рыжее недоразумение

"Бежать! Бежать! Бежать!" Набатом стучит в голове. Бежать, не останавливаясь. Бежать так, будто от этого зависит жизнь. И ведь правда зависит жизнь рыжего волка. Бежать под покровом ночи, словно последний вор, хотя никогда и ни у кого не взял без спросу. Бежать, стирая мягкие подушечки лап о жёсткие корни, торчащие из-под земли, и о замёрзший снег. Бежать, выдыхая клубы пара из клыкастой пасти. В прошлом году февраль был теплее и план побега выглядел куда приятнее. А сейчас нос щиплет мороз, глаза слезятся от колючего ветра. Второго февраля Чимину исполнится восемнадцать лет. День его совершеннолетия. Такой знаковый в жизни любого человека и оборотня. Его стая тоже чтит этот возраст как что-то магическое. Такие важные цифры, которые решают дальнейшее существование омеги. А именно рыжего волка-оборотня. Так уж повелось в их стае. Если до совершеннолетия омега находит пару, а в первое полнолуние совершают обряд женитьбы, поставив обоюдные метки, то счастье той семье, пусть растут здоровыми их волчата. Вот только, если омега так и ходит без пары до дня совершеннолетия, то в полную луну этому несчастливому омеге нужно доказать, что он сильный и способен жить еще год один и без родительской помощи. В бою с любым свободным альфой. Часто случалось, что раненный омега выживал, а именно тот самый волк потом и лечил его. И выходило так что образовывалась пара. Что же до огненного окраса волков, им была дана возможность погибнуть под лапами самых сильных воинов. Без шансов. По реальным историям самых старых волков рыжие волки никогда не проигрывали в лунном бое. Случалось так, что рыжие наглецы выходили целыми и невредимыми, а альфы еле дышали. На рыжих волков всегда тыкали пальцем и искренне верили в их мистическую силу. Открутить старикам хотел Чимин их дряхлые хвосты за то, что спустя тысячи лет вожак и его семья незыблемо верят в эти басни и легенды. А ему, не нашедшему свою пару до восемнадцати, нужно уйти из родного дома. И он, положа руку на сердце, не верит, что справится с воинами-оборотнями. Тогда давно может и были магические особи оборотней с десятью хвостами, но он самый обычный. И шерсть его не ярко-рыжая, а больше жёлтая. Как ему кажется. Но кого это волнует, когда самые дикие альфы уже с оскалом посматривали в его сторону. Поэтому ничего не осталось как бежать. Неизвестно куда приведёт его бездумный бег. Пусть его лучше раздерёт одичавший медведь, или сторожи-оборотни другой стаи, только своим сородичам он себя на потеху не отдаст. *** Контролировать территорию не входит в должностные обязанности Сокджина. Но сегодня такой день, пусть молодняк готовится к празднику. Черный волк тяжёлой лапой ступает по заледеневшему снегу, а большой шершавый чёрный нос ловит запахи зимнего леса, ели и сосны. Утренний лес самый красивый. Яркое рассветное солнце уже освещает землю, покрытую бесконечным белым одеялом. Блестящая черная шерсть переливается бликами. Нельзя пускать альфу в обходы территории, он слишком отвлечён самолюбованием. Хотя в такой день ничего не сможет испортить момент наслаждения для альфы. Звуки просыпающегося леса, музыкальная трель зимующих птиц льётся патокой в большие подвижные уши. Где-то в кустах хрустнула ветка: по запаху, что разносится с ветром, отчетливо понятно — это заяц. Отличное дежурство, как приятно провести время в лесу, вдали от суеты стаи. Пусть свободные альфы и омеги достойно подготовятся к обряду бракосочетания, а стая с любовью и одобрением посмотрит на новообразующиеся семьи. После очередной приятной мысли альфа чувствует тонкий шлейф аромата. Не такого приятного как хотелось бы. Кровь. Кровь