***
Геральт провожает его до комнат, в которых они обычно размещали редких гостей крепости. Роше поднимается по закрученной, винтовой лестнице и ловит себя на мысли, что, должно быть, стареет. Подниматься наверх трудно, дыхание спирает, появляется одышка. Бьянка же скачет по ступенькам резво. Комната, которую ему выделяет ведьмак, выглядит на удивление пристойно. Просторная не в меру, не слишком тёмная, посередине стоит большая кровать, деревянная, хоть и старая, укрытая поверх покрывалом с изображением батальной сцены. Двухместная? Роше морщится от догадок, зачем она тут. А ещё в углу он замечает туалетный столик с зеркалом на нём. Это что, Геральт отдал ему комнату своих пассий? Как нельзя кстати, он слышит, как голосит внизу Трисс Меригольд. Разборки ведьмачьих зазноб его не интересуют. И всё-таки, какой смысл отдавать ему такую просторную комнату, если здесь они пробудут совсем ничего? Вернон усаживается на краешек кровати, скрещивая пальцы. Конечно, отдых бы не помешал. Завтра они будут обсуждать свой план, расстановку сил, тактику и стратегию. Сама мысль о том, что им придётся сражаться с потусторонней силой — хоть и занимает голову знатно, всё же разбавлена эмоциями от неожиданной встречи во дворе крепости. Допустим, Геральту нужны были союзники. Но звать сюда его, этого бандита, преступника? Как он его уговорил? А может, эльф преследует какие-то свои цели? Надо быть осторожнее. А в груди появляется какое-то приятное томление, почти забытое. Как тогда, во флотзамском лесу. Флотзам кажется дальним отзвуком прошлого. Появление же Иорвета разбередило это прошлое вновь. Вернон Роше знал Иорвета как давнего врага. Знал все его повадки, его тактику, знал все ловушки, которые тот использовал. Иорвета-союзника он не знал совсем. Роше оставляет в комнате только арбалет с болтами. Вещей у него с собой нет. Ехали в спешке, боялись не успеть, заплутать. Хоть Геральт и дал наводки, как искать эту чёртову крепость, Роше не раз крыл отборным матом белоголового ведьмака, плутая в лесах… Можно было бы и поспать, однако же, гораздо полезнее пойти размять кости, дать указаний Бьянке, разузнать у присутствующих что-то о предстоящей битве и их роли в ней. Каэр Морхен оказывается ещё больше, чем Роше показалось поначалу. Крепость старая, если не сказать — древняя. Не без интереса он окидывает глазами стены, расписанные сценами из славного прошлого школы. Роше знает, что процесс становления ведьмаком мучителен и страшен. Каэр Морхен, скорее всего, никогда больше не примет в своих стенах новых адептов, несмышлёных мальчишек, которым предстоит пройти испытания травами и изнурительные тренировки. От мыслей, что где-то здесь могли ещё стоять сохранившиеся «аппараты» для создания ведьмаков передёргивает. Тишина утомляет. Иорвета он находит там же внизу, в большом зале. В зале сыро и гуляют сквозняки, впрочем, как и во всей крепости. Эльф сидит сгорбившись, вперив взгляд куда-то в оранжевые всполохи огня в камине. Замёрз? Роше думает, что может и хорошо бы проскользнуть мимо, но старый азарт берёт вверх. Только сейчас у него появляется возможность получше разглядеть Иорвета: на нём всё та же красная тряпка, скрывающая шрам, вот только из-под неё выбиваются явно отросшие тёмные волосы, грязные и блестящие от жира. Тяжёлая кольчуга, платок, повязанный как пояс. Всё почти так, как прежде. Знаки специальных отрядов эльф всё ещё носит на себе. Сколько они уже друг друга знают? Шесть лет? Или больше? Роше кажется, что прошло уже достаточно много времени. Интересно, а для эльфа оно как ощущается? Эти заразы жутко живучие, наверняка и время для них течёт иначе. Иорвет совсем не поменялся внешне. Ни единой морщинки не появилось на его лице с их первой встречи. Слишком многое поменялось. Теперь Вернону не было дела до белок. На кону была судьба Темерии, потому все силы он бросил на спасение Родины. Но, порой, сидя в пещере вместе со своими партизанами, закуривая трубку, он вспоминал те времена, когда они гонялись друг за другом по флотзамскому лесу. Командир «Синих полосок» и атаман скоя’таэлей. И вот, по иронии судьбы, они снова столкнулись. По ещё большей иронии — для того, чтобы объединиться. Нет Фольтеста, «Синих полосок», нет независимой Темерии. Есть только чёртов Иорвет. Их вечный, проклятый бой. Совсем ещё неоконченный. Старые чувства накрывают его вновь. Вернон пробирается ближе, тихо-тихо подходит и прислоняется к стене. Эльф поворачивается к нему всем корпусом — глянуть через плечо не позволяет «слепая зона». — Дрожишь как кметка при виде вражеского солдата — бросает Роше, глядя в темнеющий глаз Иорвета. — Пошёл ты, dh'oine, — вздыхает эльф, вальяжно вытягивая длинные худые ноги. — Здешняя погода могла бы пойти тебе на пользу. Горный воздух — помогает при нервных болезнях. — Aen Seidhe стойки к болезням, это dh'oine мрут как мухи от любой простуды! — чеканит Иорвет. Стойки. Он жмурит глаз на мгновение. Роше, разумеется, не знает, почему эльф вообще согласился приехать сюда. Последний год проносится в мыслях как одно мучительное мгновение. После ухода из Вергена его отряд обосновался в лесах под Новиградом. Там их и застала эпидемия. Сначала умерли старики. Те самые, которых Иорвет знал так долго, с которыми прошёл огонь и воду. Потом те, кто помладше. Иорвет был в гневе, рвал и метал, бросился в Новиград, отсиживался там в подвалах в квартале нелюдей. Он подключил все свои связи. Найти противоядие ему удалось с большим трудом. Не без помощи Геральта. Перед глазами ещё стояли образы его ребят, бледных, почти серых, стонущих от надвигающейся