Все мы игрушки в руках судьбы.
Ричард Б. Шеридан.
3 августа. 1989 год. Именинница приоткрыла глаза от исходящего из окна ветра, что дул ей прямо в лицо, из-за чего пряди светлых волос подлетали вверх. Кристина потянулась, громко застонав и разминая свои затёкшие во сне мышцы. Ещё вчера вечером Витя ушёл, перед уходом нацеловав девушку на двести лет вперёд, отчего у неё опухли губы и приобрели красноватый оттенок. Гронская села на постель, посмотрев на часы. Двенадцать часов. Значит, мама уже встала с кровати, если она, конечно, пришла с праздника, а не осталась у кого-нибудь ночевать. Кристина свесила ноги с кровати, потирая глаза руками, пытаясь избавиться от назойливой сонливости, что ещё осталась от сна. Вовсе став с кровати, Гронская направилась к двери, оставляя окно открытым под предлогом, чтобы комната проветрилась. Потянув ручку вниз, девушка оказалась в просторном коридоре. Голую кожу обдало холодным ветерком, из-за чего по телу молниеносно прошлась дрожь, а за ней колкие мурашки, делая кожу «Гусиной». Из кухни доносились звуки приборов, а запах тут же дошёл до Кристины, которая мгновенно же поняла. Мама дома. Девушка зашла на кухню, и завидев маму, что готовила какое-то блюдо, улыбнулась. Юлия Владимировна, завидев справа от себя движение, повернула голову, посмотрев на дочь. Она широко улыбнулась, шагая вперёд. — Доброе утро, — радостно проголосила Кристина, но тут же рассмеялась, от крепких объятий матери, в которых она наравилась раздавить собственную дочь. — Дочунь, поздравляю тебя, милая! — сказала женщина, и наконец оторвавшись от дочери, но оставляя руки на плечах, которые время от времени протирали их, поздравила.— Желаю тебя счастья, здоровья. Чтобы ты была самой красивой девочкой на свете, а рядом с тобой, был достойный мужчина. С днём рождения, золотце. Солёная жидкость наполнила глаза, расплывая картинку перед ними. Кристина опустила голову, прикрывая глаза, дабы избавиться от сентиментальности. — У меня есть для тебя подарок, — начала Юлия Владимировна, отходя от дочери и быстрым шагом направляясь в свою спальню.— Уверена, тебе понравится, — крикнула напоследок женщина, вовсе уходя из кухни. Гронская покачала головой, не переставая улыбаться. Горло сдавило от радости, не позволяя слова лишнего сказать, а глаза радостно бегали по полу, не решаясь поднимать голову. За спиной послышались шаги, а Кристина осталась стоять всё так же, сразу же закрывая глаза ладошками. Как в детстве. Солнце закрыл силуэт человека, не позволяя его больше греть девушку и та, открыв глаза, подняла голову. Кристина увидела вещь, которая была облачена в симпатичную упаковку и девушка, кинув взгляд на Юлию Владимировну, аккуратно взяла подарок. Слегка, ели ощутимо, Гронская пощупала его, в голове пытаясь понять, что же там спрятано. — Открывай, — прошептала мать, кидая взгляд на подарок. Гронская хмыкнула, и взяв маленький ножик, что лежал на кухонном столе, она прошлась им вдоль упаковки, разрезая. В глаза тут же попалась ярко-красная вещь, которая переливалась от блика солнца, чуть ли не светясь. Вовсе избавив подарок от назойливой упаковки, Кристина ахнула. Та самая блузка, что она увидела в журнале иностранной моды, который так сильно приглянулся к ней, что она стала откладывать деньги на этот презент. Но её опередили. — Мам, откуда.? — прошептала, точно удивлённым голосом Гронская, разглядывая вещь. Приятная ткань скользила по рукам, грозясь выпасть из рук и упасть на пол, медленно развиваясь по воздуху. Чёрные рисунки, не то полосы были изображены на блузке, лишь добавляя ей выразительности и кокетства.— Это же такие деньги, ты чего? — Не жалко, — отмахнулась женщина, не переставая наблюдать за радостным выражением своего ребёнка.— Откладывала с каждой зарплатой, ведь знаю, что ты на эту блузочку заглядывалась. — Мамуль, спасибо, — Кристина отложила вещь на стул и обняла маму, крепко прижимаясь к её телу. Эти объятия вернули её в детство. Каждый раз, когда Гронская совершала оплошность, пытаясь встать из-за стола или перейти в гостиную, где проходила беседа взрослых, и оказывалась прижатой к маме, то ли всем телом, которое было тогда на несколько сантиметров шире, чем сейчас, от силы обхватывающей её руки мамы, ребёнком, или взрослыми людьми, понятия не имеющими, о том, что это такое — быть взрослым. У Кристины возникало чувство, будто она проваливается в мамину сумку, полную сокровищ, сквозь которые она визжала, прося о помощи, ведь каждый раз от неё отваливался кусочек, когда та разбивалась о сильные глыбы. Кричала, чтобы её вернули назад. Вернули в детство, где не было страха, высоких, страшных глыб и проблем. — Я её сегодня надену, — сказала Кристина, поднося вещь к своему телу и завидев взгляд матери, покрутилась вокруг своей оси, рассмеявшись.— Мам, ты чего? — Ничего, — ответила Юлия Владимировна.