оборотня. На территории его стаи. Кто-то пролил кровь волка на его территории. Сокджин, находясь далеко от основного источника запаха, не может до конца понять своего ли волка кровь или чужака. Стараясь не терять след, альфа мелко перебирает лапами, постепенно набирая скорость. И чем ближе подбирается, тем отчетливее понимает — чужак. Омега чужак. Не настолько чужак, насколько свой, родной. Что до скрипа сердца отдаётся в груди. Сокджин осматривает местность, теперь не время для любования ею. Теперь нужно найти раненного омегу. Концентрация запаха с ужасным режущим железом оседает на языке, что заставляет альфу сплюнуть скопившуюся слюну. "Не поможет", — думает Сокджин. Первое яркое пятно крови заставляет волка затормозить и теперь уже более точно вынюхать направление запаха. В подсознании даже не возникает мысли о том, что это мог быть отвлекающий манёвр. И на его стаю сейчас может напасть враг. Нет. Этот омега действительно в опасности. Ему срочно нужна помощь. Чем дальше он движется за кровавым следом, тем чаще и объёмнее становятся пятна. Сердце Сокджина готово пробить грудную клетку. Если он этот родной запах не вдохнет с тёплой шеи, он просто сойдёт с ума. Этот запах должен обрести материальный образ. И вот до его ушей доносится всхлип. Тонкий, дрожащий. А после него еще один. По телу идут мурашки, просто стадом бегут. Этот омега не в форме волка. Он ранен. Он обнажён. И сил у омеги осталось совсем немного, судя по отсутствию способности к трансформации. Омегу нужно спасти, иначе его смерть будет целиком на плечах альфы. Сокджин не позволит умереть такой родной крови, такому родному запаху. — П-прошу, д-добе-ейте, — слышится из-под густых ветвистых кустов. Альфа еле разбирает шёпот. — П-п-прошу, н-не му-у-у-учайте. После гнетущая тишина, которую разбивает звонкий стон. Мальчик готов. Омега принял смерть. Только альфа давать её не имеет права. Он смерти омегу не отдаст. Пробиваясь под ветками большой головой, Сокджин видит сначала рыжую макушку, а после уже голенького парня, лежащего на красном снегу. Омега свернулся калачиком, сложив ладошки в кулачки, закрывая ими лицо и грудь, а ножки, с поджатыми пальчиками на них, притянул как можно ближе к животу. Вся спина исполосована множеством следов от когтей. Видимо, дикие звери не пожалели молодого одинокого волка. На ногах и руках рваные раны. Где-то на животе еще более широкая и опасная рана. Только с этого ракурса альфе не видно. И все раны кровоточат, не останавливаясь. Парню на вид шестнадцать лет, может больше. Только вот он весь слишком бледный, нос покраснел от холода. Пальцы на всех конечностях уже стали ярко-розовыми и с кровью от попытки защититься. И одной матери луне известно, сколько этот паренёк пробыл в хрупкой человеческой форме. Сокджин воет пронзительно, призывно. Даёт зов помощи, пока сам ложится рядом в попытке обогреть слабое тело. С надеждой на удачу, волк начинает вылизывать раны на спине. Прислушиваясь к поверхностному частому дыханию, не становится более понятно состояние омеги. Альфе просто остаётся ждать подкрепления. *** Волнение стаи передавалось воздушно-капельным путём. Даже находясь в доме вожака, в своём доме, Сокджин чувствовал грядущие перемены. Праздник на грани срыва. Все суетятся. Говорят кто вслух, кто шепчется. Лекари входят и выходят из дома альфы. Стая в смятении, омеги напуганы, альфы возбуждены. Только альфа-вожак спокоен. Сидит около изголовья застеленной простынью скамьи, положив голову на кисти рук, что упираются в колени. Смотрит сверху на молодого омегу, упивается его красотой, что скрыта тенью болезни. Помощь подоспела вовремя. Так сказали