тьмы. Смерть всегда шла за ним по пятам. И теперь она близко. Правда вот помирать Иорвет не собирается. Точно не сейчас, когда рядом к тому же маячить перспектива отмщения старому врагу. Ладно, если и не перерезать глотку — то хотя бы обменяться любезностями. И ещё кое-что. Маленькая гнусная тайна. Вернона Роше он ненавидит. — Ты что тут делаешь? — спрашивает Роше, выдержав небольшую паузу. — Vatt'ghern попросил меня о помощи. Иорвет пялится в пустоту, иногда фырча и ёрзая. — И всё? Роше не верит Иорвету. — Должно быть что-то ещё? Разберусь с Дикой Охотой, а после займусь тобой, dh'oine, — на губах Иорвета расцветает уже знакомая Вернону блаженно-нервная улыбка. — Взаимно, белка. — В этот раз тебе не уйти. Если, конечно, ты выберешься отсюда живым. Иорвет держит в руке кинжал, любуясь его блеском в свете от огня. Тот самый кинжал, который Иорвет так мечтал всадить ему под ребро или перерезать им горло. В зал возвращаются ведьмаки, а значит становится не до разборок. Может и к лучшему. Иорвет продолжает нежиться у камина, грея костлявые конечности. Вернон переводит взгляд на Геральта. — Роше, выпьешь? — предлагает звучно ведьмак, демонстрируя Вернону бутылку какой-то бормотухи. Ну что ж… немножко выпить не помешает. До битвы у них еще есть время. С алкоголем у Роше вообще было сложно. Всю свою юность он провёл на улице, поглощая дряное дешёвое пойло, а затем находил себе приключений на задницу. Но это было очень давно. А вспоминать прошлое не хочется. — Выпью, — кивает Роше, отстраняясь от стены. Эльф провожает его внимательно, будто бы разочаровано. — Иорвет, может тебя согреет наша настойка? — Геральт смотрит в спину эльфа. Роше шикает на ведьмака. Ещё и пить с ним не хватало. — Наливай, Gwynbleidd, — вздыхает глухо тот, наконец поднимаясь. Роше отмечает, что двигается тот всё так же — как дикий лис или ещё какой зверь. Изящно, словно выжидая момента для нападения. Вся манера говорить и двигаться у Иорвета была особой. Иорвет подходит к ним неспеша, хватает кружку. Заваливается за стол, садится напротив Роше, не спуская с того взгляда. Роше чует, как внутри вновь закипает раздражение. Под кожей жжётся желание вмазать этой наглой эльфьей роже по самое не балуй. Но он покорно сидит, вжав голову в плечи, крепко схватив пальцами ручку кружки, пока Геральт наливает ему. Вскоре появляется Цири и Геральт устремляется к ней. О чём они говорят — Роше не слушает. Они с Иорветом остаются одни за этим столом. Эльф пьёт жадно, словно провёл месяц в офирских пустынях. Быстрыми глотками, запрокидывая голову — немного жидкости стекает по его идеально гладкому подбородку. — Ты один, без белок, — едко примечает Роше, когда эльф отстраняет от губ кружку, гулко вздыхая, глотая воздух. — Один. Gwynbleidd попросил меня, а не меня и моих ребят, — отвечает Иорвет, сглатывая. — И всё-таки темнишь. — Можешь радоваться, Роше. Но только недолго: хоть скоя’таэли и разрознены и кругом война, это вовсе не значит, что я плюнул на прежние счета. Aen Seidhe ничего не забывают. И держат своё слово. Иорвету не хочется говорить. Давать повод старому врагу позлорадствовать. Хоть Роше и не заинтересован сейчас в открытой конфронтации, нужно выбирать слова тщательно. — Ты знаешь что-нибудь о том, с чем нам предстоит столкнуться? — рука Роше сама тянется к гладкой бутылке, но на эльфа он всё так же не смотрит. — Этот Эредин…он же тоже король? Выходит, и ты теперь заделался убийцей королей, — Иорвет пальцами подталкивает кружку к рукам Вернона, жестом намекая наполнить и его «кубок». Роше наполняет кружки до самого верха. Иорвет поднимает её к скуле, а затем тянет рукой навстречу Роше. Вернон усмехается мрачно, когда кружки соприкасаются. — Иди ты в задницу, белка, — Вернон отпивает, ощущая, как приятно горячит алкоголь в желудке. — Неужто ещё болит? — Иорвет не упускает возможности плюнуть ядом в усталую, дряхлую душу Роше. То ли по старой памяти, то ли из искреннего желания завести хоть какое-то подобие беседы. — Не твоё собачье дело… — Роше приподнимается, но тут же берёт себя в руки. — Твой Фольтест никогда не был очаровашкой. Думаю, мы оба не имеем иллюзий на этот счёт. Погружаться в воспоминания Роше не хочет. Ещё сильнее не хочет выворачивать душу перед Иорветом. У него есть свои тайны, свои больные места. Но и больные места Иорвета он тоже знает. Выучил за столько лет. — Мы говорили о Дикой Охоте, — напоминает тому Роше, не желая сейчас вестись на провокации Иорвета, — ты же сраный эльф, ты должен знать что-то больше, чем мы все! — Может и знаю, — Иорвет смотрит в кружку, — знаю только то, что эта сила очень могущественна. Ты ведь слышал истории о том, как воины Aen Elle похищают dh'oine в свой мир? Они держат вас там на цепи, как дворовых псов… Роше наконец сталкивается с ним взглядом. Глаз эльфа горит какой-то задорной ненавистью, прям как тогда. Во флотзамском лесу. Интересно, а флейта у него всё ещё с собой? — Ты думаешь, они тебя считают за равного? — Роше особенно подчёркивает «тебя», тоже делая жадный глоток. — Это меня не интересует. Я здесь не только из-за помощи Геральту, — Иорвет улыбается вновь, как-то пьяно-загадочно. Роше раздражает эта улыбка до белого каления. — Ах да, как же я позабыл… разобраться со мной хочешь! — хрипло посмеивается Вернон, складывая локти на стол, придвигаясь корпусом, будто желая оказаться чуть ближе к Иорвету. — Вы, dh'oine, никогда не блистали интеллектом, — меланхолично выдыхает эльф, втягивая в себя остатки пойла. Роше по инерции тянется к бутылке, обнаруживая вдруг, что она опустела. — У нас закончилось… — Вернон