5 раз, когда Вонголе удалось одурачить одноклассников...

      Гокудера Хаято в ужасе наблюдал как проклятая базука десятилетия «заглотила» сначала Десятую, а потом и Хибари Кёю. Дым «временной магии» — он не знал, как иначе объяснить действие чёртовой штуковины, чтоб её изобретателю всю жизнь икалось! — в этот раз был гуще и заволок весь класс, но, не успели ученики запаниковать и начать выбегать вон, как тот рассеялся, и, на том месте, где совсем недавно стояли Савада с Хибари, все с изумлением увидели двух взрослых, незнакомых людей. За высоким молодым человеком в костюме и сиреневой рубашке лежала, укутавшись в простыню, взъерошенная девушка.       Конечно же, Хаято сразу узнал и Десятую, и их невозможного хранителя Облака. Судя по приглушённому писку Ламбо, мелкий тоже всё понял. Хаято, хоть и был раздражён действиями мальчишки, мысленно ему посочувствовал: нарваться на двадцатисемилетнюю версию их злобного блюстителя дисциплины… Был, конечно, шанс, что с годами Кёя стал чуточку спокойнее и уравновешенней, но… Стоп. А почему Десятая так выглядела? Хаято несколько раз моргнул, чтобы убедиться, что ему не померещилось, но нет: его милая Босс выглядела измученной и, похоже, кроме этой жалкой простыни да белья не имела ничего из одежды. На щеке её наливался синяк, губа была разбита.       Неужели их Облако…       — Ты действительно тысяча и одно несчастье.       Взрослый Кёя отмер спустя пару секунд разглядывания взрослой Тсунаёши, опустился возле неё на одно колено и помог принять сидячее положение. Его рука коснулась её растрёпанных волос, аккуратно опустилась на лицо, обводя пальцами линии синяка. Хаято был готов поклясться, что в этих движениях была нежность, но мозг упорно сопротивлялся этому открытию. Хибари Кёя не мог испытывать никаких чувств кроме жажды боя!       — Кё? — спустя мучительные десять секунд прохрипела Тсунаёши и почти сразу закашлялась.       Хаято почти схватился за сердце: по имени?! И не просто по имени, а его ласкательной форме! Хибари Кёю! Да что в этом будущем произошло вообще?! Не иначе как звёзды взорвались, а планета сошла с орбиты! Пока Хаято судорожно пытался придумать вразумительное объяснение сему феномену, взрослый Хибари окинул взглядом класс и сбившихся у окон учеников, раздражённо цыкнул.       — Эй, — каким-то образом Хаято понял, что обращались именно к нему, и вытянулся в струну. — Дай воды.       Руки действовали механически, прежде чем он осознал, уже достал из сумки бутылку с ледяным чаем. Хибари почти вырвал посудину из рук, открутил крышку и протянул Тсунаёши. Та в ответ слегка качнула головой, подняла руки на уровень груди. С ужасом Хаято понял, что запястья его Босса были перетянуты чем-то вроде цепи и она едва могла удерживать пальцами простынь. Хибари искривил бровь в немом, но понятном вопросе, и Тсуна печально покачала головой.       — Они подавляют пламя. Не знаю, что это.       Внутри Хаято разлилась ярость. Какая-то гадость причина боль его Джудайме, заковала в цепи, раздела — иначе бы она не цеплялась за этот кусок тряпки — и в добавок лишила возможности использовать пламя. Кто бы это ни был, он просто обязан был жестоко поплатиться за свои действия! И, кажется, чисто судя по взгляду, Хибари был с ним солидарен.       — Где ты сейчас?       Тсунаёши оглянулась вокруг, заметно смутилась от всеобщего внимания и натянула на лицо беззаботную улыбку:       — Полагаю, в школе в десятилетнем прошлом.       — Не умничай.       — А ещё на нас все смотрят, и это несколько напрягает.              — У нас мало времени, идиотина, — осадил её Хибари, и Хаято испытал противоречащие чувства: часть его желала сделать втык Хибари — по какому праву он оскорбляет их Босса?! — другая же часть стремилась свести смущение Джудайме на нет. Помявшись, он склонился ко второму: всё-таки взрослый Хибари очень вряд ли воспримет его слова всерьёз, а вот заставить отвернуться погодок он вполне мог.       — Эй, вы, не смотрите на Джудайме и не напрягайте её!       Наверное.       Одноклассники взглянули на него лишь мельком и вновь устремили взоры в середину класса, а потом практически синхронно вздрогнули и вжались в стену. Особо резвые полезли под парты. Не успел Хаято даже предположить причину столь странного поведения, как за спиной раздался лёгкий щелчок и что-то звякнуло. Обернувшись, он увидел уже вставших в полный рост Хибари и Джудайме, причём руки у последней были свободны и держали бутылку с чаем, а пальцы первого сжимали пистолет. Не сразу до Хаято дошло понимание сделанного Облаком.       — Ты обалдел, что ли? А, если бы задел и Джудайме?!              Взрослый Хибари смерил его нечитаемым взглядом, потом поднял глаза в потолок и тихо вздохнул. Ух ты. Кёя из их времени уже бы кинулся на него с тонфами за то что он позволил себе усомниться в его методах. Кажется, их Облако действительно с годами обрёл душевное равновесие. Сама же виновница всего этого расплылась в доброй улыбке и то ли машинально, то ли специально потрёрла освобождённые запястья. На коже какое-то время останутся следы — с сожалением понял Хаято.       — Ориентировочно доберёмся до тебя минут через двадцать, продержишься? — обратился к Тсунаёши Хибари, вернувшись к успешному игнорированию всех вокруг.       — Если дашь мои запасные перчатки, я и сама со всем разберусь.       — С собой только это, — Усмехнулся Хибари, протянув ей пистолет. Тсунаёши недовольно закусила губу. — Ещё вот это. — Он расстегнул пиджак, достал из внутреннего кармана небольшой кусок кожи, в котором Хаято, приглядевшись, с удивлением узнал ножны для кинжала.       Джудайме помялась пару секунд, разглядывая предложенные варианты, но, после подгоняемого «Две минуты» от Хибари, схватила пистолет. Теперь она не была похожа на ту робкую, слегка неуклюжую девочку, которую Хаято знал все эти годы. В карих глазах застыла решительность, быть может, немного льда и совершенное спокойствие, будто не огнестрел взяла, а какую-то побрякушку. Даже то, что она была по-прежнему завёрнута в одну лишь простыню не оставляло иллюзии её беспомощности.       — Босс… — одними губами благоговейно прошептал Хаято.       Момент разрушил пиджак, упавший Джудайме на голову под недовольное ворчание Хибари: «если собралась сражаться с ними, так хоть прикройся». Тсунаёши в момент покраснела, быстро заморгала и наспех сунула руки в рукава, застёгивая все пуговицы кроме нижней. Простыня чуть сползла, создавая впечатление, что одета она была в длинное белое платье без плеч и чёрный мужской пиджак, что лишь подчёркивал её небольшую фигурку — его полы заканчивались у неё на бёдрах, будто длинная рубашка. Отстранённо Хаято подумал, что его Джудайме не должна выглядеть так, будто проделывает этот жест не первый раз, но как-то комментировать не стал: в конце концов, он всего лишь правая рука, к тому же, на десять лет младше этой версии своего Босса.       Действие базуки десятилетия подошло у концу, и весь класс снова заволокло розовым дымом, возвращая всё на круги своя.       Хаято проморгался, сдерживая порыв кашля. Судя по очертаниям силуэтов, прорисовывающихся сквозь рассеивающийся туман, Хибари Кёя и Тунаёши Савада из этого времени успешно вернулись. Хорошо. Хаято выдохнул в облегчении: от базуки можно было ожидать чего угодно, особенно после того как в будущем все они застряли не на десять минут, а на несколько месяцев.       — Джудайме, вы как? — памятуя, что взрослая Босс, похоже, подверглась нападению в своём времени, Хаято просто обязан был убедиться, что с её нынешней версией всё в порядке, особенно учитывая, что вернулась она достаточно растрёпанная.       Тсунаёши встрепенулась, подняла на него несколько ошалелые глаза, потом осмотрелась и шумно выдохнула, поняв, что вернулась в родное время. Кивнула. Стоявший рядом Хибари смерил её долгим изучающим взглядом.       — Ты прямо тысяча и одно несчастье, зверёк.       Против своей воли Хаято громко рассмеялся. К сожалению, эта выходка привлекла к нему нежелательное внимание.       — Что тебя так рассмешило?       Хаято замахал перед собой руками:       — Просто подумал, что ты не изменяешь себе даже спустя десятилетие.       Облако ответил ему многозначительным хмыканьем, но, кажется, не нашёлся к чему прицепиться. Хаято незаметно выдохнул. Кажется, пронесло. Все живы, здоровы и, похоже, в десятилетнем будущем всё тоже будет хорошо, вспоминая слова взрослого Хибари, что до Джудайме они скоро доберутся. А уж она точно продержится до появления хранителей — особенно теперь, когда руки были свободны и можно было вновь использовать пламя. А, ну ещё и пистолет. Хаято передёрнул плечами, понимая, что не скоро привыкнет к образу Тсунаёши, которая не шугается оружия и ведёт себя подобающе Боссу мафиозной семьи.       — Что это, блин, было?!       Ах, да. Одноклассники. Свидетели, чтоб их. В голове Хаято пронеслось несколько сценариев как заставить навеки замолчать весь класс, но мозгом он понимал, что ни Десятая, ни тем более Хибари (хранитель этой школы, ага) не одобрят такой инициативы. К сожалению.       Тсунаёши пискнула, наткнувшись на двадцать пар округлённых глаз, тяжело сглотнула и попыталась обернуть всё шуткой, пробормотав нечто невразумительное про розыгрыш и спецэффекты. Хибари закатил глаза, но всё-таки кивнул в подтверждение, но даже это не заставило учащихся успокоиться. Со всех сторон посыпались вопросы, упрёки, удивлённые восклицания и прочее в духе «не верю!». Тсунаёши пыталась оправдываться, пыталась придумать что-то адекватное, но на каждое её объяснение находились новые вопросы, а окончательно добило:       — Почему тогда ты даже не вздрогнула, когда Хибари-сан прострелил наручники? Ещё и пистолет так спокойно потом взяла.       Тсуна протянула нервное «э-э-эм», Хибари недовольно поджал губы, а Хаято искренне пожалел, что базука не передаёт воспоминания своей жертве. Хотя, так наверное, было бы ещё труднее. На всякий случай он почти вплотную подошёл к Тсунаёши, готовый, если понадобится, встать между ней и недовольной толпой одноклассников. Хибари тоже придвинулся, пробормотал так, чтобы кроме них троих никто не услышал:       — Беги позвони малышу и скажи ему перестрелять их всех теми отшибающими память пулями, а мы пока посторожим их, чтобы не сбежали.       Хаято подавил нервный смех. Кажется, из Хибари уже сейчас получался неплохой мафиози.