Всё не так!

Всё должно было происходить не так. Битва благородного — бал крови. Удар благородного — цветение победы, ибо он хранит высокое искусство, ибо лезвия его закалены тысячами сражений, отлиты из душ предков. Вместо этого Раэль Кертье, глава клана, скакал вокруг мерзкой Кромвелевской твари, как блоха, и думал только о том, что в ботинках у него песок, в глазах у него песок, что он понятия не имеет, что дальше делать с врагом, и что Сейре сейчас точно не лучше. Тварь успешно отрастила новую конечность взамен отрубленной. Ею она тут же отмахнулась от атаки Раэля, словно он впрямь был насекомым. Мелким таким, надоедливым. — Да сдохни наконец! — заорал Раэль, ныряя. Крик изошёл на хрип. Все мысли исчезли, осталось только бесконечное, как эта пустыня, омерзение. Не так. Он же благородный. Он же должен… — Сдохни-и-и! Раэль снова увернулся. Бежал вместо того, чтобы атаковать навстречу. От страха и злости вопил дурным голосом — тогда как обязан был безмолвным искусством убийцы раскромсать противника. Дрянь, какая же дрянь. Когда-то Раэль бредил битвами. Сила — вот сущность благородства. Умением она оттачивается до полного изящества. Не сражаясь, благородный всё равно что спит. «Разве не так, Раджек? Расскажи мне о сражениях, брат! Как кровь орошает брызгами землю? Как стоишь ты над поверженным телом, чтобы на последнем издыхании враг видел смерть в глазах сына клана Кертье?». Но Раджек молчал в ответ. Один раз только усмехнулся: «Стоять над трупом врага? Я тебе мишень, что ли?» Теперь-то Раэль знал, почему брат был так немногословен. Да не должно было так происходить с благородными, не должно! Раэль всегда твёрдо верил, что битва — время блистать. Да, он примерно представлял, что сражения начинаются с повода, вроде как защита людской слабой породы от всяких чудищ, но суть-то была не в этом? Когда Раэль воображал себе будущую славу, то пропускал этот момент. Он сразу переходил ко главному: как он, Раэль Кертье, на неистовой скорости полосует врага со всех сторон разом… Непременно двумя лезвиями духа, и наплевать, что он младший, ведь мечта так сладка… Чудовища, правда, не возникали на пути юного Кертье. Но истинному благородному нужно жить в пламени войны — а потому Раэль отправлялся сражаться с этим мелким Ландегре, этим позорищем среди лукедонских кланов. Он решил для себя, что как только Регис пройдёт посвящение, то будет дуэль. До тех же пор Раэль собирался вести свою священную войну из теней, то подкалывая, а то поколачивая недостойного наследника Ландегре. По ночам он часто сочинял фразы, чтобы швырнуть их Регису в лицо… Как только оба они дорастут до дуэли! Ещё в мечтах была прекрасная дама — и с ней тоже всё пошло не так, до дошноты глупо, стыдно, и закончилось арестом… Он мечтал о битвах. Он не знал, о чём мечтает. Сейчас Раэль не имел понятия, красиво он двигается или нет. Ссадины не успевали зарастать, воздух колол лёгкие, а он ещё и не надел на лицо повязку. «Надо собраться, — думал он, — собраться, а потом рассыпаться на сто теней… А! Дрянь!» Ходячая гора плоти попыталась врезаться в него всем весом. «Передышку… Хоть на две секунды…» Нет, не такие слова он когда-то сочинял для будущих боёв! Мастерство танца с лезвиями в том, чтобы кромкой чёрного металла войти в самое уязвимое место. Рассечь ту мышцу, от которой зависит занесённая рука противника, разорвать сухожилие. Точность — это искусство замечать главное. Ничего, кроме главного. Раэль ударил-таки по конечности врага, да так, что красные шипы не задели его. Он приземлился на ноги, сжался для прыжка: замах заставил мутанта открыться, Кертье видел мертвенное лицо прямо перед собой. Если ударить снизу вверх, он сможет смыться от второй руки, а тогда… — Сейра!!! Раэль услышал вопль Региса. Так кричат не от испуга. Такой голос — у леденящего отчаянья. Главное, и ничего кроме. Раэль прыгнул. Он взмыл вертикально вверх, выгнул спину для обратного сальто. Он не видел ещё врага, но слышал гул воздуха от страшного удара, в который противник Сейры вложил всю мощь. Он не видел, но знал, где должен очутиться. Сейра. За долю мгновения Раэль оказался там, где была она, успевая принять на себя обезумевшую груду мускулов. Что такое доблесть клана Кертье? Неуловимость. Что такое рана для клана Кертье? Позор. Рука, по которой пришёлся удар, на миг онемела от боли, но он взмахнул обеими лезвиями, и снова взмахнул, и ещё, хоть ему казалось, что каждым движением он сам себе рвёт мышцы. Отбившись кое-как, Раэль приземлился в стороне и даже ухитрился не упасть, а гигантское тело скрючилось, пытаясь залечить множество порезов. — Раэль? Твоя рука… Его имя на устах Сейры. Истерзанной, но невредимой Сейры, такой изящной в чёрном. Когда-то Раэль ошалел бы от счастья, а может, озверел бы от позора, что человеческое творенье нанесло ему рану. Сейчас всё было не так. Среди песка и мутантской чёрной слизи некогда сходить с ума. Покрытый позором, песком и собственной кровью, Раэль снова взвился в воздух. Его противник всё ещё двигался, ища, кого сокрушить, а значит — надо было вновь гоняться за ним, отвлекать, отбивать атаки. Беречь силы, затем вкладывать в один удар, лишь чтобы всё начать сначала. Не ради победы. Как победишь того, кто способен отрастить себе пол-тела за пять секунд? Не ради доблести. Не ради своей мечты о благородстве. Просто некому было сдержать эту тварь, кроме него.