— Просто думаю над тем, как время всё-таки быстро летит. Не успеешь оглянуться, а ты замуж выходить будешь. — Ой, м-а-ам, — громко хохотнула Кристина, нарочито прикладывая руку на живот. — Мне до свадьбы, как до Китая раком! — А зря, — помотав головой, женщина отвела взгляд, поджимая губы. Не прошло и секунды, как Юлия Владимировна вновь взглянула на дочь, причитая.— Вот Света: замуж вышла! Семейной жизнью располагается. — Ага, — фыркнула Кристина, в рот кинув домашнее, приготовленное мамой печенье.— И залетела в 18, непонятно от кого. И на шее у родителей сидит, мне оно надо? — Доча! — пристыдила её мать, слегка ударив по руке дочери, которая опять потянулась к печенью.— Всё, хватит хомячить. Иди переодевайся, умываясь и за стол. —Будет сделано, — улыбнулась Гронская, направляясь в свою комнату, прихватывая с собой подарок. Девушка ушла в комнату, тихо прикрывая дверь. Она прошлась вдоль спальни и остановилась около зеркала, в котором появилось отражение Кристины. Хрупкая, маленькая девушка с широкой улыбкой осматривала себя во все глаза, заметив, искорку во взгляде Она облизнула губы и, пригладив волнистые волосы рукой, открыла шкаф. Все вещи, по которым с молниеносной скоростью бегали глаза девушки, были не те. Нет, конечно, Гронской нравились все её наряды, но сегодня праздник. Нужно выглядеть восхитительно, чтобы каждый мимо проходящий человек, сворачивал шею, лишь бы взглянуть на неё. Девушка с тяжёлым вздохом закрыла шкаф, упирая руки в боки и кусая губы. Оглянувшись вокруг себя, осматривая комнату, Гронская пыталась найти хоть отголосок на ту вещь, что будет принадлежать ей весь этот день. Взгляд Кристины зацепился за её подарок, что она получила буквально пару минут назад. Она улыбнулась и тут же схватив вещицу, положила аккуратно на кровать, чтобы не появились надоедливые складки, которые Гронская так не любила гладить. Вновь открыв шкаф, она достала чёрную юбку, которая была куплена совсем недавно в одной из палатки на Рижском. Цена была большая, но ей, снизили. « Девушка, давай-те вас скидку сделаю? Как постоянному клиенту!» Постоянным клиентом, она разумеется не была, ведь дело было в другом. Все продавцы, что так шугались при виде молодых, наглых, у которых барзометр зашкаливал выше крыши — рэкетиров, сразу же пытались исчезнуть из их поля зрения, а некоторые набирались смелости и предлагали товар, и если те соглашались, безусловно делали им скидку. В то время, когда другие люди, пытались усмирить жёсткий пыл продавцов, что так сильно превысили им цену. Другие же получили, все практически на голубой каёмочке. Но Кристину не волновали чужие, яростные взгляды и разговоры, от людей, что заметили, как продавцы обращаются к ним, чуть ли ноги не целуя. Она всегда придерживалась правила: Предлагают — не медли. Бери. Напялив на себя юбочку, Гронская одела через вверх блузку и заправив её, оглядела себя. Удостоившись, что всё выглядит нормально, она довольно кивнула. Кристина принялась расчёсывать волосы, что так сильно спутались во сне и решила оставить их распущенными. Волнистые, светлые волосы доставали до лопаток и всё время мешали девушке. Порой у неё были мысли, что бы сделать известную стрижку «Каре». Но всегда себя останавливая, боясь, что потом будет жалеть. Сделав пучок, оставляя передние пряди около лица, Гронская схватилась за косметичку. Чуйка чуть ли не твердила, что с минуты на минуту кто-то прийдёт. И если раньше своей чуйке она не очень то доверяла, то после вчерашнего, впала к ней в доверие. Быстро пройдясь щёточкой тушьм по ресницы, что тут же стали более гуще и длиннее, она нанесла на нубы блеск, после чего потерла губы. Отойдя на несколько шагов назад, пытаясь осмотреть и оценить свой образ, которые был по её мнению просто прекрасен. Как она и ожидала, звонок раздался по квартире, заставляя Гронскую медленно растянуть на губах лукавую улыбку. Вздохнув, до девушки тут же донеслись шаги и она, показушно отвернулась к двери спиной, собирая все принадлежности в косметичку. Дверь открылась, но она так же и осталась стоять, чем заживо испытывала терпение гостя. Сердце отстукивало с неуравновешенной скоростью, из-за чего колкая, ели ощутимая боль проходила по лёгким. Дрожь захватило тело, заставляя его чуть ли не дрожа не упасть и бить кулаками пол, от волнения. Дыхание опалило женскую шею и Кристина, ахнув, резко развернулась. Не иной, как Витя Пчёлкин сейчас стоял и смотрел на неё, слегла щурясь, добавляя себе капельку озорности. Гронская улыбнулась, замечая в руках парня большой букет её любимых фиалок, о которых он как видно запомнил. — Маленькая моя, с днём рождения, — Витя протянул букетов цветов, которые всё же попали в руки девушки и улыбнулся, тут же получая в виде благодарности объятия. — Вить, спасибо огромное, — поблагодарила его Кристина, шепча на ушко, а того как током убило. Хрупкое тельце девушки прижималось к нему, упираясь макушкой в подбородок и носиком зарывшись в цветы, нюхая любимые запах. Сильно хорошо.