Взгляд

Эймонд смотрит на него весь вечер. Смотрит, как тот, ухмыльнувшись брату, поднимает кубок с вином. Смотрит, как вспыхивают от смущения его глаза, когда Эйгон позволяет себе очередную пошлую шутку. Смотрит, когда Рейна "случайно" касается его руки и невесомо проводит по плечу, отчего его взгляд упирается в бархатную скатерть. Эймонд смотрит на него, когда делает глоток вина, почти не ощущая вкуса. Эймонд уверен: маленький дьяволеныш знает, что за ним следят, поэтому не поднимает глаз в ответ. Впервые за вечер Люцерис смотрит на него, когда Эймонд предлагает тост за "сильных" мальчиков. Ненависть в его взгляде обжигает кожу, вызывая невыносимое желание стряхнуть её, как накопившуюся пыль. Уголки губ Люка дрожат от переполняющих его эмоций. Эймонд улыбается, когда мальчик резко встает из-за стола. Оскорбленные и униженные! Тяжело, наверное, слышать горькую правду. Каково это - понимать, что ты всего лишь бастард, незаконно прозванный принцем? Когда Люк бросается к нему, чтобы ударить, Эймонд мешкает. Бровь над живым глазом пронзает вспышка боли и он делает шаг назад, чтобы не упасть. Мальчишка заносит руку для следующего удара, но Эймонд оказывается быстрее, перехватывая ее и одним движением укладывая Люка на пол. Под рукой, сжимающей горло бастарда, бьется выпирающая вена. Эймонд замирает. Искушение сжать сильнее, до хруста смяв нежную шею, застилает разум. Власть. Много власти... Похожее чувство он испытывает, когда летит на Вхагар, отличие лишь в том, что сейчас под его рукой - племянник. Племянник, который не двигается и лишь смотрит на Эймонда двумя большими черными, как смоль, глазами. Смотрит. И, сколько бы Эймонд не вглядывался, он не видит в этих глазах прежней ненависти. Ее заменяет что-то новое - такое огромное и всепоглощающее, что Эймонд не может оторвать взгляд. Он всматривается в Люцериса, будто хочет прожечь в нем дыру, наклоняется ближе, не замечая, как тяжелеет в паху. Эймонду кажется, что счет идет на часы. Время вокруг замирает. Остаются лишь глаза и бьющаяся венка. Кажется, еще мгновение, и он сожмет руку, поставив точку в этом дешевом романе... В следующую секунду его оттаскивают в сторону, из толщи воды выплывают взволнованные голоса. Он слышит крик Рейниры и резкий вдох матери. Деймон, оказавшийся тем, кто оттащил его от Люка, молчит и пристально смотрит на Эймонда. Его взгляд нечитаем, но заставляет кожу покрыться мурашками. Эймонд медленно поднимается на ноги и останавливает взгляд своего единственного глаза на племяннике. Люцерис, к своей чести, не дрожит, но на его щеках тлеет румянец, а на шее проступает след от руки Эймонда. Похоже, к утру появится синяк. Вид Люка заставляет Эймонда опомниться. Он бессознательно поправляет штаны, прикрывая пах верхом рубашки, и Люцерис зеркалит его действия, поднимая глаза. Глаза, в которых Эймонд замечает приглушенный блеск и что-то очень знакомое. "Похоть" Он думает об этом, когда, резко развернувшись, выходит из зала, не обращая внимания на тихие перешептывания. Вечер тих. С неба на Эймонда смотрит луна, и он презрительно кривится ей в ответ. В богороще темно и очертания деревьев похожи на фантастических зверей, которыми няньки пугают детей. Эймонд садится под одно из деревьев, доставая из ножен свой кинжал. Валирийская сталь переливается в лунном свете и Эймонд позволяет себе легкую улыбку. Блеск лезвия навевает другие мысли. Мысли, от которых ему хочется выжечь себе разум. Он не мог ошибиться. Он видел в глазах бастарда похоть, он готов поклясться Вхагар, что это была именно она. Слишком знакомое в последнее время чувство... Эймонд прикрывает глаза, когда слышит недалеко от себя чьи-то шаги. Он замирает, кладя руку на кинжал движением, выработанным за много лет упорных тренировок. Прислоняется к дереву и выглядывает так, чтобы не выдать свое присутствие. Конечно, это он. Это всегда он. Здесь. В тронном зале. На тренировке. Много лет назад с кинжалом в руке. Это всё он. Он, что вносит в мир Эймонда смуту и хаос, заставляя его испытывать то, чего не должен испытывать истинный Таргариен. Смешно до слез. Милый стронговский бастард, возомнивший себя наследным принцем, лордом Дрифтмарка. В нем нет крови Таргариенов, он никто, так почему же при одном взгляде на вьющиеся волосы Эймонда бросает в жар? Люцерис останавливается в нескольких метрах от Эймонда, не замечая его. Стоит, держа руки в карманах. Эймонд жалеет, что не видит его лицо, скрытое во