Native invader

В тебя, ты странный, скуластый, И веришь в себя безумно, Ты - волк, я - волк, закапали Кровью, слезами друг в друга мы А так все больше по миру шатаюсь, Захлебываюсь своим секретом, Бросаюсь навстречу, других бросаю И слушаю песню ветра... Потом мы лежали плечо в плечо, Потом мы летали рука в руке, Потом засыпали наперегонки И снова летали, и падали в сны

Все вокруг окрасилось белым, так что становилось трудно смотреть, слепило глаза и вызывало тошноту. Пит старался расслабиться, но напряжение лишь сильнее сковало его тело. Сердце так бешено колотилось в груди, что готово было выскочить. Он вспомнил, как бабушка учила дышать его в детстве, частыми отрывистыми вдохами и выдохами, а потом более глубокими и медленными, и это немного помогло. По крайней мере, сердцебиение замедлилось и липкое чувство страха понемногу начинало отступать. Пит ненавидел себя за эту слабость, но тело предательски подвело его в самый неподходящий момент, подкинув старые воспоминания. Он должен быть собранным и уверенным, показать, что не боится, более того, готов дать отпор при первой же возможности. На самом деле, это был осознанный выбор согласиться на эту сделку. Если бы Пит отказался, никто бы ему и слова не сказал. Но он подходил лучше всего на эту роль, потому что как раз мог постоять за себя. С детских лет тренировался, не зная отдыха, беспощадно загонял себя до состояния полного изнеможения и смог выработать в себе силу, которой обычно не ожидают от таких, как он. Он смог скрыть свою природу ото всех, даже от самых проницательных, и в итоге был вознагражден званием главного телохранителя. Он испытывал гордость, а еще чувство удовлетворенности за то, что не бросил тогда тренировки в детстве. Что все было не зря. Машина плавно затормозила, и Пит глубоко вздохнул. На нем была простая белая рубашка с коротким рукавом и брюки – самое лучшее, что он нашел в своем гардеробе. Теперь же она была вся мокрая на спине от пота, несмотря на то что в машине морозил кондиционер. Пит взялся за ручку и открыл дверь, вышел из машины. В лицо ударил горячий воздух, жар исходил от асфальта, и Пит почувствовал, как у него плавятся все внутренности. Он мечтал снова оказаться в прохладе салона машины, а если уж совсем по-честному в месте, которое он считал до недавнего времени своим домом. Но теперь его домом должен был стать этот огромный особняк, на первый взгляд приветливый и солнечный – кремовая облицовка, красная черепица и зеленые ставни, но то, что творилось внутри вряд ли соответствовало тому, что виделось снаружи. Главные ворота приоткрылись, и Пит вошел вместе с двумя охранниками, которые встретили его. Кажется они что-то ему говорили, и он должен был слушать, ловить каждое слово и запоминать, но он этого не делал. Он просто смотрел вперед на человека, ожидавшего его у подножия лестницы, представшего во всем своем великолепии. У Пита перехватило дыхание, кажется он даже на мгновение замер, пытаясь призвать всю свою силу воли, чтобы не развернуться назад. Люди расступились, склонились в низких поклонах, а человек так и продолжал стоять, пока не преодолел расстояние, разделяющее его и Пита, в два шага. Он больно схватил его за подбородок и притянул к себе, впиваясь ногтями в кожу. – Что с твоими глазами? – прошипел он. Пит машинально зажмурился, но практически сразу же распахнул глаза, поджал губы, пытаясь вырваться из хватки. – Я задал вопрос. – Они такие у меня с рождения, – ответил Пит, одарив его злым взглядом. – Ты забыл добавить обращение в конце. – Кхун Вегас, – сипло выдохнул Пит, и тот его наконец-то отпустил. Вегас на это хмыкнул, развернулся и быстро взбежал по лестнице. Пит смотрел удаляющему силуэту в спину, слушая как каблуки ботинок раздавались громким эхом. Он подумал о том, что произведенное впечатление получилось еще хуже, чем предполагал. Но ему вдруг сделалось все равно. Пит уже был здесь, и здесь начиналась его новая жизнь, хотел он этого или нет. Поэтому он спокойно поинтересовался, где находится его комната и попросил, чтобы его проводили. Когда дверь за ним закрылась, он засунул кулак себе в рот и беззвучно закричал. * Пит искренне хотел провести остатки своей жизни в постели, в тепле и уюте. Он пробыл в особняке уже три дня, но больше так и не встретился с Вегасом. Не то чтобы он искал встречи, но ожидал, что тот вызовет его к себе, чтобы обсудить условия сделки, но договор был подписан, а все слова давно уже сказаны. Пит просто прибыл к нему в качестве одного из множества даров, но оказался неугоден. Он остановил кровопролитие, но какой ценой? Убеждая себя в очередной раз, что совершил правильный поступок, понимал, что задыхается от тоски и скуки. Отказавшись от прогулок на свежем воздухе – на улице стояла удушающая жара, Пит хотел было исследовать дом, но охранники, следовавшие за ним по пятам раздражали и не давали насладиться окружающей обстановкой. Хотя наслаждаться было нечем: произведения искусства, встречавшиеся в этих стенах, напоминали запертых в клетке птиц. Во время одной из своих вылазок, Пит наткнулся на библиотеку – она поистине была огромной, просто поражала своими масштабными размерами. Но с чтением у него не заладилось – он не мог сосредоточиться на содержании книги, отвлекался на свои безостановочные мысли, и в итоге бросил это занятие. Когда он наконец-то обнаружил стрельбище, а заодно и тренажерный зал, где даже находился небольшой боксерский ринг, то его радости не было предела. Наконец-то он нашел что-то, что могло скрасить его нахождение в этом доме. Пит воспрянул духом, тело с радостью отозвалось на физическую нагрузку, мышцы приятно ныли, а горячие струи воды после тренировки приносили настоящее блаженство. Он обернул полотенце вокруг бедер, небрежно вытирая вторым мокрые волосы. Насвистывая мелодию, он прикрыл глаза, массируя легкими движениями скальп. – А я ждал от тебя большего рвения, – рядом раздался знакомый голос, и Пит вздрогнул. Вегас стоял, прислонившись к стене, сложив руки на груди. На губах играла столь знакомая и более привычная глазам ухмылка. Пит внезапно смутился из-за своей наготы, хотя и не был полностью раздет. Он чувствовал, как Вегас разглядывал обнаженные участки его тела, но по его выражению лица не было понятно, доволен тот увиденным или нет. Пит пожал плечами, на самом деле он и сам от себя ждал большего рвения. Его ведь не просто так отправили в побочную семью. Он не то чтобы должен был шпионить, но одним из условий договора был пункт, который обязывал Вегаса допускать Пита на все совещания, а также не препятствовать его желанию появляться на любых других переговорах, происходящих в доме или за его пределами. Но Вегас не уведомлял Пита ни о каких встречах, а сам он не видел, чтобы прибывали какие-то гости. – Я что-то пропустил, Кхун Вегас? – спросил Пит. – Нет. А вот я, похоже, да, – Вегас усмехнулся. – Почему отправили тебя? – Вы не высказали желания касаемо какого-то определенного человека, – Пит пожал плечами. – Я вам не нравлюсь? – А я тебе? – ухмылка Вегаса сделалась еще шире. – Мои симпатии и антипатии не играют никакой роли, – Питу с трудом удалось не дернуться. – Я здесь для того, чтобы удовлетворить вас во всех аспектах вашей жизни. – Я слышал, что ты был главным телохранителем у Танкхуна. Вряд ли бы на эту должность взяли какого-то дилетанта, но у меня нет проблем с охраной. – Это никто и не ставит под сомнение, – согласился Пит. – В любом случае, если вам понадобятся мои боевые навыки, я всегда к вашим услугам. – Так сладко говоришь, Пит, – Вегас покачал головой. – А если мне понадобятся другие твои навыки? – И я тоже к вашим услугам, – с некоторой заминкой ответил Пит. – Вот так просто? Послушно выполнишь все, что прикажет мой двоюродный братец? – Вообще-то, я только что сказал, что послушно выполню все то, что прикажете мне вы, – Пит не сдержал сарказма. – А у тебя острый язычок, – Вегас отвернулся, но, прежде чем уйти, добавил. – Ночью возвращается Макао, так что завтра утром жду тебя на семейном завтраке. Не опаздывай. С этими словами он развернулся и ушел. Пит старался не смотреть Вегасу вслед, но все равно оценил четкие контуры накачанного тела, проступающие сквозь одежду. Глупо было отрицать привлекательность Вегаса, его харизму и природный магнетизм. Но тот был совсем рядом, а Пит ничего не почувствовал: ни запаха, ни желания, и уж тем более всепоглощающего подчинения. Это могло быть связано с тем, что он всю свою жизнь пил блокаторы и подавители, но с тех пор, как переступил порог замка, он не проглотил ни одной таблетки. Это тоже было условием договора. Только Пит не чувствовал никаких изменений, кроме панических атак, которые сопровождались страхом перед неизвестным. Пит опустил глаза и вздохнул. Вернувшись в свою комнату, плюхнулся на кровать. Он еще ни разу не завтракал вместе с Вегасом и даже не знал, что Макао отсутствовал. Хороший же из него вышел бы шпион. В последний раз он видел младшего сына побочной ветви семьи Терапаньякун два года назад – тот приезжал вместе с отцом и старшим братом. Сейчас Макао, наверное, лет семнадцать – еще совсем молоденький, а Пит в его возрасте уже бился на подпольных боях, не на жизнь, а на смерть. Тихо завибрировал телефон, и Пит включил видеосвязь, на него смотрело обеспокоенное лицо Порша. Все это время он игнорировал звонки и сообщения, но не из-за того, что злился, а потому что не знал, что сказать. Порш чувствовал свою вину, потому что Пит оказался здесь из-за него. Изначально Вегас затребовал Порша, и это было его единственным условием, но Порш к тому времени уже закрепил свою связь с Кинном. Вегас был зол, договор был практически расторгнут, а потом тот просто сказал, что ему плевать. И вызвался Пит, сообщив Поршу и Кинну о том, о чем ему удавалось скрывать долгие годы. – Пит! – воскликнул Порш. – Почему ты не отвечал на мои звонки и сообщения?! С тобой все хорошо? Ты…ты в порядке? – Да, – Пит кивнул. – Извини, я просто… – Он тебя обидел?! – Порш утробно зарычал, и Пит закатил глаза. – Никто меня не обижал. Я просто обживался, не знаю…свыкался с мыслью, что теперь это мой дом. – Прости, – Порш отвел взгляд. – Пит, мне правда очень жаль. – Перестань, – Пит от него отмахнулся. – Мы уже обсуждали это множество раз, и я не хочу снова все это мусолить. – Вы с ним уже… – Нет! – поспешно перебил его Пит. – Он…он вообще ко мне не прикасался. – Но… – И это я тоже не хочу обсуждать. – Ладно, – Порш примирительно улыбнулся. – Просто расскажи мне, чем ты занимался все это время. Мы по тебе очень скучаем, ты ведь знаешь, да? Пит немного приукрасил действительность, рассказывая про библиотеку и зал, а также про богатую обстановку, чтобы немного успокоить Порша. А потом он слушал бесконечно долго о том, что успело произойти за время его отсутствия. Пит успел заметить дорогие украшения на Порше, и ощутил легкую зависть. С тех пор как он поступил на службу в главную семью Терапаньякун, он только и делал, что носил костюм, а из обычной одежды у него было лишь пару джинсов, пару футболок да пару рубах. В ушах он носил обычные круглые кольца. Но нужно было отдать Вегасу должное: в гардеробе обнаружилась одежда на все случаи жизни, причем она была его размера. То же самое касалось обуви и украшений. Это отчасти было приятно, но Пит никуда не выходил, и все эти роскошные наряды просто так висели на вешалках. Но на следующий день он постарался выглядеть максимально элегантно, когда спускался к завтраку. В столовой было прохладно из-за работающего кондиционера, и Пит сразу же почувствовал легкий озноб. Вегас сидел во главе стола в распахнутой шелковой рубашке, Макао – по левую руку в яркой футболке, казалось, никто из них даже не ощущал холода. Заметив Пита, оба отложили свои приборы, Вегас нахмурился, а Макао приветливо улыбнулся. – Ты опоздал. – Я заблудился, – честно признался Пит. Хотя он особо и не торопился, как всегда разглядывал по дороге висевшие на стенах картины и стоявшие на полу вазы и скульптуры. – Ну, теперь-то ты знаешь дорогу, да? – Вегас кивнул на стул по правую руку от себя. – Садись. Пит послушно сел, перед ним тут же поставили приборы. До этого он завтракал исключительно у себя в комнате, а в главной семье все телохранители ели вместе в столовой. Пит даже не знал, как следовало себя вести за столом рядом с Вегасом. Были какие-то правила или нет? Поэтому он просто уткнулся в свою тарелку. – Расслабься, – Вегас заметил, что он ничего не ест. – Мы с Макао не кусаемся. Пит вспыхнул, но по крайней мере после этого смог нормально поесть. – Хиа… – Макао обратился к брату. – Ах, да. Макао – это Пит, – Вегас протянул свою руку ладонью вверх, и Пит на нее тупо уставился. Вегас чуть приподнял бровь, и он робко коснулся ладони кончиками пальцем. Он думал, что в этот момент что-то произойдет, что его тело как-то откликнется, но ничего не случилось. – Как ты знаешь, Пит – мой партнер, – продолжил Вегас. – Правда, связывают нас исключительно договорные обязательства. Но он предлагал свою помощь в любых вопросах. – Я… – Пит хотел было возразить, но Вегас не дал ему этого сделать. – Поэтому я решил, что было бы неплохо провести вам время вместе, пока я буду занят на встречах. – Да, хиа, – кивнул Макао. – Как скажете, Кхун Вегас, – Пит убрал руку, положив ее себе на колени, пальцы чуть подрагивали, и он попытался скрыть эту дрожь. Он мог бы снова возразить, потому что разве он не должен был присутствовать на встречах тоже? Но ему хотелось узнать Макао поближе, поэтому он мягко улыбнулся. Вегас покинул столовую первым, Пит ждал пока Макао закончит с завтраком, а потом тот повел его к себе длинными коридорами. Комната Макао находилась в той же части дома, что и комната Вегаса, Питу же выделили другое крыло. – Ты недавно приехал? – поинтересовался Пит. – Вчера, – Макао кивнул. – На каникулы. И…похоже, мне понадобится твоя помощь, Пи’. – Да? И в чем же? – удивился Пит. – У меня…у меня начинается период полового созревания, – последние слова Макао произнес практически шепотом. Пит не сразу понял, что ему делать с этой информацией, а когда до него наконец-то дошло, он ошарашенно округлил глаза. Так Вегас решил, что Пит объяснит Макао что к чему, а заодно и поможет пережить период течки? Только вот Пит ему в этом был не помощник, потому что у него у самого ее еще никогда не было. Он лишь знал со слов Порша, как это проходит, так что Питу и самому бы пригодилась помощь в этом вопросе. Правда, он понятия не имел, когда ждать прихода течки у себя. С синдромом омеги рождалось всего лишь пять процентов мужчин из всего населения, их оберегали и всячески старались защитить. Но Пит никогда не хотел этого, все это время он отвергал свою природу, скрывал ее. Он понятия не имел, что должен был сказать Макао, и как ему помочь в принципе. – Дело в том, что… – Пит пытался подобрать слова. – Я