Заболел

— Паш, Антон написал, что у него температура поднялась на парах. Пожалуйста, подмени меня на сегодня. До двух часов, прошу тебя, — начинает жалобно тянуть Арсений, как только заходит в кабинет русского и литературы. — Арсений Сергеевич, кхм, пойдемте выйдем, — отвечает ему Павел Алексеевич, встает, окинув нескольких детей, что проводили перемену в классе, беглым взглядом, и идет вместе с брюнетом в коридор. — Попов, ты придурок? Не боишься, что им станет интересно, что за Антон и почему ты должен к нему ехать? — тихо возмущается Павел, когда они вдвоем стали возле окна, где лишь изредка пробегали школьники. — Прости, я забыл, что ты так добр к детям и разрешаешь им сидеть в кабинете не только на уроке, — немного острит Арсений. — Паш, пожалуйста. Он пишет, что ему намеряли 38,3, — сменяет он свой тон на мольбы. — Ладно, герой-любовник, езжай спасать своего большого ребенка, — закатив глаза и улыбнувшись после этого, отвечает Павел Алексеевич. — Боже, спасибо тебе огромное. Я в долгу, — спешно говорит Арсений и уже несется «на крыльях любви», как пошутил бы Павел, в сторону своего кабинета за вещами. — Привет ему от меня передавай!

***

Арсений приезжает домой весь на нервах, сразу же с порога спрашивая у Антона о его самочувствии. Ответа, что кажется ему не странным, не следует, поэтому Арсений (в отличии от него) следует в их с Шастуном спальню. Дверь туда открывается легко, а на кровати лежит подросток, закутавшийся в одеяло по самую макушку, так, что его даже не видно. — Антош, солнце мое, как ты? — тихо и мягко, подавляя нервные нотки в голосе, интересуется Арсений. Он садится на большую двухместную кровать, поглаживая белый кокон и чувствуя шевеления под ним. Спустя пару секунд из-под одеяла вылезают светлые кудряшки и зеленые глаза с носом, которые, прищурившись, смотрят на Арсения, а потом Антон всем телом поворачивается на бок в сторону Попова. Он мягко улыбается Антону и хочет было потрогать лоб парнишки, как тот хватает его руку на полпути и притягивает к губам, мягко целуя ее тыльную сторону. Арсений немного хмурится на это дело, а потом охает от неожиданности, когда парень резко тянет его и роняет на себя. Они оказываются нос к носу, и Попов отмечает про себя, что сильным жаром от него не тянет. Пока он все это думает, Антон, не медля, прикасается своими мягкими губами к немного шершавым губам Арсения, немного прикрывая глаза, из-за чего его ресницы начинают мелко подрагивать. Арсений первое время ничего не делает, а потом отрывается и начинает наигранно возмущаться: — Ах, ты, поганец! Я тут волнуюсь, с работы из-за него ухожу, потому что боюсь, что мой маленький Антошенька там с температурой под 39. А он просто ленивая жопа, которая ни сама учиться не хочет, ни мне детей учить не дает. Что из тебя вырастет, балда… Но не успевает Арсений, желающий уже было уйти, закончить предложение, как Антон резко подминает его под себя и, приблизившись к его губам, шепчет: — Не уходи, я тебе сейчас покажу все сорок градусов жары, только полежи немного. Арсений удивленно выгибает брови, но молчит и не двигается, позволяя Антону делать то, что он хочет. Шастун на это довольно ухмыляется, медленно скидывает с себя одеяло, и Попову открывается удивительный вид: на Антоне надеты бело-голубые полосатые гольфы, облегающие бедра, и небесно-голубая толстовка с белыми просветами, закрывающая верх гольф. Шастун отодвигает в сторону одеяло и перекидывает ногу через бедра Арсения спиной к нему. Когда он начинает медленно приседать в сторону паха мужчины, то плавно приподнимает низ толстовки, открывая Попову вид на свои оголенные ягодицы, обтянутые черной кожей гартера. — М-м, так ты решил искупить свою ложь таким способом? Похвально, — говорит Арсений, перемещая свои ладони на гладкую кожу ягодиц парня. Антон до конца опускается на пах Арсения и начинает медленно елозить на нем туда-сюда, улавливая сзади подавленные стоны мужчины, после чего начинает постепенно ускорять движения. После пары минут таких манипуляций Арсений берет его руками за бедра, чуть приподнимая, спускает с себя верх штанов и подставляет стоящий колом член ближе к манящей дырочке. — Тош, сразу или надо тебя подготовить? — низким и хриплым голосом интересуется Арсений, одной рукой сминая одну из половинок. — Не надо, — отвечает Антон, потираясь о член мужчины; Арсений на это удовлетворенно мычит, пристраиваясь к парню, — все для тебя, — шепчет Антон, чуть повернув голову, и медленно опускается, рукой придерживая ствол. Арсений несдержанно стонет от узости парня, хватается руками за ремни гартера и резко насаживает, слыша немного болезненный стон сверху. — Ты прекрасен, малыш. Антон, привыкнув к размерам, начинает медленно двигаться, иногда постанывая от попадания по простате или от того, что Арс вгоняет член по самые яйца. Мужчина чуть приподнимает Антона, заставляя парня руками опереться о его ноги, и начинает сам совершать поступательные движения, постепенно ускоряя темп. В комнате раздаются стоны обоих, шлепки тел друг о друга и негромкий скрип кровати из-за очень частых движений. Спустя минут пять такого бешеного темпа Арсений выходит из Антона, кончая на его ягодицы, из-за чего парень чуть прогибается в пояснице. Попов наблюдает эту картину стекающих белесых капель, а потом резко притягивает попу парня к собственному лицу, начиная вылизывать это все до полной чистоты, иногда проникая горячим языком внутрь Антона. Шастун опять начинает постанывать от всего это, прижимаясь ко рту Арсения, а когда тот накрывает своей широкой ладонью его член, то не выдерживает и падает между разведенных ног Попова. Через две минуты Антон обильно кончает в руку мужчины, чувствуя, как тот продолжает немного поглаживать головку, размазывая стекающую сперму. Через минут 20, еле отлипну друг от друга в душе, они возвращаются в комнату и заваливаются на кровать, прижимаясь разгоряченными телами друг к другу. Глаза Антона начинают медленно закрываться, и он, готовый уже провалиться в царство Морфея, негромко озвучивает: — Мне нравится так болеть. — Спи уже, чудо ты такое. Спасибо, что мое хоть, — мягко посмеиваясь, отвечает Арсений, крепче прижимает к себе Антона и вместе с ним засыпает.