Мороженое

Когда однажды Нацуме пришел после школы и обнаружил у себя в комнате, вместо ожидаемого толстого и лощеного котищи, дрыхнущего на полу длинноволосого мужика, первой его реакцией было отступить на шаг назад и захлопнуть перед собой дверь. Несколько секунд он простоял, тупо пялясь в стену, и только потом сообразил, что незваный гость вполне может оказаться очередным ёкаем, который ищет его, чтобы вернуть свое имя. Правда, уж больно он был похож на человека, но такие и раньше встречались. Та же Хиноэ, если задуматься, пусть и выглядела весьма экстравагантно, но все же при желании вполне могла сойти за обычную женщину, предпочитающую юката современной одежде. Первым делом, зайдя в комнату, Нацуме попытался разбудить своего гостя. Тот вел себя более чем нагло и просыпаться абсолютно не хотел. Что ещё более странно, отбрыкиваясь, он то и дело вворачивал фразочки вроде «Нацуме, отвали» или «Ну дай поспать, изверг», и что уж совсем озадачило юношу «Нацуме, а жареные кальмары ещё остались?», произнесенное очевидно во сне. Такаши даже замер, услышав последнюю фразу, уж больно она напоминала ему одного знакомого. Да и Сенсея что-то нигде не было видно. Нацуме озадачился ещё больше. Если предположить, что этот мужик, который валяется у него в спальне действительно Сенсей, то каким образом он принял такой облик? Нет, Нацуме и раньше подозревал, что далеко не все знает о своем телохранителе, но скрывать такое все же слишком. Да и если у Сенсея в арсенале была такая личина, то зачем ему было все это время притворяться толстым и неповоротливым котом? На взгляд Нацуме, новая поджарая и крепкая человеческая оболочка была гораздо удобней, чем прошлая. Разве что волосы выглядели несколько странно. Настолько светлые, что напоминали седину, но объяснить это было определенно легче, чем говорящего кота. - Сенсей, просыпайся! – уже более активно затряс предполагаемого телохранителя Нацуме, желая одновременно разбудить наглеца, раскинувшего свои длинные ноги на полкомнаты и убедиться в справедливости своей догадки. - Ну что? – лениво протирая глаза, пробасил ёкай. Голос ни капли не напоминал прежний. - Сенсей, это же ты? – неуверенно переспросил Нацуме, начиная сомневаться в своей догадке. - Ну я, а кто ещё? – с раздражением бросил мужчина. - Ты… А… Что с тобой? – с трудом подбирая нужные слова, пробормотал Нацуме. - А что со мной? - Ну посмотри на себя! – вспылил юноша. Ёкай окинул взглядом свое тело и, казалось бы, ни капли не удивился. - А, ты про это? – лениво зевнув, пробормотал он. – Одна из моих личин, а что тебя так смущает? -Ну… Я не знал, что у тебя есть человеческая личина. И если есть, то почему ты ходишь в кошачьей? - А почему я должен предпочесть человеческую личину кошачьей? – так, словно бы это само собой разумелось, пожал плечами Сенсей. – Это вы люди помешаны на собственном превосходстве, нам ёкаям абсолютно плевать, как мы выглядим. - Ну хорошо, раз мы такие помешанные на собственном превосходстве, - передразнил задетый Нацуме. – то зачем ты сейчас принял это обличье? - Захотелось, вот и принял, и вообще, чего ты пристал? Сходил бы лучше принес мне рыбки или ещё чего-нибудь перекусить! А то от тебя проку никакого, только и можешь, что глупые вопросы задавать! Нацуме на это только тяжело вздохнул. Как бы Сенсей не менялся внешне, внутри он по-прежнему оставался самим собой, наглым и хамоватым котищей! *** Спустя две недели такого проживания Нацуме готов был взвыть. Первое предположение юноши оказалось верным, и даже после смены личины характер ёкая ни капли не улучшился. Только если раньше его можно было игнорировать или хоть как-то ставить на место, то теперь, сменив ипостась, Сенсей будто перешел на какую-то новую ступень наглости. Он занимал все пространство в квартире и постоянно гонял Нацуме по разным поручениям, шантажируя тем, что в противном случае засветится в новом обличье перед его приемными родителями. Нацуме представлял себе, как он будет объяснять тетушке, что в его комнате делает абсолютно посторонний мужчина и, передергивая плечами, шел выполнять очередную прихоть деспота. Ещё одной бедой стало то, что, превратившись в человека, Сенсей перенял не только человеческую внешность, но и вкусы, и теперь с удовольствием пробовал все новые блюда, постоянно объедая Нацуме, который не решался приносить к себе в комнату больше одной порции, не рискуя вызвать подозрения родных. Особенно по вкусу Сенсею пришлось мороженое, которое тот, стоило Нацуме принести его в комнату, буквально выхватывал из рук и уминал за несколько секунд. В конце концов, Такаши