косится на эльфа. — Наверняка тут есть ещё, — кивает Иорвет, поджимая губы, снова улыбаясь. Эта улыбка заставляет гнев подниматься откуда-то из глубин души прямо в сердце. Иорвет редко улыбался. Отчего он улыбается так много здесь — неясно. Вернон встаёт со стула, поправляя акетон. Эльф смотрит выжидающе — очевидно, ждёт, что Роше сам принесёт им выпивку. Да в этой крепости чёрт ногу сломит! Она настолько большая, хотя… где-то недалеко точно должны быть ведьмачьи закрома с алкоголем. Роше проходит дальше из зала, оглядывая пространство. Можно было бы окликнуть Геральта или кого-то другого… но почему-то не хотелось. Хорошо, у него была минутка на передышку от невыносимой беседы с Иорветом. Голова уже варила плохо: что ж такое эти ведьмаки гонят и из чего? Роше неторопливо плутал по залам Каэр Морхена. Откуда-то сверху доносились звонкие голоса чародеек — он их даже и не различал. Бьянка тоже куда-то затерялась. Вернон приподнял плечи, попытался их размять. Алкоголь притупил усталость, появилось даже какое-то возбуждение. Мог ли он когда-либо подумать, что будет выпивать с Иорветом? Роше искал на полках и в ящиках бутылки с алкоголем, а перед глазами снова и снова всплывала хитрая улыбка эльфа. Наконец, взгляд бывшего командира «Синих полосок» приметил ящик с настоящим сокровищем: блестящие черные бутылки каких-то настоек. Что это — Роше разбираться сейчас не хотел, да и при всём желании бы не смог. Хотелось просто знатно выпить, пока позволяет время. Может, он и вовсе не переживёт этой битвы. Так чего сомневаться? Без лишних размышлений, Вернон прихватил с собой парочку загадочных бутылок и направился обратно к Иорвету. Роше подумалось, что он ведь никогда раньше не видел выпивающего Иорвета. Он понятия не имел, действует ли алкоголь на эльфский организм так же, как на человеческий, но судя по тому, как ненасытно Иорвет поглощал местную бормотуху, это дело он любил. А возможности хорошо посидеть и выпить — не было давно. Иорвет же был на том же месте, терпеливо ожидая возвращения Роше. Точнее, возвращения алкоголя. Кажется, у них обоих было схожее настроение. Схожие мысли касаемо грядущих событий. — Хер разберёт, что это за дрянь! — послышался гулкий звук соприкосновения тяжёлой бутылки с деревянным столом. — Пойдёт, — отмахнулся Иорвет, осоловело глядя на Роше. Что, неужели… уже опьянел? Сколько они выпили на двоих? По парочке кружек? Ясное дело, мастера ведьмачьего цеха отличались от обычных людей (и нелюдей) по части употребления спиртного, но всё-таки! Роше хоть и ощущал лёгкий флёр опьянения, но ещё не настолько сильный, чтоб шататься или бредить. Он убеждал себя, что даже если б эльф сейчас решил атаковать — его реакции бы не подвели. Но эльф вовсе не казался опасным или угрожающим. Он выглядел всё таким же страшно бледным, а теперь на его впалых щеках загорелся нездоровый румянец. — Жаль, что я тебя тогда не убил, — мрачно и как-то отстранённо говорит Иорвет, наблюдая за тем, как Роше наполняет его кружку новой порцией алкоголя. — Не убил, как видишь, я оказался достаточно живуч, — Роше снова садится на стул. — И я горько пожалел об этом, — Иорвет поводит плечами. — Ну что ж, теперь поздновато для сожалений, — Роше решается опробовать содержимое бутылки. Вкус оказывается… кисло-сладким. Напоминает дорогое туссентское вино, но это точно не оно. Помимо верхних терпких ноток, жидкость походит на лекарственный отвар, что-то травяное, приятно горчащее на языке. Может, это ведьмачий эликсир? Ну нет, их же не будут хранить в таких бутылках! Тем более, Геральт рассказывал, что на людей их эликсиры действуют убийственно. Значит, просто настойка. Согревающая одинокой зимой в Каэр Морхен. Геральт, кажется, вовсе не собирается возвращаться. Да и вообще, кроме них двоих никого больше в зале нет. Холера! Перспектива слишком долго беседовать по душам с Иорветом Роше не радует совсем. А Иорвет меж тем кажется совсем расслабленным. Роше замечает, что острые уши эльфа порозовели. Как и кончик носа. Иорвет, словно ощутив на себе внимательный взгляд темерца, дёргается, как от удара, поворачивая голову. А после… придвигается к столу каким-то нервным и хищно-рассеянным импульсом. Они молчат какое-то время, не в силах подобрать новых слов. Каждый думает о своём. Иорвет мучительно пытается прочитать эмоции на сухом лице Роше, а тот, в свою очередь, прожигает дыру в эльфе своими невозможно чёрными, в тусклом освещении, карими глазами. Роше ощущает, как с каждой секундой молчания ему всё труднее выдерживать зрительный контакт. Как глупо. Столько лет он гонялся за эльфом как спущенный с цепи пёс. Тогда было иначе. Кипела кровь, в груди бешено билось сердце, когда они оставались один на один, укрытые изумрудным лесным чертогом. Тешил ли себя Роше тем, что однажды, как только Темерия будет спасена, а проклятая война с Нильфгаардом окончена, они снова встретятся? Снова будут слова ненависти, а после они скрестят клинки, сойдутся в бою. В мире, где останется только их кипучая ненависть. Думать об этом… приятно и правильно. Пусть всё будет так. «Ты становишься старым и сентиментальным, Роше» — предательски шепчет рассудок, пока Вернон закрывает глаза, позволяя напитку успокоить мучительные воспоминания, разгоревшиеся в душе. Вернон так глубоко погружается в свои размышления, что не замечает, что Иорвет уже долгое время смотрит на него, прищурившись. Он сидит, подперев щёку рукой, откинув голову набок. Вернону кажется, что он ощущает, как носок ботинка эльфа касается его ноги. Ещё не хватало, чтоб Иорвета развезло и он разлёгся тут! — Что