Влюблённый

Уэйд жадно полюбил карие глаза одного мальчишки, что сидел чуть поодаль в классе. Вообще всего его, каждое пятно от грязных луж на его красных кедах, ранимость его души и умение тотчас отвечать на заумные вопросы на уроках, чего не мог Уэйд. На уроках он лишь наблюдал за дрожанием ресниц Паркера, иногда отвлекаясь на белок за окном, что ловко прыгали с ветки на ветку. Ах, как же ему нравится серьезный голос Питера, когда он отвечал на вопросы учителя, Уэйд замечал, как Пит после похвалы садится обратно на стул, пытаясь скрыть улыбку гордости за самого себя ладонью, но недалеко уже сидел тот, кто гордился им и восхищался исходящей от него невинностью, что аж блевать хотелось, когда он слишком близко, но в хорошем смысле, конечно! Его хотелось защищать. Черт, просто круглые сутки держать в крепких объятьях, лишь бы никто не тронул, не обидел. Или просто ходить позади, как грёбаный самурай, которому не платят за работу, хотя сам вид Питера был бы лучшей платой. На лестничной площадке Уэйд сидел частенько, а сегодня решил пообедать там же, пока все в столовой — на лестнице тихо. Он достает свой тако из пакета, где тот лежал не особо аккуратно, перед выходом его разогрели, но он все равно остыл, к тому же почти перестал хрустеть. Что ж, Уэйд не сильно расстроился и принялся есть, аж глаза закатывал от удовольствия, тако все же остался вкусным. Сверху послышались шаги, а эхо стукалось о светлые стены помещения, Уэйд не обратил внимание на чью-то спешку и остался на месте, сидя чуть ли не посередине, закрывая собой проход по лестнице. Когда последний кусочек попал в рот парню, кто-то сбоку не посмотрев вперёд ударился бедром о плечо сидящего Уилсона, полетел вниз с такой же скоростью, с которой бежал. Юноша не успел осознать, что сейчас получит сотрясение, как крупная рука только поевшего Уэйда ловит его, хватая за грудь, другой рукой схватившись за перила, лишь бы самому не полететь со скользкой школьной лестницы, с которой у каждого ученика есть трагичная история — Уэйд ее не хотел. Но ситуации, где он поймал Питера Паркера, кажется хватит ему на все времена, по крайней мере теперь есть о чем думать по ночам.— Живой? — Да! Спасибо! Ещё бы чуть-чуть…— Питер умилительно потряс головой, словно отбрасывая мысли с плохим исходом в данной ситуации, после поправляя рубашку и нежный вязаный кардиган, что ему скорее всего связала тетя Мэй. Уэйд таял, как только думал об этом, хотя большая часть в школе считала, что это не та одежда, которую должен носить парень, только исходя из стереотипов, а Уэйду не важно, в чем ходит его Пит. К тому же, большую часть времени он носил мешковатые худи на молнии и футболки с принтами, которые нравятся гикам. Нежность в одежде Питера было чем-то новым, но таким подходящим. Казалось, даже самая потрёпанная одежда просто восхитительно будет выглядеть на мальчишке, впитывая всю его привлекательность и мягкость (может, ботанские* штуки тоже).— Я бы отблагодарил тебя как следует, но мне пора идти. Прости! — Паркер извиняется запыхавшимся голосом, где от усталости послышались хриплые нотки. Быстро опомнившись где он и куда бежал, юноша срывается с места, дверь за ним медленно закрывается не издав ни звука, Уэйд остался слушать его спешные шаги. На руках остался аромат его цветочных духов, которые он теперь никогда не смоет. Как он хотел его отблагодарить? Об этом Уэйд постарается не думать…        На следующий день Питер думал о случае на лестнице. Не потому что он был травмирующим, оставлял след…но след был похож на стаю бабочек не то что в животе, они, как можно было представить, летали рядом нежно касаясь крылышками щек и носа. Лёжа на кровати Паркер размышлял, что ему сделать для Уэйда. Это не давало успокоиться, хотя он не был обязан, но они совсем не контактировали, а тут хотя бы появилась причина видеть его, сделать что-то приятное. Потому что от вида высокого и устрашающего парня у Питера подкашивались ноги, и он совсем не знал, что с этим делать. Как удачно, что тётя Мэй решила испечь любимый пирог юноши, аромат которого приблизился к нему даже за закрытую дверь, от того он быстро поднялся с кровати и спустился на кухню.— Милый, отрезать тебе кусочек? Только испекла.— Пит замялся, но все же решил, что его мысли правильные.— Тетя Мэй…могу я отнести пирог моему однокласснику? Он меня сегодня спас и я совсем не знал, как его отблагодарить.— женщина просияла, сразу одобрительно кивая.— Это так мило с твоей стороны, Питер, конечно можно! Сейчас я положу его во что-нибудь, чтобы не остыл…— Мэй начала искать по кухне, куда положить пирог, и уже через минуту протянула Питеру бумажный пакет с завёрнутым в пару кухонных полотенец пирогом, юноша улыбнулся и чмокнул тетю в щеку, собираясь натягивать теплое худи поверх футболки и отправится к объекту обожания «всея» Питера. На самом деле, квартира Уэйда находилась совсем не далеко, поэтому Питер легко добрался, но успел замерзнуть из-за пасмурной погоды и лёгкого прохладного дождя, поэтому тот прижал пирог к груди, надеясь его не намочить и оставить хотя бы теплым. Перед дверьми Питер почти сразу постучал, если вдруг передумает и захочет убежать, самого себя заставляя стоять на месте. Дверь открылась и на пороге стоял заспанный Уэйд без верха, в милых пижамных штанах с Хеллоу Китти, на которые нельзя не обратить внимание, поэтому его взгляд задержался на них пол минуты, пока Уэйд не заговорил.