Сутки спустя
Виктория и Локи оказались порознь — их комнаты были разделены пополам непонятной Асгардской технологией. Это было похоже на стекло, но вдоль него вырисовывались мигающие оранжевые символы, значение которых вампирше неизвестно. И, кажется, они все время меняются. Тюрьмой это назвать сложно, скорее всего Хела просто пожалела их. Как благородно. Они находились в белых комнатах, которые хорошо освещались лампами, мягко откидывающим на стены неоновый блеск. В углу валялась стопка книг, присутствовал круглый стол, кресло и кровать. Вся мебель выполнена, конечно, в черно-зеленом цвете с добавлением золота и велюровой обшивкой. За стеклом повсюду были каменные черные стены, вырезанные в орнаменте Асгарда. Эту часть освещали лишь огненные светильники, которые стояли на полу. Атмосфера, мягко говоря, мрачноватая. Из-за столь резкого контраста Виктории казалось, что она находится в аквариуме. — ВЫТАЩИТЕ НАС ОТСЮДА! — вампирша уже не могла вспомнить тот прекрасный миг когда Локи молчал, ведь такие выкрики она слышит уже несколько часов. — Твоя тактика определенно работает, — Виктория уселась в кресло, недовольно осматривая слабый силуэт неподвижных золотых стражников. — Они вообще живые? Ау, солдатики, можете выдохнуть! — она помахала рукой, но они даже не посмотрели в ее сторону. — Их жизнь оборвется с моим освобождением! — Прекрати истерить, лучше расскажи как нам выбраться. — Никак, в этом то и проблема! — Локи подошел к стеклу и стукнул по нему, но тут же с шипением убрал руку, как будто его ударило током. — Эту защиту придумала моя мать. — Как я понимаю, она… — Виктория неловко оборвала фразу, поскольку говорить на такие душераздирающие темы было нелегко. — Фригга была самой прекрасной женщиной, поверь мне на слово, — заявив это с самым печальным вздохом, Лафейсон отвернулся, бездумно шагая по комнате. — Как вы перенесли столь горькую потерю? — Мы с Тором были в глубоком отчаянии. А Хела тогда была в заточении, да и в любом случае она не имеет к Фригге никакого отношения. Впрочем, как и я, — он вдруг засмеялся, но этот смех был не выражением радости, а ни с чем не сравнимой горечью утраты. — Чего? Лафейсон замолчал, эта комната душила и истерзала его душу, заставляя противно зажмуриться. Как бы не хотелось оторваться от воспоминаний — это невозможно. Они всегда идут за тобой по пятам, стараясь каждый раз напомнить о провале и удушающем прошлом, которое подобно якорю тянет всех на дно. — Твой отец… — ОН МНЕ НЕ ОТЕЦ! — Как и я тебе не мать. — Верно. — Тебе открыты тайны любой души, но не своей… Его бросило в сильную дрожь, и он сжал кулаки до болезненности, чтобы не вспоминать ее глаза, наполненные слезами, за которыми так хорошо прослеживалась нескончаемая любовь. Все отвергали его, но она принимала. Полностью. Никогда не оставляя его в стороне. — Я не Одинсон и кровно им никто. Хела сводная и ее мать я не знаю. Лишь обожаемый, блять, Тор настоящий Одинсон! — Ты приемный?! — ошарашенно уставившись на бога, она не могла найти слов еще пару секунд. — Ты бы еще до завтра молчал! — Ну извини, не представилось момента! — Лафейсон немного повеселел, услышав ее возмущенные восклики в сочетании с удивленными глазами. — Ты был в этой тюрьме раньше, не так ли, нарушитель? — Да. Один хотел более строгого наказания, но Фригга все смягчила. И я выбрался случайно, так что даже не устраивай допрос. — Я бываю слишком дотошной. — Заметно, — Лафейсон фыркнул, даже не удивляясь ее настойчивости. Между ними повисла тишина, но она не была неловкой и ненужной, как обычно это бывает. Они понимали все с