сам еще никогда… – О, – Макао посмотрел на него в замешательстве, но тут же просиял. – Так хиа будет твоим первым? – Да, – Пит не понял, чему тот так обрадовался. – Ваша связь может сформироваться с первого раза, – гордо сказал Макао. – Ты ведь знаешь об этом, да? Пит не знал. Точнее знал, но не верил в это. Даже Порш с Кинном не сразу смогли сформировать связь, для этого им пришлось спариваться бесчисленное количество раз. Пит поморщился, вспоминая все эти отметины на шее друга и его ошалелый взгляд каждый раз, когда тот возвращался в их общую комнату. Порш считал себя слишком умным и думал, что никто не догадывается, чем он занимался, но Пит сразу все понял, но подыгрывал ему, делая вид, что находится в полном неведении. – У тебя очень красивые глаза, Пи’, – вдруг сказал Макао. Пит их машинально прикрыл. Одно время он даже ходил в солнечных очках, потом носил линзы, но Порш сказал, что глупо это скрывать ото всех. Порш просто не знал, сколько всего ему пришлось вытерпеть из-за своих глаз, что именно из-за них погибла мать, а отец ненавидел его до самой своей смерти. Пит тоже не мог смотреть на себя без ненависти, и только благодаря бабушке смог перестать винить себя во всем. Он не мог свыкнуться со своей природой, но принял свою внешность. Пит не собирался врать Вегасу, поэтому помимо таблеток, которые помогали ему скрываться, выбросил еще и линзы. – Врожденный дефект, – Пит постарался, чтобы его голос не дрогнул. – Почему дефект? Они такие же красивые, как утреннее небо в лучах солнца, – Макао мечтательно улыбнулся. – Тебе непривычно здесь находиться? – Да, – Пит не видел смысла скрывать правду. – Раньше я ненавидел этот дом, – вдруг признался Макао. – Пока был жив отец, наша жизнь с братом была похожа на ад. Что бы мы ни делали, как бы ни пытались ему угодить, он всегда был нами недоволен. Особенно Вегасом. Но я уехал в частную школу, и даже на выходные предпочитал оставаться в пансионате, только бы не здесь. Я скучал по брату, но сама мысль о том, что придется столкнуться с отцом и его вечными придирками, была просто невыносима. – Почему ты не вернулся после… – Пит не знал, как бы сказать помягче о том, что господин Корн, на которого он все это время работал, застрелил их отца. – После того, как он умер? – Макао горько усмехнулся. – Мне потребовалось время, чтобы свыкнуться с тем, что его больше нет. Что никто больше меня не ударит. Что никто больше не ударит Вегаса. Пит понимал, что он чувствовал. Он и сам долго привыкал к тому, что наконец-то освободился от гнета отца, что больше никто ему не указывал, что делать и не избивал только потому, что нужно было куда-то слить свой гнев. – Мне жаль, что я не могу тебе помочь. Единственное, в чем я преуспел, так это в принятии блокаторов и подавителей. Но ты приехал домой, чтобы пережить свою первую течку, я прав? Макао кивнул. – Я могу побыть с тобой. Либо я могу съездить с тобой к врачу, чтобы он подобрал тебе таблетки. – Спасибо, Пи’, – Макао радостно кивнул. – Я бы хотел съездить к врачу. Пит не знал, мог ли давать распоряжения по поводу транспорта, но когда сообщил охранникам, что желает отправиться в больницу вместе с Макао, те лишь кивнули. Через пятнадцать минут их уже ждала у входа машина. Пит запоздало подумал о том, что они не сообщили Вегасу о своем отъезде. Он достал телефон и написал короткое сообщение, а также адрес больницы, на всякий случай. Вегас прочитал сразу же, но ничего не ответил. Но Пит сразу понял, что машина разворачивается, чтобы доставить их домой. Вегас уже ждал их внизу, Макао сразу же стушевался, Пит посмотрел на него с вызовом. Они не сделали ничего плохого, но Вегас был явно взбешен. Он сквозь зубы процедил, чтобы Макао поднимался к себе, а Пита грубо схватил за руку и затащил в первую попавшуюся комнату. – Ты думаешь, что у нас нет личного врача? Или ты считаешь, что какой-то вшивый врач, который выписывал тебе гребанные таблетки, лучше? Я не позволю тебе подсадить Макао на это дерьмо! – Не все таблетки имеют побочные эффекты, – спокойно заметил Пит. – Некоторые весьма щадящие, их как раз прописывают молодым омегам, у которых начнется первая течка. – Тогда на какой черт ты мне нужен, а? – крикнул Вегас. – Мне нужна была омега, которая поможет Макао. А ты решил напичкать его таблетками. – И как же я ему должен помочь? – разозлился Пит. – Я понятия не имею, что нужно делать во время течки! – Какого хера, Пит? Сколько тебе лет? Не надо мне тут… – Вегас осекся. – Только не говори, что… Пит ничего не ответил, поджал губы и отвернулся. Одно дело говорить об этом с Макао, потому что тот тоже был омегой, и совсем другое признаваться во всем Вегасу. – Они и тут меня наебали, – рассмеялся Вегас. – Из всех омег…гребанное дерьмо! Он ударил со всей силы кулаком о стену, где тут же появилась соответствующая вмятина. Пит поморщился – знал, как неприятно ныли разбитые костяшки. Вегас даже не обратил внимание на боль, и уж тем более на кровь, которая капала на пол. Громко выругавшись, он одарил Пита ненавидящим взглядом и выбежал. Похоже, у него это вошло в привычку вот так вот уходить, не дожидаясь ответа. Пит достал телефон и позвонил Поршу, хотя стоило бы позвонить Кинну. Он просто рассказал все, как есть. – Вот же ублюдок! – послышалось на другом конце трубки. – Он еще пожалеет, поверь мне, Пит. Пит издал тихий смешок. Ему внезапно сделалось так противно от себя: взял и поплакался в жилетку, как какой-то жалкий сосунок. По сути, это не было проблемой, которую Пит не смог бы решить сам, и раньше он бы никогда так не поступил. Но с ним что-то происходило. С тех самых пор, как он переехал в этот дом, как перестал пить таблетки, его эмоциональное состояние оставляло желать лучшего. Все началось с панических атак, потом превратилось в апатию, а теперь вот хотелось разрыдаться, потому что Вегас отвергал его. Пит никогда не реагировал на альф, даже когда чувствовал их запах, его тело оставалось спокойным. А сейчас его словно ударили под дых, и хотя Вегас тоже пользовался блокаторами, сам факт, что он был не нужен альфе, его чуть ли не разорвал на части. Он ощутил острый спазм внизу живота, словно кто-то полоснул его ножом, боль была такой сильной, что у него потемнело в глазах. Прислонившись к стене, он попытался привести дыхание в норму, но в итоге съехал на пол. В таком состоянии его и нашел Макао. – Пит? – испуганно позвал он. – Пит, что с тобой? – Я… – по горлу как наждачной бумагой провели. – Я… Он пытался сказать, что с ним все в порядке, но мог издавать лишь какие-то невнятные хрипы. В ушах звенело, зрение все еще было расфокусировано, Пита вело куда-то в сторону, и он перестал с этим бороться, отключившись от реальности. Он не знал, сколько находился без сознания, но первое, что он заметил, когда очнулся, это темные проницательные глаза. Вегас держал его на руках и тревожно всматривался в лицо, кажется даже что-то спрашивал, но Пит не слышал. В нос ударили дымчатые ноты, и Пит утробно заурчал, снова прикрыв глаза. В следующий раз он очнулся уже у себя в комнате, на диване сидел Макао, во что-то играя в телефоне, но, заметив, что Пит зашевелился, тут же отложил его в сторону и подбежал к постели. Макао выглядел обеспокоенным и смущенным, и Пит пытался припомнить, что же произошло. Ему вдруг резко стало плохо, в мозгу произошла какая-то химическая реакция, эмоции в буквальном смысле перекрыли ему кислород. И еще там был Вегас, он помнил тепло его тела, как тот обнимал, и свою реакцию на все это. Ему стало так стыдно, что он готов был залезть под одеяло и не вылезать оттуда до конца своей жизни. – Ты в порядке? – спросил Макао, и Пит кивнул. – Можешь дать мне воды? – он приподнялся на подушках. Макао тут же протянул ему бутылку и придержал голову, но Пит, сделав несколько глотков, тут же закашлялся. – Ты нас напугал, – чуть погодя сказал Макао. – Вегас… Услышав его имя, Пит нахмурился. – Он недоволен, я прав? – Он не хочет, чтобы я принимал таблетки, – Макао вздохнул. – И он отругал меня за беспечность. Но он очень испугался, когда ты потерял сознание, никому не давал к тебе прикасаться. Совсем недавно он еще был здесь, но кое-что случилось, ему пришлось уйти, так что теперь я вместо него. – Спасибо, – Пит ему искренне улыбнулся. – И Вегасу тоже. Я… – Но это же нормально! – воскликнул Макао. – Ты его омега, он всегда будет тебя защищать. – Я не его омега, – поправил его Пит. – Я просто… А кем был Пит для Вегаса? По условиям договора конкретной роли во второстепенной семье у Пита не было, он просто поступал к Вегасу, так сказать, в безвозмездное пользование, но в качестве кого? Он был омегой, а Вегас был альфой, и это подразумевало под собой в том числе и сексуальные отношения, хотя Питу претила сама мысль о том, чтобы под кого-то лечь, тем более под Вегаса. Но теперь все как будто изменилось, за какие-то несколько часов, да что там часов – минут, все, о чем он мог мечтать – это чтобы Вегас принял его. Пита затошнило от этих мыслей, он обратно упал на подушки и прикрыл глаза. Утром проснулся с заложенным носом, глаза слезились, в горле свербело, а голова раскалывалась на части. Пит в своей комнате даже кондиционер не включал, так что подхватить простуду было негде. Он с трудом встал, дошел до ванной и опустил голову под душ. Стало легче, в столовую он уже спустился в более-менее сносном состоянии, а после чашки кофе так и вовсе почувствовал себя заново родившимся. День Пит провел вместе с Макао, тот предложил поиграть в видеоигры, и они просидели за приставкой до позднего вечера, прерываясь только на то, чтобы поесть. Засыпая, Пит прислушивался к своему телу, ожидая какой-нибудь странной реакции, но все пришло в норму. Но на следующий день он опять проснулся с жуткой ноющей болью в пояснице, а еще почему-то пульсировало между ягодицами, Пит тут же коснулся пальцами входа – но там было сухо. Вздохнув с облегчением, он попытался встать, но в итоге чуть не рухнул, стоило оказаться на ногах. Боль пронзила все тело с такой силой вдоль позвоночника, отозвавшись очередным спазмом внутри. Задница саднила так, что хотелось выть, и Пит забрался обратно под одеяло, забывшись беспокойным сном. А потом опять все прошло, словно ничего и не было. По-хорошему, следовало показаться врачу, но Пит не хотел обращаться с этим вопросом к Вегасу, к тому же, он даже не зашел к нему ни разу за это время. Пит не хотел навязываться, он всегда со всем справлялся сам, так что и сейчас собирался рассчитывать исключительно на свои силы. Он спустился в тренажерный зал и пробоксировал до полного изнеможения. Снова прислушивался к своему телу, пытался уловить какие-то посторонние запахи, но обоняние не обострилось, а выносливость осталась на том же уровне. Лишь во время ужина Пит ощутил легкий тремор в руках. В столовой кроме него и Макао больше никого не было, Вегас был слишком занят какими-то делами, и Пит собирался наконец-то принять в них участие. – Ты не важно выглядишь, Пи’, – заметил Макао. – Ты должен отдохнуть, чтобы полностью восстановиться. – Я уже восстановился, – успокоил его Пит. – У меня сильное тело, несмотря на то что… – Что ты омега? – Макао внимательно посмотрел на него. – Почему ты скрывал свою сущность? Пит вздохнул, не желая погружаться в воспоминания, но в то же время ему хотелось с кем-то поделиться своей историей. Он не собирался давить на жалость, но эмоциональный фон все еще сбоил, поэтому нужно было выговориться, вырвать все это из грудной клетки, где сердце заходилось бешеным ритмом. Пит сделал несколько рваных вздохов, залпом осушил бокал вина, толком не почувствовав вкуса, и выдохнул. – Я родился слабым болезненным ребенком, в раннем детстве переболел сильной тропической лихорадкой и чуть не умер, и мой отец винил в этом мою маму. Чтобы доказать, что я не такой слабак, как он думает, я занялся тайским боксом. Первое время меня избивали чуть ли не до полусмерти, но я каждый раз поднимался, а если не мог подняться сам, то хотя бы поднимал голову, смотря в лицо своему противнику. Пит помнил это так хорошо, словно все случилось вчера. Прошло очень много лет, но в нем все еще жил тот маленький мальчик, над которым издевались из-за цвета глаз. Но никто не знал, что за этими голубыми глазами поселилось одиночество, которое переросло в боль и горе, а потом в гнев, переросшийся в месть. Пит наказал каждого из своих обидчиков, он готов был дать отпор отцу, который мучал его сильнее всех, но судьба сжалилась, и тот умер сам, напившись до беспамятства. После этого Пит долго учился улыбаться по-настоящему, открыто и искренне. Бабушка помогла ему выбраться из той черной дыры, в которую он сам себя и загнал. – Как только я стал зарабатывать деньги на боях, тут же тратил их на блокаторы и подавители. Я стал пить таблетки задолго до полового созревания, чтобы тело не дало сбой в самый неподходящий момент. Да, я был меньше своих противников, но выносливее. Никто из них не мог продержаться так долго на ринге, как я. Моя внешность вводила их в заблуждение, но моя сила ничуть не уступала силе противника. Таблетки помогали мне выживать в мире боев без правил. – И тебе никогда не хотелось почувствовать себя омегой? – спросил Макао. – Никогда, – Пит пожал плечами. – Во время одного из боев меня заприметил Чан, так я и поступил на службу в главную семью. Но они не знали, что я омега. Все считали меня обычным человеком, бетой, и я не пытался их разубедить. Так было даже проще. – Но сейчас ты не принимаешь таблетки. – Не принимаю. Но я не чувствую себя омегой, я перестал себя отождествлять с ней уже очень давно. Макао собирался что-то сказать, но в столовую зашел Вегас. Пит лишь понадеялся, что он не услышал ничего из сказанного. Одно дело раскрывать душу перед Макао – омегой в начале своего пути, который пытался определиться со своими будущим местом в жизни, и совсем другое, когда об этом узнает альфа. Впрочем, Вегас не подал виду, что стал свидетелем их разговора. – Завтра приедет врач, чтобы осмотреть тебя, – кивнул он Макао, а потом добавил, повернувшись к Питу. – И тебя тоже. – Со мной все нормально, не стоит беспокоиться, – вежливо отказался Пит. – И все же я беспокоюсь, – в голосе Вегаса послышались стальные нотки. – Потому что теперь ты находишься под моей ответственностью. Я не хочу всю оставшуюся жизнь выслушивать упреки главной семейки, если с тобой что-то случится. – Конечно, кхун Вегас, – фыркнул Пит. – Как пожелаете. Макао попытался разрядить обстановку, заговорив о сериале, который недавно посмотрел. Пит потерял нить разговора, а потом, извинившись, ушел к себе. Он чувствовал легкое покалывание на коже, внизу живота тянуло, а еще появилось постыдное желание вернуться обратно в столовую, покорно лечь у ног Вегаса и заглядывать в рот, ожидая похвалы. Отвратительное чувство, которое хотелось вырвать с корнем. Можно было