мраке ночи. Люк стоит на одном месте уже несколько минут и Эймонд хочет кашлянуть, обозначив свое присутствие, когда слышит негромкий всхлип. Эймонда прошибает током. Он резко поднимается и шагает к племяннику. Рука снова сжимается на шее и Люцериса впечатывают в дерево. На его щеках видны следы от слёз, глаза блестят от испуга, а из горла хочет вырваться крик, который Эймонд душит, крепче сжимая ладонь. Он наклоняется к племяннику, который смотрит на него в упор, не моргая. Язык пробегает по щеке, слизывая соленую жидкость. Глаза Люка расширяются и Эймонд не хочет смотреть в них, не хочет видеть свой приговор. Он слизывает слезу с другой щеки и прижимается к губам бастарда, вынуждая того открыть рот. Эймонду не знакома нежность, он вылизывает рот Люцериса, до крови кусая его губы. В какой-то момент ему даже почти кажется, что племянник отвечает, однако наваждение быстро проходит. Когда воздух заканчивается, Эймонд отстраняется. Оба тяжело дышат, а рука всё еще сжимает шею, лишь слегка ослабив давление. Эймонд не смотрит на Люцериса и почти отпускает племянника, когда чувствует, как пальцы бастарда неуверенно дотрагиваются до повязки, стягивая ее и обнажая драгоценный камень в глазнице. До Эймонда доносится тихий вдох. Он медленно поднимает взгляд на Люцериса, успевая заметить, как выражение лица племянника меняется с испуганного на задумчивое. Эймонд знает, что сейчас перед Люком проносится калейдоскоп воспоминаний. Злость, сожаление, скорбь, страх, ненависть. Они отражаются на лице бастарда, сменяя друг друга с быстротой удара молнии. Страх, злость, ненависть и, наконец, оно... Да, опять это нечитаемое чувство, заставляющее Эймонда до скрежета сжимать зубы, пытаясь удержать ускользающий контроль. Люцерис, однако, ощущая состояние Эймонда, возвращает лицу непроницаемое выражение. Эймонд еще несколько секунд вглядывается в глаза племянника, но через мгновение разворачивается и быстрым шагом покидает богорощу. Люцерис смотрит ему вслед, не обращая внимание на боль в шее, растрепанные волосы и давление в штанах. **** В следующий раз он видит его через несколько недель на очередном приеме. Люцерис громко смеется шутке Джейкериса, запрокинув голову и обнажив тонкую шею, с которой уже сошли следы, оставленные Эймондом. Без особого удивления Эймонд отмечает, что его раздражает отсутствие меток на шее бастарда. По-звериному? Даже слишком. Где-то в груди начинает закипать злость и Эймонду требуется время, чтобы взять себя в руки и поздороваться с племянниками так, как того требуют манеры. Когда Люцерис видит дядю, он замирает, а щеки покрываются бордовым румянцем. Эймонд ухмыляется в ответ, и Люк быстро отворачивается, чтобы через секунду повернуться обратно и просверлить взглядом проходящую мимо фигуру Эймонда. Они снова сидят напротив друг друга. Эймонд проявляет необычное для него спокойствие и заговаривает с братом, обсуждая королевские дела. Он не может не чувствовать на себе взгляд Люцериса, однако не обращает на него внимания. Люцерис смотрит на него весь вечер. Смотрит, как Эймонд улыбается, когда Хелейна начинает рассказ об очередных скользких гадах. Смотрит, как Эймонд говорит с одной из служанок, которая съедает его взглядом. Смотрит, как Эймонд пьёт вино и тихо выдыхает, когда капля стекает вниз по резко очерченному подбородку. Впервые за вечер Эймонд смотрит на Люцериса, когда тот говорит тост. Ничего не значащие слова о дружбе, уважении и тому подобной чепухе. Слова застревают в глотке Люка, когда он встречается взглядом с дядей. Глаз Эймонда слегка прикрыт, он смотрит на племянника исподлобья, а в самом центре зрачка горит адским пламенем необъятное нечто, заставляющее Люцериса поперхнуться и, извинившись, сесть на место. Остаток вечера они не сводят глаз друг с друга. Напряжение, витающее в воздухе, заставляет дышать жадно и глубоко. Жажда сводит скулы, вновь и вновь наполняются кубки. В комнате становится жарче и это аномальное тепло будто разрывает тело, заставляя его распадаться на мельчайшие частицы. Первым не выдерживает Люцерис. Он поспешно встает из-за стола и выходит из зала под предлогом усталости. Эймонд порывается пойти за ним, когда на его плечо ложится тяжелая рука. Деймон ничего не говорит и лишь смотрит. Смотрит, ища во взгляде Эймонда, что-то, понятное только ему. Через мгновение рука исчезает и Эймонд видит, как Деймон возвращается к жене. Жара достигает своего пика. Эймонд резко встает