лекари. Омеги вымыли уже бессознательного парня, причесали и вот начали сшивать глубокие раны. В таком слабом состоянии о регенерации может быть поставлен только вопрос. Даже вожак мало надеется, только в свою силу запаха и вылизывания там ещё в лесу хоть как-то верит. На животе и груди оказались такие же чёткие страшные следы от когтистых лап. Невероятно тяжело представить через что прошёл тот, кому нельзя было и половины такого даже слышать. Сокджин думает о том, как будет проводить время рядом с этим омегой после того, как он очнётся. Нужно будет с глазу на глаз поговорить, узнать мотивы такого бесстрашного сумасшествия. Омега настолько красивый, что дух замирает. Губы сочные, налитые, сейчас правда белые как тот снег в лесу. Но какие они будут после долгих поцелуев. Сокджин даже зуд чувствует где-то на кончиках пальцев. Глаза закрыты у омеги, спит, восстанавливается. Носик маленький, вздёрнутый крохотной пуговкой. А копна рыжих ярких волос так сильно выделяется на фоне этой мертвенно-бледной картины. Этот парень может и не особо, судя по последним словам, хочет жить. Но вторая половинка вожака будет жить. Судьбе не дадут в руки одну маленькую жизнь. Судьбе она не нужна. Для этого парня приготовлено будущее. Вот только не знает он. Спит. Закончив все врачебные манипуляции, омегу аккуратно переносят на мягкую кровать вожака и удаляются. Лекари пообещали заходить каждые двадцать минут и попросили звать в случае необходимости. Нахождение пары рядом друг с другом куда больше способствует выздоровлению, чем лишние запахи и феромоны. Сокджин ложится рядом с парнем и засыпает так крепко, как будто никогда в жизни не знал этого чувства. Словно сон был неизведанным занятием. Лекари, покинув дом вожака, успокоили стаю. В чем она уже не нуждалась. Жизнь продолжила своё движение. Помощники вожака быстро вернули волков к делу. А напряжение, вызванное чужаком, быстро отступило, когда пошла молва об омеге вожака. *** Так светло. Свет. Будто на небесах. Будто уже умер и ничего не будет его беспокоить. Но чувство боли просыпается вместе с ним. Такое отдалённое, приглушённое, словно половину этого нестерпимого недуга забирает кто-то. Если открыть глаза, можно увидеть обладателя чудесного уютного запаха, который будто оболочкой укутывает и заставляет мысли метаться, а тело отдыхать. Чимину досталось немало после побега. К счастью, своячники не стали гнаться за угнетённым мальчиком. Он бежал, не разбирая дороги, около половины суток, пачкая большие сугробы кровью с подушечек лап. А ближе к закату свою охоту начали голодные хищники. Выдохшийся волк, потерявший много сил, не державший весь день и кусочка хлеба во рту, не являлся сильным соперником для сильных, разъярённых зверей. Вот и пришлось Чимину из последних сил отбиваться. В чем он, конечно, преуспел. Нападавший медведь был словно взбешён неподдающейся добычей. Он размахивал когтистой лапой, нанося удары по всему телу омеги. Чимин, сжав зубы, терпел, он надеялся выжить. Для чего - непонятно. Ведь чем дальше, тем слабее он будет, а ближайшей стаи и в помине не видно. Победа над этим зверем просто показатель силы для оборотня. Пусть и второй такой может и не быть. Тяжело дыша, волк скулил от сильных ранений на груди и спине. Чимин понимал, что даже бешенный заяц сможет с ним расправиться после таких увечий и его нестабильного состояния. Впереди еще вся ночь, а сил, чтобы идти дальше и бороться с несправедливостью судьбы, попросту нет. Еле как передвигая лапы, волк заметил густые заросли кустов. Сжав клыки, вплоть до разрыва кожи, он пробирается через колючие ветки, которые царапают открытые раны. Он понимает, что