полуслова, поэтому просто позволили друг другу поддаться молчанию. Виктория все также сидела на кресле, бесцельно обводя узоры на мебели. Ей было глубоко плевать на эту тюрьму, ведь в ее жизни было много пыток, а врагов еще больше. Но сейчас она находится в обустроенной и приличной комнате, для нее это как внеплановый отдых, пусть и скучный. Конечно, вампирша не считает себя виноватой, принятие вины вообще не ее сильная сторона. Подумаешь, станцевала Танго в борделе. Никто же не умер. Она вдруг вспомнила эти мерзкие кулоны, которые теперь ей хочется засунуть Виоле в задницу, да так глубоко, чтобы она поперхнулась ими. Как она могла раскрыть ее слабость? Неужели она настолько не верила в себя, что примкнула к Мстителям? Но ведь раньше справлялась! Виктория не могла определить своих чувств и эмоций по отношению к подруге, с одной стороны ей безумно хочется разорвать ее лицо в клочья, но с другой… отключенные эмоции. За такой короткий срок она убила двадцать одного человека и никто из них не был виновен. Ни молодая горничная, оставленная валяться на полу, умерев таким унижающим способом, пусть и безболезненным, ни те простаки, которым она раз за разом вспарывала живот. Вампирша знает, что заслужила все это и даже больше. Монстр, которого уже давно надо было устранить, разорвать и закопать в землю, накидав камней сверху. В сознание врезается очередной вопрос, заставляющий ее задуматься. — Локи. — М? — Почему Виола так легко отдала меня в Асгард? Это на нее не похоже. — Ох, хотел бы я знать, — Лафейсон сочувственно развел руками в стороны. Он напряженно выдохнул, понимая, что Виктория ничего не заподозрила и отвернулась в сторону, видимо, поддаваясь очередным размышлениям. Он не хотел врать ей. На самом деле, она единственная, кому он хочет говорить только лишь правду. Она заслуживает этого, но… Лафейсон боится ее реакции. Продолжая наблюдать за ней он мысленно пытался убедить себя рассказать ей о предзнаменовании, ведь она до сих пор остается в незаслуженном неведении, а Хела, очевидно, не такая уж храбрая, поскольку продолжает отмалчиваться. «Сейчас точно подходящий момент.» «Нет, не сейчас.» «А вдруг она снова выключит эмоции?» «Хела, будь ты проклята, трусиха…» «Господи, она меня убьет. Ну все… говорю.» — Слушай, я обязан тебе рассказать… — Лафейсон подошел к ее стеклу, двигая кресло ближе. — Только, пожалуйста, не нервничай. Ладно? — В чем дело? — Существуют богини, которые видят некоторые события наперед. Обычно их предсказания довольно размыты, поэтому пазл складывается не сразу. — И что? — Предсказание про тебя и Хелу. Я случайно подслушал его, но не решался тебе сказать. — Ну решайся теперь, раз уж начал. — Понимаешь… Там говорилось, что… — каждое слово выходило медленно и с величайшим трудом, бог никак не мог подойти к основной части. — Ты меня нервируешь! — Было ясно, что… что у вас с Хелой роман! — быстро пробормотав, он закрыл рот ладонью, ожидая реакции вампирши, лицо которой замерло, а глаза выражали пустоту. Или это злость? Он не мог понять. Прошла уже целая вечность, которую они провели в оглушающей тишине. В отличии от прошлого молчания это было просто отвратительно. Локи не мог заставить себя сказать и слово, а просто продолжал смотреть на Викторию. — Когда это было? — ее голос был пугающе спокоен, заставляя его дернуться. Обычно в таком тоне говорит тот, кто собирается убить. — В день инцидента с Олимпийцами. — Кто еще знает? — Тор и Хела, — Лафейсон испуганно смотрел на ее безэмоциональность, уже принимая свою смерть. — И Виола… — Все, но не я. Впрочем, плевать. — Плевать? — Эта