* * *
В воскресенье они ходили в торговый центр. Мать Джолин хотела что-то купить, Анасуй вызвался помочь; Джолин, естественно, с ним. Джотаро отложил работу и сделал вид, что свободен для таких прогулок. Он должен их контролировать. Контролировать его. В кино их места совершенно случайно оказались три на одном ряду, одно — в другом конце зала. Анасуй не мог попросить Джотаро уступить ему место с Джолин, вместо этого удалился, посылая воздушный поцелуй. Затем Diver Down приносит Джолин кока-колу. Сладкий попкорн. Stone Free передает «я не люблю сладкий», и станд приносит соленый. Джотаро слышит, как скрипят его зубы. Его дочь, кажется, счастлива, но Куджо хочет, чтобы все это прекратилось. — Анасуй, не мог бы ты спросить в мясном отделе, насколько говяжья вырезка свежая? — говорит Джостар, скрывая ледяной металл в голосе напускным спокойствием.- Мы думали приготовить карпаччо на ужин. Если здесь и была свежая говядина, то только где-то на складе магазина. Пока Анасуй будет драться с продавцами, у его настоящей семьи есть время вздохнуть спокойно. Но если гора нe идет к Магомету, Магомет идет к горе, и через пару минут Джолин оставляет родителей. Джотаро молча наблюдает, как его дочь на пару с Анасуем ввязывается в потасовку. Такое простое задание: найти свежий кусок мяса, но даже так Джолин умудряется нарваться на мерзких продавцов и таких же покупателей, взбесив их своим нравом. И Анасуй тоже здесь, на ее стороне. Теперь их двое. Анасуй забирает внимание на себя, и лазурная нить Stone Free вытаскивает из складских закромов шмат мяса. Настолько свежий, будто Stone Free самолично зарубила эту корову. Какая слаженная работа. — Спасибо, — говорит Джотаро, но не добавляет, — «а теперь исчезни».* * *
Анасуй чуткий человек. Даже если бы он не придавал значения всем тем мелким жестам, которыми Джотаро пытается разлучить их с Джолин хоть на минуту, он бы почувствовал это по ауре. Как Джотаро замечает привычки и тики Анасуя, так и Анасуй замечает недовольное постукивание ногтей друг о друга, как дергается нижнее веко, как напрягается челюсть. Будучи рядом с Джотаро, Анасуй ведет себя осторожно. — Анасуй, — Джотаро инициирует разговор, закрывая дверь на кухню, где Анасуй моет посуду, — я должен поговорить с тобой о Джолин. — Да, мистер Куджо? Анасуй выключает воду и внимает. Говорит король. Говорит отец той, кто дал его жизни новое дыхание. Джотаро не знает, что сказать. Он сказал все, что думает, незадолго до смерти Энрико Пуччи. Анасуй сошел с ума на фоне стресса, и ему следует выкинуть идею о свадьбе с Джолин из своей пустой головы. Ему стоит убираться. — Твои отношения с моей дочерью должны прекратиться, — он склоняет голову, отчего мрачная тень падает на глаза.- Все это далеко зашло. Анасуй вскидывает голову: — О чем вы, Джотаро? Я влюблен в вашу дочь с первой встречи, и теперь это взаимно. — Ты не тот человек, которому следует быть рядом с ней, Анасуй. Как ты и сказал, твоя душа прогнила по основания. Моя дочь — не твое спасение. Тебе здесь не место. Слова возымели эффект, Анасуй был заметно уязвлен своими же словами. Он напрягся, его взгляд на мгновение стал стеклянным. Это то, о чем он размышляет в объятьях Джолин. Они оба это знают. Анасуй выдыхает и решительно выпрямляется. — При всем моем уважении к вам, мистер Куджо, Джолин сделала свой выбор. Я больше не тот человек, каким был когда-то. Ваша дочь делает меня лучшей версией меня. Без нее моя жизнь снова потеряет смысл, — он поджимает губы, его взгляд блуждает.- Я знаю, что я не нравлюсь вам, мистер Куджо. И мне стоит быть осторожнее, — его глаза сверкнули, — во всем. Но я сделаю все, что в моих силах, чтобы остаться с ней. Джотаро снова скрипит зубами, но находит в себе хладнокровие вдохнуть и выходнуть. — Я положу свою жизнь на то, чтобы сделать ее счастливой. Его добивают эти слова. — Hurt my daughter and I`ll make you miss prison, — обещает Джотаро. — Я не сделаю ей больно, мистер Куджо, — Анасуй кивает, — даю вам слово. Речь далеко не о «больно». Главная задача Анасуя — не сделать «больно» Джотаро. А в его положении это уже невозможно. — Будь… Осторожен… Джотаро оставляет Анасуя наедине с собой.* * *
Им редко приходилось встречаться один на один после этого разговора. Анасуй всегда рядом с Джолин. Отчасти и потому, что избегает Джотаро. В его присутствии Анасуй ведет себя более «достойно». Но гнева Джотаро это не умаляет. Дом огромен: гостевая комната находится на этаж выше рабочего кабинета, совсем рядом с личной комнатой Джотаро. В другой стороне дома — по лестнице вниз, к столовой, затем снова вверх — комнаты Джолин и ее матери. Их туалет, их ванная комната. Одним из худших дней жизни Джотаро был день, когда ему понадобилось поговорить с бывшей женой. Выйдя от нее, он сделал пару шагов вверх по лестнице и с сожалением увидел, как Анасуй заходит в ванную комнату. Вместе с Джолин. Они спят. Ну, конечно, они спят. Никто из них не будет сохранять целибат до брака (которого, конечно, не случится). Они взрослые люди. Одной двадцать, другому двадцать пять. Конечно, они спят. Но как он смеет делать это в его доме. С его дочерью. Дверь в ванную закрывается, Джотаро медленно поднимается по лестнице. Ему мерзко с того, что он собирается сделать, и что может увидеть. Но он должен увидеть. Чтобы убедиться. Дверь в ванную. Star Platinum: The World. Джотаро поворачивает ручку и толкает дверь. Замершие, Анасуй и Джолин стоят в ванной комнате, на белом кафеле, в окружении шампуней, кремов и краски для волос. Джолин хитро улыбается, снимая резинки для волос; Анасуй едва закрыл дверь, еще не опустил одну руку. Второй держал Джолин за талию. Нет, не за талию. Выше талии. За ребра. Почти у подмышки. Большой палец был опасно близко к… К… Джотаро закрывает дверь и спешит прочь. То, что он увидел, раскололо голову надвое. Он не должен. Нет, Джотаро все понимает, Джолин — не ребенок. Но он не должен. Он не может. Не в его доме и не с его дочерью. Как он мог трогать ее так близко к… Джотаро должен выкинуть эти похабные мысли из головы. Это его дочь, он не может представлять ее в… Но это не его мысли. Это Анасуй посеял их в голове Джотаро. Собой. Своим поведением. Он позволил Джотаро увидеть. Джотаро реагирует как и любой отец в этой ситуации. Его дочь развращает преступник и убийца. Это должно закончиться.* * *
Джотаро вне себя от ярости. Еще более нервный, он окунулся с головой в работу, чтобы мысли об очередной угрозе вытеснили все то, о чем думать не стоило. Прошло несколько дней, и с каждым днем Джотаро просыпался и засыпал с одной мыслью, всплывающей поверх всей работы и бытовых забот. Смотря на Анасуя за ужином, Джотаро не мог не думать о них. Интересно, Анасуй заметил, что Джотаро стал более жестким? Через пару дней, по окончании одного из обедов, Джотаро убирал со стола. Его бывшая жена отпустила Джолин в комнату и как-то чуть задержала Анасуя. Джотаро мельком увидел вложенные в ладонь Анасуя презервативы. Женщина, ты что творишь…. Анасуй неловко смотрит на них несколько секунд, стушевавшись, затем сжимает ладонь и с полуулыбкой, отворачиваясь, бормочет не то благодарности, не то «да вы не подумайте, мы же ничего… конечно же мы… мы уже…» Что. Они. «Уже». Анасуй уходит. Жена помогает Джотаро с тарелками. — Думаешь, это было необходимо? — спрашивает Джотаро, поднимая на нее взгляд. — Я думаю, давно пора, — выдохнула она.- Надо было и раньше это сделать, не дай бог…- она качает головой, затем бодро встряхивается.- Джолин уже двадцать, а в ее голове все еще ветер. Я думаю, Анасуй уже позаботился во всем, он все-таки постарше. Но ты знаешь, я должна была…- пожимает плечами.