наследил. Понимает, что если уснёт, то его быстро выследят и убьют. Но он только немного вздремнёт. Сил буквально нет, чтобы бороться дальше. Только он просыпается в своём теле, в тепле, в чём-то мягком, приятном на ощупь, а ещё рядом кто-то усиленно дышит, обдавая тёплым воздухом голое плечо и шею. Чимин чувствует своё тело, он не в форме волка. Значит он уснул и не смог проконтролировать своё обращение. Волк не смог терпеть, регенерация не сработала. Но болит тело меньше. Будто и не медведь его обрабатывал. Первое шевеление вызвало слабый скулёж от пронзившей спину боли и шевеление где-то сбоку. На него смотрят, Чимин кожей ощущает тяжёлый вгляд. Омега ведёт носом на усилившийся запах альфы. Такой родной, какого не было в его поселении. Только родители делились столь тёплыми феромонами. Чимин силится не двигаться, старательно спокойно дышит, чтобы не тревожить заживающие раны на груди. Но очень усердно понемногу открывает глаза. Пора проснуться и посмотреть на того, кто спас его тело. И кто может дать жизнь. Или смерть. Сокджин смотрит на маленькое чудо, что проснулось и разбудило его самого. Рыженький омега спал, набирался сил и даже не представлял, что делал с сердцем сильного воина и справедливого вожака. Сокджин хотел целовать его, гладить, и, в первую очередь, забрать всю ту боль, что не даёт сознанию вернуться в хрупкое омежье тело. А сейчас тёмные карие глазки уже широко распахнуты, растерянно бегают по помещению, но в упор не смотрят на альфу рядом. Смущение пробудилось раньше самого омеги. - Привет, маленький, - шепчет хриплым голосом Сокджин. И вот теперь на него смотрят глубокие карие глаза настороженно, словно омегу сейчас укусят, оставляя брачную метку. - Не бойся, я берегу тебя, твой сон, твоё тело, - снова хрипло говорит Сокджин. - Если ты еще не набрался сил, можешь продолжать отдыхать. Только, когда придут лекари, я тебя разбужу и мы пообщаемся с тобой. Хочешь кушать? Омега кивает головой в утверждении. Голод добавляет боли в животе, жажда стягивает кожу во рту, сушит и еще добавляет неприятных ощущений. Чимин хочет подняться, скривившись от напряжения и усилия, но альфа его укладывает обратно. - Лежи, я тебя сам покормлю, - мягко улыбается мужчина. - Ты скажешь мне, как тебя зовут? - Чимин, - тихонько так, будто шелест листьев, отвечает омега. - Чимин, значит. Уже хоть что-то, - остаётся довольным альфа. - Когда ты будешь чувствовать силы, я очень хотел бы, чтобы ты рассказал мне свою историю. Хорошо? Омега снова утвердительно кивает и глазами смотрит за нежно улыбающимся альфой, который уходит из комнаты. Видимо за едой, думает Чимин. И впрямь, спустя десять минут возвращается красивый, высокий альфа с подносом, на котором тарелки с едой, а над ними пар клубится. Запах в комнате сразу аппетитнее стал в разы, волчий нюх улавливает. Сокджин кормит омегу сам, каждую ложечку ароматного бульона с кроликом с любовью набирает, собирая как можно больше кусочков отварного мяса. Организму нужно восстановление после трёх суток чрезмерного истощения. Сокджин сделает всё возможное и поставит этого волчонка на ноги. Вылечит, не оставит шрамов на нежной коже. Не позволит ни единому существу обидеть. Уничтожит обидчика, даже не спросив цели такого действия в сторону волчонка. Альфа знал, что Чимин будет жить. И он горой будет за его жизнь. Его омега только с ним уйдёт из этого мира. *** Большой праздник отложили. Как бы грустно от этого не было всем жителям стаи. К удивлению вожака, даже вопросов не возникло у оборотней. Хотя на их месте, он бы поинтересовался причиной такого резкого поворота событий. Только никому не нужно и уточнять. Всё