Минус радость/Плюс любовь

Ритмичные капли проливного дождя скользили по хрупкой фигуре, стоящей на бревне у большой воды. Небесные слезы смешивались с солеными, невольно текущими из глаз, уносились с дождинками вниз и разбивались о взволнованную гладь воды. Человек дрожал от переполненных через край чувств и холодного ветра, нещадно касающегося замерзших участков кожи, да чего уж говорить, даже одежду можно было выкручивать, ведь с виду пышная листва величественных деревьев не задерживала влагу и не укрывала от непогоды. Странник осуждающе пробежался взглядом по фигуре, которая была для него плохо видна или же не слишком интересна, ведь у бывшего предвестника было хорошее зрение. Мудрец Академии, тайно приставленный парню Нахидой, попросил его собрать грибы руккхашава, приговаривая, что они будут полезными для улучшения способностей. Мужчина средних лет выглядел убедительно, но Странника он раздражал, ведь он всегда говорил так, будто ему есть до него дело. Фатуи тоже так говорили, но Каникудзуши представлял для них лишь личный интерес, замкнутый в рамках потребления. «У кого-то такая скучная жизнь, что он радуется дождю, как чуду в пустыне во время жажды», – пренебрежительно подумал парень, брезгливо срезая грибы чудаковатого окраса. – «И как это может мне помочь? Кажется, я попал на уловку, и учитель просто учил меня терпимости. Это был сто восьмой букет кулинарной радости. Посмотрим, сколько у этого мудреца терпения, буду всячески его избегать». С достаточно самодовольными планами Алий решил прогуляться по лесу, нужно было уходить из Чащи Апам, так как дождь, кажется, не собирался прекращать свою дробь по воде и окружению. Незнакомая фигура подняла пустующий взор покрасневших от слез глаз к небу, и Странник определил в ней девушку, заметив россыпь мокрых волос, струящихся до середины спины. «Женщины странные», – этот стереотип плотно засел в уме парня еще после проступка Эи. Девушка закрыла глаза ладонями и медленно присела на подкашивающихся ногах. Странник решил подлететь с помощью элементального умения ближе, всё равно ему было нечего делать в ближайшее... всегда. По мере его приближения к девушке, воздух из влажного становился слегка тяжелым. До распахнувшихся в удивлении глаз фигура была очень знакомой, особенно светлый шарф, болтающийся на ветру подобно осеннему листу, готовому сорваться в свой первый и последний полет. Девушка не радовалась дождю, а прятала в непогоде слезы, предательски текущие из глаз. И этой девушкой была... - Люмин, – одними лишь губами вымолвил Странник, приземлившись за ее спиной, понимая, что будет глупым приходить к ней, как к старой знакомой. Они не в таких отношениях, ему вообще не нужны отношения с кем-либо. Даже товарищеские. Взгляд сине-голубых глаз скользнул по фигуре, уже отчётливо различимой, и бывший предвестник заметил рваный подол платья, небрежно касающийся поросшего мхом бревна, въевшиеся в ткань пятна давней крови и свежие капли, стекающееся вперемешку с водой из недавно полученной раны в области плеча. Алий угрюмо вздохнул, сжав до боли кулаки. Эта девчонка невероятно бесила своим разбитым состоянием. Она победила его несколько месяцев назад и вытащила чуть ли не из глубин бездны, и ради чего? Чтобы сгинуть в омутах печали? - Что с тобой случилось? – без типичных формальностей спросил он строгим тоном, поправляя шляпу, в которой уже не было надобности, ведь он и так промок, пока летел. Люмин даже не обратила на него внимания, еще плотнее закрывая лицо руками. Рядом с ней валялся меч, расколотый на две части. Она практически безоружна, элементальные навыки использовать не в состоянии, разговорные тоже. Странник просто взвыл без церемоний, собранно подошел ближе, наклонился и подхватил девушку на руки, до этого прикидывая, как это удобно сделать. Получилось с первого раза, только вот Люмин от такого жеста почему-то отключилась, и бывшему предвестнику пришлось хлопать ресницами и взлетать отсюда с ней на руках поскорее, пока какие-нибудь крокодилы не явились из-за капель крови в воде. «Я такой страшный?», – озадачился Алий, подмечая плачевный вид давней знакомой, имя которой у всех на слуху. У нее было много ран, некоторые стоило обмотать, а потом залечить, но проблема заключалась в том, что он банально не знал как, и это ставило в тупик. Он даже панически поднес два пальца к ее носу, чтобы проверить дыхание, это было неприятным и давно забытым ощущением, но он был рад, что она дышала, что Люмин жива. «Она не может так рано уйти из жизни, я перед ней в долгу», – расставлял логичные умозаключения он. Опустив девушку у кем-то обтесанного валуна, Странник вспомнил о платке в своем кармане и, смочив его водой из фляги, принялся вытирать всё еще влажные после дождя раны, дабы в них не попала какая-нибудь инфекция. «Кажется, так делал жалкий Одинадцатый, когда проигрывал не менее жалкому противнику», – думал он, молясь, чтобы девушка не проснулась в момент, когда он слишком чувствительный из-за нарастающей злобы. – «Нет, пусть уж лучше проснётся поскорее, молчание лишь накрутит фантазию». Алий только сейчас подумал о том, что Люмин была такой хрупкой, и такой физически сильной, но ее что-то морально сломило. «А чего еще ожидать от девчонки?», - подумал он, но осуждение преумножать не стал, просушивая анемо-стихией светлые волосы, отросшие с момента их последней встречи. Он не сможет принести ее к Нахиде, так как подозрения из-за состояния путешественницы падут на него, да и в Сумеру идти далеко. – «Кажется, горделивые мудрецы поговаривали в коридорах Академии, что Тигнари находится в Пардис Дхяй, это ближе Сумеру».