просто наконец-то принять в себе изменения, которые рано или поздно начинали бы давать о себе знать, но Пит собирался бороться. До тех пор, пока он еще мог противостоять своей природе, пока у него еще оставались силы. * Пит стоял под горячим душем минут пятнадцать, в голове появилась блаженная пустота и сделалось как-то совсем легко. Макао успел утром забежать и сообщил, что скоро приедет врач, так что Питу следовало поторопиться, но он опоздал. Как и в доме главной семьи, здесь имелся оборудованный медицинский кабинет со всем необходимым для оказания первой помощи. Судя по тому, как Макао ему ободряюще улыбнулся, тот уже прошел осмотр и остался вполне удовлетворен услышанным. С Питом же оказалось не все так просто. Врач задавал великое множество вопросов, что-то постоянно записывал, Пит терпеливо отвечал и так же терпеливо ждал, пока его отпустят. – В последнее время не происходило ничего странного? – монотонно поинтересовался врач. Пит описал симптомы, упомянув их внезапное появление и то, что они так же быстро исчезали. – Что-то еще? Пит соврал, что нет. Он не собирался признаваться в своем эмоциональном сбое, как и в том, что мечтал упасть на спину перед альфой, подставляя шею и живот. – Из-за того, что вы большую часть жизни принимали таблетки, телу будет сложно перестроиться. Гормоны сходят с ума, поэтому появляются симптомы ложной течки. Так бывает у всех омег, которые столкнулись с самоотрицанием. – Это пройдет? – спросил Пит. – Ваш альфа должен помочь с этим справиться. – Но у меня… – Пит осекся и кивнул головой. – Также советую отказаться от любых физических нагрузок, – продолжил тот. – Сейчас ваше тело перестраивается и испытывает стресс, вам нужно больше времени проводить на свежем воздухе, я бы посоветовал еще недолгие прогулки, либо до восхода солнца, либо уже после – когда воздух уже становится не таким жарким. Пит снова кивнул, он соглашался со всем, что ему предлагали, догадавшись, что потом отчет врача прочитает Вегас и, скорее всего, заставит его соблюдать предписания. Когда он вышел из кабинета, его ждал Макао. Тот сообщил, что Вегас оборудовал для него дом на Пхукете, и он уедет туда в самое ближайшее время. Пит лишался единственной компании, как вариант, он бы мог поехать с Макао, но толку от него будет мало. Поэтому он предложил снова поиграть в видеоигры, чтобы провести оставшиеся дни вместе и максимально комфортно. С Вегасом он больше не пересекался, до отъезда завтракал, обедал и ужинал в компании одного Макао. Он прислушался к совету врача и стал гулять по вечерам, но лишь в саду у дома, иногда просто садился на скамейку и наблюдал за звездами и луной. Утром Пита беспокоила ломота в теле, иногда спазмы внизу живота, но в остальном состояние пришло в норму. Единственное, чего ему не хватало, так это физической нагрузки, он скучал по приятной боли в мышцах, он мог хотя бы плавать в бассейне, но в доме побочной семьи его не было. Порш предлагал приехать к ним, но Пит отказался – знал, что Вегасу это не понравится. Тогда Порш собрался приехать сам, и ему с трудом удалось отговорить того от этой затеи – это бы уже не понравилось Кинну, а Пит не хотел, чтобы они конфликтовали. Когда уехал Макао, Пит ощутил тоску и весь день провел у себя в комнате, толком не вставая с постели. Хандра накатила такая, что даже пропал аппетит. Лишь ближе к вечеру Пит заставил себя сначала принять душ, а потом спуститься на кухню, где и столкнулся с Вегасом. На нем были спортивные штаны и майка-безрукавка, Пит засмотрелся на накаченные руки, с трудом сумев отвести взгляд. Вегас немного удивился, но кивнул, указав на стол. Пит предпочел бы поесть в одиночестве, но Вегас принялся доставать еду из холодильника и разогревать, а потом все раскладывать по тарелкам. Если бы Пит не был так голоден, ему бы кусок в горло не полез. – Как…как ты? – спросил Вегас. – Со мной все хорошо, – пробормотал Пит. Дальше разговор не заладился, Пит мечтал поскорее убраться, и вздохнул с облегчением, когда Вегас ушел первый. Из-за этой случайной встречи он полночи проворочался в постели, думая о том, как близко находился к альфе, как сильно хотел к нему прикоснуться. Он лежал и тихо поскуливал, обхватив себя руками, проклиная свою природу, свое тело, которое сделалось таким слабым. В какой-то момент ему удалось задремать, но ненадолго. Он проснулся от того, что по ногам потекла влага. Он скинул с себя одеяло и бросился в ванную, но в итоге упал прямо у двери. Его трясло мелкой дрожью, тело горело так, словно ему в вены загнали жидкий огонь, а нижняя часть тела отнялась. Питу нужна была помощь, как бы он ни храбрился, но то, что с ним происходило сейчас – так плохо ему никогда не было в жизни. Он отчаянно нуждался в чужом прикосновении, в одном конкретном прикосновении. Вегас находился в другом конце дома, Питу нужно было лишь продержаться, совсем немного, и, возможно, все само как-нибудь закончится. Но здравый смысл отказывал с каждой минутой, он с трудом выбрался из комнаты, распластался на полу в коридоре и какое-то время лежал, тяжело дыша. Тело продолжало гореть, на ногах устоять было невозможно – словно Пит по раскаленным углям прошелся, поэтому он полз вперед. В таком состоянии его и нашел Вегас, резко поднял на ноги и затолкнул к себе в спальню. – Ты с ума сошел? – прошипел он. – У тебя течка, а ты… – Думаешь я не знаю, – прохныкал Пит. – Но я не могу…Вегас…я… – Мне нельзя тебя касаться, – Вегас с трудом отстранился от Пита. – Нет! – он схватил его за руку. – Нет, пожалуйста! В глазах Пита появился испуг, боль пронзила все внутренности, и он чуть не задохнулся. Вегас смотрел на него то ли с жалостью, то ли с испугом – в таком состоянии Пит не мог разобрать, что именно отражалось на чужом лице. Остатки здравого смысла подсказывали ему, что Вегас прав, что им сейчас не следовало находиться вместе, но природа омеги тянулась к альфе. Поэтому Пит прижал ладонь Вегаса к своей шее, полностью ее подставляя. – Ты нужен мне, – простонал Пит, цепляясь за Вегаса. – Так нужен! – Пит… – голос Вегаса сделался хриплым. – Ты сейчас не соображаешь, что творишь… – Мне плевать. Но если ты сейчас не сделаешь хоть что-нибудь, чтобы это закончилось, я сдохну. Вегас нахмурился, между бровями залегла складка, Пит протянул дрожащую руку и разгладил ее. Это стало последней каплей. Вегас резко схватил его, оттолкнул к столу и развернул к себе спиной. Сдернув уже промокшие насквозь трусы, тот огладил задницу Пита, а потом звонко шлепнул, так что Пит вякнул, но тут же прогнулся в спине, опираясь лбом о столешницу. Лицо у него полыхало, от стыда хотелось провалиться сквозь землю, но желание было сильнее. Вегас снова его шлепнул уже сильнее, и Пит громко ахнул, но тут же громко застонал, когда тот протолкнул в него палец, и почти сразу второй. – Блять, ты так потрясающе пахнешь, – прошептал Вегас ему на ухо, прижавшись всем телом. – Почему ты скрывал свой запах? Пит прикусил губу, чтобы заглушить стоны, потому что голос Вегаса отозвался где-то глубоко внутри, там, где сидела его покорная омега, которая только и мечтала о том, чтобы удовлетворить альфу, а этот альфа только что похвалил его запах. Пит даже не знал, чем он пах, и он все еще не ощущал запаха Вегаса. Но сейчас это было совсем не главное, потому что Вегас продолжал проталкивать в него пальцы, смазка громко хлюпала, и эти новые непередаваемые ощущения затуманили разум Пита окончательно. Он покорно сдался, принимая все, что должно было произойти следом. – Вегас… – слабо выдохнул Пит. – Уже весь изнемогаешь, да? – Вегас прикусил мочку его уха, спустился ниже к шее, оставляя влажный след. Пит слабо соображал, все его мысли сводились к тому, как приятно было чувствовать чужие пальцы в себе, но этого было мало. – Трахни меня, – с трудом вымолвил Пит. – Мне нужен твой член. Вегас достал пальцы, и послышался какой-то шорох, а потом Пит почувствовал, как Вегас раздвинул ему ягодицы и наконец-то медленно толкнулся, еще раз и еще, пока не вошел по самое основание. В комнате стояла полная тишина, нарушаемая их тяжелым дыханием. Пит заерзал, пытаясь заставить Вегаса двигаться, но тот на него рыкнул. – Дай своему телу привыкнуть ко мне, – сказал тот, надавив ему на затылок. – Просто двигайся уже, – взмолился Пит. И Вегас не посмел ему отказать, член скользил, между ног у Пита хлюпало, он открылся полностью, сделался податливым, мечтая, чтобы все это никогда не заканчивалось. Все, чего Пит желал – это подчиняться, позволять над собой доминировать, его разум все еще где-то плавал, уступив место удовольствию, поглотившему его без остатка. Он с трудом удерживался на ногах, и пальцы Вегаса больно вцепились ему в кожу, не давая упасть. Пит подавался навстречу толчкам, из горла вырывались громкие стоны, но ему все было мало. Вегас заходил глубоко, выбрав резкий темп, и Пит пытался под него подстроиться. – Не дергайся, – прошептал Вегас. – Просто принимай меня вот так. Я все сделаю сам. И Пит подчинился, размяк, полностью расслабившись. Стол громко скрипел от толчков, кажется, даже сдвинулся чуть вперед. Вегас задвигался еще быстрее, и Пит задрожал. Что-то как будто бы взорвалось где-то внутри него, он вдруг понял, что плачет. Плачет от накрывшего его наслаждения, такого сильного, что подгибались пальцы на ногах. Пит бы точно рухнул, если бы Вегас его не удерживал так крепко. Он не знал, что удовольствие может быть настолько всепоглощающим, таким, что отдавалось в каждой клеточке тела. И Пит сделал что-то совершенно невозможное и непостижимое, все еще находясь под действием оргазма, он повернул шею, открывая ее перед Вегасом. – Укуси меня, – прошептал он. – Пит, ты… – Пожалуйста. Сделай своим. Вегас зарычал, остервенело задвигал бедрами, а потом впился зубами в нежную кожу. Пит заорал, реальность тут же включилась на полную громкость, он попытался оттолкнуть Вегаса от себя, но был слишком слаб. Эмоции больно ударили под дых, Пит завыл, а потом отрубился, понимая, что он совершил только что самую большую ошибку в своей жизни. * Постель была не его – Пит понял это по запаху, который тут же забился ему в нос. Горная свежесть, дымчатые нотки, смешанные с горьковатым ароматом свежевыделанной кожи и терпкого вина. Пит даже заурчал от удовольствия, почувствовав, как он обволакивает его тело, понежился еще немного, а потом вспомнил. Резко распахнув глаза, он тут же коснулся себя, но между ног было сухо. На мгновение он даже подумал, что ему все это приснилось, пока не ощутил тупую ноющую боль. Пит вскочил с кровати и подбежал к зеркалу – на шее расплылся уродливый фиолетовый синяк, где были отчетливы видны следы зубов. Чертов Вегас укусил его! – Блядство, – выругался Пит. Ярость закипала в нем с огромной силой, он даже не обратил внимания на то, что все еще был в одной футболке, но даже не подумал поискать свои трусы. Он мчался по коридору, ведомый запахом, который становился все сильнее и сильнее, пока не наткнулся на Вегаса. Тот разговаривал с телохранителями, спокойно себе стоял, как ни в чем не бывало. Похоже, он тоже ощутил присутствие Пита, потому что повернулся в его сторону. На чужих губах появилась улыбка, и волна злости захлестнула Пита с головой. Он подошел к Вегасу быстрым шагом и со всем силы ударил по лицу. От неожиданности тот не успел увернуться, голова дернулась, а на щеке появился красный отпечаток. Вегас нахмурился и тут же врезал Питу в ответ, так, что он отлетел к стене. У Пита, кажется, даже искры из глаз полетели. Он жалобно заскулил, и Вегас поднял его на руки, как-то бережно прижал к себе и отнес в комнату. – Больше никогда не смей поднимать на меня руку, – процедил Вегас сквозь зубы, при этом нежно укладывая на постель. – Ты укусил меня! – зло бросил ему Пит. – Как ты мог вообще? – Ты сам меня попросил, – хмыкнул Вегас. – Сам пришел ко мне весь течный и нуждающийся. Я лишь дал тебе то, о чем ты просил. – Ты такой тупой, – Пит покачал головой. – У меня началась течка, и я вообще не соображал, потому что в здравом уме ты был бы последний к кому я стал обращаться. – О, то есть мне нужно было дать тебя выебать какому-то другому альфе, так? – Вегас тоже разозлился. – Впрочем, какая тебе разница? Твою дырку, наверное, много уже кто поимел. Пит открыл было рот, но тут же замолчал. Видимо, Вегас не читал отчет врача, а иначе бы знал, что до этого у Пита не было партнеров. Он собирался промолчать и тихо позлорадствовать, но глупая омега внутри него так жалобно заскулила, что он, потупив глаза, все же признался. – Ты был у меня первым, – сердито пробормотал Пит. – Что? – Вегас приподнял его за подбородок. – Повтори, что ты сказал. – Ты был у меня первым, Вегас! – крикнул Пит. – Не то чтобы я просил тебя о какой-то там, блять, нежности или что-то такое, но…черт! Он спрятал лицо в ладонях, чтобы постыдно не разрыдаться. Гормоны бушевали, феромоны летали в воздухе, и Питу снова хотелось подставиться, даже несмотря на то, что течка так же внезапно кончилась, как и началась. – Пит, я не знал… – Просто уйди, Вегас, – жалобно попросил его Пит. В глубине души он, конечно же, хотел, чтобы тот остался, но Вегас его послушался. Пит вздрогнул, когда тихо закрылась дверь и, наконец-то дал волю слезам. Внутри что-то оборвалось, словно он был цельным, а теперь распадался на части. Он обнимал себя, обхватывал руками, но продолжал бороться сам с собой. Ему нужно было успокоиться, но все что он мог, это только рыдать о своей потерянной жизни. Он не думал, что та часть, скрытая от глаз, одержит когда-нибудь верх. Пит был уверен в своих силах, а теперь ненавидел себя за то, что дал слабину. Во всех возможных вариантах будущего он никогда не мог представить себя в таком разбитом состоянии. Поэтому он больше не мог оставаться здесь. Пит вовсе не сбегал, по крайней мере хотя бы по тому, что не взял с собой вещи. Хотя его вещей практически и не осталось. Он натянул на себя водолазку, чтобы скрыть долбанный укус, но в зеркало на него все равно смотрел совершенно другой человек. В Пите что-то поменялось, может, он себя просто накручивал, но ему казалось, что стоило на него взглянуть, как все сразу поймут, что он – омега. Омега, принадлежавшая альфе. Он ощущал на себе запах Вегаса, но не знал, было ли это связано с укусом или у него просто уже начались галлюцинации. Он пожалел, что у него больше не было пистолета, но морально приготовился дать отпор любому, кто посмеет его остановить. Но Пита никто не остановил, даже когда он сел за руль первой попавшейся машины, стоявшей в гараже. На самом деле, у него особо не было вариантов, куда ехать. Он мог бы выбрать бабушку, но на зло поехал в дом главной семьи. Его встретил Порш и сразу же отвел в комнату, которую когда-то занимал Пит. Перед другом было глупо разыгрывать из себя бравого солдата, но и плакать больше не хотелось. Пит в принципе затруднялся с