- На всякий случай. И в качестве напоминания. Так для нее все просто. В ее голове так легко укладывается мысль о том, что ее ребенок занимается сексом с каким-то мужчиной. Пять лет разницы — это много или мало? Будь ей пятнадцать, а ему двадцать — да. Но чем старше становишься, тем меньше эта пропасть в возрасте и опыте. Влюбись Джотаро в женщину на пять лет младше или старше его сорока, никто бы слова не сказал по этому поводу. Пять лет разницы между двадцать и двадцатью пятью — это много или мало? В голове Куджо эта разница невыносимо огромна. — Везер в городе! — кричит Джолин, смотря в телефон.- Только что вышел из аэропорта, едет в отель. — Твой приятель из путешествий? — спрашивает мама.- Почему бы тебе не пригласить его к нам? Джолин помотала головой, начиная поглощать твой завтрак быстрее. — Мам, ты не расстроишься, если я сегодня поеду к нему? — спрашивает она с набитым ртом. Желток стекает по ее подбородку, время от времени крошки хлеба выпадают изо рта; Анасуй смотрит, любуясь.- Анасуй тогда поможет тебе с сумками из магазина. — Надолго твой друг в городе? — На пару дней. Мама Джолин потянулась и покивала головой. — Конечно, беги, родная. Пока Джолин переодевается, Анасуй кладет ее вещи в сумку и ждет у выхода. Выбегая, Джолин целует его в щеку. — Помоги маме с сумками из магазина, и еще она сегодня хотела сходить к подругам, — напоминает.- Проводи, если понадобится. Уже собираясь уезжать, она вспомнила: — И разложи наконец-то свои вещи! Не знаю, будет ли в моем шкафу свободное место, но мои вещи редко лежат в шкафу. Анасуй только улыбается и кивает.* * *
Он не зря остался — мама Джолин грешит бесполезными покупками, иногда не в силах донести купленное ни до машины, ни до дома. Анасуй тащит на себе всех ее купленных амуров для сада, пакеты с землей, тяжелые горшки для растений. Но он не злится: все, что касается Джолин, успокаивает его. Латает его душу и разъеденные тюрьмой нервы. Меньшее, что он может сделать для ее матери, это помочь донести сумки. Расставляя амуров на заднем дворике, Анасуй между делом спрашивает: — Джолин сказала, вы собирались к своим подругам? Если хотите, могу вас проводить. — Ой, да нет, я даже не знаю, идти или не идти. Погода все хуже и хуже, — она посмотрела наверх, в сгущающиеся грозовые облака.- Не хочу промокнуть на обратном пути. — Обещают, что дождя не будет, — заверяет Анасуй.- Мне кажется, тучи скоро разойдутся. Когда вы в последний раз виделись с вашими подругами? — Последний раз? Наверное, в августе. Мы уже пару месяцев только созваниваемся. У них дети, заботы… Анасую ничего не стоит уговорить ее на встречу. Видно, как она хочет встретиться с подругами, но стесняется оставить Анасуя одного в доме. Уходя, она тепло благодарит Анасуя. — И поставь горшки дном вверх, чтобы, если будет дождь, они не наполнились! — Обязательно. Ее фигура скрывается за углом, и Нарцисо закрывает дверь. Первым делом он пишет «одной женщине очень нужно, чтобы сегодня не было дождя» и отправляет сообщение Везеру. Затем пишет «привет». Затем «как вы там с Джолин?». — Никого нет? — спросил Джотаро, спустившись в гостиную. В его руках кипа бумаг в утиль и три кружки из-под кофе. Джотаро выглядит напряженным, как и всегда, и немного уставшим. — Да, — Анасуй старается звучать ровно, чтобы ни единая нота в голосе не выдала в нем ничего «не достойного Джолин», — Джолин еще в отеле у Везера, а ваша жена ушла в гости. — Почему ты не с Джолин? — Она просила помочь вашей жене. Возможно, если сегодня она не вернется, вечером или утром поеду к ним. У них с Везером особые отношения, я подумал, им стоит побыть наедине. Тем более, сегодня хороший день, чтобы, наконец, разобрать чемоданы. Джотаро хладнокровно отвел взгляд. Когда он уходил, его нижняя челюсть сжалась до предела, и Анасуй видел каждую жилку, каждую вену, вздувшуюся на шее.* * *
Его вещи не разобраны с приезда в дом к Джолин. Лежали в раскрытом чемодане в гостевой комнате. Все, что требовалось Анасую в повседневной жизни, давно перекочевало в комнату Джолин. Здесь осталась запасная одежда, документы и поддельные документы, и форма Green Dolphin Street. Анасуй не помнил, когда взял ее. Как не помнил своего тюремного номера. Он моргает и открывает глаза уже будучи в другом месте. Резкая боль вспыхивает в районе лопаток от столкновения с бетоном, и Анасуй чувствует чужие пальцы, сжимающие его волосы. Джотаро в ярости, но Анасуй едва видит его лицо в потемневшем поле зрения. Рука Star Platinum вдавила его в стену с огромной силой, по хребту растеклась характерная слабость. Анасуй быстро приходит в себя, но не бьет в ответ. Призови он Diver Down, это бы значило, что он в открытую пошел против отца Джолин. Анасуй не может себе этого позволить. Даже в такой безвыходной ситуации. Дыхание Джотаро Куджо горячее вулканического пепла. Совсем рядом с лицом Анасуя, он через сжатые зубы почти рычит: — Я сказал тебе не прикасаться к моей дочери, — запущенная в волосы рука сжимается, и Анасуй невольно задирает голову.- Но ты сделал это. Ты сделал это в моем доме. Слова несут с собой запах алкоголя. — Мистер Куджо, я не сделал ничего, с чем была бы не согласна Джолин. — Ты не можешь даже прикасаться к ней, — шипит Джотаро.- Тебе следовало уехать уже давно, и ты знаешь это. — Джолин уехала бы вместе со мной. Кулак Star Platinum оставляет вмятину на стене совсем близко от лица Анасуя. — Я знаю, я вам не нравлюсь, мистер Куджо, — Анасуй смотрит на образовавшуются воронку и не может не думать, что стало бы с его лицом. Тем не менее, он сглатывает и продолжает.- И если вы злитесь, можете ударить меня в лицо. Если от этого вы почувствуете себя лучше. Я не буду уворачиваться или защищаться. — Не строй из себя мученика, Анасуй, это тебе не к лицу, — Джотаро с презрение качает головой, затем, помолчав, добавляет.- Джолин бы расстроилась, увидев тебя. — Если я и буду врать Джолин, то только чтобы сохранить ваши с ней отношения, мистер Куджо. Воспримите меня серьезно, я люблю ее, а она — любит вас. Если вы разобьете мне лицо, я скажу, что подрался с вражеским стандом, — без тени сомнений. Анасуй решительно и беззлобно смотрит прямо в глаза Джотаро.- Если вам станет легче, можете сломать мне ребра. Рано или поздно, они восстановятся, поэтому не жалко. Если это поможет в наших с вами отношениях… Это меньшее, что я могу сделать. Джотаро скрипит зубами. — В центре насилия ты как рыба в воде. — В тюрьме люди постоянно дерутся между собой, поэтому вы правы, я привык к насилию. Хотя… И не привык бездействовать, если оно касается меня. Свободной рукой Джотаро берет Анасуя выше кадыка и давит, большим пальцем поворачивая подбородок. Анасуй не сопротивляется, хотя сам напряжен. — Могу поспорить, такое послушание для тебя несвойственно. Ты так безропотно готов к тому, что я изуродую твое тело? — Я готов ко всему, если вам будет легче от этого, — Анасуй хрипит, когда его горло сужается под чужими пальцами.- Только попрошу об одном, мистер Куджо, — говорить все труднее.