— Питер? Что ты тут делаешь? — Я тут думал…помнишь, случай на лестнице вчера? Ну, в общем, я принес пирог приготовленный моей тетей, он безумно вкусный, тебе понравится! — Паркер неловко протягивает Уэйду пакет, отводя взгляд куда-то в сторону от оголённого верха парня, который попался на глаза только после розовых штанов, что было очень неожиданно. Хотя он не мог не попасться, Уэйд слишком крупный и иногда до ужаса болтлив, так что незаметность не его конек.— Божечки, не надо было! Твоя тетя приготовила это для меня? — Питер закусил губу. Решил приврать, от того сделав приятно парню.— Да, я ее попросил. Это мой любимый, с картошкой и мясом, надеюсь ты голоден, ха-ха.— Уилсон довольно улыбается, открывая дверь шире. Они все ещё стояли в подъезде.— Заходи. Поедим вместе. Голодный? Вижу, что да.— юноша мнется, но тело приказывает заходить, во-первых, он правда был голоден, во-вторых, ЧЕРТ Уэйд Уилсон приглашает его к себе! Все как в прекрасных снах Питера, иногда влажных(что?!). Уэйд идёт на кухню нарезать чудно пахнущий пирог, сразу говоря, что уверен в его изумительном вкусе, а Питер осматривает единственную комнату из маленького коридора, пока разувается. На стенах висели пару ярких плакатов, небольшой телевизор в углу и диван с одеялом и подушкой, на котором мило лежал плюшевый слонёнок.— Ты чего там? — Прости! Иду.— Уэйд заливает чай по кружкам, аромат облепихи заполняет маленькую кухню и ударяет в нос Питеру, который безумно любил именно этот чай, особенно заваренный руками тети.— Мой любимый. Попробуй, Питти. — Люблю. — Мм.? — Чай облепиховый очень люблю, с удовольствием выпью. — Я тоже! Меня успокаивает процесс его заварки, вообще люблю заваривать чаи. И готовить панкейки, особенно экспериментировать с начинками самый кайф! Знаешь, я недавно такой рецепт нашел…— Уэйд немного завелся, а Питер и не думал перебивать. Такая болтовня из уст Уилсона заставила парня улыбнуться, спокойно отпивая сладкий чай, иногда вздрагивая от резкой смены тона парня. На улице уже начало темнеть, а парень и не заметил, как стал говорить с Уэйдом о любимых комиксах и своих самых странных снах. Питер услышал вибрацию и понял, что ему звонит тетя Мэй, женщина наверняка волновалась.— Да? Да, я ещё у него…нужна помощь? Конечно! Да, сейчас приду, не волнуйся. И я тебя! — Паркер кладет трубку, криво улыбаясь, потирает затылок всеми силами показывая, что с удовольствием бы остался, но ему пора.— Я провожу тебя. Даже не смей отказывать, Питти! Такого малыша нельзя оставлять одного.— Питер краснеет, но не комментирует свое, видимо, новое прозвище и…что за «Питти»?! Потом обязательно спросит. На улице ещё сыро и капает небольшой дождик, осень даже щадит сегодня, Питер дождь любил и спокойно наступал в мелкие лужи, оставляя пятнышки на джинсах. Он был опрятным мальчиком, но не когда дело доходило до луж, так и хотелось в них плюхнуться со всей дури, испачкав всех вокруг! А Уилсон все шел рядом, что-то про себя бормоча, на нем был капюшон, прикрывающий светлые волосы, которые так и хотелось потрогать и узнать — можно ли обжечься, как от солнца? Невинные мысли прерывает прибытие домой, собственно. Они встали у двери, откуда очень громко был слышен какой-то мексиканский сериал, видимо, тёте Мэй он приглянулся…что немного удивляло. Парни встали напротив друг друга, словно чего-то ждали. Уэйд сдерживал визг, когда Питер смотрел на него снизу вверх, ведь был достаточно ниже его, но это Уэйд был слишком высоким! А эти большие карие глаза, которые смотрели так растерянно, как оленьи, словно его собираются съесть, а Уилсон не знает, съесть он его хочет, или защитить. Питер первый прерывает их собственную тишину и шум дождя на фоне.— Я пойду, иначе тетя начнет думать, что я уже в чем-то сыром подвале.— и усмехается, от чего у старшего мурашки по коже, которых слава Богу не видно.— Тогда…до встречи? — искренне ждёт ответа.— Конечно, до встречи. Куда я исчезну? — Уэйд немного растерялся, потому что в голову лезут мысли о прекрасном окончании вечера, но страх, что Питти такое не одобрит — сковывал, но разве Уэйд не был достаточно силен, чтобы просто оборвать оковы? Сюдя по последнему действию — был. Питер даже немного приподнялся на носочках, даже не успев осознать, что его первый поцелуй украл какой-то школьный хулиган с волосами цвета солнца и характером идиота. Это даже не полноценный поцелуй, а просто «чмок» длинною в пол минуты, но обкусанные губы Уэйда были такие приятные, что хотелось дольше, они царапали и забирали себе остатки виноградного бальзама с губ Питера. Уэйд как на одном дыхании произносит.— Никуда. Никуда от меня не исчезнешь.