ты собираешься делать, когда всё закончится? — вопрос срывается с губ Иорвета стремительно и колко, его голос вновь такой же едкий. — А разве мы уже не решили? Победим эту дрянь, а после разберёмся с тем, какие у нас остались нерешённые вопросы, — Роше понимает, что пьянеет. Ему это категорически не нравится — надо бы остановиться, не хочется потом бодаться с последствиями похмелья. — Да, dh'oine, они у нас остались, — голос Иорвета как-то проваливается, пока он сам шмыгает носом, — Ты боишься умереть? — а это уже звучит откровенно колко, прямо, без издёвки. Боится ли Роше смерти? В последний год он вообще не задумывался на такие сугубо философские вопросы. На кону стояло слишком многое. Теперь же смерть правда была близка. Зачем Иорвет это спрашивает? Вряд ли ему есть дело. Сам старый лис везуч, сколько раз уходил от расправы! Если говорить честно, то Роше сам отпускал Иорвета. Отпускал в последний момент, когда можно было лёгким быстрым движением руки отрубить тому голову. Вернон устремляет пальцы к новой бутылке, но тут же передумывает. Мысль, пронзившая его разум, окатывает как ледяная вода. Иорвет задаёт вопросы не просто так. Пока нельзя сказать точно, чего добивается эльф. Может быть, он просто и вправду сильно пьян, а может, хочет спровоцировать. Кажется, эта мысль приходила Вернону в голову уже раннее. — Нет, — отвечает Роше, находя в себе силы снова взглянуть на Иорвета. И тот… выглядит удовлетворённым таким ответом. Роше снова кажется, что нога Иорвета где-то рядом с его собственными конечностями. А сам эльф перебирается ближе. Диалог вяжется сам собой, ниточка за ниточкой: они язвят, пытаются уколоть друг друга. Возвращается Геральт, в компании Ламберта и Эскеля. Иорвет мгновенно выпрямляет спину, поворачивает голову на ведьмаков, а затем на Роше. — Идём, — тихо произносит он, вставая из-за стола. Вернон молчаливо следует за ним, даже не задавая вопросов. Ведьмаки заняты чем-то своим, а потому совсем не обращают на них внимание. Роше даже не задумывается, куда Иорвет предложил пойти с ним. Пускай и подраться. Хотя, кажется, в таком состоянии беличий атаман даже и мухи не обидит. Он идёт вразвалку, смешно пошатываясь. Вернон усмехается сам себе, следуя за эльфом. — Ты когда-нибудь был в этих местах, Роше? — эльф задаёт вопрос не оборачиваясь на него. — В Каэр Морхене? Нет. Они останавливаются у фрески, изображающей ведьмака Георга из Кагена, победителя драконов. Молчат так долго, что Роше уже сам переводит взор на Иорвета, выжидающе пялясь. Неловкое молчание повисает в холодной тишине зала, пока Иорвет не бросает, глухо и дребезжаще-нервно. — Чума. Роше вздрагивает. Иорвет оборачивается и от нездорового блеска свежей зелени хочется спрятаться. — Почти весь отряд… если бы не Gwynbleidd. Мы были загнаны в ловушку как кролики. Радуйся, Роше. Ты хотел узнать причину, почему я приехал сюда. Геральт помог мне в Новиграде. С событиями прошлого же… Вернону становится всё ясно. Ясно, почему Иорвет так бледен и устал, почему он выглядит измотанным и нервным. Последний год знатно помотал их обоих. Но есть и иное. То, о чём Роше пока не знает. Иорвет знает: Роше не было никакого дела до скоя’таэлей в последние месяцы. Но уверен в том, что было дело до него, Иорвета. Кажется, Иорвет рассказывает что-то ещё, но всё сказанное — сущая чепуха, а потому Роше не запоминает и почти не слушает. Мозг плавится, а ещё жутко хочется воды. Как только они отходят поодаль, Иорвет почти зверски хватает Роше за рукав, утягивая за толстую колонну. — Знаешь ли ты, dh'oine, насколько хороший слух у ведьмаков? — шепчет он, облизывая губы. — Наслышан, — кивает рассеянно Вернон, озираясь на Геральта, толкующего о чём-то с Ламбертом. — А стены здесь… хоть и каменные, но даже я прекрасно слышу всё, что творится наверху, — эльф улыбается, но теперь это не та агрессивная саркастичная улыбка, а что-то иное. В этой улыбке Роше усматривает новую эмоцию. Такой он ещё не видел на лице Иорвета. — К чему ты говоришь мне это всё? — Я хочу кое-что предложить, — кровь приливает к лицу эльфа, а его брови приподнимаются. Если Иорвет хочет предложить что-то, то это уже заставляет напрячься. Иорвет думает, что если не сейчас, то уже, возможно, никогда — Что? — Роше почти задыхается, но выплёвывает короткий вопрос. — Забыть на какое-то время о том, что нас ждёт. Поступить так, как поступаете вы, dh'oine. Роше смутно догадывается, но гонит от себя эту мысль. Ведь если его догадки верны, то… — Ты выродок, Иорвет. Ничего мне от тебя не надо, — рычит Вернон, стоя слишком близко к эльфу. — Ублюдок, — на мгновение та самая улыбка возвращается на лицо Иорвета. Торжествующая и гадкая. Миг — Роше хватает его за ватник, голова Иорвета встречается с каменной стеной. А эльф, кажется, чуть ли не заливается восхищённым смехом. Но бледнеет на мгновение, сжимаясь. Почти забытое, но столь долго и нежно взращиваемое ощущение опасности и взаимной неприязни вспыхивает снова. Роше ощущает, как странное подобие возбуждения окатывает голову. Их лица близко. — Не называй меня ублюдком… — эти слова Иорвет слышал слишком много раз. И рад услышать вновь. Дальше — Роше не отдаёт себе отчёта в действиях. Он поваливает Иорвета на ледяной каменный пол — тот больно бьётся спиной, шипит и дёргается, стараясь то ли стянуть с темерца шаперон, то ли укусить его. Роше легко мог бы приложить его головой к стене ещё сильнее — не хочет. Мог бы сомкнуть сейчас руки покрепче на длинной бледной шее, смотреть с нескрываемым удовольствием, как дёрнется кадык, как эльф будет биться под ним и пытаться