Признание в понедельник

Будильник звенит, отзываясь неприятной трелью в голове. И сейчас, Изуку не мог бы не сказать самому себе, что мелодию давным-давно надо заменить, ведь эта уже так въелась в мозг, что порою охота блевануть. Приходится вставать и с ещё не проснувшимся сознанием идти в ванную комнату. Там, принимая душ, немного, но очнуться удаётся, хоть и не полностью. Хоть и после он врезается в стенку, которая не должна была быть на его пути, но всё равно каким-то неведомым образом появилась там. Кое-как добравшись до своей комнаты, сталкиваясь со всем с чем только можно, Мидория вымученно уставился на свою школьную форму. Идти не хотелось совершенно и только мысль о том, что в учебном заведении он может пересечься с Тамаки Амаджики — чуть, но давала пинок к действиям. Кажется, парень влюбился в этого старшеклассника с первого взгляда. Ну, или может со второго. Он точно не помнит. Но главное то, что влюбился! А на фактор с какого взгляда это произошло — можно не обращать внимания. Сегодня понедельник, а это значит, что Мидория сможет увидеть Амаджики после выходного. Очень долгого выходного. А это многого стоит. Разлучаться на такой большой период с объектом своего обожания — очень мучительно. Хотелось даже выть. Но парень держался. Он ведь сильный. В большой жёлтый портфель падают тетради и прочая нужная в понедельник канцелярия. Рука невольно останавливается над небольшим белым конвертом, что лежит здесь так уже недели три, если не больше. Там просьба о встрече на заднем дворе. Изуку всё не может отдать его Тамаки. Это слишком смущает. Всё же, не настолько он сильный, чтобы бороть такие чувства. Они, порою, поедают его изнутри. — Будет же лучше, если я признаюсь? Снова задаёт себе этот вопрос. И снова перед ним стоит трудный выбор, от которого зависит его последующая школьная жизнь. Глубокий вдох. Конверт отправляется в задний карман, где юноша хранит свои документы. Он решает: либо сегодня, либо никогда. Другого выбора нет. Иначе, он будет так вечно мяться. Инко уже ушла на работу, оставив сыну коробочку бенто и тамагояки на столе. И за это он был ей благодарен. По крайней мере, не придётся готовить самому, что заняло бы время. Тамагояки, как всегда, оказался очень вкусным. Мама умеет делать его так хорошо, что Мидория младший не мог признать это блюдо таким же, если ел его в любом другом месте, кроме дома. Инко делала его прекрасно. Время поджимает, поэтому паренёк суёт остатки завтрака в рот, бегом добираясь до прихожей. Там он одевает свои любимые красные кроссовки, которые, видимо, никогда не станут ему малы. Наверно, юноша мог бы сказать, что эта обувь является одной из его ценных вещей. Порою, люди привязываются к незначительным деталям своей никчёмной жизни. Хотя, сами понимают, что скоро сгниют. Солнце светило довольно ярко, омывая своими тёплыми лучиками всё, до чего только могло дотянуться. Это хоть немного, но радовало. Такая хорошая погода приятна. От неё улыбка сама собой натягивается на лицо. Душа наполняется положительными эмоциями. — Вот взяла лисичка скрипку, — Изуку чуть подпрыгивал, пропевая слова какой-то детской песенки, что первой пришла в её голову. — Села с нотками под липку. — В голове прокручиваются мысли о том, как он признается Тамаки в любви, что напрягает и сковывает. Только песня и помогает. — Звонкий тоненький смычок, заиграй-ка гопачёк! Прохожие недовольно смотрят на него. Но, блин, какое им дело до того, как этот паренёк выпускает свои чувства? Порою кажется, что нужно постоянно ходить с безразличным лицом, дабы на тебя хоть за это не косились. Вообще, довольно неприятно, когда ты пытаешься