7 минут

Ночь. Алик Авсеев стоял на холодной, грязной улице, пока его так называемые "товарищи" сидели в маленькой сторожке с печкой. Ему было особенно страшно. Он никак не мог понять: то ли он сам нытик и трус, то ли они все тупые и беспомощные. Алик склонился ко второму варианту, ведь он никогда бы не посчитал себя неудачником. С самого детства в него вкалывали, что он способен во всём и что ему нет равных ни в чём. С этой мыслью Авсеев шёл по жизни и пошёл в военное училище. Ему, к тому же, очень захотелось испытать романтики военной жизни и показаться уникумом. Последнее у бойца не вышло: положение равных условий на войне не дали ему шанс выделится. А когда его с другими студентами отправили на настоящую войну, Алик очень хотел совершить подвиг, но передумал. Только одной романтики Авсеев на войне не испытал. Но это пока. Тем временем из сторожки вышел ещё один из шестерых бойцов - Иван Пшеничный. Он осторожно закрывает дверь уютной комнатки и выходит на слякотную дорогу. Иван чётко продумывает план своего побега и понимает, ночь - его единственный шанс. Он понимает, что ему некомфортно с этими людьми, что он не может воевать за страну, которая убила его семью, разрушила его мечты, за людей, которые предали его. Он чувствовал себя зажато и страшно, боясь что Авсеев увидит его, но отвлекал себя мыслями об успехе, если ему повезёт с немцами. Итак, Пшеничный шёл по грязи, как вдруг столкнулся лицом к лицу с Авсеевым. - Ой, - сказал Иван. - Я просто подышать вышел. - Ну, - ответил Авсеев. - Думаешь я поверю в сказочки эти? - Нет, нет! - Ай, да ладно тебе, Мурло, - передразнил его Авсеев. Так обычно дразнил Пшеничного Свист, который уже давно заснул в сторожке. - Ладно тебе, я честно тоже сбежать хочу. Пшеничный почувствовал огромное облегчение. Как будто с его души свалился целый валун и упал где-то в районе желудка. - Правда? А чего? - Жить ещё хочу! - с уверенностью ответил Алик. Иван замолчал. Посмотрел на Алика. Стройный, красивый мальчик двадцати лет чем-то приманивать его. Чем-то тонким, но до глубины души приятным. Будто он ему, сорокалетнему мужчине, Авсеев являлся неким высшим и превосходствующим. - А командир Карпенко не проснётся? - спросил Авсеев. - Надеюсь, что нет. Всё таки лучше потом сбегу, а то не время сейчас. А ты Алик? - А я - ответил Авсеев, - ещё посмотрю. Завтра точно будет битва, к гадалке не ходи, Карпенко и так будет весь во внимании, тогда и сбегу. Пшеничный всё сидел и смотрел на Авсеева. - Тогда, - говорит Авсееву, - утром передавай дежурство не Глечику, а мне. - Ладно. Договорились. Ивана всё ещё не покидали чувства к Авсееву. Пшеничный понимал, что никогда ещё у него не было такого, ни даже к женщинам. И тут его внимание приковал член Авсееву, который немного выписался из зелёных армейских штанов. Пшеничный без слов: просто стоял и смотрел на него, а эмоции внутри становились бурнее и бурнее. Тем временем Авсеев просто стоял. И вдруг его взор упал на Пшеничного и на то, куда он смотрит. И словно гипноз, чувство, которое было у Пшеничного также перешло ещё и к Алику. Его член вытянулся, и сам не замечая этого, Авсеев снял свои брюки и отбросил их недалеко в сторону. Затем, сняв трусы, он спокойно лёг на мокрую от дождя землю. Иван схватился за член Авсеева и начал д**чить. Рука Пшеничного двигалась плавно, но аккуратно. Хлопающие звуки и вздохи окружили ночную тишину. А потом Пшеничный взялся губами за головку члена Алика и начал двигать головой то вверх, то вниз. Авсеев мычал - он испытывал эйфорию. Они, казалось бы, забыли про всё вокруг: про войну, про побег, про строгого командира. Так продолжалось 7 минут. М*нет прервался резким звуком. Алик услышал это первым. - Б**дь! - выругался он. - Карпенко проснулся! Пшеничный подскочил, как резаный, и тихо подбежал к сторожке. Авсеев быстро одел брюки и пошёл на своё место. Как оказалось, тревога была ложной. Это хрустнула ветка, отколовшаяся от сосны. Авсеев стал на место. Он еле сдерживал радость и удовлетворение, которое он только что получил. Эта ночь была, пожалуй, самой лучшей во время пребывания Алика на войне. Тем временем Иван уже добежал до сторожки и тихо открыл дверь. Удачно зайдя внутрь, он посмотрел на товарищей. Витька Свист крепко спал на полу. Конечно, после 1 фляжки водки попробуй не засни. Командир Карпенко тоже спал, но дёргался, рядом лежала пачка сигарет, наполовину использованная. В углу тихо лежал Глечик, совсем молодой, даже двадцати не было. Пшеничный тихо занял своё место и его приятные эмоции, которые он только что получил, были смешаны с мыслями про побег, которые плавно перетекли в сон, когда на улице уже начинается тёмное утро. Разбудил его приход Авсеева. - Командир Карпенко, я всё. - Ладно, отдавай ружьё Глечику. Тут Иван вспомнил про свой план. - Пусть Глечик отдохнёт, давай мне ружьё. Авсеев отдал ружьё Пшеничному и они в последний раз быстро подержались за руки. И Иван вышел из сторожки, осознав, что их не объединит желание жить, что не будет больше таких чувств и что само желание жить для этих двух людей вряд ли сбудется...