***

Люмин не просыпалась. Странник перевязал ее рану куском ленты, небрежно оторванной со шляпы, но ткань была грубой и слишком тонкой. К счастью, он застал Тигнари как раз перед его возвращением домой, больше приказав, чем попросив, о помощи. Лесной страж напряженно навострил уши, внимая беглым объяснениям Алия. Путешественница проснулась лишь на третий день, обнаружив перед собой, казалось, уснувшего парня в нелепой шляпе, украшенной позолотой, но он тут же открыл глаза и окинул ее изучающим взглядом, стоило ее пальцам пошевелиться, а ногтям скользнуть по шероховатой ткани одеяла. Подняв на девушку нечитаемый, но внимательный взор, Алий задумался, а Люмин немного наклонила голову вбок, и почувствовала себя слегка неуютно из-за сине-голубых омутов, обращенных к ней. - Почему люди так долго спят? – с некой обидой и ноткой раздраженности произнес он, шумно вздохнув и опустив голову на ладони. Он сидел перед Люмин на табурете, положив локти на колени, и терпеливо ждал каких-либо объяснений, но медовые глаза смотрели на него слишком многозначительно и даже слегка неуютно, местами странно. - А ты кто? – на полном серьезе спросила девушка слегка хриплым голосом. Всё еще глядя в упор на парня, она взяла с прикроватной тумбочки стакан с водой, дабы смочить горло. - Хах, ты научилась язвить за время, в которое мы не виделись, - слабо усмехнулся Алий, отторгая от себя смутные опасения. - Мы знакомы? – вопрос девушки, казалось, эхом отбивался от просторных стен скудной палаты в одной из больниц Сумеру, куда ее перевел Тигнари для удобства. Странник нахмурился, но, не веря, усмехнулся, озвучив едкое раздражение: - Ты же не думаешь, что со мной можно такие шутки шутить? Но Люмин лишь заерзала в кровати, пытаясь принять сидячее положение, что давалось с трудом из-за множественных ран и синяков, которые лесной страж заметил при осмотре и лечении. - Мы с Паймон путешествовали по новому региону, - поставив пустой стакан на тумбочку, начала рассказ девушка, - и, кажется, что-то пошло не так, ибо я помню всё лишь рваными фрагментами. Кстати, откуда у меня столько ран? Алий со скрипом стула поднялся с места и, грозно возвышаясь над блондинкой, холодным тоном ответил: - А вот правда, откуда у прославленной путешественницы столько ранений? И откуда у тебя столько неуместной простоты в том, чтобы отвлекать других от привычного унылого бытия? Парень скрыл взгляд, пылающий горькой злобой, и поспешил покинуть девушку, импульсивно хлопнув дверью, чем озадачил подходящего к палате Тигнари, что у того из-за громкого звука аж ушки дернулись. - Я хотел предупредить, что у Люмин из-за сильного стресса может быть частичная амнезия. - То есть? – всё еще взвинченный Странник важно скрестил руки на груди, внимательно впитывая материал разговора. - У людей бывает, что под действием защитной реакции после стрессовых ситуаций может произойти временная потеря памяти до какого-то момента, - пояснил Тигнари, сочувствующе глядя на Странника. «Должно быть, она важна для него не меньше, чем для всех нас», - подумал ботаник, массируя переносицу двумя пальцами. - И что должно произойти для наступления такого момента? - Хм, - задумался лучник, - что-нибудь хорошее или как-то связанное с фрагментами прошлого. Что-то, что поднимет память со дна, но важно дать время психике для отдыха. - Ясно, - небрежно выронил Алий, нервно поправляя шляпу и покидая больницу широким шагом. Под его ногами играл ветер, прогибая травинки на пути. «А я уж думал, чуднее Сайно кадров нет», - с каменным выражением лица подумал Тигнари.

