Лучше чем брат

После удачной попытки соблазнения Хван Минсона Винченцо признают командным ловеласом. Не этой репутации он добивался, но визит в Корею уже поколебал многие его суждения. Еще одно не повредит. Когда в офис приходит Чан Хансо и обещает помочь в борьбе с конгломератом, Хон Чаён и Юн Бёнхи сначала переглядываются между собой, а потом дружно оборачиваются на Винченцо. Он и сам не верит, что Чан Хансо пойдет против брата, но реакция этих двоих ему не нравится. Как только они выпроваживают Чан Хансо из офиса, Хон Чаён набрасывается на Винченцо с уже знакомым предложением. — Сделай так, чтобы он у тебя с рук ел, — Хон Чаён воинственно потрясает кулаками, на фоне непрерывно кивает Юн Бёнхи. — Ты справишься, он же уже от тебя без ума. Винченцо отбивается как может, но снова сдается под их напором. Ему действительно пригодится информация, которую может предоставить Чан Хансо. Тот совершенно дурной и самодовольный, наверняка от него не будет особой пользы, но Винченцо умеет распоряжаться даже крупицами знаний. Превратить слепое обожание во влюбленность слишком легко. Чан Хансо всегда смотрит с восхищением, ловит любое его слово, следит за каждым движением, пытается повторить. Он как будто сам хочет стать таким, как Винченцо. Возможно, у него никогда не было ничего своего. Костюмы и галстуки с булавками, даже прическа — все это от брата. Брата, которого Чан Хансо ненавидит до остервенения. Когда он рассказывает, как чуть не пристрелил Чан Хансока, Винченцо чувствует что-то. Горячее и бешеное, сродни тому, что он ощущал, когда был консильери мафии и уничтожал врагов клана, наказывал обидчиков. Чан Хансо громко жалеет, что не смог довести дело до конца, кривит губы, смотрит в пустоту. Растрепанная челка делает его моложе, он кажется совсем мальчишкой. Кем-то, кого затащили в мир большого бизнеса и заставили играть роль властного босса. Чан Хансо больше не кажется Винченцо самодовольным. Он кажется потерянным и невероятно одиноким. Винченцо продолжает назначать ему встречи. «Свидания», — поправляет его Хон Чаён, и Винченцо перестает с ней спорить. Во встречах с Чан Хансо нет ничего от сладких игр. Они играют в хоккей на закрытых площадках, пьют соджу. Чан Хансо пытается накормить Винченцо острым супом, с легкой гордостью говорит, что никто не выдерживает остроту так, как он. Винченцо пробует суп и закашливается от количества чили в нем. Чан Хансо поспешно отодвигает тарелку, машет официантке, чтобы она принесла другую порцию. Отпаивает Винченцо водой. На его губах — мечтательная улыбка. Он кажется таким счастливым. Он выглядит решительным, когда на выходе с хоккейного поля предлагает, чтобы Винченцо сломал ему руку. Их встречи могут привлечь нежелательное внимание, так что Чан Хансо нужно алиби. Винченцо не привыкать калечить и причинять боль, как Чан Хансо не привыкать принимать удары. Иногда из-под манжетов его пиджаков видны следы. Он приходит на встречи с рассеченной губой, с пластырем на лбу, с отметинами пальцев на шее. Брат не стесняется вымещать на нем плохое настроение. Винченцо даже не нужно притворяться, что его это злит. Он хочет уничтожить Чан Хансока самым болезненным и унизительным из всех возможных способов. Чан Хансо, побледневший от боли, баюкает сломанную руку. Он продолжает смотреть на Винченцо как на личное божество. «Я обману тебя, — думает Винченцо. — Использую, чтобы добраться до твоего ублюдского брата, чтобы свергнуть его. Заберу свое золото и уеду из этого странного здания, из этой сумасшедшей страны. Куплю себе остров и забуду о всех вас. Особенно о тебе». Он не может позаботиться о Чан Хансо так, как тому нужно. Поэтому он подбрасывает его до