и, не говоря ни слова, покидает комнату. По коридорам замка гуляют тени. Изредка, шурша подолами платья, проходят молчаливые служанки. В воздухе стоит запах сырости и цветов. Эймонд без труда находит комнату Люцериса. Он на секунду медлит, но кладет ладонь на позолоченную ручку и медленно открывает дверь. Племянник стоит у окна, смотря вдаль. Он не вздрагивает при звуке шагов и не оборачивается, что дает Эймонду понять, что его визит для Люка - не неожиданность. Эймонд закрывает дверь на ключ и мягкими шагами подходит к Люцерису. Вблизи видно, что его плечи дрожат, а на висках выступают крохотные капли пота. Эймонд втягивает носом воздух, наслаждаясь запахом. Смесь чувств, острых, как лезвие бритвы. Он подходит ближе, почти прижимаясь к спине бастарда. Молча. Медленно. Властно. Когда Эймонд касается плеча Люцериса, тот поворачивается к дяде лицом, и эта покорность становится спусковым крючком. Эймонд впивается в его губы, будто желая вылизать его всего изнутри. Слюна и кровь мешаются воедино. Они горят и медленно плавятся, пока руки исследуют чужое тело, забираясь в недоступные места. Спускаясь к шее Люцериса, Эймонд сжимает зубами бьющуюся венку, от чего тот тихо стонет, прикусывая губу. Рука сама находит застежку на штанах и в несколько обрывчатых движений расстегивает ее, забираясь внутрь. Люцерис инстинктивно сжимается, и Эймонд останавливается, нависая над племянником. Глаз в глаза. Колесо сансары летит в пропасть с бешеной скоростью. С приоткрытых губ Люка течет струйка слюны, из его рта вылетают только хриплые стоны, среди которых Эймонд различает слово. "Пожалуйста" Оно будто бьет Эймонда молотом по голове. Одной рукой он притягивает племянника к себе, вовлекая в поцелуй, а другой развязывает свою повязку. В пустой глазнице сверкает драгоценный камень и Люк замирает. Его пальцы неуверенно тянутся к лицу Эймонда и, получив молчаливое согласие, касаются нижнего века, обводят контур скул, доходя до выступающего подбородка. Мягко. Нежно. Покорно. Рука Эймонда в штанах Люка начинает медленно двигаться, от чего глаза бастарда расширяются и из губ доносится удивлённый всхлип. Он цепляется за плечи Эймонда, срывая одежду и царапая голую спину. Прижимается ближе, блуждает руками по телу, губами ищет чужие губы. Пальцы Эймонда ласкают чужое тело, вырывая глухие стоны и вздохи. Он прижимается ближе к телу Люка, заставляя того почувствовать свое желание. Они будто сливаются в одно целое, оставляя в прошлом вражду и былые разногласия. Эймонд находит глаза Люка и больше не отрывает свой взгляд от них. С каждой секундой жар внизу живота нарастает, воздух вокруг густеет, наливаясь нотками меда и выпитого вина. Стоны Люцериса становятся все более громкими, и Эймонд сжимает рукой его горло, испытывая чувство дежавю. Хватка усиливается и Люк громко хрипит, плывя на волнах наслаждения. Через секунду за ним следует и Эймонд, продолжая смотреть в глаза племяннику, пока по телу судорогами проходит удовольствие. Еще минуту они стоят, прижавшись друг к другу и вдыхая аромат. В комнате пахнет вином и страстью, а из-за открытого окна раздается музыка уличных музыкантов. Тогда Эймонд отстраняется, вытирается и поправляет на себе одежду. Еще секунду он смотрит Люцерису в глаза, ожидая увидеть в них обиду или разочарование, однако видит лишь осколки того самого нечто, в котором раньше тонул, ловя взгляд бастарда. Эймонду интересно, ощущает ли то же самое Люцерис, однако он не говорит ни слова, лишь молча кивает Люку и выходит из его комнаты, плотно прикрывая за собой дверь. Коридоры пусты, и Эймонд надеется дойти до своей комнаты, никого не встретив, однако, когда до двери остается несколько шагов, из-за угла появляется фигура Деймона. Он снова пристально смотрит на Эймонда, оглядывая его растрепанные волосы и потную одежду. Взгляд Деймона ничего не выражает, но Эймонду чудится, что в глубине зрачков вспыхивает яркой искрой и тут же исчезает холодное пламя скорби. Эймонд отводит взгляд и заходит в комнату, которая почему-то сейчас кажется ему септонской кельей. Он ложится на кровать и сразу же засыпает, видя перед собой смеющийся взгляд черных глаз. *** Когда через несколько недель Эймонду сообщают о гибели Люцериса и Арракса, он ничего не говорит и только выходит из комнаты, седлая Вхагар. Под вечер он возвращается в замок прежним Эймондом, и лишь служанки еще несколько дней шепчутся о душераздирающем крике, доносившемся из-за облаков.