- Можете разбить мне лицо и сломать ребра и руки. Но пожалуйста, не лишайте меня возможности ходить. Я бы не хотел… Замедлять Джолин… Кулак Star Platinum у его носа. Замах. Анасуй не сдвинулся с места, не призвал Diver Down, только сжался. Все его тело напряглось, он закрыл глаза, но не попытался высвободиться. Джотаро не может этого терпеть, ему противно от той жертвенности, с которой Анасуй подходит к вопросу. Он готов костьми лечь, чтобы что? Улучшить отношения? Как будто проблема в виде Анасуя испарится, если Джотаро выпустит пар. Star Platinum растворился в воздухе. Он невозможен. — Анасуй, — Джотаро мрачнее тучи, — руки за спину. Анасуй открывает глаза, видит, что угроза миновала, и недоверчиво убирает руки за спину. Как в тюрьме, когда их заключают в наручники. Он больше не приклеен спиной к стене, а значит, расстояние между его телом и Джотаро сократилось. Они совсем близко друг к другу. Рука Star Platinum фиксирует Анасуя в предплечьях, тот неловко опускает глаза и с напряжение повторяет: — Я не собираюсь сопротивляться, мистер Куджо. — Я понял. — Тогда что вы… Star Platinum: The World. Джотаро отпускает Анасуя, в остановленном времени его волосы так и не опустились. Шаг назад, и теперь Джотаро отчетливо видит их разницу в росте. Анасуй поджарый, стройный, для своих параметров хорошо сложен. Куджо на голову выше, крупнее, шире в плечах. Ему не нужен станд, чтобы быть физически сильнее. Пять секунд на размышление. Джотаро опускает взгляд ниже. На белом ремне след зеленой помады. А еще ниже — стояк. Точнее, не совсем. Есть что-то среднее между сексуальными безразличием и интересом, и Анасуй был где-то на старте. Джотаро проводит пальцем, и, действительно, чувствует зачавшееся возбуждение. Время продолжает свой ход, и Анасуй не договаривает то, что хотел. Он опускает взгляд на чужую руку на его промежности. Поднимает взгляд обратно. Вначале рука Star Platinum впивается в его волосы и снова не дает пошевелиться. Затем и вопрос: — Мистер Куджо, что вы делаете. Даже не вопрос. — You`re quite enjoying it, aren`t you? — мрачный вопрос.- Не мог не заметить. — Это, — Анасуй сглатывает, когда рука Джотаро движется вниз, взгляд забегал, — не из-за вас. Прекратите, мистер Куджо. Если он так легко возбуждается, он легко изменит Джолин в будущем, разве нет? Джотаро приближается к Анасую вплотную, так что может услышать чужое сердцебиение. Анасуй наполовину смущен, наполовину напуган, и пытается сохранить лицо. Но решительности в нем хоть отбавляй, смотрит прямо глаза. — Разве? — У Джолин горячая кровь… И у вас тоже…- оправдывается Анасуй.- И вы пахнете одинаково, так что… Так вышло. Если вы прекратите меня трогать… Джотаро прекращает. Он ощупывает карманы Анасуя и с хладнокровием вынимает презерватив. Тот самый, что пару дней назад его жена вручила Анасую. Остался один. — Мистер Куджо, — Нарцисо с опаской смотрит, как Джотаро вскрывает презерватив, — я не думаю, что это хорошая идея. Надо отдать ему должное, от своих слов он не отказался и станд не призвал. Но его глаза забегали от презерватива, до лица Джотаро Куджо. Наверное внутри себя он думал, что до этого не дойдет. Но что он говорил про горячую кровь? Star Platinum: The World. В следующий раз Анасуй обнаруживает себя над землей. Без штанов. Горячие руки Джотаро держат его, одна под талией, вторая — давит на внутреннюю сторону бедра левой ноги. В таком виде Анасуй перед ним как на раскрытой ладони. — Мистер Куджо, одумайтесь! — Анасуй стучит зубами, когда чувствует горячую головку чужого члена промеж своих ягодиц.- Вы выпили лишнего. Джотаро скептично отрывает взгляд от паха Анасуя. Они оба знают, что алкоголь не при чем. — Вы слишком большой, вы даже не влезете, — кажется, Нарцисо нервно усмехнулся.- Это ни к чему. Джотаро это не заботит. Анасуй действительно не сопротивляется и, кое-где, явно наслаждается. Он давит на сфинктер грубее, чем стоило бы. Латекс между ними в смазке с каким-то запахом, но это едва помогает. Соразмерность гениталий действительно заметна. Анасуй весь сжался, вжался в стену и прикусил губу. Он что-то пытался сказать, но, во-первых, запинался на каждом слове, а, во-вторых, Джотаро его не слушал. Проникновение шло туго и болезненно, заставляя Анасуя мелко дрожать. Его сердцебиение громче, чем он когда-либо помнил, заглушает внешние звуки вместе с шумом крови в ушах. Быстро, учащенное дыхание Анасуя начинает вырываться со сдерживаемыми стонами. Это мучительно неприятно, больно и уязвимо. Свободной ногой Анасуй пытается упереться в Джотаро и оттолкнуть его, но места слишком мало. — Помедленней, — просит он сквозь сжатые зубы. Но Джотаро не замедляется, он вошел лишь на треть. Ему тоже неприятно: Анасуй слишком узкий, тем более для него, и смазка от презерватива слабовата. Но с Анасуем его дискомфорт не сравнить. — Пожалуйста, Джотаро, медленней! — с запинками, пытаясь не задохнуться. Еще одна просьба не будет выполнена. Что ж, ему некуда деваться. Анасуй не может прогнуться в спине сильнее, как не может и вырваться ни из рук Джотаро, ни из рук его станда. Полностью зажат. Сопротивление мышц едва идет на спад, Джотаро давит сильнее, вызывая у Нарцисо сдавленный скулеж. Еще немного усилий — и он полностью внутри. Анасуй не дышит, а задыхается — его трясет. Мышцы бедер хаотично сокращаются, и, кажется, правую ногу свело от напряжения. Джотаро — с раздражением — закидывает ее на плечо. Рука Star Platinum ослабляет хватку в волосах, и Анасуй может расслабить шею и повесить голову. Внизу он все еще зажат. — Тебе нужно расслабиться, — Джотаро невозмутим и спокоен, его голос холоднее льда, — иначе я не смогу двигаться. Анасуй не может ответить, его начинает трясти сильнее. Недолго его шея отдыхала: Джотаро навис над ним, почти дыша в лицо, и поднял опущенную голову Анасуя за волосы, заставляя посмотреть на себя. Затем отпускает. — Анасуй. Ты меня слышал? — Я не могу…- хрипло и тихо. — Это меньшее, что ты должен сделать, — снова поднимает голову к себе, за подбородок. — Я пытаюсь. Анасуй пытается успокоить бешеный ритм крови, дышит сквозь зубы. Моргает, и из одного глаза скатывается слеза. Он не может найти в своем теле мышцы, отвечающие на сфинктер. Как будто то, как они напряжены сейчас, нельзя ни почувствовать, ни изменить. — Я не буду тебя ждать, Анасуй. — Дайте… Дайте минуту привыкнуть. Вы… Слишком большой для меня. Джотаро отстраняется и перекладывает руку на тазовый пояс. Как и сказал: ждать не будет. Движение назад легче, но все еще болезненно и затруднительно. Словно внутри прямой кишки образовался вакуум, а ее стенки приклеились к пенису Джотаро. Анасуй скулит в голос, его дыхание снова учащается: — Не так быстро! Не так быстро!.. Дайте мне пару минут, я не могу…- он не мог выдавить из себя связанную речь.- Я не чувствую… Наиболее объемная часть пениса у Джотаро — его середина. Дойдя до нее, он остановился, затем в одно жесткое движение вогнал обратно. Теперь в этом есть что-то приятное. Кожа Анасуя холодная — пылает только лицо, но внутри него горячо до мурашек. Совсем скоро мышцы привыкнут, слизистая поверхность кишки станет податливее. А до тех пор Джотаро не останавливается: прижимается к паху Анасуя так близко, что тот может чувствовать жесткую лобковую щетину, затем назад, до середины, и резко обратно. С каждым таким кругом Анасуй становится все громче. Слишком резко, слишком грубо. Все в низу живота пылает и он, глубоко вдохнув, наверняка сможет отследить движения чужого пениса внутри него по выпирающей плоти. Между ног все пылало и жгло, и даже руки Джотаро на его холодной коже, казалось, обжигали его. Время от времени от переизбытка кислорода голова начинала кружиться, но Нарцисо не покидал реальность из-за ощущений столь близких и интимных, и столь чувствительных. Анасуй смог упереться одной из ног в плечо Джотаро, пытаясь его если не оттолкнуть, то замедлить. — Слишком быстро, — хрипит Анасуй, задыхаясь. Он чувствует, как по лбу катится холодная капля пота.