столкнуть с себя. Вернон почти рычит, когда Иорвет приподнимается и бьёт кулаком ему в лицо. Роше перехватывает руку, заламывает. Они борются какое-то время, пока Роше не осознаёт, что на излишнюю возню может кто-то среагировать. Однако, отказать себе в удовольствии они не могли. Иорвет, кряхтя, поднимается с пола, шевелит забавно челюстью, а потом поднимает взгляд на Роше. — Ты не выслушал… может, мне стоит поступить иначе? Вернон не успевает поразмыслить над тем, что под этим подразумевает Иорвет. Иорвет, хватая Роше за полосатый рукав, притягивает к себе ещё ближе и впивается в его губы требовательным поцелуем, сминая губы почти насильно, жадно. Роше застывает на пару секунд. Но затем что-то ломается. Он поддаётся, втискивая эльфа в камень, пальцами вцепившись в ватник. Иорвет лишь успевает судорожно вздохнуть, когда Роше ненадолго отстраняется, чтоб набрать воздуха — его категорически мало. Целовать Иорвета оказалось совсем не противно. Губы у него удивительно мягкие, хоть и суховатые от здешнего ветра. Иорвет отталкивает его сам — пинает ладонью в грудь. Роше выглядит как полный идиот сейчас — так думает Иорвет. Ему же лучше. Ситуация переходит под его контроль. Кажется, темерец и вовсе не понял, что произошло. Иорвет снова приближается к нему, касается пальцами блестящего на шее Роше коллара. — Наверху, — произносит он тихо, пытаясь заглянуть в затуманенные от алкоголя и столь неожиданного развития событий глаза Роше. Роше и хотел бы возразить! Да только не в его ситуации. Тело приятно напряжено, а голова отказывается думать. Ужасает лишь то, что он тоже хочет этого. Предложение Иорвета хоть и кажется ему внезапным, но подсознательно… это лежало на глубине. Ненависть, которую они из года в год подогревали, выродилась во что-то иное. Каэр Морхен просто вытащил это наружу. — Что? — Amadan, — бросает Иорвет, скаля ровные маленькие зубы. Роше не запоминает эти минуты, когда они поднимаются по лестнице. Теперь, когда он изрядно выпил сомнительной настойки, подниматься наверх ещё труднее. Иорвету не легче. Он пыхтит что-то на своём языке, всё время норовя остановиться и неловко схватиться за Роше. Каким-то чудом они оказываются у комнаты, в которой остановился Вернон. В просторной комнате с двухместной кроватью. Ну а как же иначе. Иорвет заталкивает его в комнату резко и грубо, тут же лезет поцеловать вновь. Роше, словно протрезвев, берёт инициативу в свои руки: притягивает эльфа ближе, жадно и грубо ощупывая талию, бёдра, плечи… это странно. На женщину совсем не похоже, на обыкновенного мужчину — тоже. То ли дело в отсутствии достаточного соответственного опыта у Вернона, то ли в том, что Иорвет — эльф. Эльфы ведь все такие, утончённые? Они целуются, долго. Иорвет прижимается к нему жадно, а его возбуждение чувствуется во всём. Роше не решается на какие-либо иные действия, только пробуя его. — Ты был когда-нибудь с мужчиной? — прервав неловкую тишину, спрашивает Иорвет. — Нет, — врать не имеет смысла, всё предельно ясно и так. Пускай Роше и слегка лукавит. А у Иорвета, что, есть опыт? Роше даже не задумывается. Мыслей вообще не остаётся в голове. Нарастает только острое желание. — Тогда я всё сделаю сам. Роше не успевает ответить ему — тот снова целует. Вернон едва додумывается закрыть дверь на щеколду, пока эльф и не торопится отлипать от его тела и губ. Руки путаются в многослойном одеянии Иорвета. Вернон пытается понять, где одна застёжка цепляется за другую — получается только размотать платок, намотанный поясом. Дёргает нервозно и грубо. — Hen asail! — шипит Иорвет, начиная раздеваться сам. Роше снимает с себя коллар с лилиями — тот с грохотом летит на пол. А затем тянет эльфа на себя, пытаясь стянуть с того ремни, длинную кольчугу… Пытается поцеловать снова, но утыкается лицом куда-то в шею Иорвета. Вдыхает запах, но почти ничего не ощущает. Кольчуга оказывается стянута через голову. Сброшена на пол. Откуда-то доносятся голоса, но это уже не имеет значения. То, что по-настоящему имеет — целовать губы вздорного эльфа и ощущать, как он кусает в ответ, злостно, почти на грани. Цепкие пальцы Иорвета скользят по его шее — невероятно приятно, касаются щетинистой щеки, а затем… не отрываясь от его губ, Иорвет стягивает шаперон с головы Роше. — Ты не лысый, dh'oine. Удивительно, — выдыхает Иорвет, посмеиваясь. Волосы у Роше пшеничные, коротко подстриженные, на висках лёгкая седина. Иорвет отмечает про себя, что ему нравится. Кольчуга Роше, как и всё остальное, наконец оказывается на полу. Иорвет, оставшийся в одной рубахе, шепчет: — Caemm a me. Роше не мог сказать, что ему неловко от ситуации. Не неловко. До пугающего — правильно. На этот раз, когда их тела почти ничем не скованы, сжимать Иорвета в объятиях гораздо проще и приятнее. Роше касается губами шеи, скользит вниз, по ветвям древа, чтобы затем вернуться назад, туда, где у острого уха вьются темные волоски. Соблазн узнать, насколько чувствительны эльфские уши — высок. Вернон прикусывает мочку уха, а затем острый краешек, на что эльф реагирует выразительным вздохом. Ещё один укус, резче, острее — тонкий скулёж. Так становится лучше. Роше, совсем осмелев, принимается гладить тело настойчивее, ощущая под руками дрожь. Иорвет правда оказывается стройным, даже худым — Роше ясно ощущает под ладонями выпирающие рёбра. — Qued siud hatten'teacht, — шепчет Иорвет, поджимая недовольно губы. — Говори на всеобщем! — Ты дверь-то закрыл? — Закрыл! — рычит Роше, пыхтя загнанно и возбуждённо. Руки у Роше сухие и очень горячие. Иорвет отмечает, что это ощущается гораздо лучше, чем он