информация ничего не меняет. — Но как же… — Роман? Не смеши. — Ты ничего не чувствуешь к ней? — Нет. — Послушай, нет смысла врать. — Я не вру, Лафейсон! — она вскочила с кресла, начиная идти в его сторону. Он заметил это, поэтому тоже встал, но не подошел ближе. — Откуда эти глупости взялись в твоей голове? — Ты отвергала всех в борделе. — Я трахнула Афродиту. — А потом целовалась с Хелой. И не один раз. — Я лишь хотела спустить ее с небес на землю! — А теперь я спускаю тебя… — Локи кротко улыбнулся, стараясь быть самым тактичным богом на свете. — Ты ведь не задумывалась об этом, да? — О чем, блять? — Она тебе тоже нравится. Но ты не позволяешь себе даже подумать об этом, не так ли? Будто этой ситуации вообще не существует? — Я не собираюсь ни любить, ни быть любимой. Мне сполна хватило этой бессмысленной дряни. — Горький опыт? Мне жаль, но послушай, на этом ведь жизнь не кончается! Кто как не Хела подходит тебе? — Любви не существует, Лафейсон. Прости за разрушение твоего мирка умозаключений, но это правда. — Существует, и ты это знаешь. Твои каменные барьеры, которые ты возвела в своей голове, не могут стоять вечно! — он вдруг подошел ближе, уже начиная уставать от такой упертости, — Ты живешь такую долгую жизнь, неужели это не принесло тебе хоть каплю понимания? — Смысл бессмертности не в том, что ты живешь долго, а в том, чтобы остаться самим собой, и я прекрасно справляюсь! — она подошла вплотную к стеклу, недовольно заглядывая в глаза Локи. — Прекрати нести эту чушь, друг мой. — Лучший способ погубить человека — предоставить ему выбор. Но, к счастью, у тебя и Хелы выбора нет. Все уже решено. — Выбор есть всегда, — громко фыркнув, она закатила глаза и отвернулась от бога. — Ты можешь отвернуться от меня, но не от судьбы. — Да пошел ты на… Она не успела отправить его куда подальше, поскольку раздался уже знакомый стук каблуков и треск доспехов. Перед ними стояла Хела, за которой находились шесть стражников, бездумно смотревших вперед, продолжая сверкать своей золотой броней. Богиня молча разглядывала их напряженную позу и конфликтные взгляды, которые еще не отошли от ссоры. Локи повернулся в ее сторону, а Виктория и вовсе отвернулась. Хела махнула рукой в сторону Лафейсона и его стекло исчезло, как и оранжевые узоры. Он недоуменно оборачивался то на Викторию, то обратно на сестру. — Ты свободен, выходи, — Одинсдоттир нетерпеливо развела руками, но увидев его замешательство щелкнула пальцами и стражники вывели его. — Что это значит? Как же Виктория? Почему она все еще там? — Локи быстро выкрикивал вопросы, но его голос заглушался все больше, поскольку стражники уже увели его. Хела отслеживала каждый их шаг, и увидев, что они теперь остались одни, она обратила свой взор в сторону вампирши, которая в данный момент лежала на кровати, якобы читая книгу. Она опять махнула рукой и защита пропала, поэтому богиня неспешно зашла в комнату. — Блещешь манерами, как и всегда, — Хела поджала губы, отрицательно мотая головой. Но в этом жесте не было никакой злобы. — Чересчур хорошие манеры противоречат искренности, — продолжая лениво листать книгу, Виктория даже не взглянула в сторону Хелы. — Ты должна знать это лучше остальных, ведь живешь в льстивом болоте, которое наполняют твои рабы. — И что ты хочешь этим сказать? — Я такая, какая есть. Можешь и дальше болтать о моей распущенности, но я хотя бы честна перед собой и остальными. Я не собираюсь строить из себя не пойми что и целовать тебе ноги. Эту роль уже выполняет Зевс и твоя прислуга. — Все еще не понимаешь… — Хела вздохнула громко и обреченно, как