- Пожалуйста, легче. У него есть несколько секунд отдышаться, пока Джотаро раздраженно убирает его ногу, но слова не подействовали. С тонким стоном Анасуй чувствует каждую вздувшуюся вену, пульсирующую внутри, когда Джотаро прижимается особенно плотно. Ему приходится закусить губу, чтобы не вскрикнуть, когда Куджо выходит из него полностью. Без него и его рук там все липкое и холодное. Затем обратно, до упора, до сдавленного рыка сквозь зубы. «Привык. Более-менее», — думает Джотаро, одной из рук раздвигая ягодицы. Теперь он видит, как слизистая обволакивает его пенис и тянется за ним, когда он выходит, и как наполовину податливо пускает внутрь. Лицо Анасуя пылает, но он почти успокоился. Когда Джотаро полностью внутри, тело Анасуя снова начинает дрожать, а этот эффект быстро спадает. Возможно, его зажало между стеной и Джотаро еще сильнее, и организм подает сигналы. Это развязывает руки. Джотаро начинает двигаться быстрее. Вместе с ростом его темпа, становится громче и Анасуй. Тот снова вернулся к разговорам, но что бы ни говорил — это не работало. Внутри все еще тесновато, но Джотаро не составляет труда раз за разом преодолевать ту силу, с которой тело Анасуя сопротивляется ему. С каждым толчком Джотаро все грубее, ему все легче подавлять сопротивление чужого организма. Достаточно быстро, чтобы его темп передался Анасую. Как бы тот ни был напряжен, его талия и бедра в руках Джотаро покачивались вслед за грубыми движениями пениса внутри. Когда боль пульсировала не так сильно, он даже мог чувствовать, как ярко выраженная головка движется внутри него, обволакиваемая слизистой. Даже сквозь шум в ушах можно слышать приглушенный звук скольжения. Но все еще чертовски больно. Горячо; внутри Анасуя словно разливается магма, и в ней, если закрыть глаза и сосредоточиться, можно уловить каплю чего-то приятного. А до тех пор чертовски больно. И чем быстрее, тем хуже. Джотаро кладет два пальца на торс Анасуя ниже пупка. Он ищет пальцами то место, где его пенис внутри должен оканчиваться. Проводит ниже, пытаясь почувствовать, и надавливает, пока Анасуй не захрипел слова протеста. Вот здесь эта точка. Анасуй чувствует, как его тело поддалось, и позволяет Джотаро иметь себя под развратные хлюпающие звуки слизистых стенок по латексу. Вгонять ствол до основания становится все проще, но это не сделало Анасуя менее чувствительным. А Джотаро все ускоряется: вдалбливается так сильно, что смазка и слизистые стенки оставили свои следы на его лобковых волосах. При этом лицо по-прежнему хладнокровное и непроницаемое под тенью бейсболки. Нарцисо не может себя контролировать: он в голос стонет, скулит и подвывает в особенно болезненные толчки, его горло издает короткие хриплые звуки, а воздух с шипение вырывается из-за зубов, прикусанной губы. Он чувствует, как что-то разрывается в низу живота, когда Джотаро переходит с размашистых движений на короткие и быстрые. Кажется, это называется воллюст. И вместе с тем, он приносит не поддающиеся описанию ощущения: не болезненные, но заставляющие Анасуя глотать ртом воздух и снова задыхаться. Ощущение быстро заполняет его с головой, и он не замечает, как Джотаро убрал руку с его талии, чтобы опереться о стену, совсем рядом с его головой. На этот короткий момент Куджо закрыл глаза. Его верхняя губа дернулась — он был близок к разрядке. Не в силах терпеть, Анасуй снова открывает рот. На этот раз слова из его горла вырываются захлебывающейся мольбой: — Мистер Куджо, — хрипит он, сбиваясь, — please, go easy on me. Для меня это слишком. Его речь прерывается громко, когда Джотаро, ничуть не жалея, снова входит до самого основания. Так сильно, что есть несколько секунд, пока он отходит. Пальцы Куджо зарываются в волосы Анасуя, и он поднимает его голову на свой уровень, почти запрокидывая. — Я сказал тебе быть осторожнее с Джолин, но ты не послушал, — шипит на ухо.- И ты развратил ее в моем доме. И я могу поспорить, ты совсем не против происходящего, — он дергает за волосы резко, сгибая Нарцисо в шее, чтобы его взгляд уперся в собственный эрегированный член.- Не играй со мной. Что бы ни произошло, это останется между нами. — Вы не слышите, — скулит Анасуй, — помягче, пожалуйста. Я не могу… Джотаро поднимает взгляд, и видит, как по лицу Анасуя катятся слезы. Раскрасневшееся лицо и, кажется, от напряжения у него вот-вот пойдет кровь из носа. В добавок, кровь стекает вместе со слюной по подбородку: внутренние стороны губ и щек искусаны. «Я не перебарщиваю?» — спрашивает себя Джотаро, тем не менее, не замедляясь.- «Он плачет». Но его конец близок, и приближение оргазма затмевает собой все мысли трезвого рассудка. Все что происходит с Анасуем кажется ему незначительным, мимолетным и наигранным. Повернуть назад все равно нельзя, так почему бы не наслаждаться этим. До дрожи по всему телу, до онемения в ногах; Джотаро делает несколько размашистых фрикций и электрический разряд оргазма заполоняет его тело до кончиков пальцев. Несколько секунд длится приятное онемение, а стук сердца и шум крови в ушах перебивают всхлипы Анасуя. Когда это чувство проходит, вечерняя темнота во всех ее смыслах заполняет комнату. Джотаро выходит из Анасуя — тот глубоко, подрагивающе, дышит — и выкидывает заполненный презерватив в пустое мусорное ведро. Отпускает Анасуя, и тот неловко пытается устоять на онемевших ногах. Когда Star Platinum отпускает его руки, Нарцисо чуть не падает, но вовремя переносит вес и упирается в стену. Его ноги дрожат, его спина и плечи болят, и руки едва слушаются. На пол капают кровавые слюни, пока Анасуй пытается вытереть их все, пряча покрасневшие глаза. Несколько бесконечных секунд он смотрит на то, как Нарцисо дрожит на неровных ногах и вытирает с лица все жидкости, как прячет взгляд и громко дышит. Его взъерошенные волосы облепили лицо и прилипли к вспотевшим спине и шеи. Наверное, здесь надо что-то сказать, но слова не приходят на ум. Вместо них в протрезвевшем сознании Джотаро возникло двоякое чувство жалости и отвращения.* * *
Анасуй вел себя как обычно. Они с Джолин по-прежнему были крепкой, неразлучной парой, по-прежнему жили в одной комнате и занимались сексом в душе. Анасуй по-прежнему был для Джолин и лучшим другом, и ее любовником, по-прежнему сидел рядом с ней в столовой трижды в день и позволял красить свои ногти. Как будто бы он вырезал из своей памяти этот день и ничего не произошло. Ни единый мускул на его лице не заставил бы Джолин что-то заподозрить. И только в ее отсутствие Анасуй менялся в лице, и пребывание в доме становилось тяжелее. Без нее он передвигался тише обычного и старался не мелькать перед глазами Джотаро. Наверное, это длилось неделю. Между тем все то, что делал Анасуй и прежде, и теперь, мистера Куджо больше не волновало. Он не раздражался, когда парочка держалась за руки, или когда Анасуй был вежлив и учтив с его бывшей женой, или когда его смех был слышен из комнаты Джолин ночью. Действительно, выпустив пар и остыв, Джотаро стал воспринимать Анасуя нейтрально. Это плюс. С толикой растущей жалости. Это минус. В первый день Джотаро считал, что слегка поспешил. Во второй — что это было огромной ошибкой. Скажи прямо и признайся самому себе: Джотаро Куджо, ты изнасиловал парня своей дочери. Попробуй эти слова на вкус. Какой осадок остается на языке? Выкинь из себя все чувства и вникни в эту мысль хладнокровно. Насколько тебе противна сама идея об изнасилованиях? Насколько тебе противно осознавать, что ты получил удовольствие от чужих боли и унижений? Ты хороший человек? Анасуй — плохой человек? Анасуй убийца, но на своем пути, Джотаро, ты убил в десятки раз больше людей. И ты не думаешь о своей душе. И в тебе даже нет раскаяния об их смерти. Но даже если ты такой черствый человек, ты чувствуешь вину. И знаешь, что не прав. С каждым днем осознание чудовищной ошибки росло внутри, даже если Джотаро пытался спрятаться в работе и убрать Анасуя с глаз долой. С этим чувством он засыпал и просыпался. Изо дня в день. Джотаро не мог ни найти себе оправдание, ни пояснить цель своих действий. Даже не мог свалить вину на алкоголь, потому что был практически на все сто трезв, ни на провокацию, потому что Анасуй, по сути, ничего не сделал. Понимал только, что в момент возбуждения все вокруг показалось ему слишком незначительным, потому что думал не головой, а головкой. Джотаро становится все труднее понять, на что он злился. Он не может вспомнить ход своих мыслей или ощущения незадолго до катастрофы. Он может только