— Правда, спасибо тебе. — Э-эй, — воскликнул весело Пчёла, как только отстранившись, увидел слёзы, что упали на щёку. Положив ладонь на тёплую щёку, он смахнул солёную жидкость одним пальцем и взглянув в глаза, улыбнулся.— Не плачь, сегодня же праздник такой. Веселиться надо, а не плакать. — Это от счастья, — прижимаясь к его щеке, словно котёнок ластясь, ответила Кристина. Парень улыбнулся от этой картины, чувствуя, как сердце остановилось. Сегодня, по его плану он должен был прийти с самого утра и в постель принести подарок, что так долго прятал у себя. Но встреча со старшими, изменила все планы. Поэтому, как только Пчёла освободился, наказал Космосу ехать в цветочный магазин и как раз к нему домой, забирая подарок. Холмогоров же предупредил друга, что обязательно придет и поздравит Кристину, на что тот лишь кивнул. Хочет поздравить? Пускай. Его дело. — Послушай меня внимательно сейчас, хорошо? — спросил Пчёлкин, и как только увидел твёрдый кивок девушки, продолжил.— Ты — самая удивительная из всех кого я встречал. Ты смогла растопить моё сердце, и проникнуть глубоко в душу, в которой, как я раньше думал, никому не будет места. Все самые дорогие, красивые и искренние слова мне хочется сказать именно тебе. Потому что ты мне очень дорога и близка, как никто другой. В твой День рождения я хочу поздравить тебя и подарить несколько подарков, в том числе и свое сердце, принадлежащее тебе целиком и полностью! Я счастлив, что рядом со мной та самая девушка, ради которой хочется совершать подвиги и срывать звезды с неба. Радуйся жизни, не грусти, улыбайся искренне, а я всегда буду рядом с тобой. Пчёла, кажется, сам не понимал, что говорил. Просто говорил и всё. Слова сами лились из него, ничего не боясь. У Кристины дыхание остановилось, как только начались слова Вити о поздравлении. Всё было так красиво сказано, всё так…невинно. Как может быть иначе с людьми, которые только что дали ей жизнь? Пчёлкин поднял коробку и выставил перед девушкой, что тут же аккуратно положила цветы на подоконник, где цветы будут греться от солнечных лучей и подошла поближе к Вите. Мельком взглянула в просвет коробки, но ничего не увидев, улыбнулась и посмотрела на парня. — Что там? — Увидишь, как только откроешь, — ответил Витя, улыбнувшись. Гронская тихо раскрыла коробку, которая так и оставалась на руках у Пчёлкина и замерла. Голубые глазки, словно сам Пчёла смотрел на неё, бегали по её лицу, а маленькие лапки скребли по картону, мяукнув. — Витя, это…— слова пропали, а вместо них пришли действия. Она взяла котёнка в руки, крепко прижимая к себе. Котёнок тут же, учуяв тепло и ласку, что исходила от девушки, прижался пуще прежнего. Погладив его по маленькой, серой головке, Кристина подняла голову и покачала головой. — Ты с ума сошёл. —Не нравится? — иронично спросил Пчёлкин, убирая картонную коробку на пол и подошёл к девушке, что не отнимала от кота взор. — Шутишь что ли? — воскликнула радостно Кристина, не переставая аккуратными движениями гладить котёнка, которые уже мурчал от такого неожиданного внимания новой хозяйки.— Мне безумно нравится, правда. — Значит, не прогадал, —хмыкнул Витя, тоже протянув руку и погладив кота по шёрстке, тут же сталкиваясь с рукой Кристины. Он отчего-то улыбнулся и, ухватив её за руку, переплёл пальцы. Гронская вновь подняла голову, стойко принимая взгляд парня.— Как только его у одной женщины увидел, сразу понял, что он по правду должен принадлежать тебе. — Почему? — усмехнулась Гронская, поглаживая руку Пчёлкина пальчиком. —Он глазами на тебя похож, — честно ответил Витя, улыбнувшись краешком губ и кинул взгляд на котёнка, что смотрел на хозяйку во все два глаза. — И характером тоже. Тоже вредный, чуть ли не сдох, пока его прятал от тебя. — Почему это вредный? — спросила Кристина, сощурив глаза.—Если уж на меня похож, то он самый лучший. — Не могу не согласиться, — хитро улыбнулся Пчёла, притягивая Гронскую к себе. Положив свои ладони на ягодицы, сам того не замечая слегка сжимая их, смотрел с ухмылкой на девушку. — Что, даже не поцелуешь своего принца? Кристине два раза и предлагать не нужно. Улыбнувшись, она привстала на цыпочки и чмокнула того в губы, захотев отстраниться, но планы ей испортил парень. Или же наоборот… Он затянул её в более-менее глубокий поцелуй, переместившись одной рукой на поясницу, обнял её. «Мяу», которое было достаточно тихое и приятное для слуха, заставил девушку рассмеяться, отлипая от Пчёлы. Тот лишь покачал головой, с лёгкой улыбкой наблюдая за Кристиной. Кинув взгляд на кота, хмыкнул. Ещё десяти минут не прошло, а этот котяра уже хозяйку ревнует. — Как назовём? — поинтересовался Витя, не отнимая взгляда своих голубых глаз от выреза на довольно симпатичной блузке. Гронская, хмыкнув и не поднимая голову, ответила: — Пчёлкин, у меня глаза намного выше. Парень тут же отвёл взгляд и лукаво улыбнулся, задорно причитая: — Я в курсах. — Ну конечно, — хихикнула девушка.— Кеша. — Кеша? — усмехнулся Витя. — Ну да, — пожала плечами Кристина, продолжая. — Мне нравится Кеша. У моей бабушки с дедушкой кот был, Кешей звали. Он с ними тринадцать лет прожил, представляешь? — Я представляю, сколько тот кот от тебя натерпелся, — хохотнул Витя, но тут же получил лёгкий удар в плечо.— Рукоприкладство, гражданочка? — Руку прикладываю только по делу! — хихикнула Гронская.***