будто вампирша отсталая и ей нужно повторять по десять раз. — Я не могу закрывать глаза на твои проступки, а других наказывать. Это несправедливо. — А справедливо было вернуть меня сюда против моей воли? — медленно повернувшись в ее сторону, она раздраженно откинула книгу в сторону, принимая сидячее положение. — Оставь я тебя там, ты бы натворила что-нибудь еще. Думаешь, Мстители были бы так милы с тобой? Они без раздумий упекут тебя в наихудшие условия. — Чего ты хочешь?! — вампирша раздраженно вскочила с кровати, теперь стоя лицом к лицу с богиней. Она не желала слушать ее, пусть это и правда. — Я и так слишком мягка с тобой, хватит агрессировать! — Одинсдоттир предупреждающе пригрозила ей указательным пальцем. — Просто прекрати нарушать мои правила, неужели это такой непосильный труд? — И тогда ты выпустишь меня отсюда? — Да, — Королева сделала шаг вперед, с неприятной серьезностью заглядывая в карие глаза. — Но если ты вновь ослушаешься, я отправлю тебя в настоящую тюрьму. И поверь, там не так сладко. — Может сразу убьешь? На ее остроту Хела никак не среагировала, видимо, от постоянных шуток, пропитанных ядом, у нее выработался иммунитет. Одинсдоттир молча вышла из комнаты, но стекло не появилось. Прождав еще пару минут Виктория все же вышла и направилась в ту же сторону. Она потянула железные врата на себя и опять увидела Хелу, которая спорила с солдатами по неизвестным причинам и выглядела довольно возмущенной. — Пойдем! — она схватила ее за локоть, стремительно следуя по темным коридорам. «Когда она успела так разозлиться?» — с недоумением разглядывая Одинсдоттир, она даже не обращала внимания на их маршрут. Спустя пару мгновений они подошли к знакомой комнате. Той самой, в которой Виктория жила раньше. Хела завела ее внутрь, закрывая за собой дверь. — Что? Я успела нарушить очередное правило? — с подозрением оглядывая молчаливую богиню, она вдруг заметила, что голубоглазый взгляд совсем чуждый, а поза не столь величавая и гордая. Это она, но почему совсем не похожа на себя? Виктория недовольно нахмурилась от своих необъяснимых знаний повадок Хелы, на которую она, по ее мнению, не обращает внимания. Не успевая загнать себя в тупик мыслями, она вдруг ошарашенно открыла рот, потому что увидела голубое сияние. Никакая это не Хела. — Лафейсон… — она облегченно выдохнула, даже не осознавая, что все это время задерживала дыхание. — Как ты выбралась? — Хела выпустила меня. — Что? Почему? — Взяла с меня обещание не нарушать правила и бла-бла-бла. — Разберемся с этим утром, — Локи торопливо вышел, оставляя ее одну в комнате, в которой произошло слишком много. Она тщательно осмотрела каждый уголок комнаты, переключая свой взор на постель, но почему-то ей совсем не вспомнилась Афродита. — А потом целовалась с Хелой, — сжав от раздражения челюсть, она презрительно замотала головой. «Блять! Он уже ушел, но все еще умудряется бесить меня!» — не желая больше поддаваться глупым размышлениям, она легла в кровать и уснула.Утро
Безмятежно проспав целую ночь, она открыла глаза, и начиная зажмуриваться от яркого сияния солнца, пытается руками прикрыть лицо. Она неспешно сползает с кровати и выходит на балкон, быстрым движением запахивая пояс халата. Солнце уже взошло, и совсем не недавно. «Почему Лафейсон не разбудил меня?» — желая задать этот вопрос лично, она поспешила в душ, проведя там около двадцати минут. Она распахнула свой чемодан и достала оттуда черные кожаные брюки и белый пуловер с v-образным вырезом. На автомате следуя к зеркалу, она вдруг поняла, что его тут уже давно нет, и все из-за Хелы. С