отвергать свои теории одну за другой. И прийти к выводу, что виновен окончательно и бесповоротно. Подумать только. Теперь присутствие беззаботного Анасуя вызывало у него тревогу и стыд, а когда он видел пропадающий из его глаз блеск без Джолин — омерзение от самого себя. Неужели он действительно был способен ненавидеть его так сильно? Без Джолин Анасуй сереет на глазах. Его движения скованы, тело напряжено. Он больше не смотрит в глаза Джотаро и слишком заметно, что пытается скрыться от него. Когда Джотаро приходится поговорить с ним по поводу бытовых вещей — редко, но все же — глаза Нарцисо стекленеют. Он замирает, как олень в свете фар. Джотаро хочет поговорить с ним. Джотаро хочет встать на колени и уткнуться лбом в ноги, чтобы Анасуй почувствовал всепоглощающее раскаяние. Но вместе с этим Джотаро думал, что достаточно натворил, чтобы еще и ранить чувства Анасуя своими извинениями. Извинений мало. Не все можно искупить или исправить. Если бы он мог отмотать время назад и врезать себе — он бы это сделал. Но он не в силах изменить прошлого. Он не знает, что в этом мире могло бы помочь загладить вину. И когда неделя начала подходить к концу, он сделал попытку: — Анасуй, — он перехватил его на лестнице. Как будто собирался взять за предплечье, но Анасуй тут же убрал руку и развернулся корпусом. Джолин была у себя, поэтому он не скрывал своей стыдливой опаски. Глаза не злобные, но смотрят чуть исподлобья.- Нам надо поговорить. Анасуй коротко мотает головой. Его зубы плотно сжаты, но не от злости, а от напряжения. Джотаро опускает взгляд. — Не обязательно прямо сейчас. Но, если ты можешь… «Я хочу извиниться», — застряло в горле. Анасуй вначале бегает глазами, потом едва заметно кивает.* * *
Это заняло еще неделю. Джотаро и Анасуй за этот промежуток времени почти не пересекались. Успокоив нервы своей попыткой и ожиданием грядущего разговора, где он найдет способ искупить вину, мистер Куджо смог погрузиться в работу с головой. Иногда ощущение своей ошибки даже покидало его, но всегда возвращалось. Когда показалось, что Анасуй забыл об этом, он самолично пришел в рабочий кабинет Джотаро. — Мистер Куджо, — он медленно пересек расстояние от двери до дивана рядом с рабочим столом, передвигаясь при этом тише мыши, — вы хотели поговорить. К нему хотя бы вернулась возможность говорить с Джотаро напрямую и не избегать его. Джотаро тут же отложил все рабочие вопросы и сдвинул научную литературу. Анасуй медленно сел на край дивана, его взгляд был одновременно стеклянным и внимающим. Слова не приходят на ум. Джотаро так много думал о том, что скажет ему, но оказался безоружен. И чем дольше длилось его молчание, тем больше мыслей лезло в его голову. Все, о чем он думал все эти две недели, вкручивалось в череп стальным буром. — Мне жаль, — выдавил он, не в силах при этом посмотреть в глаза Анасуя.- Я не должен был этого делать. Его слова звенели в гробовой тишине. Анасуй поджал губы и не ответил. — Я был… Зол на тебя из-за твоих отношений с Джолин… Но сейчас, оглядываясь назад, я должен признать, что это было… Огромной ошибкой. Оглядываясь назад, теперь я понимаю, что ты пострадал несоизмеримо и незаслуженно. — Я в порядке, — негромко сказал Анасуй, повесив голову. — Нет, не в порядке. Я вижу, что сильно ранил тебя, и ты вправе меня за это ненавидеть. — Я не ненавижу вас. «А я места себе не нахожу», — пронеслось в мыслях мистера Куджо. — Зря, это было бы справедливо. Джотаро встал с рабочего кресла и пересел на другой край дивана, наклонившись при этом вперед и ссутулившись, как можно дальше от Анасуя. Ему казалось, что Нарцисо опасается его приближения, словно теперь в любой ситуации все может повториться. — Я не могу вернуть время назад или стереть этот инцидент из твоей жизни. Но я хочу, чтобы ты знал, что я сожалею. Анасуй открыл было рот, но Джотаро перебил: — Не прощать меня — твое полное право, Анасуй. Не все за все ошибки можно извиниться, и не любой проступок искупить. Не делай исключений из-за Джолин. Я хочу сказать, что, если есть что-то, что я могу для тебя сделать…- они все же встретились взглядами впервые за это время; в полутемном рабочем кабинете глаза Анасуя казались особенно яркими.- Чтобы загладить свою вину… Дай мне знать. Анасуй какое-то время молчал. Джотаро отвернулся от него и уткнулся взглядом в свои колени. Несколько мучительных минут прошли в тишине. Затем шуршание, с которым Анасуй подвинулся ближе к Джотаро. Его пальцы коснулись сжатой ладони мистера Куджо. На мгновение. Джотаро невольно выпрямился. Между ними меньше метра. В сложившейся ситуации — непозволительно близко. — Я не ненавидел вас и не собираюсь. Черт бы побрал этого Анасуя. Что тогда эта ненормальная жертвенность, что сейчас. — Я, эм…- Анасуй пытался сложить свои мысли в речь.- Я не… — Если нужно время подумать над ответом в тишине, я могу тебя оставить, — заметил Джотаро спокойно и терпеливо. — Нет-нет, я сейчас… Я пытаюсь сказать, что я… Бы… Хотел?.. Хотел?.. Хотел чего? Джотаро начинает подозрительно щуриться. — Хотел бы… Но не… Вы бы… Вы могли бы загладить вину… Тем же?.. — Я подозреваю, что неправильно тебя понял, — проговорил Джотаро, не меняясь в лице. — Я люблю Джолин, и вы с Джолин одной крови. Я питаю платонические чувства к ее семье. Так что я… Рад… Быть частью вашего окружения. Поэтому я не был против, что вы ударите меня. Но, эм… Он снова поджал губы. Продолжить было трудно — даже через одежду Джотаро видит, как внутри грудной клетки Нарцисо колотится сердце. — Это не признание в любви, я бы не стал изменять Джолин. Но вы спрашиваете, чем можете загладить вину, и я думаю… Второй раз будет чем-то… Соизмеримым?.. «Ушам своим не верю», — Джотаро едва не высказался. Даже опуская факт этой странной привязанности Анасуя к его вниманию (если он все правильно понял), Анасуй мало того, что не возненавидел его, так еще и просит повторить?.. Это заявление в некотором роде выбило Джотаро из колеи. Он медленно уточнил: — Ты хочешь… Повторить? — В прошлый раз вы были особенно… Грубым… И я… Совру, если скажу, что мне не больно от этого. Я думаю, вы можете помочь мне забыть тот раз. Что ж, в этом есть доля смысла. — Я тебя понял. — Не буду настаивать, но вы спросили. — Хочешь быть сверху? Анасуй тут же вспыхнул, и неловкая неуверенная улыбка вернулась к нему. — Нет, мистер Куджо, я не об этом, — он отпустил нервный смешок.- Я не против быть снизу, правда. Просто… Не так резко. В прошлый раз вы меня совсем не слышали. Как будто бы в прошлый раз он вообще слушал. — Я тебя понял, Анасуй, — Джотаро кивнул.- Я готов сделать все, если это поможет тебе. Анасуй неловко улыбнулся. — Рад слышать. — Когда ты будешь готов? Анасуй помолчал и пожал плечами. — Я думаю, я буду готов, когда никого не будет дома, — медленно предположил он.- Наверное. — «Наверное»? — Вы знаете, я не могу сказать прямо, — Нарцисо вовсе отвернулся.- Все это довольно трудно переступить. — Ты сможешь отказаться в любой момент. Я обещаю, я под контролем. Того раза не повторится. — Хорошо, — неуверенный кивок, вместе очевидного «уж надеюсь».* * *
Стало немного лучше. Анасуй больше не избегал Джотаро, но все равно держался в его присутствии немного неловко. Достаточно, чтобы внимательный Джотаро подмечал это, но недостаточно, чтобы Джолин заподозрила что-то. Все шло своим чередом в ожидании момента, когда женская часть семьи покинет дом. Это было труднее, чем казалось: Джолин по-прежнему не расставалась с Анасуем дольше пары часов. Поскольку Везер уехал из города, все ее внимание переключилось на любовника. Они отлично ладили в быту вместе, и не было причины для Джолин делать что-то без Нарцисо. Если бы они не подходили друг для друга как кусочки пазла, это можно было считать нездоровым слиянием. Впрочем, Джотаро ли судить о здоровых отношениях.* * *