тем, чего бы ему хотелось в данный момент. Возможно, просто лечь и умереть, но если бы он сказал что-то подобное Поршу, тот бы поднял на уши весь дом, а лишнее внимание – это последнее, в чем нуждался Пит в данный момент. Кинну, конечно же, доложили о том, что приехал Пит, и тот настойчиво стучал в дверь, потом громко шептался с Поршем. Пит притворился глухим, хотя расслышал каждое слово. Имя «Вегас» было произнесено раз пять, если не шесть, и таким тоном, что сразу вспоминалось, кто именно был главой семьи Терапаньякун. Пит не то чтобы боялся Кинна – видел, как Порш из того вил веревки, да и Кинн в принципе никогда не вел себя жестоко, наоборот, у него было повышенное чувство справедливости. Поэтому разрешив Питу остаться здесь, он лишь поставит под удар договор, который заключили семьи между собой. Пит был той самой разменной монетой, а теперь он провоцировал Вегаса на бессмысленную агрессию, приехав сюда. Конечно, Пит осознавал, что делал – наказывал альфу за то, что тот оставил его. Это было заложено в природе омеги: убегать, чтобы заставили вернуться, чтобы предъявили свои права. Но в то же время, Пит хотел где-нибудь спрятаться, в каком-нибудь одежном шкафу среди дорогих нарядов, вдыхать ароматы парфюма, прогоняя болезненно знакомый запах, въевшийся под самую кожу. Пит притих, ожидая, что его выставят за дверь, но Порш, вернувшись, широко улыбнулся и заверил, что никто этого делать не собирается. Питу ничего не оставалось, как рассказать о произошедшем с самого начала. – Если он захочет тебя вернуть, то ни я, ни Кинн, не все телохранители главной семьи не посмеем его остановить, – Порш вздохнул. – Почему ты вообще сбежал? – Я не сбегал, – огрызнулся Пит, но сразу же извинился. – Я хотел почувствовать себя целым. Без него. Но ничего не выходит. – Он тебя трахнул и укусил. Теперь вы – единое целое. – И это я тоже знаю, – Пит опустил глаза, не смея смотреть на Порша. – Я хотел попытаться. – Попытка засчитана, – тот хлопнул его по плечу. – Оставайся столько, сколько потребуется. Я рядом. Пит собирался его поблагодарить, но в этот момент дверь распахнулась и в комнату влетело какое-то яркое буйство красок. – Пит! – громко закричал Танкхун, потому что это был именно он. – Почему ты не сообщил, что вернулся?! – Я… – Фу… – Танкхун поморщился. – Он тебя испортил! Ты теперь воняешь точно так же, как и он. – Я… – Пит опять попытался вставить хоть слово, но попытка провалилась. – Я тебя не виню, – Танкхун присел рядом, бесцеремонно оттолкнув Порша. – Против природы не попрешь. Но тебе не следовало на это соглашаться! Если бы я знал, что ты – омега, я бы уже давно подобрал тебе подходящего альфу! А теперь ты до конца своей жизни связан с мерзким Вегасом! Давай его убьем? – Кхун, прекрати! – вмешался Порш. – О чем ты вообще говоришь? Вегас – твой брат. – И что? Это не значит, что я должен его любить. Пита я люблю больше! – Кхун Танкхун, – Пит постарался улыбнуться. – Все хорошо. Мы не будем убивать Вегаса. Он…он – мой альфа. Когда он произнес это вслух, то испытал некое подобие облегчения. Ему все еще было плохо, но мысли, превратившиеся в слова, подействовали нужным образом. Это было сложно принять, но, по крайней мере, Пит уже не испытывал к себе того стойкого отвращения, что хотелось провалиться куда-нибудь подальше, желательно, чтобы его никто не видел, не слышал и не чувствовал. – Я уже понял это, – проворчал Танкхун. – Но раз уж ты здесь, то повелеваю проводить время исключительно со мной! – Ты не можешь ему повелевать – Пит больше здесь не работает, – напомнил Порш. Но Танкхун, естественно, его не слушал, схватил Пита и потащил к себе в комнату. И Пит попал в самое настоящее рабство, но это помогло отвлечься, вспомнить старые беззаботные деньки, погрузиться в сериалы и истерики Танкхуна. Он не думал, что будет скучать, но вдруг понял, что из всех этих маленьких моментов и складывалась его прежняя жизнь, и ему этого не хватало. Но Пит не мог вечно прятаться у Танкхуна, даже если Вегас за ним не приедет, он был обязан вернуться. Уговорить себя оказалось гораздо проще, чем он думал. Только Вегас все-таки приехал, и они чуть не вцепились с Кинном друг другу в глотки. Порш пытался их разнять, но те лишь скалили зубы, грозно рычали и каким-то чудом сдерживались. – Вегас, – ахнул Пит, и тот резко развернулся в его сторону. – О, так мы уже не употребляем кхун, – тот хмыкнул. – Садись в машину. – Не указывай ему, – рыкнул Кинн. – А то что? – Вегас оскалил зубы. – Будешь драться со мной из-за него? У тебя уже есть омега! – Вегас, пожалуйста, – умоляюще посмотрел на него Пит. – Блять, – выругался тот. – Как же вы меня все бесите! Пит низко поклонился Кинну, сжал Порша за руку и пошел следом за Вегасом. Тот приехал один, без телохранителей, и Пит послушно забрался на пассажирское сидение. Прежде чем завести машину, Вегас со всей силы ударил по рулю, и Пит вздрогнул. Больше всего на свете ему хотелось усмирить гнев альфы, но он не знал, как это сделать. Он не умел быть ласковым и боялся прикоснуться к Вегасу, но был готов покорно принять любое наказание. – Я не сбегал, – тихо произнес он. – Мне…мне нужно было время. – И я тебе его дал, – заметил Вегас. – А теперь мы возвращаемся домой. – Я не могу так больше, – Пит вжался в сидение. – Я чахну в этом доме, запертый, как в темнице. Позволь…из меня сейчас негодный телохранитель, я понимаю, но мозги пока соображают. И я хотел бы принимать участие хоть в чем-то. Пожалуйста. – Хорошо, – спокойно согласился Вегас. – Завтра утром у меня будет встреча. Можешь пойти со мной. Пит даже не пытался скрыть своего восторга. Но, как оказалось позже, Вегас, взяв Пита с собой, только лишний раз его унизил, выставив как трофей, полученный от главной семьи. На встрече он представил Пита полным именем, усадил рядом с собой и сообщил, что доверяет ему так же, как себе. Только Пит сразу заметил эти взгляды, какие-то понимающие что ли. До него не сразу дошло, что именно за ними кроется. Пит хоть и не принимал участие в разговоре, все внимательно слушал: речь шла о крупной поставке оружия, где побочная семья выступала посредником, предлагая деньги, взамен картине Баскии. Пит, конечно, уже догадался, что Вегас был ценителем искусства, но никогда не задумывался, как именно все произведения доставлялись в дом. Кажется, обе стороны все никак не могли прийти к согласию. Речь шла об одной из самых дорогих картин Баскии, которую в прошлом году купил какой-то японский миллиардер. Одно время картина висела в Бруклинском музее, когда там проходила выставка «Один Баския», но потом вернулась к владельцу. Или не вернулась, раз сейчас ей предлагают оплатить крупную поставку оружия. Вегас злился, потому что не был согласен с ценой – считал ее завышенной, покупатели тоже злились, потому что считали, наоборот, заниженной. Кто-то из них вдруг ляпнул, что омега должен успокоить своего альфу, когда Вегас обнажил зубы и утробно зарычал. Вот тогда-то Пит все и понял. Вегас до сих пор пользовался блокаторами запаха, так что никто не чувствовал аромат, исходящий от него, но Пит, носивший его метку, больше ничего не скрывал. Он пах Вегасом гораздо сильнее, чем своим природным запахом. И все решили, зная взрывной характер главы побочной семьи, что тот взял омегу с собой специально, чтобы держать себя в руках. Пит так сильно разозлился, что чудом удержался от того, чтобы не врезать Вегасу. Такого унижения он не ожидал даже от него. Он постарался взять себя в руки, улыбнулся и спокойно сообщил, что если им не нужно оружие, то они с альфой вернутся к своим делам. Кто-то смутился, кто-то громко фыркнул, но в итоге обе стороны пришли к согласию. Пит сохранял спокойствие до самого окончания сделки, но как только они остались с Вегасом наедине, так же набросил на него. – Я тебя ненавижу! – прошипел он. – Ты сам хотел пойти на встречу, – Вегас перехватил его руку и больно сжал запястье. – И я выполнил твою просьбу. – Ты должен мне позволить пользоваться блокаторами запаха! – Пит попытался вырваться. – Я тоже человек, а не твое продолжение! Я не хочу, чтобы на меня снова так смотрели… – Как, Пит? – лицо Вегаса приблизилось к нему вплотную. – Как на омегу, которую я трахаю? Но ведь тебя именно за этим ко мне и отправили! Пит уже приоткрыл рот, но чуть не задохнулся. Запах Вегаса резко ударил в рот, заставляя закашляться и подавиться слюной. Хватка сделалась слабее, но Вегас все равно его не выпустил, впрочем, Пит даже не пытался освободиться. Он почувствовал влагу между ягодицами. И Вегас, судя по тому, как повел носом, тоже. Его глаза чуть расширились, и Пит затравленно на него посмотрел. Это не должно происходить сейчас, но все-таки происходило. Его тело опять подвело его. – Отпусти меня, – попросил Пит. – Я должен уйти к себе. – Но… – Вегас, прошу тебя! И тот выпустил его руку. Пит никогда так быстро не бегал, сердце зашлось ходуном, и он смог перевести дыхание только когда оказался у себя в комнате. Тут же сдернул с себя всю одежду и забрался под душ, позволяя горячим струям смыть с себя чужой запах. Но это было просто невозможно сделать. Вегас был повсюду, а Пит истекал смазкой, мечтая только о том, чтобы его трахнули. Но в этот раз он не собирался просить Вегаса о помощи, как бы плохо ему ни было, он не переступит порога той комнаты. Сказать было всегда легче, чем сделать. Он метался по кровати в горячем поту, даже прикосновение простыни к коже причиняло невыносимую боль. Пит чувствовал себя так, словно все тело пронзило тысячи иголок, которые продолжали вгонять все глубже и глубже. Кажется он даже кричал, но потом сил не осталось даже на это. Он слабо помнил, как в комнату кто-то зашел, и это точно был не Вегас. Ему что-то дали, и он немного успокоился, даже заснул. А когда проснулся, опять все прошло. Пит нервно рассмеялся, а потом ударил по кровати кулаком, замолотил ладонями по матрасу, но легче не стало. Откуда-то сбоку послышался тихий кашель, и Пит узнал врача, который его недавно осматривал. Пит тут же натянул на себя простыню, стесняясь своей наготы, а потом сел, подложив подушки под спину. Врач подошел и измерил ему пульс, потом давление и поджал губы. – Вы должны перестать бороться со своей природой и позволить вашему внутреннему омеге делать то, что необходимо. – Трахаться с альфой? – горько усмехнулся Пит, и врач поморщился. – Это заложено в вас. Чем сильнее вы противитесь, тем хуже будут последствия. Вы могли умереть сегодня. – От того, что отказался от секса? Не смешите меня. От этого пока еще никто не умирал. – У вас другой случай. Вы подавляли в себе признаки омеги, а когда они начали проявляться, позволили альфе сразу же вас укусить. Это как позволить есть все подряд без остановки голодающему долгое время. Все должно было происходить постепенно. – И что мне теперь делать? – сердито вздохнул Пит. – Я просто хочу, чтобы все было как раньше. Порш тоже являлся омегой, но при этом оставался все еще одним из самых сильных телохранителей главной семьи и до сих пор справлялся со своими обязанностями. Он становился недееспособным лишь во время течки, впрочем, как и Кинн. Но все остальное время у него не возникало никаких проблем. Если бы Поршу грозила какая-то опасность только потому, что он был омегой, то Кинн бы первым запер его дома, ненадолго, конечно, но все-таки бы попытался. Более того, показатели Порше в стрельбе, рукопашном бою и даже быстроте реагирования в чрезвычайных ситуациях находились выше нормы. И Пит всегда шел с ним нога в ногу. – Вы слишком долго морили своего омегу голодом, – терпеливо повторил врач. – И пока она не насытится, вас так и будет водить из стороны в сторону. Но у вас есть альфа. Если вы примете его помощь, то организму будет проще перестроиться – я ведь вам уже говорил об этом. Вы хотите, чтобы все было, как раньше, но не хотите ничего для этого делать. Пит хотел возразить, но доктор был прав. – Я дал вам успокоительное, симптомы течки прошли, но когда они снова появятся, я вам советую провести это время с вашим альфой. Пит мог упрямиться очень долго, только это не отменяло того факта, что он нуждался в Вегасе. Поэтому, когда он снова почувствовал влагу между ног, то сразу же направился в противоположное крыло. Вегас собирался спать, судя по тому, что на нем были только шелковые пижамные штаны и распахнутый халат. Пита он пропустил, хотя и нахмурился, явно учуяв запах течки. Сам Пит с трудом держался на ногах, ему потребовалась вся сила воли, чтобы не упасть перед Вегасом на колени и вымаливать прощение. Возможно, тот ожидал чего-то подобного, потому что даже не думал притрагиваться к Питу, просто стоял и смотрел с неизменной ухмылкой на губах. – Чего ты хочешь? – спросил он. – Сдохнуть, – правдиво ответил Пит, а потом сам подался вперед и захватил губы Вегаса в поцелуе. Вегас замешкался лишь на долю секунды, но тут же притянул Пита к себе ближе, запуская руку в его волосы, чуть дергая только для того, чтобы он приоткрыл рот. Язык Вегаса тут же оказался внутри, и поцелуй превратился в страстный и нуждающийся, со всеми пошлыми причмокивающими звуками, но Питу было все равно. Ему нравилось, как Вегас перехватил контроль, как тут же смял его губы, полностью себе подчиняя. Но в то же время губы у Вегаса были очень мягкие, и Пит как-то умудрился об этом подумать, продолжая целовать его в ответ, пока тот не отстранился и не заглянул ему прямо в глаза. – Чего ты хочешь, Пит? – снова спросил он. Его дыхание слегка сбилось, Пит чувствовал, как вздымается чужая грудь, вплотную прижатая к его телу. – Тебя, – ответил он. Вегас хмыкнул, и Питу показалось, что тот его сейчас отпустит, разомкнет руки и уйдет, оставив одного. Но Вегас этого не сделал. Он вдруг нежно коснулся губами его лба, потом опустился на веки, скулы, подбородок. Это были какие-то невесомые поцелуи, и Пит от них разомлел, от этой непредвиденной ласки, начал тихонько урчать. – Ты такой красивый, – прошептал Вегас, продолжая его целовать. – И я так хочу тебя. Но мне нужно твое разрешение. – Я уже и так твой, – Пит задрожал. – Просто возьми меня. Он никогда не слышал в голосе Вегаса столько тепла, и от этого становилось только хуже. Ему хотелось зарыдать от того, что сейчас происходит – какая-то гребанная сказка, где он был золушкой, завладевшей вниманием принца. Как Вегас вообще мог его хотеть? Или это в нем говорил альфа, который просто не мог устоять перед течным омегой? Пит не должен был об этом думать, а иначе он не вынесет происходящего. Поэтому, когда Вегас его чуть приподнял, он обхватил его ногами и позволил унести в спальню. Они продолжали целоваться, и как же восхитительно было все, что Вегас делал своим языком! Пит не противился, когда Вегас его раздевал, полностью раскрылся и предоставил доступ к своему телу. Он повернул шею – там все еще виднелась метка от укуса, но Вегас лишь зализал