Дело всей жизни

Мужчина осторожно ступал по дорогому паркету, стараясь не наследить на месте преступления, хотя к его прибытию всё уже было опутано лентой. Осматриваясь вокруг, Ульянов не подметил ничего необычного, все было как всегда за последние три года. Ни единого следа криминала. Самоубийство. В центре комнаты валялся выскользнувший из-под ног девушки стул, под потолком висело бездыханное, бренное и уже почти синее тело виновницы сегодняшнего торжества. Под плотно сжатой веревкой черно-синими разводами красовались перед следователем следы удушения. Стеклянные глаза распахнуты, в них застыл страх перед неизбежным, осознание скорой смерти. Антон тяжело вздохнул и отвернулся к столу, на котором стояла открытая бутылка вина и фрукты. Мужчина подошел к угощениями, тщательно всматриваясь, пытаясь найти хоть что-то подозрительное. Вокруг сновали судмедэксперты. — Явился, Ульянов! — послышалось ехидное за спиной. — а у нас тут висяк, жить ей не хотелось! — Полярный, блять. — с раздражением протянул следователь. — ты и сам прекрасно знаешь, что это убийство. — напарник порядком раздражал Антона. Мало того, что абсолютно не помогал расследованию, так еще и шутки шутить удумал. Хиханьки хаханьки ему тут. Ульянов даже подумывал начать внутреннее расследование, может Саня и есть кровожадный убийца, повернутый на истреблении писателей. А что? У самого то книжная карьера не задалась, попал в следственный комитет черт знает как. — Ну так я и говорю, висяк сколько ты уже его поймать не можешь? Год? Два? Даже для тебя это слишком.– продолжал свою ехидную речь Полярный. — Может уже и поймали бы давно, если бы ты делом занимался вместо того, чтобы в меня ядом плеваться, а начальству очко вылизывать. — парировал Антон, возвращаясь к изучению стола. Дело и правда порядком потрепало ему нервы, с каждым новым инсценированным суицидом все сложнее было поймать ублюдка за хвост. Он явно имел свою «фишку», которая позволяла следователям понять, что это убийство. Это могла быть любая деталь, намекавшая, что жертва накануне была не одна, но ничего больше. Эти детали никуда не приводили. Везде был тупик. Ни отпечатков, ни биологических материалов. Спермы или кусочков кожи под ногтями, да хотя бы волос. Ничего не было, словно убийца был призраком. Только вот призраков не бывает, да и за решетку их не посадишь, даже если б были. Кроме вина и корзинки с фруктами на столе стоял бокал с небольшим количеством алкоголя, на котором отпечаталась красная помада погибшей. Следователь сразу же дал распоряжение забрать содержимое в лабораторию и проверить на наличие смертельно-опасных веществ. На ковре рядом со столом он заметил едва различимое розоватое пятно, видимо вино пролили и пытались отмыть, наклонившись, увидел осколки, лежавшие под столом, недалеко от ковра. Значит вот она какая на этот раз. Фишка. Пришел к жертве с подарком, выпили вина и настало время собачьего кайфа? Тогда напиток должен быть чист. Хотя убийца мог подсыпать отраву уже после разлива. С другой стороны может подонок и не пил вовсе, бокал то не просто так разбит. И зачем было пытаться оттереть пятно. Может этим он дразнил следствие? Что-то вроде: «Смотрите, я могу оставить вам только те улики, какие сам посчитаю нужным, ищите, все равно не поймаете». Может фетиш у него такой был? Черт знает этих психов. А может быть, он разбил бокал на глазах жертвы, чтобы та кинулась оттирать дорогой ковер? А потом что? Достал веревку и задушил? Не исключено. Поднявшись, Ульянов проследовал к дивану, на котором лежала книга с личным автографом, где прямо над заголовком красивыми буквами было выведено: «я больше так не могу, я хочу умереть, простите и прощайте». Из раза в раз один и тот же подчерк: мертвый писатель, подписанная книга, намек на убийство и предсмертная записка. Как он втирается в доверие к жертвам? Как попадает в квартиру? Может ли это быть кто-то из круга авторов? Был ли убийца знаком с ними? Каждый из этих вопросов до сих пор оставался без ответа. — Забил бы ты уже давно, да сдал бы дело кому другому, сил моих больше нет за тобой таскаться. — разнылся надоедливый как муха «напарник». — А что тебе не нравится? Вроде все как ты любишь, нихера не делаешь, да еще и деньги получаешь. Или вместо расследования не терпится написать очередную бездарную хуйню, которую даже не издадут? — саркастично заметил Ульянов и продолжил осмотр места преступления, давая сдувшемуся и очевидно оскорбленному Александру, понять, что диалог окончен. Но к сожалению, как обычно, так ничего больше и не нашел. Выходя из душной многоэтажки, и оставляя позади Полярного, Антон с облегчением вдохнул свежий воздух, избавляясь от того смрада, которым он дышал каких-то десять минут назад, от трупа, конечно, хотя и от Санька пахло не цветами. Но уже через какое-то мгновение чистый воздух заменил сигаретный дым, в СК все дымили как паровозы и Ульянов не был исключением. Просто потому что иначе можно было сойти с ума от всего увиденного, услышанного и учуянного. В общем происходящее долбило по всем спектрам чувств и эмоций. А психотерапевты, так уж вышло, были не в чести. Так что сигареты выступали лучшим лекарством от тревожности пусть и довольно ограниченным по действию. Как он еще не сдох от рака легких было абсолютнейшей загадкой, такой же как и висевшее на нем третий год дело. Завтра должно состояться очередное собрание по этому серийнику, где ему и другим следователям, причастным к расследованию будут быстро, резко и без сожалений откручивать голову. Но это ничего, к этому он привык. А вот к тому, что ждало его сегодня, привыкнуть никогда не получится. Ульянов выбросил окурок в ближайшую урну и направился к рабочей машине, за рулем которой сидел его коллега по цеху, Дмитрий или как его называли все, Димон. Равнодушно бросив адрес, Антон уставился в окно. Нужно было сообщить родственникам, нужно было расспросить их. Словно это что-то даст, кроме дополнительных страданий, итак убитым новостью, людям. — Антоха, а ты права то вообще получать собираешься? Или мне по гроб жизни извозчиком подрабатывать? — шутя спросил Димон, пытаясь хоть как-то отвлечь коллегу от ужасных мыслей и помочь справиться со стрессом. Однако следователь лишь что-то невнятно пробурчал в ответ и не стал поддерживать диалог. Всю дорогу они ехали молча, а тишину заполняло лишь радио, где периодически ставились разные попсовые песни, совершенно не подходящие к ситуации. *** Поднявшись на нужный этаж, Ульянов еще долго стоял у двери, давая близким жертвы еще хоть немного побыть в неведении. Он знал, что как только зайдет к ним в дом, прежняя жизнь для этих людей кончится, начнется череда кошмаров, похорон, обзвонов других родственников и бесконечного горя. И ему так не хотелось нарушать то спокойствие, которое сейчас царило за дверью. Но вечность здесь стоять не получилось бы, поэтому следователь все-таки занес палец над звонком и внутри квартиры раздался звуковой сигнал, предвещающий тяжелый разговор.