— Кристина, за твоё здоровье! — крикнул Космос, и по даче Царёвых послышался бабах от бутылки шампанского, что сейчас быстро разливал Холмогоров. Даша и Соня, которые были приглашены на празднование дня рождения, сейчас сидели вместе с Кристиной и переговаривались между собой, иногда вставляя свои пять копеек в разговор парней, чему те были только рады. Лебедева раньше не была знакома с компанией Гронской, так что это был первый день их знакомства. И прошло оно на ура. Космос, что сразу же заметил девушку, начал всячески ухаживать и пытаться завести разговор, а брюнетка была не против. Соня же наоборот. Ревность, словно червяк в переспелом яблоке, виляла между лёгкими, пробираясь прямо к сердцу, что так сильно кололо от обиды. Космос — тот человек, что заполнил всё её мысли. Его широкая улыбка, которая сразу сразила девушку наповал. Голубые, яркие глаза, что время от времени кидали на неё взгляд. Но она знала, что в его сердце крепко-накрепко находится другая. Недоступная и такая желанная. Другая, что сейчас сидит с Пчёлкиным в обнимку и улыбается ему самой тёплой улыбкой, которую только можно увидеть на свете. Её глаза бегают по лицу Вити, а тот нежно поглаживает её голое колено, которое не было закрыто коротенькой юбкой. Соня тяжело вздохнула и тут же ойкнула, чувствую удар в бок. Обернувшись, она увидела Лёшу, что сидел и глядел на неё, с немым вопросом в глазах. — Ты чего? — спросил Васнецов, но тут чуть ли не получил удар по лицу, так резко отмахнулась от него девушка, как от назойливой мухи.— Сонька, веселится надо. У подруги день рождения, как никак. — И без тебя знаю, — фыркнула та, болтая стакан с жидкостью, которая плескалась по стенкам и оставляла за собой капельки. —Ну тогда всё, — проговорил Лёша.— Веселись. Соня цокнула, закатив голубые глаза. Выпив содержимое стакана залпом, она взяла пачку сигарет со стола и закурила, тут же выдыхаю едкий дым, который заполнил лёгкие, слегка обжигая. — Сегодня у меня ночуешь, — произнёс Витя, ехидно улыбаясь, завидев реакцию девушки. Та приподняла брови и хмыкнула, взглянув на него. — А ты с чего решил, что я у тебя останусь? — Это даже не обсуждается, — ответил парень, сощурив глаза. — Молодой человек, а вы приставать не будете? — она положила свою ладонь на него, что находилась на её колене и погладила, улыбнувшись. — Смотря, как вести себя будешь. — А если плохо? —поинтересовалась она, а Пчёлкин на это лишь голову в бок, отзеркалив её улыбку. — Узнаешь, — хмыкнул Витя, вытягивая из кармана джинс пачку «Camel», тут же схватившись за зажигалку. Поджигая табак, он затянулся долго и сильно, из-за чего в горле встал ком, а в носу защипало от резкой и большой дозы никотина. Отвернув голову в бок, он выдохул едкий дым, вновь вернувшись к девушке. — Ты завтра свободна? — Может быть. — Я украду тебя завтра,— он вновь вернул свою ладонь на её колено, опаляя огнём. Лишь одни часы, подаренные любимой девушкой, создавали некий контраст на фоне всего этого. — Хорошо,— пожала она плечами, взяв бокал с шампанским и сделала маленький глоток, облокотившись спиной на спинку диванчика. —Даже не спросишь куда и зачем?— хохотнул Витя, рассматривая девушку. — Зачем мне спрашивать? Всё равно ведь не скажешь,— улыбнулась она и добавила.— Да и тем-более, я же тебе доверяю. — Эх, Кристинка, Кристинка,— рассмеялся по-доброму Пчёла, притягивая Гронскую к себе за плечи, целуя ту в макушку. Неожиданно, громкий и заразительный смех пронёсся по дому, заставляя пару тут же обернуться к источнику звука. Космос, что сидел справа от Сони, которая сидела и прикрывала улыбку ладошкой, громко смеялся, откинувшись спиной на стул. Пчёла хмыкнул и сказал: — Кажись, Космосила нашёл себе пассию,— Кристина после этих слов, улыбнулась, вновь глянув на Космоса. Тот, сразу же почуявший, что на него смотрят, не прекращая улыбаться, кинул взгляд на Гронскую. Глаза его искрились, горели, а широкая улыбкая не переставала сходить с лица парня. Девушка поняла сразу. Пьяный. Космос отвернулся от девушки, переключая своё внимание на Соню, у которой не исчезала улыбка с лица. Кристина вздохнула и взглянула на Витю, что беспрерывно глядел на неё всё это время. Гронская смущённо улыбнулась, утыкаясь глазами в раскрытые ладошки. — Ты чего смотришь? — Ты красивая очень, Кристин,— ответил Пчёла, ни капли не думая о том, что соврал. Это было правдой. Что-то сегодня в девушке изменилось и взгляд её, тоже, изменился. Может, это она так быстро повзрослела или это алкоголь играет с ним плохую штуку? — Ты мне уже это говорил,— сказала Кристина, поворачиваясь к парню всем корпусом и положила нога на ногу, хитро улыбаясь. Юбочка тут же задралась, приковывая взгляд Пчёлкина, что хищно сверкнул глазами.