темное пятно. Пит тихо поскуливал, потому что этот укус – его принадлежность альфе, которому он так отчаянно желал сейчас отдаться. Он наконец-то выпустил своего внутреннего омегу и вдруг осознал, насколько легко ему сделалось. В голове не осталось никаких мыслей, только та, которая фокусировалась на Вегасе, целующим его грудь. Пит под ним извивался, стараясь прильнуть так близко, насколько возможно, но Вегас продолжал его дразнить, удерживая свой вес на руках. – Я опьянен твоим запахом, – прошептал тот, обхватывая губами сосок. – Как ты мог его скрывать, Пит? – Ты уже спрашивал меня об этом, – ахнул Пит, а потом добавил. – Я даже не знаю, чем пахну. – Сладкими цветами персика, – ответил Вегас, ущипнув второй сосок. – Чувственным жасмином и ванилью. И мне хочется вдыхать тебя постоянно. Пит ничего не успел ответить, потому что Вегас его укусил, погрузил свои зубы в его кожу, оставляя кровавую метку, а затем еще одну и еще. Вскоре вся грудь Пита пестрела в кровоподтеках, но ему нравилось это ощущение боли, которая граничила с удовольствием. Ему хотелось еще получить это восхитительное наказание, но еще больше почувствовать Вегаса в себе. В низу живота все горело и скручивалось узлом, жар постепенно распространялся по всему телу, и Пит вздрагивал от каждого прикосновения. Вегас водил ладонями по его животу, раздвигал ноги, утыкался носом в бедра, вылизывал и выцеловывал бесконечные дорожки, которые заканчивались укусами. – Вегас, прикоснись ко мне, – слезы катились из глаз Пита. – Разве я тебя не касаюсь, – тот перехватил руку Пита, когда он попытался положить ладонь себе на член. – Я знаю, что ты изнемогаешь от желания, но ты очень плохо себя вел. – Вегас, – захныкал Пит. – Что мне сделать? Ну, скажи. Я на все готов, только дай мне ощутить тебя. – На все? – дразнящий голос Вегаса заставил Пита в очередной раз выгнуться в надежде на столь желанную ласку. – Ты это сказал. Не я. Вегас встал и сбросил с себя халат, а следом спустил пижамные штаны. Пит смотрел на него, прикусив нижнюю губу, чтобы не издать постыдный стон. Вегас медленно подошел и снова навис сверху над ним, медленно поцеловал в губы и наконец-то протолкнул в него первый палец. Внутри влажно и громко хлюпало, смазка стекала вниз, и Вегас добавил второй, заставляя Пита выгнуться и громко застонать. Это было именно то, чего он так сильно жаждал, чтобы Вегас касался его там, двигал своими пальцами, заставляя повторять свое имя, как мантру. – Тебе нравится? – дыхание Вегаса опалило ухо Пита. – Больше, – с трудом произнес он в ответ. – Я хочу больше… И Вегас на это лишь усмехнулся, достал пальцы и развел ноги Пита шире. Пит попытался посмотреть на себя со стороны: весь в красных отметинах, заплаканный и нуждающийся, истекающий смазкой. Он поймал взгляд Вегаса на себе, голодный, но в то же время там как будто проскользнула еще одна эмоция, незнакомая Питу. И он улыбнулся, чуть кивнув. Вегас словно этого и ждал, тут же придвинулся к нему ближе и пристроил свой член ко входу. Первый толчок вызвал у Пита лишь легкий дискомфорт – он был настолько смазан изнутри, что его даже не требовалось растягивать. Но Вегас все равно двигался медленно, позволяя привыкнуть. Приблизившись почти к нему вплотную, тот снова заглянул ему в глаза. – Красивый, – прошептал Вегас и толкнулся на полную длину. Они задвигались навстречу друг другу, Пит пытался подстроиться под заданный темп, но Вегас то и дело обхватывал его за плечи, удерживая на месте, продолжая толкаться в податливое тело. Пит позволил ему это, получая незабываемое удовольствие. Ему хотелось, чтобы Вегас всегда находился внутри него, чтобы они были единым целым, чем-то неделимым. Когда Вегас был в нем, то становился его продолжением, и эта мысль опьяняла сильнее, чем дымчатый аромат, смешанный с горечью кожи и терпкостью вина. Пит дрожал от каждого нового толчка, его дыхание становилось все более прерывистым, и он чувствовал, как оргазм подступал. А потом Пит увидел звезды, они рассыпались прямо перед его глазами, такие яркие и ослепляющие, что слезы опять покатились из глаз. Он слышал, как хрипло дышал Вегас, как продолжал вколачиваться в него, быстро двигать бедрами, и его тело, все еще чувствительное после оргазма, было опять на пределе. Пит громко стонал и просил Вегаса не останавливаться, умолял не покидать его. А Вегас ловил губами его стоны, сцеловывал слезы и тяжело дышал. Пит знал, что тот уже был на пределе, поэтому подмахивал бедрами из последних сил. Он успел поймать этот момент кульминации, тихо вскрикнул, чувствуя, как горячая сперма разливалась внутри него. Вегас обессиленно упал на Пита сверху, целуя куда-то за ухом. Пит ощутил его вес на себе, неловко обвил руками влажную спину и вдохнул аромат. Кажется, перед тем как отрубиться, он уловил еле слышный запах цветущего персика. * Пит разглядывал огромную картину, висящую на стене: она была настолько уродлива, что от нее невозможно оторваться. Это и был тот Баския, которого Вегас получил взамен оружия – Пит потом погуглил в интернете ради интереса, и понял, что совершенно ничего не смыслит в современном искусстве. Но Вегасу эта картина нравилась, иначе бы он ее не повесил у себя в спальне. Картина источала из себя ярость, злость, гнев и неистовство. Эти эмоции были такими сильными, что исходили из полотна и проникали прямо в мозг. Питу хотелось уйти, но он сидел на кровати рядом со спящим Вегасом. Они провели в этой постели три дня, непрерывно трахаясь. Все тело Пита было украшено синяками и кровоподтеками, но он чувствовал себя, как заново родившимся. Течка закончилась, и он снова мог вернуться к тренировкам. Не прямо сегодня, потому что сегодня у него ныла задница, но в самое ближайшее время, и это не могло не радовать. Он уже давно проснулся, даже успел одеться, но не мог заставить себя встать и уйти. За эти три дня их связь с Вегасом окончательно закрепилась, и теперь он уже сам не хотел делать что-то, что рассердило бы его альфу. Он все еще не испытывал каких-либо чувств к Вегасу, разве что чувство благодарности. Пит имел в виду сейчас конкретно себя, потому что его омега наконец-то получил то, чего хотел, и сейчас тихо спал на задворках разума. Пит снова посмотрел на картину, а потом перевел взгляд на Вегаса. Тот называл его красивым, но Пит никогда не был высокого мнения о своей внешности, а если добавить к этому еще и голубые глаза, то все складывалось в принципе не в его пользу. Но Вегас что-то перевернул в нем, и Пит ему верил. Он осторожно коснулся пряди, упавшей на лицо, и заправил ее за ухо. Вегас тут же сонно промычал и нехотя приоткрыл глаза. Заметив Пита, он тут же приподнялся. – Доброе утро, – Пит робко улыбнулся. – Я и не знал, что ты такой соня. – Вовсе нет, – надулся Вегас. – Просто кое-кто меня загонял. Услышав это, Пит тут же покраснел. – Уже уходишь, – Вегас кивнул на его одежду. – Да, я… течка закончилась, так что… – Понимаю. Тогда, если ты не против… Вегас указал на одеяло, на котором сидел Пит, и он поспешно встал. Он не знал, следует что-то сказать еще или нет, поэтому просто кивнул и ушел. Зачем-то пошел в библиотеку и провел там все оставшееся время до вечера. Внезапно это место подействовало на него успокаивающе. Там-то его и нашел на следующий день Макао. Пит поймал себя на мысли, что искренне радуется его возвращению. Тот рассказывал, как провел время на Пхукете, как прошла его первая течка и не особо жаждал возвращаться в школу. Потом признался, что совсем не любит читать, в отличие от Вегаса, который раньше вообще из библиотеки не вылазил. – Тут много книг на иностранных языках, – заметил Пит. – Вегас любит читать в оригинале, – Макао кивнул. – Ты вряд ли в курсе, но он выучил французский, потому что Пруст – его любимый писатель. Если вдруг найдешь старое издание со множеством закладок – это то, которое он перечитывал множество раз. Макао часто говорил о брате, и Пит понял, что они были очень близки. А еще Макао им восхищался, Вегас для него был все равно что супергерой, который всегда защитит и придет на помощь. Пит не знал его с этой стороны, и не был уверен, что хотел узнать. Все его представления о Вегасе складывались из того, что о нем говорили в главной семье. Танкхун его терпеть не мог, Кинн никогда не доверял, впрочем, как и Порш. Только Киму было все равно, но ему было все равно в принципе. А когда ты о человеке слышишь только нелестные высказывания, то мнение складывается соответствующее. И если в главной семье Вегаса считали безжалостным психопатом, готовым идти по головам ради достижения своих целей, то Макао называл Вегаса самым добрым человеком на свете. Когда он рассказывал какие-то забавные случаи из их жизни, то Пит представлял, что речь шла о ком-то другом. Он не хотел проникаться Вегасом, особенно, когда их связывали такие запутанные отношения. По сути, секс под собой ничего не подразумевал – всего лишь физическая потребность, удовольствие, которое они вынуждены были доставлять друг другу. Вегас был альфой, не совсем безликим, но и сближаться с ним Пит не собирался. Потому что если за альфой появится человек, выстроится вполне реальный образ, то к этому начнут добавляться чувства. А чувства – это самое глупое, что могло бы с ним произойти. Но он все равно продолжал приходить в библиотеку и искать ту заветную книгу Пруста, где было множество закладок. Пит вроде как просматривал полки, читал названия, а иногда и не мог прочесть, тогда просто проводил пальцем по корешку книги. Он нашел ее на самой нижней полке, на первый взгляд совершенно невзрачную и потрепанную, но это говорило лишь о том, что ее часто брали в руки и перечитывали. Пит зачем-то выучил, как пишется французское название и узнал в книге – первый роман из цикла «В поисках утраченного времени». Пролистывая страницу за страницей, он вглядывался в незнакомые слова, водил по фразам, выделенным карандашом, пытаясь придумать, о чем могла идти речь. А потом он наткнулся на фразу, которая была выделена красной ручкой, а сбоку был приписан перевод: «Мы не осознаем своего счастья. Мы никогда не бываем так несчастны, как нам представляется». Пит вдруг понял, что заглянул во что-то очень личное, куда он не имел права влезать. Он поставил книгу на полку обратно и больше в библиотеке не появлялся. Посчитав, что его тело достаточно окрепло, Пит вернулся в зал. Он занимался наравне с телохранителями побочной семьи, ни в чем им не уступая. Если кто-то из них и удивлялся тому, что Пит – омега, вслух никто не говорил. Сам Пит наконец-то обрел некое душевное равновесие. Именно поэтому как-то ночью он пришел к Вегасу в спальню, разделся и попросил его взять. У него не началась течка, его больше не беспокоили внезапные недомогания – нет, Пит был полностью здоров. Но если он хотел держать своего внутреннего омегу под контролем, то нужно было что-то давать для затравки. И секс был самым оптимальным решением. К тому же секс с Вегасом был очень волнующим: когда чувственным, когда грубым – но всегда таким, что Пит голову терял. Сам Вегас никогда к нему не приходил, Пит был тем, кто проявлял инициативу, и, похоже, того это вполне устраивало. Даже когда Вегас был занят, изучая какие-то документы, откладывал все в сторону и уводил Пита в спальню. Но в последнее время Вегас выглядел уставшим, в те короткие промежутки времени, что Питу удавалось с ним пересечься, тот даже толком ничего не говорил, не ухмылялся и вообще вел себя отстраненно. Пит старался это игнорировать, но почему-то не мог. Он не то чтобы беспокоился за Вегаса, но если он чем-то мог помочь, то собирался это сделать. Вегас нашелся у себя в кабинете – что-то печатал на компьютере, даже не оторвался, когда Пит вошел. Возможно, стоило развернуться и уйти, но Пит был настроен решительно. – Эй, – окликнул он Вегаса. – Ты что-то хотел? – спросил тот, все еще занимаясь своим делом. – В последнее время на тебе лица нет, – Пит пожал плечами. – Что-то случилось? – Ничего такого, с чем бы я не смог справиться сам. Пит нахмурился. – Я хочу тебе помочь. – Действительно? – Вегас наконец-то поднял на него глаза. – То есть сделаешь все, что я скажу? Пит на мгновенье задумался, но в итоге кивнул головой. Вегас медленно встал и неспешно подошел к Питу, почти вплотную. Пит на автомате вдохнул его запах, по телу пробежала легкая дрожь, и сразу сделалось волнующе-беспокойно. Альфа включил свою природу на полную мощность, и Пит просто не мог противиться. Он заглянул Вегасу в глаза, в эти черные зрачки, почти полностью перекрывшие радужку. В Вегасе чувствовалась опасность, но Пит покорно выставил шею, позволяя себя укусить. Тот самый первый укус давно зажил, но метка осталась навсегда. Только Вегас все равно вонзил свои зубы в нежную кожу, Пит тихо ахнул, схватился за плечи Вегаса, чтобы не упасть. – А теперь на колени, – прошептал Вегас ему на ухо, и Пит опустился вниз. Не разрывая зрительного контакта, он принялся расстегивать брюки, руки слегка потряхивало, рот наполнялся слюной – Пит возбуждался. Он еще ни разу не брал в рот, и зная, какой у Вегаса большой, нервничал, что не сможет сделать все должным образом. Вегас с нежностью коснулся его щеки, чуть приподнял подбородок и посмотрел. Кажется, в его глазах пронеслась целая жизнь, эмоции сменялись одна за другой, и сердце Пита замедлило свой ход. Происходило что-то странное, какая-то долбанная магия, потому что для этого человека хотелось сделать абсолютно все, даже умереть. – Открой рот, – голос Вегаса чуть сорвался. Пит выполнил его просьбу, чуть высунул язык, прикрывая нижние зубы. Вегас взял член в руку, провел головкой по губам, размазывая выступившую смазку. Одна из капель попала на язык, и член Пита дернулся в штанах. Горьковатый вкус подействовал возбуждающе, Пит сипло выдохнул, и Вегас толкнулся ему в рот. Вся его длина не поместилась бы внутрь при всем желании, но тот вогнал член максимально, уперевшись в заднюю стенку горла. Пит чуть не задохнулся, слезы тут же выступили на глазах, но Вегас не остановился. Тот толкался так глубоко, насколько мог, но при этом почти невесомо гладил его щеку, и этот жест смущал куда сильнее, чем член во рту. Пит расслабил гортань, принимая член еще глубже, и в этот раз чуть не задохнулся Вегас, громко выругавшись. – Блять, Пит. Вегас схватил его за волосы, оттянул чуть назад, полностью выйдя, а потом загнал член обратно, что Пит чуть не подавился слюной. Горло саднило, слезы катились из глаз – это было грубо, но Питу нравилось, возбуждение накрывало с головой, он мечтал прикоснуться к себе, но не смел, пока не доставит удовольствие Вегасу. Слюна стекала с его подбородка, глаза покраснели от слез, но Вегас смотрел на него с такой нежностью, что пришлось зажмуриться, прогоняя наваждение. Но когда он снова открыл глаза, тот продолжал на него смотреть, а потом утробно зарычал. – Смотри на