Анасуй накрывает на стол, пока его возлюбленная и ее мать что-то готовят. Несколько минут для Джотаро, чтобы перекинуться парой слов. — Как себя чувствуешь? — негромкий вопрос под шипение с кухни. — В порядке, — Анасуй ответил еще тише, при этом неотрывно следя за дверью. Не было причины для Джолин подслушивать, но он все же подстраховался. — Сегодня вы втроем едете навестить родственников Джолин. Если хочешь, я могу сослаться на срочные дела и оставить тебя дома. Несколько секунд Анасуй молчал, не зная, соглашаться ли. — Уже сегодня? — Если ты хочешь. Как бы он ни любил семью Джолин, надо сказать, что ее бабушка с дедушкой по материнской линии мало его волновали. Он бы помогал и развлекал их разговорами так же, как делает это с мисс Куджо. Но только из уважения к Джолин. И чтобы всего этого не пришлось делать ей, потому что окружение ее стариков явно не то, чем бы она хотела заниматься в свои двадцать. Неуверенно и медленно, Нарцисо заглянул внутрь себя, спросил «готов ли я» и кивнул.* * *
За Джолин закрывается дверь. Они одни. На несколько дней. Джотаро материализуется с хлопком двери, одновременно участливый и отстраненный. Его фигура кажется еще более огромной, когда они наедине. Он подходит непозволительно близко. И вдруг становится в глазах Анасуя «тем самым». Тем, кто его изнасиловал. Уф. — Нет, — еле слышно. — Конечно, — Джотаро еще ничего не спросил, но уже получил ответ.- Не торопи себя. Анасуй чувствует нервную дрожь еще несколько минут, прежде, чем убеждает свой мозг в том, что опасность миновала. Это все трудно и нелегко, и это накладывается на ненормальные чувства Анасуя и к Джолин, и к ее отцу. Словно есть что-то богоподобное в их крови, и Анасуй чувствует это величие и превосходство над обычными людьми. Может сказывается его асоциальный образ жизни и трепет перед возможностью быть частью этой семьи; может тот факт, что Джолин вылечила его прогнившую душу и стала спасительницей. Но в голове Анасуя вопросы не обстоят так трезво и хладнокровно, как в голове Джотаро. Джотаро видит ситуацию через призму фактов. Факты таковы: Джотаро насильник, Анасуй — жертва. Но мысли Нарцисо более метафоричны и складываются из внутренних ощущений. Чувства и разум сражаются внутри, преподнося Анасую взрывной коктейль, вместо внятного ответа. В его голове нет мысли «Джотаро насильник, и я боюсь его». В его голове есть только «Я нервничаю, когда Джотаро рядом». Джотаро ассоциируется с болью где-то на подкорке мозга, но у Анасуя не хватит трезвости сказать: «Джотаро — причина моей боли». Поэтому он просто ждет момента, когда перестанет нервничать. Он уже смог заставить себя поговорить с Джотаро и даже сказать ему все прямо. Это помогло. Сможет еще раз. В худшем случае, они с Джолин покинут этот дом, и Анасуй исчезнет из жизни ее отца.* * *
В тот день Анасуй не заставил себя. В следующий тоже. На третий ему показалось, что просто «ждать, когда станет легче» не работает. Было время перед сном, когда Джотаро устало потирает глаза и выключает компьютер. Его телефон перестает вибрировать от бесконечных звонков, а сам он выходит из рабочего кабинета с десятком чашек из-под кофе. У него есть полчаса, чтобы отдохнуть от работы и лечь спать. Анасуй хочет быть рядом в этом время. Когда Джотаро что-то себе готовит, или просто молча сидит на диване в гостиной с закрытыми глазами. Через дрожь и чувство отвращения внутри, через нервно сжатые зубы и неловкость. Он просто там. Чтобы перебороть в себе это чувство. Не так просто лечь в кровать с таким человеком. «Таким»? Анасуй, говори конкретней. — Хочешь сегодня? — Джотаро переводит взгляд с экрана телевизора на Анасуя, но тот не смотрит в ответ. — Нет. Но при этом через несколько минут он двигается ближе к Джотаро. Еще раз. Еще раз. Он дерзит, накрывая руку мистера Куджо своей. Не испытывай тот вины и сожаления, непременно поставил бы Нарцисо на место. Даже если бы не злился на него — такие любовные жесты ни к чему. Но сейчас просто позволил этому случиться. В этот раз и еще несколько последующих раз, пока Анасуй не смог говорить и трогать Джотаро нормально.* * *
Пришло время этому случиться. Анасуй чист и голоден со вчерашнего обеда. Он первым пришел к Джотаро при наступлении сумерек. — I think the time has come. — Понял. Мы можем, — Джотаро понадобилось несколько секунд, чтобы переварить эту мысль; второй раз прямо сейчас, без предупреждения, — сделать это здесь? — Нет, здесь не слишком уютно. Он чуть не предложил комнату Джолин, потому что за последние полтора месяца она стала и его комнатой тоже. Но это было бы просто омерзительно. — Тогда пойдем ко мне. Комната Джотаро в строгом порядке, но при этом разнородных книг и гаджетов везде навалом. Мусорное ведро переполнено скомканными документами, стены заставлены шкафами и коробками. Поскольку когда-то это была родительская спальня, а не спальня Джотаро, женской рукой здесь был наведен уют. Когда-то. Анасуй глубоко вдохнул и выдохнул. — Как себя чувствуешь? — осведомляется мистер Куджо.- Нам не обязательно делать это в ближайшее время. Даже если Джолин с матерью вернутся, это не последняя возможность. — Я не готов, но я хочу этого, — признался Нарцисо. — Я понял, — Джотаро снял плащ и облокотился о стол. Анасую оставалось неловко стоять около кровати. Под тяжелым взглядом Джотаро он казался самому себе беззащитной тростинкой.- Скажи, Анасуй, в тюрьме тебе приходилось когда-нибудь?.. — В тюрьме постоянно кто-то с кем-то спит, мужчины между собой тоже. Но участвовать мне не приходилось. — И раньше тоже? — Раньше тоже нет. — Это будет твой первый раз? — Второй, — Анасуй нервной хихикнул, но улыбка быстро исчезла. Он исправился.- Да, первый. — Тебе придется подумать над тем, что тебе нравится, — сказала Джотаро, подходя ближе.- И я бы попросил тебя говорить о том, что ты чувствуешь, — он виновато опустил голову, будучи совсем рядом с Нарцисо. Тихо добавил: — Мне жаль, что я не слушал тебя в прошлый раз. — Все в прошлом, мистер Куджо. Джотаро протягивает ему раскрытую ладонь, и Анасуй без проблем вкладывает свою. Когда он поднимает взгляд, его накрывает жаркий поцелуй. От неожиданности Нарцисо одергивается и делаешь шаг назад, но позади него — кровать, и он неловко садится на нее. Немного ошарашено, он вначале молчит, затем, когда Джотаро опускается на колено, на его уровень, смущенно извиняется: — От неожиданности. Все в порядке. — Извини, не хотел. Могу повторить? — Да. Их губы снова соприкасаются, и Анасуй не может усидеть на месте от того, насколько Джотаро близок к нему. Это совсем новое ощущение близости и интимности момента. И, боже, Джотаро Куджо целуется великолепно! Анасую ничего не нужно делать — он тот, кто получает удовольствие сегодня. И он чувствует, как все его тело покрывается мурашками и приятным теплом от того, как язык Джотаро скользит по его, как он ласкает своими губами нижнюю губу Анасуя, как посасывает ими язык. И его горячее дыхание у самого уха Нарцисо. И то как он, стоя на коленях, кладет руки по обе стороны от Анасуя, упирается в кровать и бесстыдными движениями губ и языка покрывает губы и язык Нарцисо. Это так хорошо и так горячо, что реакция тела не заставляет себя ждать. Анасуй почувствовал жар в паху, еще более сильный, чем во всем теле. Сильнее пылало только лицо. Зато мистер Куджо оставался невозмутимым, мягкость и вовлеченность читалась только в его действиях. Он коснулся языком на ухом Анасуя, круговыми движениями сминая мочку уха, прошелся по раковине. Не заметил, как чужие пальцы вцепились в его плечи. Анасуй запрокинул голову от удовольствия, растекаясь в объятьях Джотаро, и позволяя спускаться ниже по шее. Сегодня Анасуй тот, кто не делает ничего, и ему не на что жаловаться. Джотаро спускается ниже, к