Сладкие речи

Лунный свет освещает комнату и две фигуры находящиеся в ней, однако даже его не хватит, чтобы полностью показать мужчин. Один из них был худощавым и даже тонким, длинные распущенные волосы мягко легли на плечи, немного закрывая остроту его ушей. Он сидел в кресле за огромным столом, вокруг него были разные непонятные диковинки, смысл которых был неясен другому. Говоря о другом. Второй мужчина вальяжно расположился в кресле напротив, положив одну ногу на другую. На его огромной груди были скрещены руки, они были хорошо накачены, это можно было сказать по огромным мышцам. Его чёрная коса скрылась за спинкой кресла, а выражение лица отдавало недовольством. Красные брови свелись к переносице, а глаза сузились. — Для чего я вообще тут нахожусь, если ты только и делаешь, что играешь с человеческой диковинкой? — недовольно спросил Кроули, смотря в красные глаза напротив. Его собеседник слащаво улыбнулся и лишь поближе к лицу поднёс безделушку. В его глазах плясали игривые огоньки метавшиеся с другого вампира на диковинку. — Ну что ты, — сладко пропел Ферид, — это снежный шар. Люди покупают такие на Рождество и любуются им, встряхивая время от времени, чтобы снег в шаре заплясал в воздухе. — Тогда уж тем более не понимаю, зачем ты купил это, — сделав акцент на последнем слове, — если это Рождество мы не празднуем, да и какой смысл. Юсфорд недовольно смотрел на собеседника и немного (совсем немного) удивился, когда белая макушка встала с кресла и обошла стол, подходя ближе к крупному вампиру. Батори слегка наклонился, дабы быть с "другом" на одном уровне, пока тот сидел в красивом кресле. Хочется сказать, что у Ферида действительно есть вкус, который сложился уже за несколько сотен, а то и тясячу лет бессмертия. Он поднёс свои бледные руки к бледоватой щеке, слегка поглаживая её. Кроули немного утихомирил свое недовольное лицо, однако оно сменилось неким напряжением. Широкие плечи и мускулистые руки были в неком напряжении, а алые глаза настойчиво поддерживали зрительный контакт с вампиром напротив. — Ты так напряжен, почему бы тебе не расслабиться? — сладко произносит Ферид, наслаждаясь зрелищем перед ним. — Твои сладкие речи здесь не нужны, так что либо переходи к делу, либо уйди, — твёрдо съязвил Кроули . Вампиры не чувствуют ни грусти, ни страха, ни любви, ничего. Так почему же смотря на Ферида, на его сладкие губы и бледные скулы, на его волосы, которые наверняка мягкие, тонкие пальцы и стройные ноги, в нем возникало вязкое липкое чувство. Будто он возвращается в период своей человеческой жизни, когда он был обычным человеком. Подростком, которого ничего особо не волновало. — Мм, дай мне подумать, — его лицо наклонилось и приблизилось к бледной коже. Боже, он ощущал дыхание Батори на своей шее. Он был совсем близко. Чего-чего, но Кроули не думал о том, какие дальше действия сделает Ферид. Сладкие губы касаются нежной бледной кожи на шее. Слегка сначала целуя, а затем вонзая острые клыки в манящую кожу. Из под чужих губ начинает каплями стекать тёмная кровь, совсем не такая как человеческая, она отдаёт другим, новым вкусом . Скользкий язык облизывает выступающую кровь, хотя правильнее сказать зализывает, как котёнок, а после оставляет невесомый поцелуй и отстраняется от шеи. Отсранившись от шеи вампира, Ферид поднимает свой взгляд на лицо Кроули и слегка удивляется. В его глазах появляется игривая искра, ведь боже мой, на щеках Юсфорда появляется слегка розовый румянец, а его глаза были полны удивления и недопонимания. Ферид слегка усмехается получая удовольствие от зрелища. — Что смешного? — огрызается недовольно Кроули, потихоньку успокаиваясь и подавляя свои нахлынувшие эмоции (которых не должно быть, он ведь вампир). — Да так, ты просто выглядишь мило. — улыбается Батори, слегка сузив глаза и кладёт голову на огромную грудь другого. Его белые волосы падают на лицо, а улыбка не спадает с бледной кожи лица. Он немного прикрывает глаза, наслаждаясь дыханием другого, а руками обвивает грудь. Кроули немного опешил от действий, однако старался дышать спокойно. Его огромная рука легла на белые волосы. " — Правда мягкие," — как он думал, слегка поглаживая макушку. Он не торопился отгонять от себя вампира. Пусть он насладиться этим моментом ещё немного, прежде чем его неприятные (или же нет) чувства выйдут наружу, и прежде чем, что-то разлучит их. А пока это не случилось, он подремлет в чужих объятиях.