меня, – приказал он, и Пит не мог не подчиниться. Вегас еще сильнее вцепился ему в волосы и быстрее задвигал бедрами, Питу пришлось еще шире раскрыть рот, чтобы принимать член глубже. Он продолжал давиться слюной, с трудом мог дышать через нос, но позволял трахать свой рот. Вегас вколачивался в него так, что Пит готов был потерять сознание от потери воздуха. Он впился ногтями в бедра Вегаса, то ли отталкивая от себя, то ли притягивая, и тот на секунду замедлился, полностью вышел, давая Питу возможность сделать глоток свежего воздуха, а потом вошел на полную длину и кончил. Пит почувствовал во рту вкус спермы и зашелся диким кашлем, захлебываясь ей и слюной одновременно. Вегас опустился к нему на колени, вытер губы и поцеловал. – Прости, – с трудом прошептал Пит. – Я был ужасен. – Прекрасен, – Вегас покачал головой. – А теперь прокатишься на мне? Пит не понимал, как Вегас мог хотеть его, со всей этой слюной и спермой на губах и зареванным лицом, но с готовностью кивнул. У него не было течки, но естественная смазка все равно начала выделяться, и когда Вегас стянул с него штаны, между ног было уже влажно. Они так и сидели на полу, Пит просто не мог заставить себя подняться, а Вегас, усадив его к себе на колени, вылизывал все еще саднящий укус. Плавясь в чужих объятиях, Пит думал, что происходит какое-то сумасшествие. Он многое позволял Вегасу, но такое – никогда, более того, ему еще это и понравилось. – Пит, – позвал его Вегас. – Пит, мой прекрасный Пит. Он целовал его, а Пит находился в какой-то прострации, все эти ласковые слова долетали до него с каким-то запозданием. Пит словно наблюдал за всем происходящим со стороны, опять находился в конфликте с самим собой, получал наслаждение, но в то же время не давал себе погрузиться во все эти нахлынувшие эмоции и чувства полностью. Но Вегас опять с ним что-то делал, заставлял забыть обо всем и верить только в то, что происходящее – самая верная вещь, которая могла случиться между ними. Поэтому, когда тот стал опускать его себе на член, Пит даже не вскрикнул, лишь зажмурился и тихо ахнул. Он принялся медленно раскачиваться на Вегасе, приподнимаясь и опускаясь, откидывая голову назад, снова открывая доступ к своей шее, которую Вегас тут же осыпал поцелуями. Пит двигался все быстрее и быстрее, скользя по члену Вегаса, а тот сжимал его в объятиях все крепче, до хруста костей, до красных отметин на бедрах, но боль приятно разливалась по телу, хотелось еще сильнее, чтобы Вегас отметил его везде. Все и так знали его принадлежность, их запахи, перемешанные друг с другом, но Питу вдруг захотелось, чтобы и Вегас был его. Только его и больше ничьим. И он вдруг сделал самую невероятную вещь, на которую был способен. Уткнувшись Вегасу в шею, он приоткрыл рот и вонзил свои зубы. И Вегас открылся ему, дал лучший доступ, а потом опрокинул Пита на спину и принялся уже сам в него вколачиваться. В воздухе перемешались их запахи, Пит наконец-то чувствовал, как пах сам и этот аромат идеально сочетался с ароматом Вегаса. Ведь так всегда бывает, когда альфа и омега наконец-то начинают испытывать чувства друг к другу, но Пит ведь не любил Вегаса. Он просто…мысль тут же покинула его голову, потому что Вегас обхватил его член и задвигал рукой в такт своим толчкам. Пит выгнулся, чувствуя, как оргазм его накрывает. Вегас толкнулся в последний раз и замер, уткнувшись Питу куда-то в висок. Пит не знал, сколько они так пролежали, Вегас уже давно обмяк, но не спешил выходить из него. Он поерзал, попытался высвободиться, но тот заблокировал его, не давая пошевелиться. – Почему ты всегда сбегаешь? – тихо спросил Вегас. – Никогда не остаешься на лишние пять минут. – Я… – у Пита слова застряли в горле. – Ты приходишь только за сексом, когда свербит в твоей узенькой дырочке, – Вегас приподнялся. – Но неужели ты не можешь хоть раз сделать вид, что тебе есть хоть какое-то дело до… Он не договорил, выскользнул и резко поднялся. Не удосужившись даже посмотреть на Пита, он скрылся в ванной, громко хлопнув дверью. Пит собрал свои вещи, натянул на себя, замешкался, но в итоге ушел к себе. Рухнув на постель, он ощутил странное волнение в груди. Слова Вегаса хоть и были правдивы, все равно его задели. Им было хорошо вместе, а сегодня особенно, но тот зачем-то испортил всю атмосферу. Пит чувствовал себя виноватым за то, что ничего не испытывал по отношению к Вегасу. Но чем больше он об этом думал, тем сильнее убеждался, что это не так. В его груди все-таки что-то поселилось, что-то, чему он пока не мог дать название. * Вегас избегал Пита. С последнего их разговора прошла почти неделя, а они даже в столовой не пересекались. Макао с утра до вечера находился в школе, а потом был занят уроками, так что Пит опять был предоставлен сам себе. Тренировки в зале, спарринги на ринге и ночные прогулки – так и проходил день за днем. Пит созванивался с Поршем, но умалчивал о том, что произошло между ним и Вегасом, уверяя, что все в порядке. Порш, благо, верил. Только толку от этого было мало: сам Пит скучал по Вегасу, так сильно, что на стенку лезть хотелось. Но он не собирался возвращаться побитой собакой и вымаливать прощение. Дело было не в гордости, а в том, что Пит так и не разобрался в своих чувствах. Он, определенно, не должен был кусать Вегаса, ведь таким образом он завершил их связь. Больше ни один альфа к нему не притронется, а если у Вегаса когда-нибудь появится другая омега, то она будет страдать, потому что запах Пита навсегда останется на его коже. Это было слишком сложно, запутано и приняло какой-то совершенно непредвиденный оборот. Может, жизнь Пита и никогда не была простой, но он был уверен в себе и в своем завтрашнем дне. А сейчас из-за этой неопределенности он просто плыл по течению. Проводя время в рефлексиях, Пит пытался принять себя, и это давалось ему с трудом. Он подолгу разглядывал свое тело, подмечая каждое изменение. Конечно, он всегда был меньше других телохранителей, у него никогда не было кубиков на прессе и ярко выраженной грудной клетки, но для омеги Пит был мощный. Не такой мощный, как Порш, но и не такой субтильный, как большинство других. А теперь ему казалось, что он сделался округлее, все углы куда-то ушли и вместо них появились плавные линии. Даже его черты лица как будто бы стали тоньше, сделались точеными. Вегас называл его прекрасным, но красота всегда была в глазах смотрящего, Пит же до сих пор не мог принять новую версию себя. Он уже не отторгал ее, но окончательно не смирился. Он пытался найти какую-то лазейку, какой-то тайный ход, который мог бы помочь ему вернуться к прежнему. Хотя он умом понимал, что пути назад не было. Но действительно ли он хотел? Или это было лишь дело принципа, какое-то отчаянное желание доказать, как тогда, в детстве, что он все может? Но альфе ничего не требовалось доказать, альфа принимал его таким, какой он есть. Пит помнил, что отношения Кинна и Порша тоже не начинались гладко, они вообще друг друга не выносили, но Порш в итоге показал свою ласковую сторону – сторону омеги, и Кинн не смог устоять. А, может, наоборот, Кинн был первым, кто сделал шаг навстречу, а Порш подчинился, так, как омега всегда подчиняется альфе. Пит не хотел подчиняться никому, он дорожил своей свободой. Даже договор, из-за которого он «перешел» к побочной семье, не лишал его права выбора. И он вдруг ясно осознал, что уже его сделал. Он выбрал Вегаса давно, но не мог в этом себе признаться. Боялся, хотя не мог даже себе объяснить, чего именно. В тщетной попытке заснуть, Пит решил выйти на улицу – ночная прохлада всегда действовала на него успокаивающе. Но не успел он сделать и пары шагов, как почувствовал одуряюще знакомый аромат, смешанный с запахом крови. Пит на автомате обнажил зубы и зарычал – кто-то причинил боль Вегасу, и он готов был разорвать этого человека на части. Он двинулся на запах и обнаружил Вегаса на кухне. Тот стоял, прислонившись к кухонной стойке, и зажимал рану в боку бумажным полотенцем. Пит бросился ему на помощь, тут же подставил плечо, заставляя на себя опереться. Вегас поморщился, попытался сбросить его руку, но был слишком ослаблен. Пит с трудом дотащил его до медицинского кабинета, кажется, Вегас даже успел отключиться, потому что в какой-то момент его тело обмякло. Но когда Пит укладывал его на кушетку, тот впился в него своим пронзительным взглядом. Сердце сразу же пропустило удар – каждый раз, когда Вегас так на него смотрел, в Пите что-то обрывалось. В этих темных, почти черных глазах, отражалась вся вселенская тоска мира. Питу хотелось забрать ее и окутать Вегаса своим теплом, окружить заботой и лаской. Но все, на что он был сейчас способен, так это взирать в ответ, ожидая приказов. Вегас молчал, прикрыв глаза, и Пит полез за аптечкой. Ему часто приходилось подлатывать боевых товарищей да и себя в том числе, так что кое-какие навыки у него имелись. Но для начала нужно было избавиться от промокшей от крови рубахи. Вегас не издал ни звука, лишь плотнее сжал губы, когда пришлось приподняться. Пот выступил у него на лбу и висках, лицо приобрело нездоровый пепельный оттенок, Вегас явно сдерживался из последних сил, чтобы не потерять сознание. Пит обработал антисептиком порез – глубокий, но не задевший внутренние органы. Скорее всего, Вегас просто потерял слишком много крови, пока добирался домой. Пит не решился спросить, что же произошло, почему Вегас вернулся один и где находились остальные телохранители. Он аккуратно промывал раны, заклеивал их пластырем, а потом еще обматывал бинтами. Пит дал Вегасу выпить несколько таблеток, потому что его кожа горела, и тот, несмотря на все усилия, все равно подавался навстречу прохладным ладоням. Пит читал, что если альфа был ранен, то его омега могла залечить раны. Все это было, конечно же, детскими сказками, но он все равно лег рядом, прижался к Вегасу и обнял его так, чтобы не потревожить раны. Вегас заснул, а Пит еще долго всматривался в его спокойное лицо. Был ли у них шанс на светлое будущее? Пит хотел в это верить. Он мог убеждать себя сколько угодно, что все еще идет против своей природы, но рядом с Вегасом ему было необычайно хорошо. Вот так вот просто лежать вместе, слушать чужое дыхание, наблюдать как мерно вздымается грудь и обнимать, прижимаясь всем телом. Пит только сейчас заметил, как же идеально их тела сочетались, словно были созданы друг для друга. Он нежно поцеловал Вегаса в плечо, погладил уже пожелтевший синяк на шее – свой укус. Теперь они были связаны до самой смерти. – Уходи, – тихий голос нарушил тишину. Пит чуть приподнялся, желая убедиться, что ему не послышалось. Вегас все еще лежал с закрытыми глазами, и он уже собрался опустить обратно голову ему на плечо, но тот снова заговорил. – Я с ума схожу от твоего запаха. Мне до одури хочется сжимать тебя в своих объятиях. Блять, ты со мной что-то сделал, и все мои мысли то и дело возвращаются к тебе. А если тебя нет рядом, то я выть готов, потому что я нуждаюсь в тебе. Как какой-то долбанный наркоман. – Вегас… – но тот не дал ему продолжить. – Я больше не могу на тебя смотреть, зная, что ты не мой. Зная, что я вовсе не то, чего ты на самом деле хочешь. Поэтому, уходи, Пит. Уходи, пока у меня нет сил, чтобы не дать тебе это сделать. «Но я не хочу», – это было так просто сказать. Пит даже рот приоткрыл, но слова так и повисли несказанными. Он медленно приподнялся, убедился, что Вегас надежно перевязан, и только потом слез с кушетки. То, что сейчас происходило – было неправильным, чем-то неестественным. Альфа никогда не прогонял своего омегу, особенно, если их связь уже была закреплена. Но Вегас сказал ему уходить, потому что Пит не умел проявлять своих чувств. Они сейчас нахлынули на него волной, просто сбили с ног, а он мог лишь молча стоять. Он сам не знал, почему ничего не сказал. Почему позволил своему сердцу истекать кровью от невыносимой боли. Он вернулся в свою комнату, сбросил с себя все дизайнерские вещи и перелез в свои джинсы и футболку – единственное, что осталось от его одежды. В уши вставил свои привычные серебряные кольца, а на шее поблескивала простенькая цепочка. Но ее он в итоге снял, прошел по длинному коридору и проскользнул в комнату Вегаса. Прежде чем положить ее на тумбочку у кровати, он бросил последний взгляд на картину Баскии. Он успел изучить биографию художника, просмотреть все его картины, некоторые из которых тоже оказались в доме побочной семьи. Но эта, висевшая в спальне, завораживала его больше всего. Своей яростью и своим уродством. В ней был какой-то изъян, но она все еще оставалась прекрасной. Пит не поехал в дом главной семьи, как и не поехал к бабушке, он снял номер в отеле и всю ночь искал подходящую квартиру. Несмотря на то, что практически всю свою зарплату он отправлял в родную деревню, чтобы жители ни в чем не нуждалась, ему удалось кое-что скопить. Какое-то время он мог бы продержаться, а потом следовало подумать о работе. Только вот Пит ничего не умел, кроме того, чтобы быть телохранителем или наемником, но это с какой стороны посмотреть, конечно. А еще он был омегой. Даже если бы он снова начал принимать таблетки, запах Вегаса навсегда впитался в его кожу. И это было скорее проблемой, чем решением. Но он не хотел об этом думать, по крайней мере, сейчас, когда у него появилась внезапная возможность пожить нормальной жизнью. Раньше Пит никогда не ходил по магазинам, толком не умел готовить, и хотя он знал, как позаботиться о себе, в первое время столкнулся с трудностями, о которых даже не подозревал. Но его умение находить во всем плюсы, а также подстраиваться под любые обстоятельства, помогли ему адаптироваться в этой новой жизни. Он даже открыл в себе скрытые кулинарные таланты, правда, иногда его аппетит вытворял странные вещи: бывали дни, когда он вообще не мог смотреть на еду, его постоянно тошнило, а по утрам даже рвало. Либо он ел как не в себя и не мог насытить чувство голода. Помимо этого, у него появились головокружения и какая-то сонливость. Пит это списывал на «возмущение» своего внутреннего омеги – альфа был далеко, и он скучал. Стараясь не думать о Вегасе, он занимал себя любыми всевозможными делами, но то и дело возвращался к нему мыслями. Иногда Пит сворачивался в клубочек и тихо скулил, потому что все, о чем он мечтал было прикосновение Вегаса, пусть даже мимолетное. Ему в голову даже пришла безумная идея съездить к дому второстепенной семьи и, возможно, случилось бы чудо, и он хотя бы смог мельком увидеть Вегаса. Но это было попросту невозможно – Вегас бы сразу же учуял его запах и тогда…Пит не знал, что именно бы произошло, но он не хотел, чтобы его прогоняли снова. Он бы просто этого не вынес. Утром он отправлялся на пробежку, иногда его так сильно мутило, что он с трудом находил в себе силы, чтобы подняться с постели, но все равно выходил на улицу и