— Очень, очень много раз. —Всегда буду говорить,— усмехнулся парень и наклонился корпусом к лицу Гронской, сливаясь с ней в поцелуе. Кристина положила руку на шею Пчёлы, притягивая к себе, а тот лишь поддался ей на встречу. — Эй, приклееные!— крикнула Даша, и пара тут же обернулась. Лебедева, стояла впереди них с фотоаппаратом «Зинит» и кивнула на аппарат, проговаривая.— Давай-те, что-ли момент запечатлим, если вы не против, конечно. Кристина улыбнулась, а Пчёла обнял девушку за талию, притягивая ближе к себе и уставился в камеру, если сдерживаясь, когда сделают этот чёртов снимок и вновь вернуться к таким манящим губам девушки. — Сейчас вылетит птичка,— сказала подруга, щурясь. Белая вспышка осветила их, и тут же погался, затягивая пару в темноту.— Получилось! Фотокарточка медленно выдвигалось, а Даша только ещё сильнее запрыгала и вынув карточку, замаха ею. В припрыжку подошла к ребятам, проговаривая: — Готово,— Кристина уже было протянула руку, но Даша тут же отдёрнула снимок в сторону, улыбнувшись.— Кто платить будет? — Даш...— слабо улыбнулась Гронская, качая головой. — Ничего не знаю,— ответила та.— Кто платить будет? Жених? — Лебедева,— прикрикнула девушка со смешком в голосе, но Пчёла лишь рассмеялся и убрав руку в карман, достал пару купюр, протягивая их Даше. — Давай уже,— он забрал снимок с рук девушки, принявшись рассматривать получившуюся фотографию. — Я бы могла просто так отдать,— пробормотала удивлённо Даша, а после улыбнулась шире прежнего и пожала плечами.— Ну ладно. Гронская покачала головой и приблизились к Вите, которые тщательно рассматривал фотографию. Пара, что сидело в обнимку перед фотоаппаратом, смотрела прямо в объектив и улыбались. Так свободно. Так, как могут только молодые. Глаза их горели, словно пламя, от которого идёт сильный пар, обжигая. И они были совсем не похожи на серые комки окурков на заднем плане. Они были яркие, будто бы освещали собой всю землю, пока земля отдыхает в свой заслуженный отдых. Витя хмыкнул, тыкнув пальцем в фото, говоря: — Я неплохо получился,— он обернулся к ней, будто бы прося, чтобы та потвердила его слова. На что Кристина рассмеялась, кладя голову на плечи. — По натуре, Пчёлкин,— ответила она, чувствуя, как Пчёла слегка сжал рукой её талию, оставляя за собой красные отметки. Витя наклонился к ней, и на секунду взглянув в её глаза, что беспрерывно следили за его действиями, затянул девушку в поцелуй. Кристина зарылась пальцами в кучерявые волосы парня, притягивая его ближе к себе. Она хочет ближне. Хочет... так, как умеет только он. Но движения Пчёлкина оставались легкими и едва ощутимыми, а поцелуй всё длился и дливался. Парень был спокоен, не торопясь в своих действиях. Такое поведение оказалось довольно сложным для Кристины. С другой стороны, она не могла же просто принять его правила. Во всяком случае, не так быстро. Похоже, он читал ее мысли. На его губах появилась сардоническая усмешка. — Озорница моя. «Твоя.» Ответило сердце Кристины.***
14 августа. 1989 год. — Не понимаю я, Кристинка,— тяжело вздохнула Дашка, и укусила рожок мороженого, слизывая остатки с уголков губ.— Вот, вроде и простить хочется, а вроде и не хочется. Кристина улыбнулась, а Лебедева лишь обернулась к ней, нахмурившись. Девушка тут же скрыла улыбку за мороженым, пробуя его на вкус и пожала плечами, не переставая улыбаться. — Если хочешь простить — прости,— легко ответила она, устремив взгляд вперёд.— Отдайся сердцу, она не подведёт. — Ну, ну,— хмыкнула подруга.— У тебя твой Пчёлкин, хотя бы извинился за то, чё сделал. А мой ни капельки. Приходит утром, зараза, разбудил меня ещё. Говорит, Дашка, я тебе звоню и дозвониться не могу, чё случилось? — А ты?— спросила Кристина. — А что я?— Даша тяжело вздохнула, поджав губы.— Нахер послала, вот чё! — Д-а-а,— протянула Гронская, кусая рожок и облизнув губы, произнесла.— А вот смотри, если бы он так же пришёл, только с букетом цветом и извинился бы ещё. Ты бы простила? — Не знаю,— честно ответила Лебедева, утыкаясь взглядом в носки кроссовок.— Это надо в живую прочувствовать, чтобы ответ дать. Так я не могу...— она заметно поникала, а плечи её опустились вниз и Кристине стало стыдно за то, что задала этот идиотский вопрос. Но на удивление Гронской, Даша вдруг выпрямилась и взглянула на девушку, спрашивая.