***

Человеческая обида деструктивна и безобразна в любом ее проявлении, но Странник даже не понимал, что он испытывал человеческую палитру чувств, правда, - лишь ее темные цвета и оттенки. Он давно отгородился от возможного счастья, от той яркой стороны жизни, в которой хотелось просыпаться каждое утро с улыбкой и быть благодарным за солнце, лениво выползающее на горизонте. Он упускал легкую возможность быть живым, усложняя и без того тяжелую повседневность. «Зачем же терзать себя самого, когда не тебе жить с глупостью людей, совершающих проступки по отношению к тебе?», - сказала ему однажды Нахида, пытаясь как можно яснее сформулировать цепочку логичной морали. – «Ты обрел новую жизнь, новое имя, даже Глаз Бога, так зачем продолжать цепляться за то, что приносит тебе лишь гремучую боль?». Ее слова не были лишены смысла, но Алий слишком привык к загнанному в серые рамки восприятию, укоренившемуся в подсознании самой настоящей зоной увядания с безобразными сорняками и бутонами, источающими зловонную энергию. Помнит ли он, что эти сорняки когда-то были прекрасными цветами и растениями? Люмин была единственным человеком в этом мире, кто помнил все его стороны, и хоть Алий понимал, что она не обязана испытывать к нему что-то, кроме отчуждения, он всё равно злился на судьбу за это и был немного обижен на девушку. «Как она могла забыть обо мне, ведь это я ее спас?», - с этим вопросом, пульсирующим на повторе в сознании, Странник провалился в тяжелый сон ближе к середине ночи.

***

В темном зале с величественными колонами клубился фиолетовый дым у прозрачного потолка. Дым медленно приобретал форму облака, а потом из него вылетела резвая молния, ударившая точно в центр зала, но вместо дыры и повреждений на месте удара появился человек в маске, скрытый массивным капюшоном. - Она укрылась в лесу Сумеру, Господин, - вежливо поклнонившись пустоте, молвил человек в плаще, не снимая капюшона. На его кожаных перчатках поигрывали мелкие молнии электро-стихии. - Можешь быть свободен, - раздался холодный голос из самого темного уголка помещения, а алеющие глаза сверкнули в прищуре недобрым огнем.