поселение, затаив дыхание, ждёт, когда придёт в себя рыжеволосый омега. И всё поселение уверено в одной простой истине: в этом году семья вожака станет полной. Спустя несколько суток тишины и спокойствия, лекари поведали прекрасные новости. Чимин жив, основательно еще не здоров, но с каждым днём рядом со своим мужчиной крепнет. Причину такого состояния омеги пока что не знает никто. Кроме самого Сокджина. Альфа целую неделю подступался к Чимину. Грел вьюжными морозными ночами худое порозовевшее тело. Держал в объятиях, целовал в макушку как самое дорогое, что у него есть в жизни. Чимин не сопротивлялся. Эту взаимную тягу не отрицал и не сдавал назад. Раз его судьба продолжать жизнь, значит не стоит бежать от таких приятных стечений. Выспавшись вдоволь днём, пара беседовала, рассказывала друг другу свою жизнь. Начал это Сокджин. Он поведал омеге историю становления его на пост вожака. Рассказал, что ему уже двадцать шесть лет, должность свою занимает уже пять лет. И ничья смерть не нужна была для его назначения. Просто так выбрала стая. Все знали Сокджина, все видели как он рос, как воспитывался, что предыдущий вожак, который ещё жив и здоров, предложил сделать выборы нового лидера. И Ким Сокджин стал единогласным выбором стаи. В свою очередь альфа никогда этот выбор не посмел опорочить. Время его руководства над стаей спокойное и безбедное. Никто не остаётся без внимания, голодным и лишенным крова. В ответ стая всегда чутко и трепетно относится к альфе. Даже сейчас, когда на носу брачный период, молодняк ни слова не высказал альфе. Они только рады будут разделить такую невероятную возможность брачного сезона с самим вожаком. Чимин только с восхищением в каждой клеточке тела слушает эти истории и даже представить не может насколько ему повезло. Как же луна его полюбила, что после такого испытания, дала омеге такое вознаграждение. С таким альфой не страшно ничего. Чимин не боится принимать его касания, не опасается есть еду из его рук, льнёт в его объятия и трётся о крепкую грудь, пока та размеренно двигается. В порывах чувств, Чимин понимает, как ему хочется поцеловать альфу по-настоящему. Чтобы губы соединились. Чтобы аромат тела и феромонов заполнил всю комнату. Чтобы касаниями пробирался под одежды. Чтобы близко, тело к телу. Кожа к коже. Но пока он со стыдом и тяжелым вздохом рассказывает про обычаи того места, где родился и откуда бежал. Почему бежал и отчего. Омега боялся, что Сокджин не поймёт. Что скажет что-то о совести, о принципах и традициях. Но его взгляд хмурый. А после и вовсе прерывает рассказ омеги на моменте борьбы с медведем. - Как я счастлив, что мой омега такой смелый и решительный. И мой омега становится отправной точкой для решительных действий Чимина. Если этот мужественный и бесстрашный мужчина принял его, то что же омега будет смущаться и ждать? Пухлые светло-розовые губы целуют неумело. Несмело. Буквально сухо упираются в чужие влажные распахнутые. Как и глаза от неожиданности. Момент ступора длится совсем недолго. Альфа притягивает омегу ближе к себе и перенимает лидерство поцелуя на себя. Раскрывает языком мягкие губки проводя языком по скользким зубкам. Альфа слегка прикусывает нижнюю губу, отчего Чимин несдержанно стонет. И быстро отстраняется, прячась на груди Сокджина. Альфа легко улыбается и гладит омегу по спутанным рыжим волосам. Самое волшебное существо, которое не имеет ничего общего с магией. Как же он зол на эти традиции старых поколений. Как настойчиво он будет пересматривать все странные и жестокие законы в своей стае. Так и счастлив за всё, что происходит с ним сейчас. Маленькое чудо, что улыбается ему где-то