Власть

Он ловит ее взгляд. Она отвечает ему, слегка прищурив глаза и улыбнувшись уголками рта. Он ловок, умен и обаятелен. Лукав и хитер. Безрассуден, но в меру. Бесстрашен и честен. Возможно. Фантазер и обманщик. Отъявленный плут. Он неподражаем и неповторим. Всегда добивается того, чего хочет. Ну, если и случаются проколы…с кем не бывает. Он веселый и милый мальчишка. Он мудрый и щедрый мужчина. Он всегда рядом. Поможет, спасет, поддержит, успокоит, и не только… Дверь закрывается за его спиной. Едва слышно подрагивают опущенные жалюзи. Освещение кабинета становится мягче, а воздух слаще и тяжелей. Она поворачивается к нему лицом и медленно поднимается со стула. Брови сходятся к переносице, она рассержена и возмущена неожиданным вторжением. Его движения плавные и размеренные, улыбка снисходительная, взгляд пристальный, изучающий, гипнотизирующий. Мужчина, как хитрый и неутомимый хищник, выбрав себе жертву, неумолимо приближается. Отступать, и пробовать защищаться не имеет смысла. Догонит и растерзает. А она и не пытается бежать. Ей нравится быть пойманной. Пальцы женщины впиваются в край стола и с еле слышным скрипом скользят по гладкой поверхности. Ладони вспотели. Холодно. Жарко. Холодно. Жарко. В голове туман. В ушах шумит, и гулко отдаются в затылке удары готового остановиться сердца. Он делает последний шаг. Усмехается. Одну руку кладет ей на плечо, пальцами другой легонько проводит по мягкой прохладной щеке. Ерошит ее мягкие волосы. Она вздрагивает, как от ожога, но не трогается с места. Он приближает свое лицо к ее. Их дыхания смешиваются. Рты соприкасаются. Она отчаянно сопротивляется. Он слышит ее шепот. — Нет. Не надо… А руки противоречат словам, задевая острыми ноготками и раня кожу, они лихорадочно срывают с него одежду, желая дотронуться, ощутить живое тепло его сильного тела. Он ловит губами ее отвердевшие соски. Ее пальцы путаются в густых кудрявых волосах. Она упирается ему в грудь, отталкивая. Под ледяной ладонью глухо и часто колотится его сердце. Она чувствует, как он напряжен, как он дрожит, сопротивляясь физическому влечению. Мужчина целует ее яростно, властно, страстно, не оставляя пути к отступлению. Она стонет от боли, жажды, от непереносимого желания ломающего ее тело. Он слегка груб и немного жесток. Но ей это нравится, а его властность и сила заводят ее еще сильнее, заставляя и без того горячую кровь бурлить в венах. Он сильный, очень сильный. Она взмывает вверх, опирается руками о его широкие плечи и чувствует голой спиной гладкую обшивку стены. Широко раскинутые ноги смыкаются на его пояснице. Он резко приподнимает женщину и с коротким почти неслышным стоном опускает вниз. С ее губ срывается всхлип, она принимает его, пуская так глубоко, насколько это возможно. Они почти моментально находят общий ритм. Движения резкие и быстрые, требовательные. Ее тело пылает, разум и сознание беспробудно спят, устранившись и отдав ее во власть желаний и чувств. Он ловит ртом ее губы и глотает протяжный стон удовольствия, вырвавшийся из ее горла. Она обмякшая и обессиленная повисла на его сильном и мускулистом теле. Пара шагов и они как подкошенные падают в мягкое кресло. Кожаная обивка липнет к их разгоряченным и влажным телам, охлаждая и лаская. Обнявшись, мужчина и женщина, дрожат от переизбытка чувств, жадно глотая воздух, все крепче прижимаясь друг к другу. Теперь он нежен, бесконечно нежен. Его губы, его руки, его язык ловкие и искушенные. Они так возмутительно бесстыдны, что невозможно сопротивляться, да она и не хочет, раскрываясь навстречу ему. Он обладатель ее жаждущего, остро реагирующего на каждое осторожное касание тела, заставляет его изгибаться, трепетать, судорожно сжиматься. И ее губы шепчут — Еще, еще, не оставляй меня… А голос все глуше, все невнятней, а желание невыносимей. Они не знают, что такое постель. Стена, пол, стол, кресло… Их страсть неуправляема, мучительна и сладостна. Их тела, как огонь и порох. Стоит им соприкоснуться, происходит взрыв, сметающий на своем пути все запреты, все правила, все приличия. Каждый раз они клянутся друг другу, что это больше не повторится. Но наступает ночь, он возвращается, и все начинается снова. Случается, он держит слово, испытывая ее и свое терпение, сидит у себя на чердаке и, прихлебывая остывший чай, делает вид, что она ему безразлична. Но его слух напряжен, он ловит каждый посторонний звук, каждый шорох. Ждет. Уверен, что она придет. Он сволочь, обаятельная сволочь, желанная. Он издевается над ней, зная свою власть. Она сильная, она выдержит. Прижав туфли к груди, она неслышно ступает по лестнице. Дверь распахнута. Свет погашен. На фоне окна его темный силуэт и одинокая чашка на подоконнике. Голые ступни бесшумно ступают по шероховатому полу. Она прижимается спиной к притолоке и плотно закрывает глаза, стараясь не дышать. Она не видит его довольную ухмылку, но в пропитанной желанием тишине негромко что–то звякает. Сильные руки, обхватывают ее за талию и, приподняв, заталкивают на чердак. Они вместе, они сжимают друг друга в объятиях, отчаянно терзая губы в поцелуе, они сходят с ума, они больны своей неправильной любовью, они не могут друг без друга. — Невыносимо, — шепчет он, прижимая ее к стене, запуская ладони под блузку. — Ненавижу,— отвечает она, стаскивая с него брюки.