Кофейня

      И снова знакомый запах, стоящий в помещении, врезался в его чувствительный нос. Кофе пах как-то странно. Он не мог описать это чувство за неимением способности пользоваться эпитетами русского языка в их полной красе. Но знал, что запах был очень резким. Каждый его приход в кофейню обозначался громким чиханьем, пока нос не привыкал к аромату коричневых перемолотых зерен. Зато, благодаря чиханью, его мгновенно все узнавали. И под всеми он подразумевал одного единственного баристу. Человек милейшего виду. Его коричневые кудри, когда попадали в луч уходящего уже солнца, становились похожи на золото, потемневшее от времени. Чтобы волосы не мешали работе, парень закалывал их такими яркими и цветными заколками, что иногда, смотря на него, невольно задавался вопросом: а не ребенок-ли это? Такой славный маленький ребенок, который не знал слово… улыбка. Он не улыбался гостям. Хорошее расположение духа можно было угадать только посмотрев на брови: под каким углом они смещены к центру? А его глаза, такие темные, тянущие за собой, всегда были до ужаса грустными. Хотелось прижать к себе это маленькое чудо, заставить понять, что печаль в его глазах совершенно им не идет.       Да только подойти к привлекательному баристе и попросить у него что-то кроме кофе влюбленный парень не мог. При одном взгляде на кудрявого становилось жарко, говорить ему больше трех слов не хотелось, появлялось ощущение, что щеки ярко краснели, становилось стыдно. Перебороть себя каждый раз казалось непосильным делом.       Он зашел в кофейню и сегодня. Сразу после пар, как и обычно. Он снова начал чихать при входе, и бариста повернул свою кудрявую голову в его сторону. Это движение было уже отработанным. Три секунды на то, чтобы встретиться взглядами, две на то, чтобы влюбленный отвел взгляд первым, одна на то, чтобы бариста вернулся к своей работе, будто ничего и не было.       И тут стоит наконец-то познакомится с влюбленным:       Дмитрий Разумихин, молодой человек, студент второго курса. Однажды вместе с друзьями зашел в кофейню, увидел молодого баристу, чей бейджик сообщил Диме имя красавца. После этого кофейня стала его постоянным местом отдыха и работы. Здесь Дмитрий проводил почти все свободное время. Он заказывал себе перекусить, доставал ноутбук и все курсовые писал в кофейне, под пристальным взглядом баристы, чье имя сообщил его бейджик. Надо отметить, что Дима совершено не разбирался в кофе. Чем отличается латте от рафа он сказать не мог, сколько бы не выпил и того, и другого. Разумихину хотелось как-то сблизиться с баристой, чье имя сообщил бейджик, а потому он устроил себе длительную дегустацию. Пить кофе каждый день довольно неполезно для организма, поэтому Дмитрий принял решение, что в понедельник и пятницу он будет пробовать новый вид коричневого напитка, а во все остальные дни — зеленый листовой чай. Была даже предпринята попытка посоветоваться с баристой, имя которого сообщил бейджик. Мол, какой кофе, по-вашему, самый вкусный. Но получив на вопрос короткое «любой наш напиток очень вкусный», Дима махнул рукой на эту затею и стал дигустировать дальше в одиночку.       И, кажется, в нашем рассказе какая-то брешь… Бариста, чье имя сообщил бейджик, до сих пор остается безымянным, хотя Разумихин много раз мысленно разговаривал с ним, называя по-ласковому Родей. Познакомьтесь. Вот он — предмет обожания молодого студента — Родион Раскольников. Именно это имя и было выгравированно на бейджике. А ниже маленькая приписка «бариста», но ее так же можно было заменить и «кассиром», и «администратором по залу», и «тех. персоналом». Родион выполнял все эти функции. Если дневная смена состояла из многочисленных работников, то вечерняя обходилась одним лишь Раскольниковым, имеющим, очевидно, штук семь рук.       Теперь мы знаем всех действующих лиц данной истории. Вернемся же к прямому повествованию. Разумихин, как обычно, подошел к кассе и уже выдавил из себя улыбку, как вдруг из глубины кухни вылетела девушка с подобной родионовой копной коричнево-золотых волос, убранными с лица точно такими-же яркими заколками. Леди приветливо улыбнулась и из ее уст вырвалось скороговоркой отработанное:       — Добро пожаловать в «Коффимэн». Что будете заказывать?       