себе представлял, пока ехал сюда. Жаль, Роше этого не узнает. А может и к лучшему. Прикосновения лёгкой щетины к нежной, вечно юношеской коже на щеках — волнуют. Иорвет еле сдерживается, чтобы не застонать. Проклятый dh'oine, как он догадывается, что нравится ему?! Вернон аккуратно толкает его на постель и забирается следом, нависая и целуя. Когда губы вновь касаются шеи, лаская так удивительно приятно, оставляя алые следы, Иорвет не выдерживает: — Dana Meabdh!. Роше хватает его за бедра, тянет на себя, не давая отстраниться. Может у эльфа и были планы одержать вверх, но им не суждено было сбыться. Хотя, судя по всему, Иорвет вовсе не был против такого расклада. Роше до боли хочется стянуть красный платок с головы и лица Иорвета. Рука сама тянется к нему, а сам он застывает, как бы спрашивая молчаливо разрешение. Иорвет замирает. Было бы глупо ожидать, что любопытство dhoine не пересилит солдатскую солидарность. Иорвет ощущает себя до жути уязвимым, вовсе не из-за того, что его сейчас ласкает старый враг (хоть и это тоже), а из-за того, что он хочет совершить с ним самое интимное, что только можно. Открыть шрамы — открыть себя. Иорвет колеблется еще пару секунд, а потом сам снимает повязку. Стягивает неохотно, медлит. Роше наблюдает с замиранием сердца, как всклокоченные тёмные волосы рассыпаются по лицу эльфа, закрывая страшную рану. Тянется рукой и убирает грязные пряди с лица. Там оказывается то, чего Роше и ожидал. Зажившая пустая глазница, шрам, рассекающий половину лица. Но это совсем не портит ситуацию. — Что, уже не хочется? — глухо произносит Иорвет, перед тем как чужое тело вдавит его в постель и он ощутит бедром возбуждение Вернона. Ну да, разумеется. Эти dh'oine даже улей с пчёлами поимеют! Роше ничего не отвечает на колкость, только вновь касается его пальцами. От Роше пахнет потом, достаточно ощутимо, но ещё и чем-то иным. Чем-то приятно древесным, травяным, кожаным. И лошадью. И это вовсе не недостаток. Иорвет открывает глаза только тогда, когда бесконечные, хоть и жутко неловкие и грубоватые ласки прекращаются. Он оглядывает обнажённого Роше. Смотрит с интересом, оценивая как лот на аукционе. Неудивительно, что на теле человека есть волосы. Ожидаемо. Да, волосы были везде: на груди, лежали полоской на животе, на лобке. Иорвет морщит нос, когда взгляд цепляется за татуировку в виде герба Темерии. Безвкусно, но в стиле dh'oine. Самое отвратительное то, что ему это до ужаса нравится. — Уверен? — шепчет Роше, стараясь настойчиво заглянуть в лицо эльфу. Вопрос глупый, учитывая, что они вообще зашли так далеко. — Ess’tedd, esse creasa, — отвечает Иорвет, уже сам притягивая Роше к себе за шею. Когда с исподним было тоже покончено, Роше оторвался от эльфа и оглядел комнату. Иорвет, как будто прочитав его мысли, вскакивает с кровати и рыскает в небольшой сумке, которая висела на его одежде. Достаёт оттуда крошечный бутылёк и протягивает Роше. Тот, конечно, догадывается для чего это. Неловко крутит в руках, а затем открывает. Пахнет маслом, какими-то травами. Иорвет снова жмурит глаз. Роше возится с ним, как будто они уже давно любовники, а это значительно напрягает. Потому что ожидал Иорвет совсем не этого. Однако, когда сухие мозолистые пальцы касаются его промеж ног, становится совсем хорошо. Иорвет только осознаёт, как же давно у него никого не было. Судя по всему, у Роше — тоже. Потому как их обоих буквально трясёт от возбуждения. Или от чего-то другого. Иорвет позволил себе кинуть рассеянный взгляд на тело человека вновь. Заметил шрам, перевёл взгляд слегка боязливо вниз… Иорвет не был разочарован. В горле пересохло и Иорвет ощутил себя совсем уж неловко. Его самоуверенно-дерзкий настрой сменила жалкая дрожь возбуждения и острого желания, чтобы именно этот человек был сейчас с ним. — Me voerle… Первый толчок выходит аккуратным, но Иорвет, схватив Роше за предплечье, заглядывает тому в побледневшее вмиг лицо и молчаливо просит продолжать. Двигается Роше рвано и грубо, но оттого не менее хорошо. Иорвет первое время отчаянно стискивает зубы. Из-за выбранной позы отстраниться никак не выйдет — губы Роше близко к его уху, шее, он ощущает его горячее дыхание. Терпеть невмоготу становится когда член проезжается по чувствительной точке — с губ срывается первый стон, причём, обоюдный. О Дана! То ли сказалось длительное воздержание, то ли сама обстановка, но Иорвет быстро перестаёт сдерживать стоны. Толчки грубые и глубокие, именно так, как представлял себе Иорвет. Нет, по-другому бы и не вышло. Не с этим dh'oine. Роше ложится на него почти всем телом, теперь они соприкасаются животами и грудью. Он дышит загнанно, как уставший зверь, а ещё… Иорвету кажется, что тот шепчет его имя и ещё что-то. Роше жадно смотрит на покрасневшее лицо эльфа, иногда наклоняется, чтоб оставить поцелуй на шее или за ухом. Ощущения странные. Ни на что не похоже. Но прекращать толкаться внутрь Иорвета не хочется. Хочется продолжать. В голове всё так же пусто. — Bloede!.. Роше понимает, что их могут слышать. Не зря Иорвет про это сказал, а может, для того и обратил внимание. Голосил эльф знатно, Вернона это слегка удивляло. Но от этого хотелось только сильнее вбиваться внутрь, прижимаясь телами так, чтоб подтекающий член эльфа касался его напряжённого живота. Он прикасается рукой к стоящей колом плоти Иорвета, сжимает, поглаживает. Слишком тесно, жарко. Роше и сам позволяет себе стонать, хоть и стоны перетекают в какой-то глухой звериный рык и сиплый шёпот. Он ощущает, как тонкие пальцы Иорвета ложатся на его плечи, спину. Иорвет сто раз мог