недовольным вздохом она вновь вернулась в ванную комнату и принялась укладывать волосы, желая довести их до идеального состояния. Они еще немного влажные, поэтому создается впечатление того, что они вьются. Схватив любимые духи Burberry, в нотах которых исключительно прекрасный аромат, она довольно надушилась и вышла из комнаты. Следуя по бесконечным коридорам, сполна отделанных золотом, она заметила особо суетливых горничных, которые были настолько заняты, что даже не заметили ее присутствия, продолжая и дальше бегать из комнаты в комнату. — Что за паника? — Виктория выцепила одну из них, и схватив за руку, плавно подтянула к себе. — Ч…что? — нервно заикаясь, она испуганно смотрела на вампиршу, съежившись, как котенок. — Хорошо, я спрошу иначе, — нетерпеливо выдохнув, она постаралась как можно спокойнее и размеренней задать вопрос пугливой девушке. — Почему данное утро настолько динамично и суетливо? — Сегодня праздник Трех Лун, Мисс… Прибудут гости с других планет… Мы должны готовиться, пожалуйста, отпустите меня! — горничная попыталась слабо отдернуть руку и Виктория отпустила ее. «Три луны? Ну и бредятина» — она закатила глаза от понимания того, что сегодня состоится очередное торжество, на котором ей вряд ли можно присутствовать. Используя скорость она добралась до двери Локи за считанные секунды и начала стучать. Первые три стука были сдержанными, но последующие отдавались с громким грохотом. Она теряет терпение. — Локи, хватит спать! — продолжая бить по двери, она не сразу заметила постороннее присутствие. — Ты бы еще ногой стучала, — вампирша дернулась и увидела Лафейсона, насмешливо смотрящего на нее. — И почему ты не разбудил меня? — скрестив руки на груди, она начала строить фальшивую обиду, вызывая у Локи смех. Он открыл дверь в свои покои и жестом предложил вампирше зайти. Его покои были просторны, но чуть меньше апартаментов Хелы, хотя по роскоши и изобилию золота не уступают, только колонн тут нет и планировка слегка отличается. Его балкон находится в самом конце комнаты, а не у кровати, как у Хелы. Также и с мебелью — стол и кресло вместе с деревянными стеллажами вдали помещения. В середине же находится огромный пушистый ковер, на котором стоит круглый стол и два кресла. Таким образом покои визуально разделены пополам. Спальня, место отдыха, место работы — все отдельно. — Сегодня состоится праздник Трех Лун. — А праздник трех слонов и черепахи, что держат Землю, будет? — Хамка! — Лафейсон громко захихикал, но после стал немного серьезней. — Не смей такое ляпнуть Хеле, она очень чтит этот день. — Да что это за праздник? Объясни мне! — Священные Писания говорят, что изначально, в Древние времена, наша вселенная имела три Луны. В День трёх Лун они сошлись на небосводе в одном месте. В этот день было начато строительство Асгарда. — И кто будет? — она спросила и Локи вздохнул, немного надув губы. Он всегда так делал, когда пребывал в раздумии. — Абсолютно все существа с девяти миров. Хельхейм, Ётунхейм, Ванахейм, Муспельхейм, Нифльхейм, все Олимпийцы. Я могу перечислять до бесконечности, просто знай, что гостей будет много. — Мне то что? Среди списка я не услышала Мидгарда. — Думаешь Хела запретит тебе присутствовать? — Локи удивленно спросил, но потом его лицо превратилось в подобие осознания. — Хотя, это ожидаемо, ведь прошлый праздник закончился… — Спасибо, я помню, — она выставила ладонь вперед, призывая его к молчанию. — Но ты можешь спросить разрешения. Я уверен, она не сможет сопротивляться, — Локи хищно ухмыльнулся, намекая на слабость Богини. — И что ты предлагаешь? — Иди к ней в кабинет и строй из себя послушную девочку. — Может мне еще на колени перед ней встать? — О, не посвящай меня в ваши ролевые игры! — бог засмеялся, увидев приподнятую бровь подруги. — Или не иди, но будешь весь вечер сидеть в комнате без алкоголя и веселья. — Ладно, придурок! Но если это не сработает, то я оборву все золотые орнаменты в вашем дворце и скажу что это сделал ты! — Виктория удалилась из комнаты под громкий смех Лафейсона.Кабинет Королевы