— А что ты чувствовала, когда Пчёлкин помилования просил? Кристина усмехнулась, и задумалась. А что же она чувствовала? Лёгкий трепет, который отдавался холодом по коже, оставляя за собой сотню мурашек. Сердце безумно ноет, а в голову лезут мысли – как часто подобное случается с молодыми девушками, желающими вернуть свою любовь. А вдруг, опять? Опять Витя начнёт ей изменять, со спокойным лицом будет врать ей, даже не заливаясь краской. И она, равнодушная к его прелюбодеяниям, будет принимать это за любовь. За нездоровую, но такую нужную и крепкую для неё любовь. Она думала об этом. Думала о том, что будет с ними дальше. С их чувствами. С из любовью. Витя, каждый раз приходя домой, будет целовать её в щёку и причитать о том, что задержался на работе, а на самом деле развлекался с любовницей. Или же объяснит причину, почему не ночевал дома, ведь тот был у друга. А на самом деле, всю ночь проводил время с любовницей, которая заполонила его сердце. Кристина уже придумала эту жизнь себе самой, но разве можно жить в одном из этих положений, не зная другого? Гронская не понимала ещё этого. Она знала только одно: что её влечёт к Вите, и, может быть, только к нему. И она позволила себе эту маленькую радость, заплатив за неё целую кучу страданий. Хотя её очень хотелось выгнать и уйти самой. Но она не могла. Любовь к парню не давала шанса не простить его, ведь она была настолько глубокой, настолько насыщенной, что все ссоры и причины их расставания забылись. Растворились в тумане, словно тёплый ветерок. Тёплый ветер любви. Такой настоящий, как бывает только в детстве, в начале жизни. В каждом слове, во взгляде и жесте чувствовалось влечение и страсть. Но она почти ничего не помнила. И понимать не хотела. Ведь самое страшное, самое невыносимое на свете – это забвение. Любовь могла вернуться – и уничтожить все воспоминания, не оставляя за собой ничего. Осталось только это слепое чувство – тёплое, бархатное, завораживающее. И всё это невозможно было ничем задеть, испортить. Витя стал казаться чем-то сказочным и ненастоящим, как любовный сон. Но проснуться оказалось совсем не просто. Невозможно. — А я не помню уже,— отмахнулась Кристина, выбрасывая салфетку с каплями мороженого в мусорку, и вновь покачала головой.— Не помню. — Да всё ты помнишь,— толкнула её в плечо Даша, внимательно следя за реакцией подруги.— Ну давай, рассказывай, рассказывай! — Да ё-моё,— простонала Гронская, опрокидывая голову к небу. Голубые, такие манящие, прямо как его глаза. Не отнимая взгляда от вставшей перед ней картинкой, начала тягуче рассказывать.— Ты чувствуешь волнение, которое прямо под кожу пробирается. Сердце бешено стучит, ещё, кстати, болит жутко. Точнее нет, не болит. Ноет. Прям, жутко становится. Тело ломит, и ещё чувство, знаешь такое... Кристина на минуту замолчала, подбирая нужное слово, чтобы лучше описать ситуацию, в которую она так не хотела попасть. — Чувство жалости,— сказала она.— Жалость к себе, потому что понимаешь, что ты такого нихера не заслуживаешь. Жалость к нему, потому что, вот, он стоит перед тобой и прощение просит, причитая о том, что безумно любит тебя. И одновременно хочется простить его, и мысленно себя по голове бьёшь, что дурой будешь — если простишь. — Значит, дура?— спросила Даша, которая, как ни кстати, была увлечена рассказом подруги. Лебедева не верила, что подруга способна простить такой поступок. Поступок, где любовь, которую вы строили несколько месяцев. В которой вы затягивались ещё больше и больше, заменили какой-то девчонкой на ночь. Но сейчас, смотря на Кристину, она поняла. Кристина способна. — Дура,— со вздохом заключила Гронская. — Значит и я, тоже дура,— шёпотом произнесла Даша, будто бы рассказывала самую сокровенную тайну, которую не должны знать люди вокруг них, кроме её самой близкой подруги. Кристина на это усмехнулась и качнула головой, обнимая Лебедеву за плечи, притягивая к себе. Следующие десять минут они говорили о жизни вообще и даже о близкой смерти, словно ничего другого на свете у них и не было. А ведь и вправду. Не было.***
Кристина вышагивала по тротуару, с лёгкой, но свободной улыбкой на лице, что появилась сразу же после встречи с Дашей. Девушка, каждый раз удивлялась: Почему после каждой встречи с подругой, её груз с сердца отпускает? Словно тонкие нитки, что держали этот сто килограммовый оборвались, утопая в глубине равнодушия. Но Гронская замедлила шаг, а глаза тут же сощурились и брови, которые до этого высились вверх, нахмурились. Блондинка сидела на лавочке и, если зрение Кристины не подводит её, то девушка плакала, скрывая лицо в ладошках. Силуэт показался до боли знакомым, но не видя лица, что это был за человек — было трудно. Поэтому Гронская сменив маршрут, направилась к плачущей девушки, которая кажется услышала шаги и принялась быстро вытирать слёзы, отвернувшись. Вовсе оказавшись от блондинки в нескольких шагах, лицо Гронской разгладилось, а губы дрогнули, удивлённо проговаривая: — Соня...? Соня, что тут же обернулась на своё имя, выглядела... Мягко говоря, не очень. Тушь от долгих слёз осыпалась под глаза, переливаясь с жидкостью, которая стекала по красным щекам. Губы дрожали и, Кристине даже показалось, что скривились в призрение. А глаза выражали злость, печаль и ненависть? Да, точно её! Но ненависть к Гронской? И что же она сделать успела, на минуточку. — Ты чего?— Кристина плюхнулась на лавочку, беря Соню за руку и тихонечко поглаживая, пытаясь повторить все движения и махинации, что делала с ней Юлия Владимировна, когда дочь впадала в приступ грусти и печали.