пожалеть, что позволил Роше взять себя именно в этой позе. Слишком интимно, слишком близко, можно только отвернуть голову. Но слышать стоны человека у уха и получать приятные и горячие поцелуи хочется до боли сильно. Почему же всё так? Роше шепчет что-то, вроде бы, интересуется, правильно ли всё делает, но всё, что может ответить Иорвет, это коснуться его губ в нелепом грубом поцелуе и шепнуть: — Yea. Tuilleadh… Эти слова ложатся на душу как-то особенно мягко и звучат совсем несвойственно для Иорвета. Кровать скрипит под движениями тел, но Роше нет никакого дела до шума. Иорвет чувствует, что Роше близок к финишу — тот стонет ему в шею, заставляя кожу покрываться стайкой мурашек. Иорвет не отказывает себе в удовольствии коснуться светлых волос пальцами. Перед глазами россыпью вспыхивает что-то и ослепляет: Вернон слышит только стоны Иорвета на его удивительном языке, а затем, сделав несколько особенно сильных толчков, стонет надсадно, выходит из тела и изливается на худой живот. Кровать под ними издаёт странный неприятный треск и кажется, словно немножко проваливается… — Bloe..d’yaebl! Иорвет кончает следом, снова ощутив на плоти горячие пальцы Роше. Они оба замирают на несколько секунд, в комнате вдруг становится тихо, но дыхание шумное, горячее. Роше лежит на эльфе, пока тот, отвернув голову, вздыхает судорожно и нервно, пытается отползти. — Кровать… — тихо произносит Роше провалившимся голосом — Я чувствую, — Иорвет кривит губы, не поворачивая головы Вернон скатывается с мокрого тела Иорвета, аккуратно укладываясь на спину. В комнате повисает неловкое молчание, разбавляемое тихими вздохами. Иорвет не стремится повернуться к Роше всем телом, а продолжат лежать ровно на спине. В глазах всё ещё темно, а в теле приятно покалывает. — Знаешь, как переводится название этой крепости со старшей речи? — нарушает тишину Иорвет. Роше, абсолютно не соображая от столь яркого и сильного финала, тихо выдавливает: — Как? — Крепость старого моря…когда-то здесь жило море, давно, — Иорвет смотрит куда-то в потолок. Роше соображает туго: не понимает, зачем Иорвет это всё ему рассказывает. Голову заполнила приятная нега, неизбежно тянет в сон. А ещё совершенно неясно, что делать теперь. Обнять Иорвета? Да вроде не баба, хоть и сам ластился. Любое действие сейчас понимается как абсолютно неуместное. Но Роше не кажется, что произошло что-то ужасное. Нет. Надо было давно принять, что влекло их друг к другу давно. Что делать с этим теперь — у Роше нет никаких вариантов. — Конечно, за изобретательность — троечка, но вот за искренность, dh'oine, все десять, — Вернон готов поклясться, что Иорвет нагло улыбается сейчас. Эльф рыщет рукой по кровати, а когда касается тонкими пальцами руки Роше — одёргивает её. Так проходит еще каких-то пару минут. — Быть может, мы и не переживём грядущей битвы, — сухо констатирует Иорвет, наконец поворачивая голову в сторону Роше Роше не помнит эльфа таким. Просто молчит, крепко сжав губы. Всё складывается в единую картину. Иорвет ехал сюда вовсе не из-за искреннего желания помочь Геральту и Цири. Точнее, не только лишь из-за чувства долга и благодарности. Он ехал сюда удовлетворить скрытое желание. Вот почему он был такой бледный и нервный. Мысль о возможной гибели не пугала его, его пугало нечто иное. То, о чём размышлять не хотелось. Вернон бросает взгляд на раскрытые двери, ведущие на просторный каменный балкон. Вот откуда теперь так дует… — Но я всё-таки хотел… если что, чтобы это был ты, — шепчет сипло Иорвет, сглатывая комок в горле. Роше понимает, о чём он говорит. Он тоже этого бы хотел. Молча кивает. Роше аккуратно поворачивается на бок, спиной к эльфу. Можно позволить себе поспать хотя бы полчаса — мир не успеет разрушится за это время. Сил совсем нет. Перед тем, как провалиться в темноту, Роше мерещится, что острый подбородок касается его плеча, рука ложится поперек талии, а голос шепчет: — Fath… fath esseath mo caerme?***
Ламберт скептически оглядывал расставленный ряд бутылок на столе. Откупорил одну. — Помирать-не помирать… — отмахнулся ведьмак, поглядывая на Эскеля. Цири пить отказалась. И так беспокойная в глубине души, она предпочла провести время на свежем воздухе, тренируясь, пока было время до совета. — Йен не будет дуться? — ухмыляется Ламберт, протягивая кружку Геральту. — С того раза она уже ничему не удивится, — пожимает плечами тот. Прошлое их застолье в любом случае не повторится. Хотя и сейчас они сидят втроём — чародейки разбрелись по своим комнатушкам, Весемир тоже пропал. Тогда повод тоже был не радостный, но теперь… Они сидят так минут десять, а то и пятнадцать. — Слышишь, Геральт? — Ламберт озирается, выкручивая голову по-совиному, будто ища источник шума. Правда. Слух у ведьмаков необычайно острый, уловит любой шорох в дремучем лесу или пещере, а тут… не услышать — сложно. — Слышу, — вздыхает Геральт, надеясь всё же, что голоса принадлежат вовсе не тем, о ком подумалось. Становится ясно, куда так внезапно ретировались эти двое. Был бы здесь Лютик, наверняка сочинил бы слезливую балладу, а то и вовсе — целую поэму. Благодарный сюжет, как бы сказала Присцилла. — Ну, это… за любовь! — Эскель, кажется, вообще не осознал, что случилось. Он радостно стукнул кружку о кружку Геральта. — За любовь! — повторяет Ламберт, глупо улыбаясь, — вот, что я думаю: на каждую жопу с коридорами найдется хуй с обратной резьбой! А Геральту подумалось, что всё происходит самым удивительным образом. И что он очень жалеет о том, что знает старшую речь.***
