Необычный.

Тумов ведëт умелыми руками по худощавому телу. Оглаживает плечи, спускается на грудь, царапает короткими ноготками вставшие соски, пересчитывает заметные рëбра. Руслан сдавленно выдыхает, стараясь зарыться головой в подушки. Лицо с неизменно дерзкой ухмылкой и издевательски приподнятой бровью сейчас пылает от смущения, а вечно насмешливая улыбка сменилась приоткрытым ртом, жадно хватающим воздух, которого катастрофически не хватает. Его прëт от такой нежности. Тело мелко подрагивает от волнами накатывающего возбуждения. Член мажет по тощему животу, а тëплые ладони так нежно двигаются на его блядском, грязном, порочном теле, что выть хочется. Он не заслуживает этой ласки. Енисейский предпочитает не открывать глаза. Он их в принципе часто держит закрытыми во время секса. Обычно, он не хочет видеть противные лица партнёров, в чьëм взгляде плещется похоть, зачастую с первобытным желанием обладать. Но сейчас, стоит ему их открыть он наткнëтся на полный нежности и понимания взгляд, который утешал его раньше и ублажает сейчас. Тëплые пальцы Матвея щекочат, пуская по оголëнному телу разряды тока. От поцелуев, которые оставляет Тумов на изгибах тела, начинает крыть, колени разъезжаются, руки мнут простынь, спина выгибается навстречу мягким движениям. Обычно Руслана берут где придëтся, всегда без прелюдий, зачастую без растяжки. Нет, он не жаловался. Если бы ему это не нравилось, он бы просто перестал лезть на каждый член, пришедший в клуб развлечься за пару купюр. В этом был особый шарм мерзости, именно так он мог найти себе место в испорченном мире, в чëрной душе смертных людей. Подчеркуть собственную ебливость, просто раздвинув стройные ноги перед неудачником, которому никто не даëт, легче, чем завести отношения. Забавно, что большую часть актов он и не вспомнит вовсе. Экстази берëт своë, тем более, бармены, любящие подмешать ему в стакан пару таблеток, зачастую ничего не смыслят в дозировках. Нередко Крас вырубался прям во время соития, но передоз, к своему счастью, не словил ни разу. Не зря травился в детстве ядовитыми грибами тайги. Приобретëнный иммунитет к наркотическому отравлению не раз выручал. Укус в бедро и влажный язык, проходящий по идеально выбритому лобку, выкидывают из мыслей, размазанных по затуманенному сознанию. Тумов целует разбитые об асфальт коленки, лижет ушибы и места чуть содранной кожи. Закидывает стройные ноги Руслана себе на плечи, трëтся носом о ляжки, что так призывно сжали его голову. Вдохи становятся выше в тонах, Крас утопает в нежности. Ладони приподнимают поясницу Енисейского над кроватью. Теперь все самые интимные места Руслана прям перед его глазами. Он дует на головку, едва-едва касаясь, обводит кончиком языка пульсирующую венку на члене. Вздохи заменяются чуть слышными стонами, глаза Краса начинают слезиться от почти болезненного возбуждения. Матвею хочется так залюбить этого парня, чтоб у того и желания раздвинуть ноги перед кем бы то ни было другим, больше не возникало. Он проходится языком от сжатого ануса до яичек, потом ещё и ещё. Тишина комнаты, до этого прерваемая только хлюпаньем слюны и короткими постанываниями, оглашает звонкий стон. Чем чаще язык Тумова обводит вход, чем чаще проникает внутрь, тем громче и неразборчивей становится речь Енисейского. Обрывки фраз прерываются вдохами, тихий мат перекрывает сам себя. Он подмахивает бëдрами, насаживаясь на горячий, влажный орган. Образ наглеца-аморальщика без тормозов таял, оставляя после себя только занеженного, распалëнного Руслана. Будто ещё пару минут и взмокший, почти плачущий от переизбытка ощущений Крас просто взорвëтся прям в руках. Пот катится градом, его длинные пальцы зарылись в копну каштановых волос, призывая продолжить начатое, что шло в разрез с тихим шипением и матерщиной. Руки приподняли Руслана чуть выше, зафиксировав. Колени Енисейского непроизвольно обвили Тумова за шею, когда горячий язык огладил анус по кругу, проник внутрь, огладил стеночки, растягивая. Крас вновь простонал. Он непроизвольно опустил влажные от слëз глаза на парня между его ног, задыхаясь от вдохов вперемешку с просьбами, то ли прекратить, то ли не останавливаться. Взгляд был таким, как и представлял его себе Руслан. Нежный, голодный, любящий, словно говорящий самые красивые выражения, про самого недостойного их человека. Язык глубже проник в Енисейского. Его выгнуло до хруста позвонков. Слишком горячо, слишком нежно, слишком знающе. Не так, как обычно. Влажными мазками расширяя нежные стеночки, Матвей вызывал в Красе невозможное количество чувств. Голова шла кругом от тех эмоций, что вызывал в нëм этот привычный для кого-то акт. Просто вылизывание, Енисейский не первый раз на языке, но до такой невозможной внутренней бури его довели впервые. Ни что нельзя сравнить с ласками заботливого человека, который не только хочет принести удовольствие, но и умеет это делать. От стонов остались только надрывные вдохи, а от каких-никаких фраз лишь набор звуков, похожих на мольбы. Тумов ещё раз мазнул по входу, мягко слизывая излишнюю слюну. Аккуратно уложив Руслана обратно на кровать, Матвей ввëл палец, мягко, медленно, стараясь не причинить боли. Когда понял, что не доставляет Енисейскому дискомфорта, нежно прокрутил, чуть сгибая фалангу. Второй палец вошëл уже через несколько секунд. Тумов прокрутил их вдвоëм, чуть разводя. Крас почти плакал, тонкие, тëплые пальцы внутри него, мягкие поцелуи на бëдрах, поглаживания свободной рукой по животу – всë это сводило с ума. Тонкие всхлипы и просьбы побыстрее закончить, единственное, что он смог из себя выдавить. Через секунду Енисейский вскрикнул. Тумов попал по простате. Мягко нажал туда ещë раз, потом ещë и ещë. Руслан взмолился, стараясь как можно быстрее двигаться на пальцах. Он не привык, что партнëр с этим тянет. Крас не соображал, да и не хотел в общем-то, подбираясь к завершению, он мечтал лишь о разрядке в родных руках. Наконец, подмахнув бëдрами в последний раз, так, чтобы пальцы проехались по заветной точке, с криком излился себе на живот, обмякая. Руслан не помнит, как его протëрли намоченным полотенцем, как вытянули из-под него одеяло и накрыли нагое тело. Помнит только поцелуй с ласковым шëпот прям в губы: «сладких снов, снежинка».