не выдержал и однажды, когда наглый узурпатор попытался отобрать вазочку со сладостью, спрятал её за спину, не желая отдавать. - Нацуме! – раздраженно пробормотал Сенсей, пытаясь перехватит вазочку из-за спины подопечного. – Отдай сейчас же! Или ты знаешь, что будет! Заявлюсь к твоим родным прямо так! - Ну и иди! – впервые не поддался на провокацию Нацуме. На самом деле его руки подрагивали от страха, что Сенсей все же выполнит свою угрозу, но где-то в глубине души он надеялся, что несмотря ни на что, тот не поступит так жестоко. - И что тебе плевать, что я вот так вот покажусь перед тетушкой и дядюшкой? - Плевать! – яростно пробормотал юноша, сам, тем временем, чувствуя, как на глазах вскипают слезы обиды. Неужели и в самом деле сделает? Сенсей же знает, как много значит привязанность приемных родителей для Нацуме, и как сильно тот боится её потерять. Неужели все же предаст? Обидно было осознавать, что даже несмотря на то, что они пережили вместе, он для ёкая не больше, чем хранитель тетради дружбы. Не друг, не близкий человек, которому никогда не причинишь боль, а тот, с кем Сенсей заключил контракт и чьей смерти с нетерпением дожидается, чтобы получить причитающееся ему наследство. - Эй, Нацуме, ты чего? – вдруг услышал он растерянный голос мужчины, в ту же секунду тот бросил свои попытки отобрать вазочку. – Что это с тобой? Ты реветь, что ли вздумал? - Ещё чего, - немного гнусавым из-за заложенного носа голосом пробормотал Нацуме и постарался как можно незаметнее смахнуть с глаз слезы. - Да ладно, чего уж там, ешь свое мороженое, - как-то пристыжено пробормотал Сенсей, заглядывая в лицо подопечному. Нацуме ничего не ответил, только плюхнулся на диван и принялся за сладость. Сенсей сел рядом с ним, с точки зрения самого Нацуме, даже слишком близко. В человеческом теле у Сенсея появилась такая странная привычка садиться или становиться вплотную к Такаши и нависать над ним за счет своего роста. Бесило неимоверно, но сделать замечание значило признать, что его это задевает. Когда Нацуме съел примерно половину мороженого, он неожиданно услышал скрип открывающейся двери, словно в замедленной съемке повернул голову, и увидел тетю, заглянувшую к нему в комнату. Всего за секунду сотни вариантов развития событий пронеслись в его голове. Как объяснить то, что вплотную к нему на диване сидит незнакомый мужчина? Может, сказать, что он учитель? Хотя Сенсей с этими его белыми длинными волосами похож на учителя, как сам Такаши на медсестру. Думай, думай, думай! - Такаши, дорогой, чего ты хочешь на ужин? – прервал его напряженные размышление голос тети. - А? – не успел до конца сообразить Нацуме. - Я говорю, что бы ты хотел на ужин? - А как же… - словно не веря своим ушам, начал было юноша, и только тут догадался посмотреть туда, где ещё несколько секунд сидел Сенсей в человеческом обличье. Сейчас же на него смотрели два прищуренных кошачьих глаза, с огромной и пухлой мордочки. Такого облегчения, как при виде этой наглючей мордахи, Нацуме не испытывал давно. Он лучезарно улыбнулся и неожиданно для самого себя выдал: – Я бы не отказался от сукияки. Если можно, конечно. - Можно, дорогой! – улыбнулась в ответ тетя. – Ты так редко чего-то просишь, что я решила сама спросить у тебя. - Спасибо огромное. Нацуме буквально купался в этом ощущении счастья, что он почувствовал от слов тети, и ни на секунду не задумываясь, прижал к себе пушистый комок. - Задушишь, балда! – прохрипел Сенсей в его объятьях. Нацуме очнулся и немного ослабил захват, хотя по-прежнему держал телохранителя на руках. - Спасибо, что не выдал! - Ещё чего! Вот выдам тебя, и кто меня тогда кальмарами кормить будет? Нацуме почувствовал, как по его лицу снова расползается улыбка. Сколько бы Сенсей не бурчал, он все равно останется все тем же родным котярой. И даже в обличии человека он по-прежнему оставался его верным телохранителем, который только делал вид, что остается подле Нацуме исключительно ради тетрадки. Стоило только Нацуме подумать об этом, как на диване рядом с ним снова сидел все тот же беловолосый мужик, а спустя ещё мгновение в его руках оказалась вазочка с мороженым, о котором Нацуме благополучно забыл. - Все-таки котом ты мне нравишься больше, - скривился Такаши, глядя на то, как ёкай с удовольствием вылизывал ложку. - А мне вот все больше нравится человеческий облик! – ехидным голосом пробормотал Сенсей. Нацуме только тяжко вздохнул, понимая, что в этом споре ему не выиграть. И даже самому себе он так и не решился признаться, что ему немного, ну просто самую капельку тоже нравится этот облик.