торсу; его руки, с немого разрешения Нарцисо, расстегивают ремень. Анасуй замер от удовольствия и предвкушения и откинулся на руках. Язык Джотаро горячее Везувия, скользит по его лобковым волосам все ниже и ниже. Нарцисо не осознает, как сильно у него стоит. Ствол его пениса трется о щетину Джотаро, и это стыдно, но завораживающе и возбуждающе. Анасуй вот-вот вспыхнет: Джотаро вначале водит языком по головке, затем берет в рот и медленно двигает и губами, и головой. Руки Нарцисо при этом пытаются за что-то ухватиться, и одна из них за неимением альтернатив ложится на макушку Джотаро. Это длится пару мучительно сладких минут, и Анасуй, наверное, уже готов закончить. Джотаро может продолжить еще в течение минуты, и продолжение отменяется. Слишком приятно и слишком горячо; почти как поцелуй, который Джотаро подарил Анасую, только на пенисе. Такой же активный и быстро доводящей до точки кипения. Он улавливает этот момент, и его язык последний раз проходится от основания члена Нарцисо до головки. От всей слюны и предэякулята его пенис блестел. Как и губы Джотаро. — Ready for the next round? — Думаю, да. Джотаро использует остановку времени, чтобы потеря штанов для Анасуя не была излишне смущающей. Тот не против. Тот на взводе. Нервность и возбуждение не давали Анасую понять, точно ли он хочет продолжения? Ртом было достаточно приятно, этого хватит для яркого (и быстрого) завершения. Мысли отступают, когда они начинаются целоваться. Снова. Несколько глубоких, длительных поцелуев и покусываний, пара минут обжигающего дыхания друг друга. И сердце, снова ускорившее темп от нарастающего ожидания. Руки Анасуя сжимают чужой воротник. Страстное желание быть выебанным заполняет Анасуя изнутри. Несмотря на плохой опыт, он знает, что может получить удовольствие. Он физически способен получить такое удовольствие. И жаждет его испытать. Голову кружит факт, что это Джотаро. Анасуй раскрепощается и раздвигает колени. Он снова чувствует себя беззащитным перед старшим, но не боится этого. В этот раз Джотаро аккуратен. Его пальцы в лубриканте до костяшек, и один из них входит медленно и легко. Совсем без боли не получиться, но Джотаро достаточно терпелив, чтобы свести возможный дискомфорт к минимуму. Анасуй закусывает губу, но ничего не говорит. Он податлив и хочет продолжения. Его сфинктер через несколько фрикций начинает принимать в себя легче, и Джотаро двигает пальцем внутри более свободно и плавно. Он замедляется, когда вторая фаланга пальца внутри, и половина костяшки все еще видна, и подается всей ладонью вниз, пытаясь растянуть сфинктер достаточно, чтобы влез второй палец. Со вторым, кажется, даже проще. Когда Анасуй выровнял дыхание и расслабился, Джотаро подарил ему поцелуй между бедром и лобком. Теперь он двигался пальцами чуть быстрее. Подушечка среднего пальца пару раз коснулась простаты: Анасуй вцепился в покрывало и чуть выгнулся. — All fine? — Да-да, все в порядке, — с еле заметным придыханием.- Продолжайте. И он продолжил. Третий палец вошел с трудом. Там, где все три костяшки образуют более широкий узел, сфинктер Анасуя сжался. Джотаро отстранился на мгновение, чтобы полить все это прозрачной смазкой, и через несколько плавных, настойчивых движений, все три пальца погрузились внутрь до упора. Анасуй дышал чаще. Конечно, он чувствует неприятное жжение, с биологической точки зрения люди не заточены под спаривание таким образом. Прямая кишка нужна не для этих целей. Смазка заставила каждое движение внутрь и обратно издавать скользкий звук, особенно громкий и фрустрирующий, когда узел из трех костяшек раз за разом преодолевал слабеющее сопротивление. Наконец, когда Джотаро мог свободно вытащить все пальцы полностью, а затем вставить до упора обратно, внутрь, не чувствуя при этом мышечного сопротивления, он расстегнул ремень. Его собственный стояк давно дал о себе знать, создавая томительное давление в паху. Одной рукой он вынул презерватив и зубами вскрыл упаковку. Анасуй поднял голову — его лицо казалось расслабленным. — Хочешь томиться дальше? — Джотаро принял этот взгляд за вопрос «что, уже?». Но, видимо, не понял Анасуя. — Нет, я возражаю. Я хотел сказать… Я здоров, — он смущенно опустил взгляд, его уши вспыхнули от этих слов.- В тюрьме мы проходим обследование каждый год, так что я точно здоров. И если вы тоже, мы могли бы… Попробовать без? Эта маленькая речь смутила Анасуя достаточно, чтобы он снова сжался. Джотаро пришлось высунуть пальцы с соответствующим хлюпаньем лубриканта. — Я понял, — он выкинул открытый презерватив на пол, второй рукой расстегивая ширинку и освобождая свой вздувшийся пенис от одежды.- Не возражаю. Он навис над Анасуем, даря еще один страстный поцелуй. Отрываясь на секунду от жадных губ, он задает вопрос: — В какой позе тебе удобно? И продолжает очаровывать Нарцисо языком и губами, не давая ни ответить, ни пошевелиться. С влажным «чок» их губы разъединяются, и он отстраняется, чтобы Анасуй принял позу. Тот переворачивается на живот, встает на колени и складывает руки перед собой. Неплохо. Перед тем, как войти, Джотаро целует Анасуя в поясницу, сжимая собственные руки на чужих ребрах. Он не видел лица Анасуя… Но на то и был расчет. Слишком смущен своей раскрепощенностью. В конце концов, из них двоих Нарцисо наиболее раздет. Джотаро прикладывает головку к кольцу мышц и ждет, когда Анасуй переведет дыхание. Он медленно натягивает его на себя, плотно держа за бедра, чувствуя, как скользкая от смазки кожа поддается и обволакивает головку, оттягивая крайнюю плоть. Он слышит, как Анасуй тяжело дышит и так же медленно ослабляет хватку. Затем еще раз: он входит чуть глубже прошлого раза теми же усилиями. Медленно назад, медленно внутрь. Головка полностью внутри, и это ощущается для Джотаро просто отлично. Ему приходится выйти, чтобы в последний раз от головки до основания утопить свой член в лубриканте. — Я собираюсь войти полностью, если получится, — предупреждает он. — Только медленно. Хорошо. Джотаро снова заключает бедра Анасуя в замок, и в этот раз его пенис, скользя в лубриканте по слизистой поверхности, медленно, но почти без труда вошел внутрь до основания. Он прижался к Анасую, так что его яички стукнулись о чужую мошонку. Он еще чувствовал сильное давление стенок кишечника и биение крови в венах и артериях внутри. — Как ты, Анасуй? — Я в порядке. Анасуй не ответил, но прохрипел это. Джотаро отвлекся: Анасуй снова зажался, его тело стало неподвижным и дубовым. Одной рукой он до побеления костяшек вцепился в покрывало, другой — зажимал себе рот, уткнувшись макушкой в кровать. Он опустил руку на поясницу и нажал, но ничего — даже при желании Анасуй не смог бы прогнуться даже немного, так сильно вдруг занервничал. — Нужна минутка? — Больше минутки. По мере того, как Анасуй восстанавливает сбившееся дыхание, его начинает трясти. — Яре-яре. Похоже, я слишком поспешил. Извини за это. Джотаро наклоняется и покрывается лопатки Анасуя поцелуями, одной рукой поддерживая за внутреннюю часть бедра, второй — поправляя волосы на голове Анасуя, чтобы прикоснуться губами к мочке уха. Вначале Анасуй тяжело дышал, затем мало-помалу стал расслабляться. Даже повернул голову так, чтобы Джотаро смог поцеловать его в щеку. Благо, разница в росте позволяла. — Так лучше? — Да, мистер Куджо. Продолжайте. Отстранившись, он кладет руку на пенис Анасуя, вызывая удивленное придыхание. Плотно сжимая его в кулаке, он упирается другой рукой в ягодицу Анасуя и отстраняется, выходя на пару сантиметров. Затем снова внутрь. Медленные фрикции не вызывали боли, хотя дискомфорт все же остался, но вместе с тем с каждым толчком, мягким и аккуратным, тело Анасуя легко вибрировало от нарастающей истомы в низу живота. И это тепло, подогреваемое и горячим дыханием Джотаро