Хела была в замечательном настроении с самого утра, ведь этот день один из самых значимых для нее и Асгарда. Правда она не особо рада тому, что прибудут Олимпийцы. И эта гадкая Афродита со своим развязным папашей. Ее рука сжала золотую ручку, нависшую над документами. «А вдруг Афродита и Виктория вновь… нет, лучше не думать об этом» Хеле не хочется верить, что та действительно понравилась вампирше, поэтому она прерывает любые мрачные мысли, посещающие ее голову с тех пор, как она зашла в кабинет. Она ясно помнит чем пригрозила Виктории. Тюрьмой. Но сможет ли действительно это сделать? Сердце попытается помешать ей, но мозг возьмет главенство, пусть и не сразу. Поэтому Хела уверена, что этот день настанет, ведь вампирша неисправима. Но с другой стороны богиня не может ее судить. Она и сама нарушала правила своего отца, но в отличии от вампирши это ее дом, и она действительно обязана была подчиняться. Виктория же здесь против воли. Хела боится ее отпускать. Она скорее отдаст свой трон первому встречному, но никогда не скажет этого вслух. От размышлений ее отвлек легкий стук, она недовольно откинулась на спинку кожаного кресла. — Войдите, — вернув себе привычный властный тон, она продолжила заполнять документы, даже не обращая внимания на того, кто вошел. Либо Скурдж, либо братья. Больше никто не осмелится зайти. — Прекрасно выглядишь! — бархатный голос заставил ее недоуменно поднять взгляд. Виктория. — Я занята, так что говори зачем пришла, — она вновь обращает свое внимание к бумагам, но правда в том, что она не занята ничем действительно важным. — Хотела лишь обратиться к вашей милостивой натуре… — ее голос был подозрительно сладкий, отчего богине пришлось снова посмотреть на нее. Она уже стоит намного ближе, и продолжает делать плавные шаги в сторону богини. — Сегодня праздник, насколько мне известно? — Да, и? — Хочу попросить вашего разрешения на присутствие, моя Королева, — Хела видит, что она с трудом скрывает смешок от данного титула, но продолжает играть эту роль. — Прекрати эти игры, я вижу, что ты вот-вот взорвешься, — не смотря на вампиршу, Одинсдоттир потянулась к ящику и начала пихать туда документы. — Ну так что? — Хела дернулась, поскольку этот вопрос прозвучал прямо около ее уха. Она возмущенно смотрела на Викторию, которая протиснулась в пространство между Богиней и столом, и теперь она опирается на ручки кресла, нависая над Одинсдоттир. Но ее лицо уже лишено всякого смеха, ее карие глаза серьезно сканируют Хелу. — Мне позволено? Богиня в ответ рассматривала Викторию, в очередной раз с раздражением принимая тот факт, что ей все легко дается. И в который раз она нарушает ее покой? Понимая, что эта игра может сыграть в ее сторону, она улыбнулась. — Хорошо, я разрешу тебе, — богиня ухмыльнулась так довольно, что вампирша на миг подозрительно прищурилась. Хела медленно встала с кресла, теперь уже она нависла над ней. — Тут должно быть «но», не так ли? — Виктория недовольно поджала губы, рассматривая все такую же улыбающуюся Хелу. — Ты будешь сидеть рядом со мной. Отличный шанс оградить себя от Зевса, а ее от мерзких лап Афродиты.