не быть самим собой. Приходится переступать через свои собственные принципы. А это ой как сложно. В школьном дворе полно учеников, которые, так же как и Мидория, обречённо собираться дома в это учебное заведение. Юноша умудряется просканировать всю эту толпу взглядом, дабы понять, что его предмета воздыхания здесь нет. Печально. — Доброе утро, Деку-кун! Ох, милая-милая Очако Урарака. Ты даже не представляешь, насколько это утро может оказаться добрым, если этому пареньку всё удастся. — Утречка! — Счастливо улыбается, хватаясь за лямки рюкзака ладошками. — Ого, ты сегодня веселей, чем в понедельники до этого! Что правда, то правда. Иногда нужно выходить из своей апатии. — Ну, просто настроение хорошее. В раздевалке натыкается взглядом на Амаджики. Тот ожидает Хадо и Тогату, которые переобувались. И тут встаёт вопрос: как именно передать конверт? А на это есть только три варианта: передать лично Тамаки, подбросить в шкафчик или же попросить Мирио, с которым у Изуку довольно неплохо складывалось общение. Но! «Передать лично объекту своего воздыхания эту просьбу я просто-напросто не смогу, а если подбросить в шкафчик, то не факт, что конверт в этот день заметят. Остаётся только вариант с Тогатой. Но тогда придётся вылавливать его в те моменты, когда Амаджики рядом не будет. Это усложняет мою задачу признания в любви.» — Ужас. — Очако цокает, тряся Изуку за плечо. — Как ты постоянно умудряешься палится, говоря свои мысли вслух? — И, пожалуй, на её лице вправду читается удивление. Хоть, это немного странно, ведь с парнем подобное происходит довольно часто. — А если бы это услышал кто-нибудь ещё, когда бы ты думал о личных вещах? «Это тоже личная вещь… » — Ха. Я сам не замечаю, как это происходит. И ему давно пора следить за самим собой, но иногда просто лень избавляться от своей многолетней привычки. Даже, в какой-то степени, его такое расположение дел устраивает. А у Урараки глаза засветились от счастья. Слишком много услышала, видимо. Но это ничего. По крайней мере, разболтать никому не должна. — Я могу помочь тебе его выловить! А вот это реально лишнее… Или нет. Если лучшая подруга поможет ему в этом деле, то всё может пойти намного проще и удобнее же?

***

— Итак! План таков, — Уже на следующей перемене эти двое забрались в угол класса, дабы их не подслушивали, после чего Очако взяла всю инициативу на себя. — Во время обеденного перерыва, я отвлекаю Амаджики и Хадо и увожу их подальше. А ты в это время уговариваешь Тогату переть конверт! Уверенности её нет предела. — А если он не согласиться передавать? — С чего это?! Согласиться! Вы же с ним неплохо общаетесь! — А если он сам в него влюблён? И это ведь не беспочвенно. Эти трое постоянно ходят вместе, что может подталкивать на некоторые мысли. — А если?! А если! Не попробуешь — не узнаешь! На том и решили. Вернее сказать: на этом Урарака всё и решила, а Мидории просто пришлось согласиться, дабы на него не обиделись. Не хотелось терять поддержку в такой момент. А после они ещё успеют поссориться. На уроке Изуку просто не мог усидеть на месте, из-за чего его несколько раз окликивал учитель (а из-за этого он, между прочим, чуть из класса не вылетел). Весь этот план приносил в жизнь слишком много волнения. При чём, основания для этого самого волнения вполне имеются! Те же самые «а если?». Вытурнуть это всё из своей головы очень и очень сложно. И вот перемена. Очако как можно скорее рванула прочь из кабинета, дабы не упустить третьеклассников, хватая парня вместе с собой. Идёт до конца. И это, пожалуй, для неё нормально. Коридор. Лестница. Второй этаж. Ещё одна лестница. Третий этаж. Мидория