Роше просыпается через какой-то жалкий час. Или полтора часа. По крайней мере, он так прикинул. Роше спал как часовой. Всё произошедшее абсолютно реально, а следа алкоголя в организме будто и не осталось. Он поднимается, быстро, по-солдатски привычно одевается. Эльф копошится рядом, сонно собирает свои вещи. Роше не оборачивается, но слышит, как тот что-то бубнит тихо. Боковым зрением он всё-таки замечает его бледную спину. Друг на друга они не смотрят. Они выходят из комнаты, спускаются по лестнице, всё так же избегая зрительного контакта и вообще не говорят друг с другом. Роше пялится на шею эльфа, рассматривая свежий красный след от его губ и зубов. Ловит себя на мысли, что это даже красиво. Возвращаются они уже аккурат к началу совета. Щёки Роше заливает неприятный жар смущения, когда он видит Бьянку, вопросительно оглядывающую его и Иорвета. На Иорвета смотреть вообще нет желания, но вновь не покидает ощущение, что тот улыбается. Вернон не может перестать прокручивать в голове мысль, что абсолютно все присутствующие в комнате смотрят на них с подозрением, догадываясь, где их носило. — Роше? Что есть у вас? Роше приходит в себя, только когда Геральт обращается к нему. — Волчьи ямы. Он переводит взгляд на Иорвета, который стоит у стены напротив. Изумрудно-зелёный глаз горит чем-то весёлым и задорным. На его открытой шее, чуть выше завитушек веток и листвы — алеет засос. Эльф едва улыбается.***
Битва даётся им с огромным трудом и потерями. Хоть Дикая Охота и повержена, все понимают — это ещё не конец. Тем не менее, свою роль в этой истории они сыграли. Но это чужая история. Их личные ещё совсем не окончены. Бой с Дикой охотой — не то же самое, что набеги на людские селения или нападения на транспорты. В один миг Иорвету показалось, что именно здесь, в ведьмачьей крепости, закончится его жизнь. Долгая жизнь. Роше появляется за его спиной в последний момент, вытаскивая его из западни гончих Охоты. Всё происходит быстро, но его успевают ранить. И он запоминает глаза Роше, когда тот замечает багровеющее пятно. Иорвету кажется, что жизнь прежней уже не будет. Небо совсем тёмное. Сидя после всего на сырых камнях, Роше сам обрабатывал рану на плече Иорвета. Никого другого эльф к себе не подпустил. Долго возмущался, но стоически терпел. Рана не страшная, могло быть хуже. — Emerist, — шипит Иорвет, опустив нос. Это слово Роше знает хорошо. — Терпи солдат, генералом будешь, — усмехается мрачно Роше, затягивая бинт потуже. Иорвет отвечает что-то совсем тихонечко. Роше не может разобрать. Но это совсем не похоже на ругань. После похорон Весемира в крепости становится совсем тоскливо и пусто. Они стоят на холме, глядя на догорающий погребальный костёр. Слов поддержки почти не находится. Пепел взмывает куда-то вверх, небо становится вновь ясным, но таким как прежде — уже не будет. Всё поменялось. Роше думает, что надо поскорее уезжать — оставаться в Каэр Морхене теперь нет никакого смысла. Бьянка настаивает на том, что пора вернуться в Новиград. У них слишком много дел, которые требуют немедленного решения. Вид скорбящих ведьмаков и Цириллы тоже не настраивает на ободряющий лад. Всё здесь теперь пахнет смертью. Иорвет стоит слегка поодаль: повязки на глазу нет, отросшие спутанные волосы развеваются на лёгком ветру. На щеке, до этого чистой, появился новый небольшой шрам, а над ним — серый след какой-то пыли или грязи. Или огромный синяк. В темноте не разобрать. Роше спас ему жизнь. Иорвет был готов к смерти, но совсем не подумал о том, что будет ждать их в том случае, если они выживут. Смерть наставника ведьмаков не трогает его — они обошлись малыми жертвами. Его мысли заняты совсем другим. Куда теперь? Возвращаться в леса под Новиградом? Зализывать раны там? У него нет каких-то определённых планов, нет продуманной стратегии. Есть только одно, в чём он теперь уверен. То, что заставляет сердце замирать. То, от чего на губах вновь появляется усмешка. Он поднимает голову и замечает, что Роше смотрит прямо на него. Его лицо тоже серое и мрачное. — Теперь я могу сказать, что видел на этом свете всё, — нарушает тишину Роше, подходя ближе к эльфу. — Я тоже, dh'oine. Я тоже, — выдавливает из себя Иорвет. Совсем темнеет и всполохи костра ложатся пятнами на лицо Иорвета. Роше не может подобрать подходящих слов даже сейчас: они застряли в горле как кость. Но перестать смотреть на Иорвета он тоже не может. До жути банальная и смущающая даже его мысль приходит в голову: никакие шрамы не способны изуродовать до конца по-эльфски красивое лицо. Роше может только догадываться, о чём размышляет Иорвет. Им обоим кажется, что теперь всё иначе. Слова ведьмака о его предназначении — последняя внятная мысль-воспоминание, пришедшая на ум. Злая, жестокая судьба, что свела их жизни. Стоящая недалеко от них Бьянка устало жмурит глаза, задумываясь о чём-то своём, пока Геральт благодарит её и Роше за помощь. Да, помощь ведьмака наверняка им понадобится. Девушка ищет взглядом командира, а когда находит его стоящим рядом с эльфом, отворачивает белокурую голову. Всё, что случилось за последние пару суток в этом месте — невероятно. Так или иначе, они живы. — Я обязательно доберусь до тебя ещё, Вернон Роше, — Иорвет ухмыляется, сжимая пальцами эфес меча. Вернон Роше в предназначения не верит. Ответ срывается с губ сам. — Обязательно. Иорвет улыбается, а затем разворачивается и уходит. У Роше нет и тени сомнений, что они встретятся вновь. Очень скоро. Роше не решается обернуться на Иорвета, а молчаливо щурит глаза, вглядываясь в расплывающийся вечерний пейзаж старой крепости. Что-то кончается, а что-то начинается.