около сердца. Он живёт там, в этом необъятном сердце Сокджина. И этой новой любви неисчерпаемый океан. *** Сокджин узнал, что его омеге уже есть восемнадцать лет. И что исполнилось вот только недавно. Обсудив с Чимином все за и против их дальнейшей жизни, они пришли к выводу, что ждать еще год для свадьбы бессмысленно. Что выжидать время и злить матушку луну, если они вместе с судьбой уже поспособствовали этому союзу. Даже провидец стаи приходил навестить омегу. При входе в дом вожака он поклонился и произнёс: "О, здравствуй, наше будущее!". Поэтому и стала стая снова готовиться брачной ночи. С небольшим опозданием, но не изменяя никаким традициям. Уже в этот раз поставили на семьдесят шестой день зимы, четырнадцатый день третьего месяца. Приодеть Чимина на такой важный день собрались все замужние омеги небольшого поселения. Ведь холостые омеги уже были готовы, а самый главный омега, еще и после болезни, в одиночку не справится. Чимин чувствует себя слишком неловко от такого внимания. Оно совсем не такое как в родном поселении. Здесь приятно. Тепло. Уютно. Здесь Чимин центр внимания. Омеги наперебой хотят угодить парню. Кто-то хочет сделать его внешний вид ярче, подчеркнуть и без того видимую красоту. Кто-то запрещает пользоваться краской для лица и оставить неземную красоту нетронутой. И только вариант с мягкой подводкой для глаз выбирают все. Чимин стоит с красными щеками, боясь пошевелиться и испортить что-нибудь. Он никогда не надеялся даже найти себе пару, не то чтобы праздновать что-то. У них в стае всё как-то тише и спокойнее. А здесь столько суеты, подготовок. Омега снова и снова хочет засиять улыбкой как майское солнце. Только боится задержаться в улыбке и пропустить что-то интересное. Глаза слишком узкие в яркой улыбке. Чимин весь день не видел своего новоиспечённого жениха. Весь день его окружают новые лица, все непритворно улыбаются, помогают. И ни на минуту не дают заскучать. Насколько же стая любит вожака, что так искренне и без промедления приняли чужака. А Чимин для них ещё ничего не сделал. Безумие. Он боялся выжить. А сейчас он отчаянно хочет жить. Когда день подготовки близится к концу, а на небе загорается полярная звезда, Чимину сообщают о начале торжества. Ему напоминают о необходимости тишины. Будто он был самым шумным за эти несколько дней. Говорят, что он выйдет последним и будет покрыт белой простынью. Защитой омеги будут самые старшие замужние омеги, которые погладят его по голове, когда можно будет снять простынь с лица и посмотреть на будущего мужа. Когда они встретятся взглядом, ему стоит немедля подойти и снова накинуть белое покрывало, обратиться под ними и бежать. Быстро бежать. Пусть альфа постарается его догнать. - А там уже воля ваша, - двусмысленно улыбаясь, заканчивает взрослый невероятной красоты омега. Кто-то в толпе говорил Чимину, что правила расскажет папа Сокджина. Какой же он прекрасный. *** Всё прошло так, как и рассказывал папа Сокджина. Только не так уверенно, как хотелось бы. Руки дрожали. Во рту пересыхало. Кружевная белая накидка чуть не слетела с головы, когда они подошли друг к другу. Благо ноги не путались и Чимин весь в таком белом не упал в снег. Сокджин был великолепен. Чёрные волосы уложены и убраны с лица, открывая острые глубокие глаза. Широкие плечи в атласной рубахе с кружевными узорами на груди. На длинных ногах свободные темные штаны, которые Чимин заметил мельком. А дальше туман. Перевоплощение. Бег. Накидка улетела куда-то в сторону и только ветер бьёт в лицо. Чимин бежит, наслаждается чувством свободы. Но эта свобода для него есть всегда и даже свадьба не отнимет у Чимина этого. Ступая