— Что случилось? — Космос,— хмыкнула Соня, шмыгнув носом. Она облизнула губы, взглядом впиваясь в небо, которое предстало перед ними в самой красе и вновь кинула взгляд на Кристину.— Вот что случилось. — Что он сделал?— спросила Гронская. Голос у неё стал грозным. Соня посмотрела на неё и улыбнулась, но всё так же молчала, будто бы желая, чтобы их неё выбили этот ответ долгими пытками и ударами.— Соня, что он сделал? — Мы переспали,— ответила наконец Соня. Говорила она почти шёпотом, словно её связали и куда-то волокли. А потом понесли.— Это случилось сегодня, буквально час назад. Я пришла к нему домой, а он там в стельку пьяный. Спросила, что да как, а он мне вместо того, чтобы ответить, сказал: ты очень красивая. Так и сказал, представляешь? После этого я сразу же потеряла над собой контроль и напилась вместе с ним, как дура. Потом, он начал откровенния свои рассказывать, говорил кое что... Она на секунду зажмурилась, пытаясь вытолкать эти жалкие и до боли ужасные воспоминания, а потом вновь раскрыла их, неся за собой несколько разноцветных пятен, что появились перед лицом. —Я думала, он меня трахнет и всё будет нормально. Но он тут же встал, оделся и мне ещё одежду кинул, сказал, чтобы я домой собиралась. Ну я и не стала спорить, только оделась и к выходу пошла. И ни разу не оглянулась. Даже когда он за мной пошёл, чтобы дверь закрыть, я не оборачивалась. Это было странно. Потом меня просто оглушило. Я и сообразить ничего не успела, а уже на улице оказалась. Сначала просто на одной из улиц города шла, и улица была незнакомая. А потом вдруг очутилась...— она слегла помолчала и поджала губы, обводя рукой вокруг.— Тут. — Подожди, а зачем ты к нему домой то пошла?— спросила Кристина, постоянно хмураясь во время рассказа. — Попросить прощения я хотела... — За что? — Ерунду ляпнула,— отмахнулась Соня.— Не важно. Ну,— она сделала небольшую паузу, тяжело вздохнув. Соня горько улыбнулась, пожимая плечами и заглядывая в глаза Кристины, произнося. — Вот поэтому я здесь. Кристина потупила взгляд, внимательно следя за тем, как девушка шмыгает носом и беззвучно вздыхает, словно боится нарушить мёртвую тишину, что встала между ними как каменная стена. Гронская облизнула губы, покачав головой. — Сонь, мне тебя, конечно жалко,— начала она.— Но ты же сама знаешь Космоса. Он тот человек, которому отношения не нужны. Может быть, он переосмыслит через время и поймёт, что такую ахирительную девчонку нашёл. Как говорит Платон, «любовь слепа». Но не расстраивайся, Сонь. Кто ищет, тот всегда найдёт. И ты найдёшь своего человека, просто нужно время. — Кристин, я ведь даже думала над тем, чтобы первой ему предложить в отношения вступить. У нас ведь общение за последние дни улучшилось, и вот к чему это привело... Но,— она закусила губу, останавливаясь. Но Кристина положила руку на напряжённую спину девушки, и будто бы подтолкнула её дальше к продолжению рассказа, что она и сделала.— Но он не хочет, а я вообще ничего не могу с этим сделать. — Сонь, если он не хочет — то не надо стараться,— Знаешь, когда человек постоянно глядит в одну точку, зрение портится. Глупо его призывать к чему-нибудь. Особенно к серьёзным отношениям, которых у него, кажется и не было. — А ты откуда знаешь? — Просто думаю так,— пожала плечами Гронская.— Так, ладно. Опустим эту тему. Я вот, что спросить то хотела. Ты почему тут то сидишь, а не домой идёшь? — Не знаю, нет желания,— ответила та, поджимая солёные от долгих пролитых слёз губы. — Давай ко мне зайдёшь?— спросила Кристина, тут же вставая с лавочки и добродушно улыбнулась подруге, на что Соня лишь покачала головой, облокотившись спиной об лавочку. — Не, Кристин, я лучше тут посижу, с мыслями соберусь. — Точно? — Да,— кивнула она. — Хорошо,— Гронская облизнула губы, оглядевшись. Спрятав руки в задние карманы джинс, она вновь повернулась к Соне, говоря.— Если что — я дома буду, приходи. — Ладно. Кристина медленно кивнув, будто бы поддакивая своим мыслям и развернувшись на пятках, направилась в сторону своего дома. На ходу она обернулась, и на ее лице изобразилось что-то похожее на презрение пополам с сочувствием. « Сонька, я тебя понимаю», – отметила она про себя и продолжила путь. Что-то подсказывало ей, что все, о чем говорила девушка, совсем не касается ее личной жизни. И слава Богу, потому что к тому времени, когда разговор зашел о Космосе, на душе у Кристины остались только пустота и усталость. Даже мысли о Холмогорове и его воображаемом разговоре с Соней почему-то показались ей совсем неестественным. К концу пути она уже не думала о нем. Это было так же естественно, как встретить приближающийся трамвай.***