больницы, игнорируя заверения Хансо, что это лишнее. Каждую новую встречу Чан Хансо становится спокойнее и смелее. Лишь иногда в его взглядах проскальзывает вопрос. «А ты обидишь меня?» — читает на его лице Винченцо. Он догадывается, что Винченцо однажды уедет. Опрокидывает стопку соджу, отворачиваясь в сторону. Не просит остаться, как будто у него нет на это права. Только грустит, что не будет больше видеть Винченцо и просит хотя бы попрощаться. Винченцо не нужно столько доверия. Он планировал приехать в Корею, забрать золото и завязать с миром криминала. Стараниями Чан Хансока от этих планов почти ничего не осталось. Чан Хансо смотрит на него глазами лани. Он может наслаждаться болью тех, кто слабее, ему хватило бы сил придушить брата голыми руками. Но он смотрит так, будто в целом мире нет никого беззащитнее. Как будто знает, что Винченцо вот-вот использует его и бросит. И как будто он уже простил его за это. Винченцо знает, что Чан Хансок убьет его. Он видит смерть Чан Хансо в глазах Чан Хонсока. Тот полон гнева на весь окружающий мир. Как только Чан Хонсок поймет, что его игрушка посмела пойти против него, он изничтожит младшего брата. Винченцо думает, что мог бы этого не допустить. Он ничего не собирается делать, хотя это было бы так легко. Настолько легко, что он невольно набрасывает пару пунктов самого очевидного плана. Он стал сентиментальным, Корея размягчила его. Лучше бы он остался в Италии и разобрался с названым братом. Остался бы безжалостной версией себя. Винченцо приглашает Чан Хансо к себе. Говорит ему, что нашел несколько убежищ, чтобы спрятаться от Чан Хансока. Чан Хансо отказывается прятаться. Он хочет помочь. В нем горит недавно зажженная смелость и безграничная вера в Винченцо. Винченцо давно перестал играть. Он целует Чан Хансо, зная, что не встретит сопротивления. Как в последний раз, как будто они больше не увидятся в этой жизни. Чан Хансо откликается на поцелуй без раздумий. Второпях кусает Винченцо за губу, отшатывается с извинением и приникает к его губам снова. За окном всю ночь одобрительно воркует голубь. Винченцо несколько раз порывается отогнать Индзаги от стекла, но в его руках спокойным сном спит Чан Хансо, и его не хочется тревожить. Скоро все закончится. Чан Хансок окончательно теряет человеческий облик и стреляет в Чан Хансо у него на глазах. Время замирает, а потом движется слишком быстро. Все, что происходит, случается слишком быстро. Винченцо выдыхает, когда наконец-то оказывается на острове. Больше никаких интриг, никакой работы под прикрытием, никаких монахов, хакеров, агентов национальной разведки и фальшивых итальянских поваров. Он заслужил свой покой. Он сидит на песчаном берегу, безразлично наблюдая, как волны омывают брендовые ботинки. — Местные готовят потрясающий карри, — Чан Хансо подходит к нему сбоку, садится рядом. Машет рукой куда-то вглубь острова. — Кажется, они задались целью меня закормить. Винченцо не удивлен. Улыбка Чан Хансо — когда он искренне улыбается, снимая маску плохиша — покоряет сразу и навсегда. — Извини, что долго, — Винченцо зарывается пальцами в песок. Ему нужна новая привычка, чтобы перебить желание щелкнуть зажигалкой и спалить что-нибудь дотла. — Нужно было убедиться, что твоего брата забрали в ад. Чан Хансо прикрывает глаза. По его лицу разливается облегчение. Винченцо пользуется паузой, чтобы оглядеть Чан Хансо с головы до ног. Ссадины на лице зажили, но Хансо неосознанно бережет бок, как будто рана в животе все еще беспокоит. На его гладкой коже наверняка останется шрам. Винченцо позаботится о том, чтобы он перестал вызывать неприятные воспоминания. Хансо показан отдых на частном острове. Он тоже заслужил покой.