бегал, пропускал, только если уж совсем было худо. Сегодня был один из таких дней, но Пит был слишком упрямый, чтобы продолжить валяться в постели. Он прикрыл глаза, подождал, пока головокружение пройдет и медленно встал, так же медленно дошел до ванной, умылся и оделся. Было еще слишком рано, в воздухе чувствовалась прохлада, и ему как будто бы сделалось немного легче. Пит не сразу набирал скорость, а таком состоянии он разгонялся постепенно, иногда вообще просто шел быстрым шагом – главное поддерживать ритм, чтобы соблюдалась должная физическая нагрузка и повышалось кровообращение. Но в этот раз ему сделалось совсем плохо, он пробежал вперед на несколько домов, но резко почувствовал слабость, пот заструился ручьем, руки онемели, а ноги начали заплетаться. Пит прислонился к стене и часто задышал, стараясь успокоить сердцебиение. Перед глазами все пошло темными пятнами, ноги подкосились, и он медленно сполз вниз. Очнувшись, Пит увидел перед собой обеспокоенное незнакомое лицо. Он встрепенулся, машинально собрался принять боевую стойку, но это вызвало очередной приступ головокружения. – Сынок, ты в порядке? – спросила женщина. – Ты рухнул прямо перед моим магазином. С виду такой хрупкий, но я с трудом дотащила тебя. – Все хорошо, – Пит выдавил улыбку. – Переутомился. – Ты ведь бегаешь по утрам, да? – продолжила женщина. – Я тебя видела несколько раз. Но в твоем положении это не рекомендуется делать, знаешь ли. – В моем положении? – Пит удивился и тут же запаниковал. – Каком положении? Неужели она как-то поняла, что альфа его бросил. Неужели это как-то чувствуется или видно или еще что? Его окатило волной стыда. Он так мало знал о своей природе, привык отказываться от своей истинной сущности, что даже не удосужился хоть что-то прочитать о том, как живется омеге без альфы и как это выглядит со стороны. Женщина почему-то улыбалась и как-то загадочно на него смотрела, и это заставило его еще больше занервничать. – У тебя будет ребенок. Неужели, ты еще не понял этого? На миг Пит подумал, что все происходящее – страшный сон, какой-то кошмар, в котором он внезапно оказался. Но женщина продолжала улыбаться и слегка похлопывала его по ладони. Это все происходило наяву. То ли это было насмешкой природы, то ли каким-то розыгрышем судьбы, но он, при всем своем нежелании быть омегой, сразу же оказался беременным от своего альфы. От Вегаса. Который прогнал его, не желая видеть больше рядом. Пит всегда был сильным, но сейчас слезы сами покатились из глаз, потому что впервые в жизни он не представлял, что ему делать дальше. Женщина любезно дала ему выпить стакан воды, даже предложила проводить до дома, но Пит отказался. Он с трудом дошел до квартиры и сразу же рухнул на постель. Лежал и смотрел в потолок, а потом позвонил Поршу. Это было каким-то спонтанным решением, он сбивчиво рассказал, что произошло, постыдно всхлипнул в конце. Порш не заставил себя ждать, примчался так быстро, как только мог, с порога сообщив, что хвоста за ним не было. Пит смотрел на него и понимал, что зря заставил волноваться, что было слишком эгоистично сваливать свои проблемы на него, но он не знал, к кому еще обратиться. – Пит… – начал было Порш. – Не надо, – слабо возразил он. – Мне нужно, чтобы ты отвез меня к врачу. Это может быть ложной тревогой, да? – Да, но… – Просто отвези меня. Пожалуйста. Порш кивнул и помог ему собраться. Питу все еще было слишком плохо, но находиться дома в неведении было в сто раз хуже. Врач, у которой он обычно брал рецепт на блокаторы, согласилась его принять. Ей даже ничего не нужно было говорить, он и так понял все по ее лицу. Она его не поздравляла и не спрашивала, где альфа, она вообще никогда ему ничего не говорила, что не касалось здоровья, и Пит очень ценил это качество. Единственное, на что она обратила внимание, так это на то, что Пит был истощен. И она сообщила, что это плохо отразится на беременности. – Что ты собираешься делать? – спросил у него Порш. – Не знаю, – правдиво ответил Пит. – Ты расскажешь Вегасу? – Нет! – Пит испуганно на него посмотрел. – И ты тоже не смей! Пообещай мне, Порш! – Я не скажу, но…ты не думаешь, что он имеет право знать? В конце концов, это его ребенок. Какое-то время Пит молчал. На самом деле, он все еще пытался отойти от шока. Он только начал принимать себя, но быть омегой, найти своего альфу – это оказалось совсем не просто. Он думал, что его тело изменилось под воздействием этого принятия, но оно просто готовилось вынашивать новую жизнь. Как Пит вообще смог забеременеть? Когда это случилось: в самый первый раз? Во второй? Или в один из следующих, которых было великое множество? Почему Вегас вообще не пользовался защитой? Он мог прокручивать эти вопросы в голове без остановки. Но он уже знал ответ. Вегас просто не думал, что Пит сможет понести. – Порш, – тихо обратился к нему Пит. – Ты хочешь детей? – Я… – тот замешкался. – Мы никогда не обсуждали это с Кинном. Ну, сейчас слишком много других забот. Я все еще присматриваю за Порчеем – я забочусь о нем с малых лет и пока не готов заводить собственного ребенка. И…я не уверен, что жизнь, которую мы ведем, подходящая для ребенка в принципе. Порш был прав. Пит вспомнил свой последний день в доме побочной семьи: окровавленный Вегас, который мог запросто умереть, если бы Пит не оказал ему необходимую помощь. Он до сих пор не знал, кто именно на него напал, что вообще происходит с побочной семьей, что происходит с Вегасом. Но жить там с ним, воспитывать ребенка, когда есть шанс, что однажды его отец не вернется домой, потому что будет убит в перестрелке – это было неправильно. Сам ребенок был чем-то неправильным, совершенно инородным в его теле. Решение от него избавиться пришло слишком быстро. Возможно, Питу следовало все еще раз обдумать, взвесив все «за» и «против», но он не мог. Он боялся, что тогда сможет отказаться. – Я избавлюсь от него. – Что? – с ужасом уставился на него Порш. – Пит, ты с ума сошел? – Вовсе нет. Они все еще находились на парковке у больницы. Пит быстрым шагом направился обратно, отталкивая Порша, который пытался его остановить, пока тот не схватил его за плечи и хорошенько не встряхнул. – Ты не можешь принимать это решение в одиночку! – Это еще почему? – разозлился Пит. – Это мое тело! Только я и могу решить, что мне делать дальше. – Но Вегас… – Вегас меня прогнал! – почти взвизгнул Пит. – И теперь не имеет никакого отношения ни ко мне, ни к моей жизни, ни к…ребенку. – Пит, – ласкового обратился к нему Порш. – То, что между вам произошло – для него тоже было в новинку. Ты не думал, что он запутался? Когда Кинн меня укусил, я готов был глотку ему перегрызть. Я был так зол, думал, что мне всю жизнь придется жить с клеймом позора. Он мне казался несносным, заносчивым ублюдком, но я все равно его полюбил. Когда зарождается связь между омегой и альфой, то формируются узы, которые уже невозможно разрушить. Да, он тебя прогнал. Но и ты сам выбрал от него уйти. Пит ошарашенно на него уставился. Он так сильно запутался, только и делал, что убегал от реальности, что слова Порша подействовали на него как холодный душ. Если честно, он и не думал, что друг способен на такие умные мысли. Иногда он смотрел на Порша, и Питу казалось, что тому все ни по чем. Он тоже много работал, как и Пит, но в то же время вся его жизнь была каким-то развлечением, а повзрослеть он смог только столкнувшись с жестоким миром мафии. Пит же наоборот всю жизнь сталкивался с жестокостью, но при этом продолжал улыбаться. Куда же теперь делась его улыбка? – Я хочу поговорить еще раз с врачом, – уже спокойно произнес он. – Рассмотреть все варианты. – Хорошо, – согласился Порш. – Но ты должен еще раз все хорошенько обдумать. Обещаешь? Пит кивнул. Они вернулись обратно в больницу, и Пит попросил еще раз его осмотреть. До этого он лишь сдал кровь на анализ, толком не вникал в то, что говорила врач, но сейчас хотел узнать все подробнее, какой у него был срок и какие будут последствия, если он решит избавиться от ребенка. В этот раз он снял одежду, переоделся в больничную сорочку и с некоторой опаской лег на кушетку. В коридоре как будто бы послышался какой-то шум, но Пит не обратил на это внимание, пока в кабинет не ворвался Вегас. Он выглядел осунувшимся, бледным и еще каким-то испуганным. Пит затравленно посмотрел на него, хотел отвернуться, но не смог. – Пит… – голос Вегаса дрожал. – Пит, прости меня. Он медленно подошел и рухнул на колени около больничной койки. Он выглядел таким разбитым и сломленным, что у Пита сжалось сердце. Он протянул руку, и Вегас в нее вцепился с такой силой, что Пит поморщился от боли. – Что ты здесь делаешь? – тихо спросил он. – Тебе Порш сказал? – Макао, – Вегас покачал головой. – А ему Порчей. Они учатся вместе. Но это не важно. Я знаю, что облажался, сильно облажался. Уже не важно, что ты не хочешь меня, но я – хочу тебя. Тебя и… Вегас бросил взгляд на плоский живот Пита. – Ты такой тупой, – устало вздохнул Пит. – Просто забери меня домой. Порша в холле не оказалось, и это было даже к лучшему, потому что Пит с трудом бы удержался, чтобы не высказать, что тот – трепло. Пит покорно шел рядом с Вегасом, цепляясь за руку. Радость от встречи после долгой разлуки переполняло все его естество, ему хотелось прижаться к Вегасу, вдохнуть его аромат, соединиться, став одним целым. Но он ощущал исходящую ярость, поэтому виновато скулил. Пит мог бы сказать, что просто запутался, но правда была еще в том, что если бы Вегас не ворвался в палату, то он был готов избавиться от ребенка. Эта мысль так плотно укоренилась в его голове, что он тут же отринул все другие варианты. А теперь он понимал, насколько это было неправильным. Более того, это граничило с предательством по отношению к альфе. – Почему ты ничего мне не сказал? – тихо спросил Вегас, когда они остановились около его мотоцикла. – Я сам узнал только сегодня, – пробормотал Пит. – Но тут же позвонил Поршу! – не выдержал Вегас. – Это потому что он мой? – Что? – Пит непонимающе посмотрел на него. – Ты собирался избавиться от ребенка, потому что он мой? – Нет, – Пит замотал головой. – Нет, я…я просто не понимал, что мне делать дальше. Ты меня прогнал, и этот ребенок… – Я не знал, – вздохнул Вегас. – Иначе я бы никогда… – Ха, – Пит издал тихий смешок. – Конечно, с ребенком я стал более ценным трофеем, не так ли? – Ты – не трофей, Пит. Ты слишком важен для меня сам по себе, потому что… – Вегас запнулся. – Я думал, что если ты уйдешь, тебе станет лучше. – Но мне не стало, – Пит покачал головой. – Я скучал. Ты просто не представляешь, как сильно! Слезы брызнули из глаз, и Вегас тут же притянул его к себе, баюкая в объятиях. – Я тебя больше никогда не отпущу, – тот погладил его по спине. – Никогда. Слышишь, Пит? – Да, – сквозь всхлипы пробормотал он. – Никогда. * С тех пор, как Пит вернулся в дом побочной семьи, Вегас буквально не выпускал его из поля зрения. Сам он тоже постоянно находился около Вегаса, все никак не мог насытиться им, прикасался к нему при любой возможности, готов был покорно сидеть около ног и ждать, пока тот закончит работу, чтобы снова переключить свое внимание на него. Возможно, где-то в подсознании омеги действительно было заложено, что нужно убежать только для того, чтобы вернули. Потому что потом вся страсть, вся нежность, все эмоции разгорались с новой силой. Вегас теперь постоянно гладил его живот, а иногда просто опускался на колени и прижимался ухом, словно надеялся что-то услышать. Пита это все ужасно смущало, он не знал, как следует себя вести и все еще не свыкся с мыслью, что в нем растет новая жизнь. Они об этом так и не поговорили, хотя Вегас как будто бы порывался, но Пит делал вид, что не замечает. Все проблемы нужно было решать постепенно, а они только-только пришли к взаимопониманию. Пит теперь принимал больше участия в делах Вегаса, знал, что сейчас идут важные переговоры с якудзой, даже читал предварительные соглашения. Спал он теперь тоже в комнате Вегаса, и это оказалось самым настоящим блаженством засыпать и просыпаться в объятиях своего альфы. Пит был счастлив, по-настоящему счастлив. Он никогда не думал, что у него будет шанс завести с кем-то нормальные отношения, более того, он даже не думал, что у него когда-нибудь появится семья. Конечно, у него была бабушка, которую он очень любил, но связь, которая появилась у них с Вегасом – это было уже что-то другое. Что-то более глубокое. Он всецело доверял Вегасу, как никому другому. И если раньше он готов был пожертвовать своей жизнью за главною семью, то теперь приоритеты кардинально изменились. Вегас стал самым важным для него человеком. Пит осознал это, когда они ехали из больницы: Вегас усадил его на свой мотоцикл и попросил держаться крепче. Пит тогда робко обернул руки вокруг его талии и почти расплакался от того, что все еще может чувствовать его тепло, что это не сон. Он мечтал лишь об одном – чтобы эта поездка никогда не заканчивалась, потому что тогда он бы мог вечно обнимать Вегаса. Пит больше не боялся своих чувств, они поглотили его без остатка, и какое же это было счастье знать, что они взаимны. Слова любви не были сказаны вслух, но Пит и так знал, как сильно был важен для Вегаса. Иногда он просыпался среди ночи и смотрел на него, на его умиротворенное лицо, такое красивое, словно у одной из тех скульптур, что так нравились Вегасу. А иногда он засматривался, когда тот работал – всегда чуть поджимал губы и хмурил брови, когда что-то не нравилось, и Питу так хотелось подойти и разгладить эту складочку на переносице. – Ты всегда так на меня смотришь… – сказал Вегас, не отрываясь от разложенных перед ним бумаг. – Как? – тут же встрепенулся Пит. – Не знаю, – он пожал плечами. – Как никогда не смотрел до этого. – Я просто… – Пит отвел взгляд и тут же зацепился за картину Баскии. – Почему ты купил эту картину? Вегас наконец-то отложил документы и подошел к Питу, усаживаясь рядом на кровать. – В ней, как и в других картинах Баскии, чувствуется некая магия, завораживающее волшебство, в которое ты погружаешься. В ней столько ярости, но в тоже время все это буйство красок мне дарит некое умиротворение. Я испытываю спектр всевозможных эмоций, когда смотрю на его картины, но потом мне почему-то становится легче. – Она уродлива и прекрасна одновременно, – заметил Пит. – Совсем, как я. – Не говори так, – Вегас нежно коснулся его щеки. – Ты считаешь меня красивым, но я, когда вижу свои голубые глаза, лишь помню о том, как меня называли уродом, – Пит горько усмехнулся. – Я убью любого, кто посмеет тебе сказать подобную чушь, – прошипел Вегас, а потом поцеловал его, грубо и жадно, тут же опрокидывая на постель. Питу нравилось, когда Вегас приходил в неистовство, буквально сминал его своей страстью, оставляя метки по всему телу. И хотя их запахи уже давным-давно