тяжело и далеко не мягко, альфа догоняет рыжее пятно, что петляет между деревьев. Черный волк даст немного побаловаться омеге. Позволит петлять между тонких стволов сосен. Разрешает потоптать свежий снег своими изящными огненными лапками. Только вот терпение заканчивается и он догоняет Чимина. Сокджин напрыгивает на рыжего оборотня и валит того с лап. Подминая под себя сопротивляющуюся тушку и воет. Чёрный волк пронзительно воет. Радость заполняет его всеобъемлющую душу. Вой достигает души каждого волка стаи. Каждое сердце ликует за альфу-вожака. Этот вой даёт начало брачной охоте оставшимся парам. А омега под альфой чувствует сильное жжение на холке, будто кожу сдирают заживо. Сокджин чувствует дрожь тела под лапами и шокировано смотрит на появившееся пятно чёрной шерсти. О таком ему никто и никогда не говорил. Альфа растерян, но со своего уже мужа не слазит, трётся носом о холку омеги. Урчит. Дарит заботу. Лижет широкими мазками невероятной красоты шерсть. Отвлекает Сокджина только нарастающее чувство тепла на холке. Будто изнутри выжигают кожу. Странно. Страшно. Непонятно. Альфа падает на спину и трётся о снег под растерянный взгляд Чимина. Поднявшись на лапы и увидев только белый снег, волк пытается заглянуть себе за спину. Омега поднимается на ноги и ленивыми шагами подкрадывается к дёргающемуся вожаку. Прикрыв глаза, Чимин начинает вылизывать мех альфы на месте дикого ожога. Альфа понимает, что шерсть там есть. Значит то что случилось с шерстью омеги, произошло и с ним? Чудеса какие-то. Рыжий волк уворачивается от альфы и, играючи виляя хвостом, начинает бежать в сторону поселения. Омега воет, даёт всем знать о своём счастье и как необычайно ликует, что это чувство заполняет его с головой. Чимина догоняют, трутся черной шерстью, показывая своё рыжее пятно на черном полотне шерсти в области макушки. Пара возвращается в место начала их забега. Этот день стал поистине особенным для всех. Только будущее покажет, что ждёт эту стаю, но то что уже происходит заставляет сначала задушено воскликнуть, а после возликовать, радуясь за новоиспеченную пару вожака. Стая увидела их выделяющиеся пятна. Пока они молчат, но при первом возможном случае на них вывалят информацию от провидца, что их брак истинное счастье после многих бед. Пробегая мимо толпы ликующих сородичей, два волка направляются в дом. А, закрывшись внутри, перевоплощаются и оба запыхавшиеся с секунду смотрят друг на друга. Взгляд порождающий действие. Сокджин подхватывает омегу на руки и несёт его в их спальню, на их мягкие одеяла. Чимин только пищит от отсутствия опоры под ногами и счастливо приземляется на кровать. Он отдаётся альфе целиком. Дарит всего себя. Касается щёк, шеи, обнимает крепко обеими руками. Дышит ароматом мужа на шее. Наслаждается большими ладонями на своих бёдрах, лёгким трением обнажённых тел. Откидывает голову назад, открывая ещё больший доступ к шее, к месту изменившейся шерсти. Сокджин целует. Как в последний раз целует, трогает, гладит, облизывает. Распаляется с каждым вздохом сильнее. Втягивает сладкую кожу, оставляя красноватые точки, которые станут розами на теле омеги. И любое действие имеет звук. Высокий звук стона его мужа. Его драгоценности. Это больше, чем любовь. Это больше, чем слияние душ. Это судьба написала. Им двоим повезло найти друг друга. И они не теряют возможность дарить взаимные чувства. Обхватывая бёдрами широкую талию альфы, омега трётся о его тело. Чимин дрожит, выпуская лёгкое урчание из глубин голосовых связок. В бесконечной череде движений, омега случайно трётся о крепкий стоящий член альфы. Он скулит. Высоко. Чимин хочет кончить, прямо