё думаю, чего тебя здесь так долго нет, — весело подметила Татьяна. — Привет, — тихо начал тот, осматривая с порога квартиру, — а... Вика где? — Улетела в Париж. Какой-то хороший знакомый предложил ей там работу. — Надолго? — Хотелось бы верить, что навсегда, — ответила бывшая жена шефа. Лавров вышел из подъезда, не зная что делать. Зато у Вики однозначно был ответ на этот вопрос. Просто жить дальше.