смешались, являясь продолжением друг друга, Пит умолял его укусить снова, оставить метку на самом видном месте. Он получал непередаваемое удовольствие, когда Вегас вонзал зубы ему в нежную плоть, было так больно, что Пит срывался на крик, но в то же время все тело била дрожь от наслаждения. И Пит мог только раскинуться, полностью открыться и отдавать себя снова и снова. – Чего ты хочешь? – Вегас выцеловывал его живот, вырывая очередные стоны. – Тебя, – сорвавшимся голосом ответил Пит. – Всегда только тебя. Пит так сильно нуждался в Вегасе, что буквально разодрал на нем рубашку, пытаясь снять, чтобы наконец-то почувствовать прикосновение его обнаженной разгоряченной кожи. Когда их тела соприкоснулись, казалось, что полетели искры. Каждый раз во время секса между ними происходило что-то подобное, может быть это была все та же гребанная магия, но Пита словно током било, и ему хотелось еще. Чувствовать губы Вегаса на своих, его ласки и укусы, его всего целиком. Пит снова задрожал, когда Вегас раздвинул ему ноги и коснулся пальцами входа. Он был уже такой мокрый из-за естественной смазки, но тот все равно принялся растягивать стенки. – Трахни меня уже! – захныкал Пит. – Мне не нужна подготовка. – Но ты всегда такой узкий, – Вегас вошел одним рывком и сразу же задвигался. – Только для меня. Пит, ты был создан только для меня. – Да, да, да! – Пит подался бедрами навстречу. – Быстрее, Вегас! Они оба задали бешенный ритм, задыхались, вторя стонам друг друга. Когда Вегас в него вдалбливался, Пит мог лишь произносить его имя. Потому что Вегас был его спасением, его возрождением, его принятием себя. В моменты близости все границы и рамки окончательно стирались, Пит позволял себе раствориться в своей сущности, соединяясь с Вегасом. И все остальное просто теряло свой смысл. Он продолжал выкрикивать его имя, сжимал его внутри себя, царапал его спину и умолял не останавливаться. Он был так близко, уже чувствовал, как оргазм его накрывал. – Пит… – выдохнул Вегас, подставляя свою шею. С того раза Пит его больше не кусал, но сейчас этот жест полного доверия вызвал в нем столь сильные эмоции, что он чуть не задохнулся. Сжав Вегаса в объятиях еще крепче, Пит подался вперед и вонзил зубы. Вегас глубоко толкнулся в него последний раз и замер, заполняя своей спермой. И Пит снова почувствовал, что они единое целое, кончая с тихим стоном на губах. – Я люблю тебя, – произнес он. На мгновенье Вегас замер, а потом посмотрел на него с непередаваемой нежностью и робко улыбнулся. Эти улыбки были всегда чем-то очень интимным и личным, чем-то, что Вегас дарил только ему. Пит притянул его к себе и мягко поцеловал. Вегас, удерживая вес на одной руке, второй коснулся его живота, очертил круг и положил ладонь чуть ниже пупка. Кожа тут же покрылась мурашками, Пит даже перестал дышать, вслушиваясь в учащенное дыхание Вегаса. – Ты не представляешь, насколько счастливым меня сделал, – в его глазах заблестели слезы. – Я никогда не думал, что смогу создать семью. Что смогу найти свою половину. Что смогу полюбить. Вегас только что озвучил мысли Пита, которые не давали ему покоя. – Я тоже, – признался он. – Но мы попробуем, да? – Да, – Вегас кивнул. – И у нас все получится. Я обещаю тебе. Пит снова поцеловал его, а потом уложил себе на грудь, нежно поглаживая спину. Вегас тихо плакал, но это были слезы счастья. Пит тоже был счастлив, а еще верил, что у них действительно все будет хорошо. Наверное, с этого момента в их отношениях снова что-то поменялась, появилась какое-то всеобъемлющее желание оберегать и быть рядом. Пит все чаще ловил себя на мысли, что гладит свой живот, вроде бы невзначай прикасается, а сразу же становится как-то тепло на душе. Он действительно верил, что у них с Вегасом есть шансы создать семью, несмотря на все обстоятельства и жизнь, которую они вели. Вегас был полностью поглощен сделкой с якудзой, Пит ему не мешал, но в то же время чувствовал какое-то напряжение. Охрана в доме как будто усилилась, и Макао перешел на домашнее обучение. Пит не был идиотом и прекрасно понимал, что происходит что-то не совсем хорошее, но Вегас не посвящал его в свои дела. Это было вовсе не из-за недоверия, а скорее из-за желания оградить от всего негативного. Он пытался осторожно все выяснить у Порша, но тот был лишь в курсе того, что Вегас ввязался в какое-то опасное предприятие. Несмотря на то, что у Пита резко повысился инстинкт самосохранения, он все еще мыслил как телохранитель и собирался защитить Вегаса. Тот слишком часто стал отсутствовать, и Пит связался с Армом, запросив жучок. Наверное, с его стороны было глупо отслеживать передвижения Вегаса – он всегда мог спросить прямо, но зачем-то выбрал окольный путь. Если Вегас и знал о жучке, то виду не подавал, по возвращению всегда падал в объятия Пита и какое-то время просто крепко сжимал его, понемногу расслабляясь, отдаваясь ласкам и поцелуям. Вегас показывал какую-то до этого невиданную хрупкость, ранимость, какую альфа мог продемонстрировать лишь своей омеге. И Пит готов был защищать и оберегать его от любых угроз. Именно поэтому, когда Вегас посреди ночи куда-то поехал, Пит вместо того, чтобы покорно ждать его дома, последовал за ним. Он подхватил папку с бумагами, лучезарно улыбнулся охранникам и сказал, что Вегас кое-что забыл и попросил привезти. Если у них и возникли сомнения, то пока они соображали, Пит уже вскочил на красный Дукатти Вегаса и мчался по навигатору. Судя по пути, который прокладывался, ехали они куда-то за город. Пит примерно представлял, где именно находится, но никогда не бывал в этой местности. Старые дома, явно приготовленные под снос, походили на какие-то гротескные фигуры и внушали страх. Он оставил мотоцикл чуть поодаль и двигался уже быстрым шагом, стараясь не издавать лишнего шума. Было темно, но луна светила ярко, освещая дорогу. Пит мысленно обругал себя, что из-за спешки забыл взять с собой оружие, и теперь мог рассчитывать только на собственные силы. Он пробирался вперед, прячась в тени, прислушиваясь к звукам, но стояла полнейшая тишина. Припарковавшиеся посреди дороги машины казались брошенными впопыхах, Пит подошел ближе, чуть пригнувшись, заглянул в темные окна – никого не было. Но потом послышался какой-то шорох, Пит напрягся и вовремя успел уклониться от удара. Скорость реакции всегда была его сильной чертой, поэтому он нанес два резких удара, заставляя нападавшего согнуться, а потом вырубил еще одним мощным ударом. Это не был один из людей Вегаса, судя по татуировкам – кто-то из якудзы. Питу это совсем не нравилось, он чувствовал, что вот-вот должно произойти что-то неладное, внутри все вибрировало, и он тихо зарычал. Именно в этот момент послышались выстрелы. Пит чуть было не бросился на звук, но вовремя остановился: влезать под обстрел было по меньшей мере глупо, к тому же, у него все еще не было оружия. Он быстро осмотрел валяющегося под ногами парня, но нашел только два сюрикена за голенищем – для начала неплохо, но могло бы быть лучше. Все так же бесшумно двигаясь, он быстро пошел в сторону, откуда раздались выстрелы. Теперь ясно слышалась ругань на японском языке, но Пит не мог разобрать слов. Сердце в груди бешено колотилось, ребра сжимали грудь и дышать становилось все тяжелее и тяжелее. Пит был хорошим телохранителем и умел действовать в любой непредвиденной ситуации, но теперь от мысли, что Вегас мог пострадать, его разум застилал гнев, его переполняла такая злость, что он почти задохнулся. Стараясь совладать с эмоциями, он прикрыл на мгновенье глаза и сразу же почувствовал, как его обхватили две крепкие руки, зажимая рот. Пит начал было дергаться, но уловив знакомый запах, тут же обмяк. – Пит, блять. Ты охерел? – прошипел Вегас. – Какого дьявола ты здесь делаешь? Пит попытался ответить, но смог только невнятно промычать в ладонь, и Вегас его отпустил. – А ты не охерел? – Пита трясло от злости. – Что это за хуйня? Тебя могли убить! Ты… Он бегло осмотрел Вегаса и, удостоверившись, что тот не ранен, немного успокоился. – Мы не будем выяснять отношения во время перестрелки с якудзой, – Вегас закатил глаза. – Жди меня здесь. – Хера с два, – фыркнул Пит. – Дай мне пистолет. Я иду с тобой. Вегас уже приоткрыл рот, явно собираясь возразить, но, видимо решил, что с Питом бесполезно спорить, поэтому достал из-за пояса брюк и протянул ему смит энд вессон. Пит хотел поблагодарить, но услышал приближающиеся шаги. Они оба замерли, шаги тоже притихли, а потом все произошло слишком быстро. Вегас уже выставил руку с пистолетом вперед, но противник оказался быстрее, пуля летела, целясь прямо в него. За какие-то доли секунды Пит успел его оттолкнуть, встав впереди. Он даже ничего не почувствовал, лишь удивленно разглядывал, как алое пятно расплывается по животу. Тихо ахнув, он осел на землю, лишь в отдалении услышав, как Вегас позвал его по имени. Пит был в сознании еще какое-то время, потому что он видел какое-то мельтешение и, кажется, снова слышал выстрелы. Вегас сложил его руки на животе, зажав рану какой-то тряпкой, и Пит изо всех сил старался ее удерживать, но слабость накатывала со страшной силой, цепляться за реальность становилось все сложнее. Он силился держать глаза открытыми, а еще хотел сказать, что любит. Все как-то резко потеряло свой смысл, но чувства, которые отчаянно хотелось выразить словами, помогали Питу держаться за остатки покидавшей его тело жизни. Говорят, во время клинической смерти видишь белый коридор или тоннель, в конце которого яркий свет. Пит не видел ничего. Последнее, что он помнил – это лицо Вегаса, склонившееся над ним, а потом темнота. Врач сказал, что Пит не дышал две минуты и двадцать семь секунд. Он еще что-то говорил, о восстановлении и покое. И о ребенке. Ребенке, которого Пит наконец-то начал ждать. Которого больше не было. Пит как-то тихо всхлипнул и закрыл глаза. Ему никогда не приходила в голову мысль: «лучше бы я умер», не пришла она и сейчас, но внутри что-то сломалось. С потерянной жизнью, которой было всего несколько месяцев, умерла частичка и его самого. Он так и не заплакал, даже когда пришел Вегас и упал перед ним на колени. Пит на автомате гладил его по волосам, когда тот весь сотрясался в рыданиях. Он никогда еще не видел Вегаса в таком состоянии, и не знал, как реагировать. Часть его хотела все еще защитить альфу, но другая мечтала только об одном – чтобы тот ушел. Пит молча терпел всех посетителей, выдавливал из себя улыбки и заверял, что в полном порядке, даже пошутил несколько раз, но когда все уходили и оставляли его одного, он не мог сомкнуть глаз. Он чувствовал, как тьма окутывает его, душит своей вязкостью, уничтожает изнутри. Он не мог есть, не мог спать, он словно находился в каком-то коконе, куда сам себя и загнал, спрятавшись от всего внешнего мира. Присутствие Вегаса его тяготило, рядом с ним его охватывало давящее чувство вины – он подвел своего альфу, потеряв ребенка. Пит сделал то, что сделал бы любой омега на его месте – защитил от пули, но при этом потерял что-то очень ценное. И это двойственное чувство тихо убивало его. Когда его выписали из больницы, Пит перестал выходить из своей комнаты, он мог целый день провести в постели даже не шелохнувшись. Он знал, что таким образом причиняет Вегасу боль, но не мог ничего с собой поделать. – Что если нам не суждено? – тихо пробормотал Пит. Вегас сидел рядом и читал книгу, но сразу же отложил ее в сторону. – О чем ты? – Иногда паре не суждено быть счастливыми, даже если они нашли друг друга. – Пит… – голос Вегаса дрогнул. – Я не хочу, чтобы ты страдал, – Пит посмотрел на него. – Поэтому я прошу отпустить меня. – Нет, Пит… – Я уеду к бабушке, – перебил его Пит. – Чтобы обрести душевное равновесие. И если после этого ты все еще будешь меня хотеть, то я всегда буду для тебя. Он отвернулся, потому что не смог бы выдержать взгляд Вегаса. Если бы тот начал его уговаривать, то вся его решимость тут же бы дала слабину. Но Вегас ничего не сказал, лишь взял его за руку и легонько сжал. – Я люблю тебя, – прошептал тот, и слезы покатились из глаз Пита. *** Ранее утро было самым любимым временем Пита. Ему нравилось наблюдать за рассветом, как солнце поднималось из-за горизонта, освещая своим светом непроглядную тьму. Иногда он специально просыпался, когда еще было темно, тихо выскальзывал из постели, быстро одевался и шел к отвесной скале – месту, которое он успел облюбовать за это время, садился и ловил этот момент дребезжания рассвета. Это было слишком красиво, и его сердце всегда сжималось от того, что он все еще мог наслаждаться такими простыми вещами. Иногда он думал, что в нем все умерло, что жажда жизни навсегда оставила его, но постепенно, шаг за шагом, он смог исцелиться. Обновленный душой и телом он стал приходить в это место и ждать, пока тот, по кому так тосковало его сердце, однажды не встал рядом. За год Вегас ничуть не изменился, разве что под глазами залегли чуть заметные тени, все еще выглядел прекрасно и пугающе одновременно. Но Пит всегда замечал в его острых чертах некую мягкость, вот и тогда лицо Вегаса расслабилось, на губах дрогнула легкая улыбка, глаза заблестели. Это было воссоединение двух потерянных душ, которые наконец-то обрели покой, снова встретившись друг с другом. Пит не верил, что судьба дала им еще один шанс, но это все-таки случилось. С тех пор прошел еще один год, а потом еще один, а Пит все еще был здесь, взбирался на свою скалу и ждал, когда первые лучи солнца коснутся его лица. И, конечно же, он ждал Вегаса, тот приходил, когда солнце уже стояло высоко-высоко, садился рядом и притягивал Пита к себе. Это был их момент полного умиротворения и единения. Что бы ни происходило до или после, они наслаждались тем, что имели сейчас. И эти мгновенья Пит ценил больше всего. Вот и сейчас, когда Вегас неспешно подошел и медленно опустился рядом, Пит встретил его своей самой яркой улыбкой. – Это все еще слишком рано для меня, – проворчал Вегас. – И с каких пор ты сделался таким соней? – Пит игриво толкнул его локтем в бок. – Бабушка совсем тебя разбаловала. – Я в отпуске. А в отпуске я не хочу вставать ни свет, ни заря. – Мы скоро уедем домой, и ты вольешься в свой привычный режим, – Пит все еще улыбался. – И будешь скучать по этому месту. – Возможно, – Вегас ему подмигнул. – Но мы всегда можем вернуться. В любой момент. Пит это очень ценил, все, что Вегас для него делал, поступившись своими принципами. А взамен он мог отдать лишь себя, всего без остатка. Питу понадобилось время, больше, чем планировалось изначально, но, все же, это того стоило. Потому что взамен хрупкого равновесия они наконец-то смогли обрести свое тихое счастье. Пит машинально положил руку себе на живот. Он еще не рассказал об этом Вегасу, но совсем скоро обязательно во всем признается. И в этот раз у них действительно все получится.