Трещина

Хэ Тянь не мог бы сказать, что ему нравится в Рыжем. Возможно, потому что этих вещей было бы слишком много, а отвечать «всё» слишком тривиально. Он любил его медовые глаза, которые всегда стреляли злобой во всех. Он любил его почти незаметные веснушки на щеках, а заметить их возможно было только летом и только при приглушённом солнечном свете. Он любил его губы, которые часто кровили и трескались из-за задумчивости парня и глупой привычки прикусывать их. И Хэ, конечно, мог бы сказать, что ему хватало одного существования Мо Гуань Шаня, но это было бы нечестно. Он всегда хотел прикоснуться к нему и ничего его не останавливало. Ни слова, ни угрозы, ни удары. На это было всё равно, хотелось просто дотронуться парня. Убедиться в его реальности и том, что не сошёл с ума. Хотелось, чтобы и сам он был значим. Брюнет хотел, чтобы Мо всегда о нём помнил. Именно поэтому на каждой перемене, он умудрялся находить парня и продолжал доставать. Вряд ли бы Рыжий не забыл бы о Тяне, если бы он вёл себя по-доброму и свалил бы после первых состыковок. Он бы не был собой, сделай он так. Шань выглядел как-то по-особенному, когда бесился, материл парня и прогонял от себя подальше. Такой эмоциональности Мо не проявлял ни с кем, Тянь видел. Даже в уличных драках не было столько закала в школьнике, сколько его было в словесной потасовке с «выёбистым мажором». И это невероятно радовало брюнета и заставляло думать, что он не такой, как все, раз может парочкой действий вывести Гуань Шаня. Но скорее всего это были не все причины. Хэ нашёл бы другие способы потешить самолюбие и поддержать самооценку. Таких потенциальных жертв полшколы было, почти что каждая встречная девица засматривалась на него, а каждая вторая признавалась в каких-то там чувствах. Хэ Тянь был уверен — это наглая ложь и явная фальшь. И, наверное, не таким, как все был именно Рыжий. Раз вызвал настолько сильный интерес, раз продолжал все свои колючки, хранящиеся где-то глубоко внутри, доставать наружу, при одном виде Тяня. Но признавать это было сложно. Зачастую парень думал, что устраивал Мо чёртову блокаду, ограждая его целиком и полностью, но тогда его вдруг захватывала вина, которой, кажется, отродясь не было. И становилось так неприятно, так грустно. Совершенно не хотелось отпускать неугомонного парня, но у него же вроде как своя жизнь, да? И Хэ, вроде как, даже права не имеет что-либо ему запрещать или указывать, но его же это никогда не волновало. Он хотел что-то, присваивал себе и его не интересовала это «что-то» за или против. Почему-то с Мо было самую малость иначе. Хотелось, чтобы и Шань желал проводить время с ним, а не просто терпел провокаторские выходки. Когда они стоят на спортплощадке после игры, Тяню думается, что он свихнулся. Ведь разыгранный Мо выглядит настолько чертовски привлекательно, что сложно держаться. А когда Хэ Тянь узнаёт, что рыжий ни с кем не целовался, после обычной ссоры из-за бутылки воды, у него ломается его выдержка. Он легко подаётся вперёд, как бы играючись, накрывает губы парня своими, крепко удерживая за щеки пальцами. Проходится по влажным, после воды, губам языком, собирая пару маленьких капель. Вот только, когда он отстраняется и видит, как с бешеной скоростью меняются эмоции на лице Шаня, как быстро набираются его глаза слезами, ему хочется врезать самому себе. И кажется, что где-то внутри него появилась новая трещина, которая разрастается с каждой секундой, пока брюнет смотрит в глаза напротив. — Я тебе настолько противен? — держать маску безразличия, самое главное удержать маску. — Да! Через секунду видно лишь спину убегающего школьника. Правильно. Ему нужно держаться подальше от Тяня.