Разумихин почти почувствовал, как на его лице отобразились непонимание и растерянность. Девушка, очевидно, новый кассир. А Родион что? Больше не будет принимать у Дмитрия заказы?       — Дунь, этот заказ я сам возьму, — вздохнув, пробормотал Раскольников, и легонько отодвинул нового работника в сторону. — Сегодня пятница. Возьмете новый кофе?       Хоть Родион казался отчужденным и мрачным, но за клиентами следил. И если появлялся постоянный клиент, то о его предпочтениях и привычках тут же узнавала вся рабочая кухня. Так что, приходя иногда днем в это прелестное местечко, Дима так же получал порцию «ласки для постоянного», но уже от чужих людей.       — Да. Сегодня, пожалуй, раф.       Родион нахмурился, застыв с поднятым над экраном кассы пальцем.       — Раф вы уже пили, если мне не изменяет память.       Дима захлопал глазами. Он действительно уже пробовал обычный раф. Однако не думал, что и бариста запоминает всю его дегустационную историю.       — Да, но я бы хотел попробовать с допингом. Карамельный раф, пожалуйста. И чизкейк. Одним кофе не наемся.       — Как скажете, — послышался усталый вздох. — Присаживайтесь, ваш заказ скоро будет готов… Дуня, я сам приготовлю, не надо.       Последние слова были адресованы новенькой девушке. Она, услышав заказ, побежала его готовить, но вновь была остановлена рукой Родиона. Диме это польстило. Любимый бариста все еще его бариста.       Кофейня имела не большой зал, по большой степени нацеленный на таких же, как и Дима, любителей делать курсовые где угодно, но не дома. Состоял он из ряда столов, расставленным по двум стенам. Взять перекус, сесть за стол на высокую табуретку, залезть в наушники, достать рабочий ноутбук — и все! Вы отрезаны от мира сего. О реальности вам напоминает только тонкий аромат кофе, коим пропитана вся кофейня. Однако, в этом помещении есть и обычные столы для любителей романтических свиданий в кофейнях. Расположены они по центру в хаотичном порядке. За один из таких столов и присел Дмитрий, ожидая свой заказ. Доставать ноутбук с курсовой он не спешил: все поглядывал на новенькую Дуню, которая отчаянно пыталась собраться с мыслями и принять заказ у нового посетителя. Сходство с Родионом было поразительным. Сестра. Так или иначе сестра: почему-то был убежден Разумихин.       Взгляд его падал так же и на Родиона. Дима точно мог определить, когда его заказ был готов, но бариста что-то не спешил брать на себя роль официанта. Родя ушел куда-то вглубь маленькой, казалось бы, кухни, а вернулся уже без рабочего фартука, в простой белой рубашке с закатанными рукавами. На Димин поднос он положил еще один стакан кофе и отправился вместе с ним к столу Разумихина, сказав что-то по дороге Дуне. Своими словами он ее вряд-ли обрадовал: девушка побледнела, но уже через пару секунд взяла себя в руки. Дима неотрывно следил за любимым баристой, пока тот шел к нему. Без фартука он был еще красивее. И белая рубашка ему шла. Она так подчеркивала его худое тело. Белый цвет вообще много к чему подходит. Но именно в таком одеянии волосы Родиона будто бы приобретали объем и яркость.       — Ваш заказ, приятного аппетита, — все так же угрюмо и неразборчиво пробормотал Раскольников.       Он поставил поднос на стол и взял один из двух стаканов кофе. Тут до Димы дошло, что он решил устроить себе перерыв, поставив на кассу Дуню. В голове тут же что-то щелкнуло — Дима даже не понял что вытворяет. Студент схватил за руку уходящего Родиона. Бариста повернулся, а на его вечно безэмоциональном лице отобразилось… Нет, не удивление. Там отобразилась заинтересованность. Одна из тех эмоций, которые Дима на его лице никогда не видел. Родион удивил студента, озвучив предложение Димы, которое еще даже не прозвучало:       — Хотите, чтобы я тут присел?       — Было бы неплохо, — промямлил вдруг смутившийся Дима.       — Этот столик, столик чуть правее — разницы нет, — Родя плюхнулся на стул рядом с Дмитрием, отхлебнув из стакана большой глоток кофе. — Вы тут часто появляетесь. Учитесь рядом?       — Живу. Учусь далеко. На другом конце города. Вечером приезжаю сюда, а идти домой неохота. Поэтому к вам иду.       — Это хорошо, — кивнул Раскольников. — Больше постоянных посетителей, больше денег в кассе, больше зарплата работникам, больше средств для обеспечения моей жизни. Так и живем. Из уника-то меня давно уж выперли. После этого решил, что вышка мне не нужна, в кофейню и без нее на работу принимают.       — Да как это? Без высшего-то? — удивился Разумихин. — А если и из кофейни выпрут?       — Найду другую, — без тени улыбки ответил бариста. — Со своей внешностью и харизмой в кавычках я не найду себе даже богатого папика. Так и буду гнить в этом мире. Бегать из кофейни в кофейню, ждать пока кто-то приютит. Да даже в приюте я надолго не задержусь. Прогонят.       — Не надо так о себе, — пробормотал Дима. — Я вас приютить могу. Хотите? Какая у вас направленность в унике была?       — Ну, на юриста пытался. А что?       — У нас в институте есть факультет юридический. Я поговорю с педагогами и администрацией. Вас примут!       Родион с подозрением покосился на студента.       — А что это ты такой заботливый? Бесплатно кофе наливать не буду.       — Да я не поэтому, — отмахнулся Дима. — Мне хочется вам помочь. Просто так. Просто потому что вы — это вы.       И он опустил голову вниз, так как почувствовал, что заливается краской. Спрятать красное лицо Разумихину, увы, не удалось. Родя удивленно склонил голову на бок.       — Ты что? Покраснел?       — Нет, — ложь только еще больше засмущала Диму.       — Такой скромный. Миленько.       Черт, черт, черт. Какой там уже оттенок красного? Ярко-помидорный?       От «мучений» бедного Диму спас треск бьющегося стекла со стороны кухни. Родион среагировал мгновенно. Он вскочил со стула и побежал к своему рабочему месту. Дмитрий тоже засуетился. Он подпрыгнул, чуть не уронил кофе на рабочий ноутбук, но все-таки с горем пополам добрался до кухни. А виновником происшествия оказалась Дуня, стоящая сейчас за прилавком с бледным лицом и опущенными на ноги глазами. На полу перед ней валялись осколки блюдца, а по плитке был размазан чизкейк, залитый кофе. Клиент, чей заказ теперь покоился там же, где и его вежливость, нещадно орал на Дуню. М-да, бывают же люди мерзкие, нервные. Родион один лишь злобным взглядом заткнул возникающего и начал молча готовить ему новый заказ. Дуня уходить не собиралась. Она так же стояла посередине кухни с трясущимися руками. Первый день работы всегда такой волнующий… Бедная девочка. Дима решил, что в этот раз пошлет к черту вежливость и зайдет на кухню без разрешения. Студент подошел к Дуне, взяв ее лицо в свои ладони.       — Дуня, где у вас тут тряпки. Давай мы вместе исправим ситуацию.       Разумихин старался говорить мягко, вливая в свои слова всю теплоту, на которую вообще был способен. Это подействовало. Дуня от неожиданной ласки отмерла, принесла из-за уголочка тряпки. Дима перехватил ее руку и взял материю, стал сам оттирать пол. Дуня, чтобы не стоять просто вот так, пока клиент делает за нее всю работу, стала неуклюже собирать в ладошку осколки блюдца, благо они достаточно большими были. За пару минут маленькая спец бригада устранила следы преступления. Дима отвел все еще бледную Дуню к столикам и усадил ее на стул. Студент стал упорно внушать девушке, что она не виновата.       — Вот почему постоянно я в неприятности ввязываюсь? — вскоре послышалось скорее злобное, нежели испуганное пыхтение. — Почему с братцем всегда все в порядке? Его самый грандиозный скандал — это отчисление из университета. А я то тут накосячу, то здесь жизнь кому-то испорчу, то сям переломаю себе кости. А тут взяла и вообще испортила брату отношения с клиентами. Вот зачем ты вылез мне помогать? Сидел бы спокойно.       — Я просто так помочь решил. Вы прикольная семейка. Красивые оба, — поняв, что сморозил что-то не то, Дима снова покрылся румянцем.       — Красивые? — Дуня тоже залилась краской.       — Ну, э, типо да, — кислород отказался помогать Диме дышать. — У Роди такие волосы красивые. Он сам по себе привлекательный. И… э-э-э… Ты знаешь как с ним можно подружиться?       Дуня резко засмеялась. Хотя секунду назад рыдала. Что с этими Раскольниковыми не так? Одна биполярная, второй… Ну, второй просто странный.       — Подружиться? А может сразу начать встречаться? — сквозь смех выдавила девчонка. — Окееей, я не знаю, как мой брат относиться к гомосексуальности. Но обещаю что-нибудь да разузнать. Ему полезно будет встречаться с таким, как ты. Ласки братцу не хватает. У нас с матерью не хватает времени постоянно его опекать. Как-то до меня раньше не дошло, что ему пора пару искать. Учитывая то, как ты успокаивал меня — незнакомую тебе девушку… Для Родиона ты лучшая пара, слушай!       Пока Дуня говорила, Дима все больше и больше краснел. Это же надо было так сразу спалиться перед сестрой Родиона Раскольникова…       — Я бы сначала хотел подружиться с Родей, — скромно заметил Разумихин.       — Как ты меня назвал?       Мурашки забегали по спине Димы. Он прекрасно знал чей голос прозвучал у него за спиной.       — Офонарел что-ли, Димка? Какой я тебе Родя?       — Если я Димка, тогда ты Родька, — Разумихин собрался с силами и повернулся к баристе, сверкая широкой улыбкой.       — Какие милые, — мечтательно вздохнула Дуня. — Роденьке нужен такой друг, а может там, ну, кто больший, чем друг. Братец, не упусти такого человека. Видишь-ли, Димка, ему нужен такой человек, которому он сможет доверять, как самому себе. Из-за того, что братец никому не выговаривается, видишь, каким он стал? Мрачным, угрюмым. Так еще и ссыкун. Дрожащая тварь. Мерзкий тип. Исправляй его, дорогой Димочка, исправляй.       — Да какая же он тварь, ну? Тварью он может быть только если кого-то убьет. А он преступлений не совершал. Так что и не тварь он, а человек, — Дима откровенно любовался растерянным Родей, взгляд которого перемещался с Дуни на Разумихина, с Разумихина на Дуню.       — Вот же… Всю душу наизнанку… Кто тут еще тварь, а? Дуня!       Но девчонка, хохоча, убежала к прилавку, принимать заказ у только что подошедшего человека. Родя возьми, да и махни на нее рукой.       — Не слушай эту… Ты там что-то про дружбу говорил, да? Запиши свой номер телефона.       Дима просто не верил своему счастью. Он с благодарностью принял телефон Родиона, быстро набрал свой номер. Раскольников забрал аппарат обратно и обратил свой взгляд на сестру, которая, кстати, со вторым заказом справлялась намного лучше, чем с первым. Видимо, ее положительной силой зарядило известие, что в ее брата кто-то влюблен. Кстати, об этом. Пора бы Диме уже собираться домой. Свой план минимума он выполнил — взял у Роди номер телефона. Теперь они будут общаться чаще. По крайней мере, Дима на это рассчитывал. Студент уже собирался вставать со стула, забирать свой рабочий ноутбук и покидать эту чудесную кофейню. Но его остановила рука Роди. Точно такой же жест, коим он остановил тогда Дуню. Ощущалось все это действо не как попытка прекратить неугодное Родиона действо. Эффект был, скорее, обратным. Действие казалось оберегающим, заслоняющим от опасности, ласковым.       — Пятница. Сомневаюсь, что тебе завтра куда-то надо. Может, подождешь, пока смена закончиться? А там я тебя до дома провожу. Только перед этим зайдем в магазин. А то я с начала смены ничего не ел, а со своего прилавка строго запрещено еду таскать, — предложил Раскольников.       — Да, конечно. А хотя… Слушай, я же вчера уху приготовил. Ты все равно провожать меня собрался. Зайдешь ко мне? Ухой накормлю. Я круто готовлю. Еще ни один мой друг не отравился. Клянусь!       Родион помолчал пару секунд, изучающе глядя на лицо стремительно краснеющего Дмитрия.       — Почему бы и нет? Ты, вроде, говорил, что приютить меня готов… Ну не в таком же плане, Дим.       — Почему? Дай мне позаботиться о тебе.       Разумихин подошел к Родиону вплотную, превозмогая страх и волнение. Он заглянул в глаза молодому баристе, от чего тот, кажется, даже слегка-слегка покраснел.       — Я сделаю твою жизнь лучше. А ты — мою.       Родион резко выставил руки вперед, заставляя Дмитрия отойти от него.       — Давай как-нибудь… Подальше. А то жарко как-то стало. Не заставляй меня думать о тебе в каком-то другом ключе, мой хороший друг.       Диму пробила волна смеха. Он засмеялся, прикрывая ладонью лицо. Да, Родя еще не готов. Разумихин будет очень стараться, чтобы подготовить его, а заодно и себя. Студенту было достаточно просто быть рядом с Раскольниковым, стать его опорой и надежным другом, которому можно будет доверять, как себе родному. Кажется, их отношения только что сдвинулись с мертвой точки как раз в эту сторону. Пару лет и все будет так, как мечтал Разумихин. Нужно только подождать.