19 августа. 1989 год. — Совсем-совсем скоро Саня явится, вот тогда и его подключим,— голос Вити пронёсся по квартире, оглушая девушку. Она тут же обернулась на него и перекатившись на живот, точно кошка, чем вызвала улыбку Вити, привстала на локти, осматривая Пчёлу. — Жалко его. — Почему это?— нахмурился Пчёлкин, туша сигаретку об пепельницу, что теперь находилась на тумбочке, предоставляя удобства для парня. — Погубите парня, а он ведь по твоим рассказам хороший очень,— тихо размышляла Кристина, очерчивая пальчиком узоры на постельном белье. — Переживаешь за него?— фыркнул тихо Витя. — Пчёлкин,— упрекнула его девушка, кинув взгляд из-под опущенных ресниц.— Я даже твоего Саню в лицо не видела, да и он меня тоже. А ты уже меня к нему ревнуешь. — Не льсти себе, Гронская. — Ты же сам понимаешь, что я говорю правду, Пчёлкин,— пародировала его Кристина, но тут же завизжала. Витя накинулся на неё, переворачивая девушка на спину и стал поцелуями осыпать тоненькую шею Гронской, вызывая у той смех.— Витя, отпусти! Мне щекотно, дурак. — Ты ночью молилась, Дездемона?— прикрикнул Пчёла, начиная пальцами проскальзывать вдоль желанного и полностью нагово тела, оставляя за собой гору мурашек. — Каждый день,— ответила та, приутихнув. Она приблизилась к парню, и выдохнув горячий воздух в районе его шеи, прошептала.— На коленях молюсь. Он тут же остановился и ухмылка расползалась по лицу парня. Глаза потемнели, а искорки, что раньше были видны в них, стали на несколько оттенков светлее, озаряя своим светом девушку. Витя сразу же прильнув в губам Кристины, что опухли от его прошлых поцелуев, перекатился на спину, перетягивая девушку к себе на колени. Руки его путешествовали по ее телу, поглаживая его, слегка нажимая на чувствительные места и увлекая девушку за собой в медленный водоворот ощущений, который не давали ей до этого момента испытать ни один мужчина. Он почувствовал ее улыбку, и улыбнулся в ответ. Ему даже не надо было подстегивать себя, чтобы на полную мощность включился мотор тела. Он знал, как именно взять эту девушку, не причиняя ей боли, ибо тела, сердца и души сливались в одно целое и само движение, которое поглощало каждый нерв, каждый уголок тела и наполняло и охватывало каждой клеточкой. Девушка отвечала Вите тем же. Им хотелось быть вместе и не расставаться больше ни на секунду. Прижаться друг к другу и никогда не разлучаться. Соединиться телами и пройти по этому пути до конца. Истома и жар, которые согревали их, обещали намного больше, чем прежде. Они решили слиться в другой ипостаси и быть только одним целым и этой общей и непередаваемой частью, которую надо проживать каждый день своей жизни. Но сделать это можно было только раз. Это любовь или притяжение к друг другу? Если любовь так слаба по отношению к ним, то на сколько сильно притяжение? Не может же быть притяжения без любви. И как же они тогда сближаются? Неужели силой своей мысли и духа? Глупо. Глупее просто не бывает. А может, они берут эту силу друг у друга? Ведь они и есть одно целое. Как такое может быть? Как они могут брать силу у того, кто является одним целым с ними самими? Или в этом и состоит секрет их неповторимой, ни с чем не сравнимой близости? Притяжение могло быть сильнее, бесспорно. Сильнее и никак иначе. Забыв про все на свете, они нашли спасение в другом. Весь мир, каким бы далеким он ни был. Он не спасал. Спасение, что так долго искали они, было на виду. Совсем близко. Но было ли это спасение для них? Близость и их привязанность к друг другу — не спасает. Оно медленно и тягуче убивает. Их любовь — словно лекарство, на которое было возложено большие надежды, чтобы спасти человека от неизлечимой болезни, хотя многие знали, что оно не поможет ему. Что все эти старания для человека — были насмарку. Они знали это. Знали, что их отношениях рано или поздно придет конец, и вместо этого слёзы, отчаяние и злость затмит собой все хорошие воспоминания с друг другу. Но даже не смотря на это, они продолжали любить друг друга. Ведь никто не запрещал этого. Они словно дети, что ослушались маму и сделали оплошность, за которую никто не поругает, не даст ответного удара. Ведь родители сильно любят своих детей, прощая любую оплошность. Но кто, как не судьба — сможет дать отпор, не желая терпеть того, когда они идут поперёк её действиям? Только она сможет отвесить ответный удар, после которого останется глубокая и больная рана, которая навряд ли после этого заживёт на их совсем юных, молодых сердцах. Но они продолжают жить моментом. Продолжают насыщаться своими чувствами, что словно окрылили их, запуская в космос, где перекрывало кислород. Они продолжают делать так — как желают. И судьба даёт им возможность на это. На то, чтобы молодые сердца сплелись между собой красными нитями, не давая разлучиться с друг другом. Ведь совсем скоро, она отберёт возможность делать оплошности и за это, точно в детстве, последует наказание. Более жёсткое, более чувствительное, более больное. Такое, что от него будет колотить по телу, словно током, запрещая сделать хоть малейшее движение. Судьба обещает сделать так, чтобы они жалели. Жалели, что встретили друг друга и полюбили глубокой, самой сильной и искренней любовью, на которую они только способны. Люди должны знать, что судьба сдерживает обещание. И этот раз не исключение.