сейчас. Он сбрасывает ноги на кровать и раздвигает их как можно широко. Омега просит, поддаётся своему мужу, единственному в своём роде. Альфа понимает важность момента. Чимин отдаёт ему свою девственность. Чистую кожу для первых касаний. Дарит это блаженное счастье для любого человека. Быть первым во всём. Чимин открыт. Он абсолютно не боится боли. Знает, что ничего ему не сделает тот, кто брал реальную боль на себя. Альфа трогает влажную дырочку, источающую скользкую смазку, проталкивает кончик одного пальца. Двигает немного вперёд и назад. Чимин только стонет, закрыв глаза. Палец погружается глубже без сопротивления. Сокджин не хочет доставлять боль, но омега совершенно не выглядит раненным. Он подаётся навстречу, сгребает в кулачке одеяло, а другой крепко прижимает альфу к себе. Шумно дышит от усиления давления на мышцы ануса омега. Он чувствует как постепенно проходит два пальца и уже более резво насаживается. Сокджин то раздвигает их, то сводит вместе, разрабатывая место для третьего. Когда четыре пальца свободно двигаются в истекающей дырочке омеги, а смазка сильно испачкала член альфы, который находился в жуткой пытке рядом с пахом Чимина, Сокджин отстраняется от омеги и пристраивает головку члена к несопротивляющейся дырочке. Руками обхватывает ноги омеги под коленями и наклоняется к шее парня, хватаясь зубами за холку. Не прокусывает. Но держится. И одним слитным движением входит в узкое нутро омеги, что громко стонет. Стон усиливается когда альфа прокусывает шею и начинает нарастающе быстро двигаться в разработанной дырочке. Чимин чувствует себя словно в невесомости. Будто он попал в космос. Он совсем отдалённо чувствует укус, как-то смазано ощущает движения альфы внутри. Его накрывает эйфория. Ему тепло, приятно, он, открыв рот, громко стонет в ритм движений альфы. Внизу живота собирается странное колющее чувство, будто его вот-вот разорвёт. Он не понимает в какой момент ему становится окончательно прекрасно. И всё тепо обмякло. А пульсирующий член выпустил на живот небольшое количество белёсой жидкости. Альфа закатывает глаза от наслаждения сладкой кровью и удовольствия от давления упругих девственных стенок. Бедра в его руках дрожат, омега кончает шумно и ему нужно всего пара движений после того, как омега расслабился на постели. Тело сковывает судорога, узел начинает набухать и успев полностью войти в скользкую дырочку, даёт ему окончательно набухнуть. Стенки сдавливают весь член, основание с узлом, которое очень чувствительно и разносит по телу мощные волны удовольствия. Альфа отпускает ноги омеги, что ложатся аккуратно и расслаблено. Выпускает замученную шею омеги изо рта, слизывая остатки крови. Он обильно истекает внутрь своего мужа, он знает, что тот подарит им замечательных волчат. Альфа наклоняет голову к омеге вожака, подставляя своё место изменившейся шерсти. Чимин из последних сил, перед тем как уснуть, вонзает клыки в шею мужа. От того слышно только небольшое мычание. Терпит. Любит. Отдаёт всего себя и принимает тоже в ответ. *** Маленькие чёрные с рыжими подпалинами на кончиках шерсти комочки выбежали из дома. Чимин нежно улыбается, смотря на своих пятерых годовалых деток. К дому подходит Сокджин и взглядом провожает убежавших к поляне детей. - Такие непоседы, - говорит альфа. - Ты таким был в детстве? - Я не помню, Джин, - отвечает омега и целует в губы мужа, становясь на носочки и цепляясь за предплечья. - Я давно говорил, что очень рад, что пошёл делать обход тогда? - Да, буквально на этой неделе, - не долго думая, отвечает Чимин. - Но всё равно, знай, я люблю тебя. - А я тебя. Истинное счастье после многих бед.