застывает за углом, наблюдая за тем как подруга быстро подбегает к троице ребят, начиная о чём-то им рассказывать. Она агрессивно жестикулировала, чем пугала окружающих её людей. Хадо что-то сказала ей в ответ, на что та стушевалась, но после заново начала делать то, что делала. Прогресса это всё явно не давало. Старшеклассники не отходили друг от друга. План начинал рушиться прямо на глазах. Но Очако… Отвлекай до конца, даже миссия уже провалена, да? Нужно было что-то делать. — Ой, Тогата-кун, можно тебя на минутку? И Изуку взял всё в свои руки. Конечно, на это ему понадобились силы, ведь Тамаки хоть и отошёл чуть подальше от его активной подруги, но всё ещё находился рядом. Это безумно смущало. Мирио удалось увести в конец коридора. Это было слишком палевно, так что смысла просить всучить конверт прямо в объекту восхищения нет. Абсолютно нет! Тогда он сразу всё поймёт! — Что ты хотел? — Он весь светиться. Это мешает. Не даёт сосредоточиться. — Ты сможешь подложить незаметно Амаджики на парту этот конвертик? — Протягивает смотря в пол. Слишком стыдно. Слишком смущает. — Ох, — Кажется, Тогата удивлённо выгнул бровь. Кажется. — Ну, я могу это сделать, но надеюсь, что в нём нет ничего плохого! — Берёт в руку, убирая его в карман своих штанов. Главное, чтобы никто ничего не понял. Что ж, часть миссии выполнена. Пора проваливать с точки задания. Приходиться уходить с места раньше Очако, которая продолжала играть роль, что-то рассказывая. И явно она это будет делать до конца перемены. Как же ещё? Всё тело дрожит и спускаясь по лестнице, он чуть ли не наворачивается пару раз, спотыкаясь. Ужасно. До безумия ужасно. Урарака прилетает в класс после звонка, радостно улыбаясь и показывая «класс» рукой. Слишком уж она уверена в том, что всё вышло отлично. Весь оставшийся день пролетает в полном волнении и беспокойстве. Эти самые «а если?» начинают лезть всё больше и больше в голову, что очень сильно начинает напрягать. «Может стоит сбежать? Но тогда это будет нечестно по отношению к Амаджики. И Тогата-кун всё видел…» Время шло слишком быстро. Настолько быстро, что парень даже не успевал успокоиться и сосредоточиться хоть на одном уроке. — Идём! Идём! Идём! О Ками! Уже не хочется никуда. Но его тащат за руку на задний двор и сопротивляться не удаётся. Неприятно. Тамаки уже находился там, прижавшись спиной к одному из деревьев. Не хотелось выходить из-за угла. Не хотелось показываться. — Вперёд! Предательница Очако толкает его в спину, из-за чего Изуку оказывается прямо на виду у предмета обожания. Прикрытие раскрыто. Хочется упасть, сжаться и притвориться куском земли. Амаджики помялся, заметив его. Даже, кажется, ещё сильнее прижался к дереву. Его глаза тревожно забегали по пространству вокруг. Он же ничего себе там не напридумывал?! — Ам… — Мидория подошёл ближе, сильно покраснев. — Амаджики, я… Ощущение, будто время остановилось. Даже сейчас юноша хочет сказать что-нибудь глупое, извиниться, что потревожил и просто сбежать. Всё это слишком тяжело. Ужасно тяжело. «Может, он вообще с кем-то встречается? А если это та же Хадо? Он же не расскажет ей ни о чём?» Ладошки вспотели. Стыдно. Изуку вздыхает, собираясь с силами. «Сейчас или никогда! Сейчас или никогда!» — Амаджики, я люблю тебя! — Выпаливает слишком громко, не так как он сам хотел. Это могло привлечь лишнее внимание. Тело трясёт. Всё это пугает до жути. Тишина давит. Ответа нет. Мидория сглатывает, поднимая глаза. Амаджики стоит ошарашенный. Кажется, он не может даже просто принять то, что произошло. Или он настолько удивлён, что не может связать слова. А тишина давит всё сильнее и сильнее.