над лопатками, и его горячими руками, разливалось по всему телу, медленно разгораясь сильнее. — В порядке? — Да, не останавливайтесь. Амплитуда все возрастала — Джотаро мог безболезненно вытащить и погрузить обратно в Нарцисо половину от всей длины, при этом их гениталии издавали пошлые хлюпающие звуки от той смазки, что растягивалась, а затем схлопывалась между ними. Вены и артерии, покрывающие его пенис, пульсировали, и это ощущение ритмично сходилось с тем пульсом, что бился в венах и артериях в прямой кишке Нарцисо. Заметно, как внутри он стал чувствительнее и податливее — вместе с глубоким дыханием, синхронным с толчками Джотаро, из горла Анасуя вырывались стоны. Вначале сдерживаемые, затем откровенные, пошлые постанывания, набирающие громкость в момент фрикции до упора. — Продолжайте, мистер Куджо. Не останавливайтесь, — простонал Анасуй, впервые без прямого вопроса. И Джотаро продолжил — наружу, так, что он видел половину своей головки и темно-красные стенки прямой кишки, открывающиеся для взора из-за податливого, растянутого сфинктера, затем стремительно внутрь, на полную длину, чувствуя уплотнение простаты, скользящее от головки до середины по мере очередного толчка. И когда это длинное движение заканчивалось, яички Джотаро ударялись о чужую мошонку. Вместе с этим он чувствовал нарастающий жар в паху и давление в яичках, и боролся с желанием двигаться быстрее. — Немного быстрее. Бороться пришлось недолго. Джотаро не нужно просить дважды. Пусть и немного, он ускорился, и от этого Анасуй стал еще приятнее и громче. Он расслабился и прогнулся в пояснице, так что у Джотаро не было проблем видеть, как кольцо мышц раз за разом пропускает его внутрь, истекая вспенившейся смазкой. Развращающе и возбуждающе. От тепла и удовольствия, заполонившего Джотаро с головы до ног, он начал сбиваться и двигаться резче. И, к неожиданности, Анасуй одобрительно застонал, улыбаясь с полузакрытыми глазами. Его лицо утопало в покрывале и удовольствии, тело двигалось в такт вместе с движениями Джотаро. Джотаро коснулся плеча Анасуя, обращая его внимание. — Не против сменить позу? Нарцисо кивнул. — Ляг на бок. С характерным хлюпаньем его пенис вышел из Нарцисо, пока Анасуй вначале потянулся затекшими конечностями, потом лег на бок, поджимая стиснутые колени к груди. Он был в нетерпении, его пенис, истекая предэякулятом, предвкушал разрядку. Джотаро лег рядом, обхватывая Анасуя поперек талии, прежде чем медленно, наощупь, войти в него, найти удобное положение и начать двигаться. Джотаро быстро наверстал темп, и судил об удовольствии Анасуй по его голосу, а также по рукам, которые вцепились уже в его руки и плотно сжимали. Даже ногами Нарцисо уперся в колени Джотаро, поэтому все его тело сотрясалось в такт каждому движению. Совсем немного времени потребовалось, чтобы Джотаро почувствовал, что его терпение на исходе. Внутри накопилось достаточно истомы, и он был готов к завершению. — Анасуй, — позвал он, вытягивая Нарцисо из забвения, — совсем скоро, я… — Да, я тоже, — отозвался он, расслабленно и с наслаждением.- Можете кончить в меня, мистер Куджо. И мистер Куджо не стал перечить — ему же проще. Чего таить, «вытаскивать вовремя» не так приятно, как кончить в кого-то. Он перехватил Анасуя за низ живота, невольно надавливая каждый раз, когда прижимал к себе в такт толчкам. С пробежавшими по шее мурашками перешел на быстрые, короткие движения, задействуя только четверть себя. Он чувствовал, что косвенно стимулирует простату, и слышал, насколько Анасуй в восторге от этого. Джотаро сдался первым — все это ощущалось слишком хорошо. Он заключил Анасуя в крепкие объятья, и разрядка прошла по его телу электрическим зарядом; с головой захлестнула истома, так сильно, до онемения в ногах и покалывания в пальцах. До потемнения в глазах и кружащейся от недостатка кислорода головы. Анасуй в его хватке застонал еще громче, не скрывая приятных ощущений, его ладони невольно накрыли низ живота, примерно там, где должна была находиться головка пениса. Надави он в этом месте, Джотаро бы почувствовал. Теперь и Джотаро мог позволить себе дышать глубже; его сперма заполнила свободное пространство в прямой кишке между ее стенками и кожей пениса. Он чувствовал головкой, что внутри Анасуя стало только горячее. Но Нарцисо не закончил, а значит, у Джотаро еще есть работа. Оргазм одновременно свел и расслабил все его мышцы, поэтому подняться над Анасуем, так и не выходя из него, стало тяжелее, но тяжесть эта была приятной. Двигаясь в нем медленно, Джотаро вылил себе на руку смазку и снова начал трогать Анасуя за ствол. От самых яичек, немного надавливая на них ребром ладони, затем вверх, двигая рукой так, что на самой вершине головка пениса Нарцисо упиралась и терлась о середину ладони, затем обратно, медленно, но крепко, издавая влажные скользкие звуки. Между тем в его прямой кишке те же самые хлюпающие звуки издавала смесь смазки и семени, растягиваясь в вакууме кишечника, когда Джотаро двигался назад, а затем взбиваясь медленным движением внутрь. Малая часть, остающаяся на коже пениса, с каждым движением копилась вокруг мышц сфинктера. Анасуй вне себя, и это заметно. По тому, как его руки так и остались прижатыми к низу живота, как дергались его раздвинутые ноги, и как он выгибался; как на его шее можно было прочитать каждую жилу и артерию, и как сильно он напрягался, получая удовольствие. Джотаро ускорился, его рука двигалась достаточно быстро, чтобы капли подступающей спермы Анасуя и крупные капли смазки капали куда-то на его живот. Отвратительные, пошлые звуки издавал его сфинктер, пенившейся от того, как белая смесь внутри взбивалась быстрыми, глубокими движениями, некоторые из которых настолько сильные, что сперма со смазкой капали на покрывало упругими струями, находя щель между твердым членом и разработанным кольцом мышц. Ему хватает пары минут таких стимуляций — Анасуй выгибается всем телом, его пальцы сгибаются, оставляя на коже красные полосы. Сперма капает на его грудь и живот, кривыми струями в такт резким, быстрым движениям Джотаро. Несколько до одури сладких мгновений, когда оргазм уже накрыл с головой и потушил и одновременно обострил все остальные чувства, и рука мистера Куджо, по-прежнему доводящая его до пика. Его тело разрывается изнутри, он едва остается на месте. С громким стоном Анасуй прокусывает себе губу. На мгновение кости его пальцев становятся до жути различимы под натянутой кожей. Несколько секунд его напряженное тело дергается от сладостных конвульсий; легкие переполнены воздухом, от наслаждения он не может выдохнуть. Затем оргазм угасает, оставляя после себя слабую, приятную истому.* * *
Затем Джолин и Анасуй уехали. Не сразу же, но через месяц или меньше. Весь этот месяц или меньше отношения между Анасуем и Джотаро оставались неизменно нейтральными, но сравнительно легкими и непринужденными. Между ними не осталось ни вины, ни злобы; только чувство огромной тайны. Еще одно путешествие, в котором Джолин, кажется, ожидала обручальное кольцо. Джотаро не возражал. Анасуй уехал и увез их секрет с собой, поклявшись, конечно, никогда не говорить об этом с Джолин. Это только между ними — это вынужденная мера, чтобы устаканить их отношения, сломанные и восстановленные в единственной извращенной нормали, которую они были в состоянии построить. Постыдный секрет и необходимость; неиспользуемый рычаг давления, способный разрушить им жизнь. Но теперь все стало налаживаться, насколько это возможно. Разъехавшись, они могли спокойно выдохнуть и никогда об этом не вспоминать. При следующей встрече они не вспомнят то самое, происходящее между ними; но самое главное — вкус их отношений останется таким, каким он был при расставании на пороге дома. Это лучшее, что их может ожидать.